я бы хотел дождя. больше не знаю, чего бы я хотел. 

Вообще. Нет ни единой мысли в голове. Тихо...

Холодно.

Чай не согревает. Столько всего изменилось.

Было слышно, как трещат гнилые доски и падение вниз.

Время снова остановилось, колесо сансары дало оборот. Механизмы щёлкают в пустоте.

Уже не отличить, где заканчивается кресло и где начинается человеческая плоть.

не понимаю, когда сплю...

В колонках играет - radiohead

я умело притворяюсь что не существую, а живу. Так умело, что и сам порою верю в это. Притворяюсь, что никто никого не пользует, что нет всей этой боли, и памяти, и воспоминаний... И что алкоголь и химические соединения будто бы только веселят... И что я не боюсь, и что во тьме есть свет, и что сама тьма есть, а не этот серый туман, где не видно границ, краёв, горизонтов и бесконечностей. Глядя в небо - что ты думаешь? Оно бесконечно, или скорее цветастая плоскость вроде стены? Видишь ли ты границу в облаках, будто рисованных маслом, или это лишь едва ощутимая вуаль... Это не монолог, ведь ты читаешь, слышишь и отвечаешь одними губами по ту сторону монитора, я знаю...Но мы по прежнему все одиноки, от самого рождения и до самого конца. И я на столько хороший притворщик, что мечтаю попасть в такую автокатастрофу, чтобы забыть все, и поверить основательно и безоговорочно в собственную ложь, ведь это единственный возможный счастливый исход. Посреди искренне улыбающейся толпы, посреди людей, довольствующихся малым, лишь тем, что дано им с лёгкой руки...Они так искренне улыбались... Как они могут быть счастливы тем, что имеют, ведь это всё столь ничтожно... Но я им завидовал с какой-то стороны в тот миг...

я им завидовал...

Почему ты не можешь всё просто закончить? почему у меня не достаточно силы воли?

в некоторые дни я убиваю по целой бутылке. Хорошего алкоголя. Просто чтобы заснуть, и проспать время, которое я должен провести в собственной шкуре. Я не могу говорить с теми, к кому испытываю крайнюю нежность. Больше не могу. Мне не хочется, я не заслуживаю. Я не могу. Не смею. Теперь - я молчу. Настал мой черёд. Я должен замолчать. Ненавижу день, ненавижу дневной свет, ненавижу всё, что пробуждается днём. Теперь - ненавижу. И безмолвно прошу, чтобы эта бессмыслица кончилась. 

это не мой мир

Вечная
слава
героям!
Вечная слава!
Вечная слава!
Вечная
слава
героям!
Слава героям!
Слава!!

...Но зачем она им,
эта слава,—
мертвым?
Для чего она им,
эта слава,—
павшим?
Все живое —
спасшим.
Себя —
не спасшим.
Для чего она им,
эта слава,—
мертвым?..
Если молнии
в тучах заплещутся жарко,
и огромное небо
от грома
оглохнет,
если крикнут
все люди
земного шара,—
ни один из погибших
даже не вздрогнет.
Знаю:
солнце
в пустые глазницы
не брызнет!
Знаю:
песня
тяжелых могил
не откроет!
Но от имени
сердца,
от имени
жизни,
повторяю!
Вечная
Слава
Героям!..
И бессмертные гимны,
прощальные гимны
над бессонной планетой
плывут
величаво...
Пусть
не все герои,—
те,
кто погибли,—
павшим
вечная слава!
Вечная
слава!!

Вспомним всех поименно,
горем
вспомним
своим...
Это нужно —
не мертвым!
Это надо —
живым!
Вспомним
гордо и прямо
погибших в борьбе...

Есть
великое право:
забывать
о себе!
Есть
высокое право:
пожелать
и посметь!..

Стала
вечною славой
мгновенная
смерть!

Мне почти так же плохо, как в те дни той зимой. Я мечусь в комнатах, не зная куда деть себя, как завязать свою голову и что там еще не нужное. Мне снятся сны о солдате, которого постепенно и заживо жрёт "Ведьма". А его генерал, с виду безразличный, холодный человек, боится посочувствовать и дать понять окружающим, что солдата скоро придётся сдать на "списание"... Но это всё так обще и без эмоций, а я ведь всё чувствую, это мучает меня. Физически давит глотку, морально сжимает мысли до размера одной точки-звезды в пределах космоса. И я хочу взять и закопать себя в грязь, оставив к месту тонкую красную шерстяную нитку, натянутую между стволами. Не больше. Руки трясутся, я сплю урывками, потерял счёт времени, стерлась граница между днём и ночью. Голову рвёт штормами. И я теряю себя с каждым днём все глубже в комьях ненависти и отторжении. 

Спокойно. Представь себе море. Его мерцающую под солнцем гладь.. Представь улыбку с распечатанной фотокарточки в твоём кошельке. Ложись спать. Снова. Так и не поел... еще успеешь.Спокойно..Море так близко - на расстоянии вытянутой руки, закрытых век и падения головою на подушку...

Поговори со мной, именно со мной, подтверди, что я существую.. Но ты молчишь. Ты даже не смотришь в мою сторону. Зачем тебе вообще объявляться в моей жизни было нужно, мне от тебя лишь одиноко, так одиноко, как не было множество времени...Ты больше как памятник этому. Как груз, с которым могу лишь ко дну... И почему я все еще могу чувствовать, еще и так глубоко... А., зарази меня