Взято с www.bigler.ru

Армия
ЗЕРКАЛО ДУШИ
(из цикла «Будни АГП»)

Лейтенант Нестеров распределился на наш заполярный астрономо-геодезический пункт из ростовского высшего командно-инженерного училища ракетных войск. Как и все выпускники Ростова, Юра Нестеров обладал необыкновенными свойствами - в его случае это выражалось в удивительном умении спать в самых неподходящих для этого местах и позах. Юра спал сидя и стоя, Юра спал в нарядах и дежурной смене, Юра спал с женой начальника второго отдела, а когда его жена прознала об этом - в агрегатной на техническом здании АГП, рядом с работающими электромашинными усилителями. Тот, кто знает, как визжат установленные на специальные фундаменты электромашинные усилители ЭМУ, ворочающие тяжелую антенну, согласится, что Нестеров был личностью, в некотором роде замечательной.



Ясное дело, когда такая замечательная личность попадала после смены на плановые занятия по политической подготовке, проходившие в клубе по вторникам, счет на переход в бессознательное состояние шел даже не на минуты - на секунды. Едва начпо части полковник Опрышка взгромождался на трибуну, зрачки Юры закатывались, а голова начинала совершать возвратно-поступательные движения вперед-назад, издавая тихое мелодичное посвистывание. В момент, когда Опрышка открывал свежий номер КВСа, голова Юры стабилизировалась в вертикальном положении, но веки смежались, а свист переходил в сбивчивое всхрапывание. При зачитывании темы очередного занятия всхрапывание переходило в устойчивый храп, причем храпел Нестеров совершенно специфическим образом, один в один схожим со шпионским храпом Карлсона из книги Астрид Линдгрен: «Хо-до, хо-до» (до встречи с Юрой я считал шпионский храп выдумкой великой писательницы).
Полковник Опрышка, как большинство политрабочих, привык слушать, в основном, только себя, и на шпионский храп не реагировал, но Юрины закрытые глаза и открытый рот постоянно привлекали его внимание, когда он отрывался от КВСа, и Нестерову доставалось почти на каждом занятии. Причем после порции нотаций на тему «Товарищ лейтенант!» неизбежно возникала тема «А кто его командир?», и Опрышка поднимал майора Герцена, к отделу которого по прихоти кадровиков был прикомандирован личный состав АГП.
- Это не мой лейтенант, я его вообще не знаю! - открещивался от Юры хитрый Герцен. - У него свой начальник есть!
И Герцен втихаря показывал на невозмутимо сидящего рядом с ним начальника АГП майора Окорочкова.
- Вот вам, товарищ Герцен, и кандидатура для стенда «Тормоз перестройки»! А то месяц не можете никого вывесить! - бушевал начпо, обличительно тыча пальцем в Нестерова.
- Так точно, товарищ полковник! - мгновенно вспоминал Юру беспринципный Герцен. - Завтра же фотография будет на месте! Нестеров, слышали, что я сказал?!
- Не будет этого! - тихо, но непреклонно ронял Окорочков, поклявшийся, что ни один из его офицеров не будет висеть у Герцена в отделе под надписью «Тормоз».
И так вторник за вторником с незначительными вариациями.
Александр Васильевич Окорочков, конечно же, не спускал Нестерову его выходки. Он пытался ставить Юру в наряды по понедельникам, чтобы тот не попадал на политзанятия - помогало слабо - нарядов было меньше, чем политзанятий. Он глядел на Юру укоризненным взглядом - Юра переживал, литрами пил черный кофе и настойку элеутерококка - и снова засыпал. Наконец, после очередной разборки в клубе, терпение Окорочкова закончилось.
- Юрий Иванович, ну сколько можно, в самом деле! - огорченно пробормотал он, задумчиво рассматривая носки нестеровских ботинок.
Потрясенный нагоняем, Юра неделю ходил сам не свой, а в пятницу публично поклялся священным для агепешников числом «7», что больше «Алмазова» не подведет.
И вот наступил очередной вторник. Актовый зал клуба наполнился офицерами, занимающими установленные места, зевала и материлась задержанная на политзанятия старая дежурная смена, начальники отделов озабоченно озирались, уточняя расход личного состава. Вот раскрыл свой КВС полковник Опрышка, вот мелодично засвистел сзади Нестеров - все как всегда.
Все, да не совсем. Бубнящий Опрышка, оторвав взгляд от КВСа, привычно обвел быстрым взглядом аудиторию - и внезапно сбился. Пауза затянулась. Впадающий в гипнотическую прострацию зал начал приходить в себя.
- Тут, может быть, не всем ясно насчет майора Борисова, - ни к селу ни к городу вдруг изрек начпо после неловкого молчания. - Ну, в смысле, насчет телевизора.
Теперь проснулись и насторожились все (кроме притаившегося позади нас Нестерова - тот перешел ко второй стадии засыпания - сбивчивому всхрапыванию). Было ясно, что начпо зачем-то вернулся к событиям месячной давности - трагической гибели майора Борисова с ИВЦ, повесившегося в номере офицерской гостиницы, где он полгода проживал в одиночестве, ожидая приезда семьи. По рассказам очевидцев, появившийся на месте происшествия начпо произнес прочувствованную речь, сказал, что «закрылись навеки глаза нашего товарища», после чего исчез, прихватив с собой цветной телевизор Борисова. Народ это возмутило, в курилках отделов зазвучало слово «мародерство», о чем начпо прекрасно знал - недаром весь месяц вел себя «тише воды». Но потом все потихоньку забылось, а телевизор так и остался в кабинете начпо, развлекая по ночам политотдельскую мафию. Казалось бы, Опрышке лучше помалкивать о телевизоре, не ворошить прошлое на свою задницу - а вот на тебе!
- Ну, это, значит, политотдел части специально изъял телевизор, чтобы переслать его семье покойного, - облегченно закончил наконец мысль Опрышка, и снова уткнулся в КВС.
Размягчающие мозг предложения снова убаюкивающее полились по залу, окружающая действительность мягко поплыла, откуда-то сзади вплелись звуки нестеровского храпа: «Хо-до, хо-до» - еще немного, и я тоже погружусь в нирвану, я тоже умею держать голову прямо...
- Тут, может, некоторые думают - почему его так долго не пересылают, - осмысленная фраза начпо выкинула меня из полудремы. - Ну, в смысле, телевизор. Семье покойного.
Проснувшийся, недоумевающий зал снова внимательно слушал своего партийного пастыря. Мне вспомнился анекдот про профессора, который привлекал внимание засыпающей аудитории, периодически вставляя в лекцию фразу: «Чтобы не забеременеть...» - студенты мгновенно просыпались, прислушивались - а он давай им снова шпарить про термех!
- Это он внимание так привлекает! - поделился я своими догадками с сидящим рядом Герценом, но у того была своя версия - он считал, что у начпо проснулась совесть.
- Ну, это, значит, политотдел части выяснил, что семья покойного косвенно виновна в его гибели, и возвращения телевизора не заслуживает. Это было бы глумлением над памятью нашего товарища! - поймал свою струю Опрышка и снова уткнулся в КВС, предварительно как-то опасливо зыркнув в нашу сторону.
- Хо-до! - не согласился с начпо из-за наших спин Нестеров.
- Юрий Анатольевич, разберитесь, пожалуйста, - попросил Окорочков, выразительно кивнув назад.
Я развернулся с намерением распихать храпуна - и обомлел. На носу у застывшего с неестественно прямой спиной спящего Юры красовались очки с изображенными на них широко раскрытыми глазами! Так вот чей немигающий, пронзительный взгляд поймал из полумрака засыпающего зала Опрышка! Вот чей горящий укоризной взор смутил его черствое сердце!
Рядом раздался тихий восхищенный мат - это обернулся и увидел Юру Герцен. У начпо же не сводящий с него горящего взора лейтенант-максималист видимо вызывал совсем другие чувства - он так и не смог вернуться к своему КВСу и, помявшись, решился:
- Тут, может, некоторые думают, что я этот телевизор присвоил! Ошибаетесь, товарищи! Телевизор будет передан личному составу ИВЦ, сослуживцам покойного - пусть смотрят, вспоминают. Просто мы думали вручить его в праздник какой, ждали то есть... Ну да ладно! Товарищ Демьяненко, сегодня же заберите его из моего кабинета и установите в казарме ИВЦ!
- Есть, товарищ полковник! - откликнулся начальник ИВЦ майор Демьяненко.
- Хо-до! - одобрил решение начпо Нестеров.
Просветлевший начпо наконец-то с легким сердцем распахнул свой КВС.
- Юрий Анатольевич, да разбудите же его скорее! - таким взволнованным я видел Окорочкова только раз - когда он узнал, кто пишет про него заметки в отдельскую «Орбиту».
- Давайте еще подождем, может он и на наш отдел телевизор выделит! - забеспокоился Герцен, очень переживавший, что на начпо надавил «наш человек», а все плоды достались халявщику Демьяну, у которого и солдат-то толком нет.
- Будите! - твердо сказал Окорочков, и я пихнул Нестерова кулаком в бок.
- Тормоза перестройки! - презрительно бросил в наш адрес Герцен.
Средняя оценка: 1.88

Обсудить: http://bigler.ru/forum/read.php?f=2&i=1644443&t=1644443&page=1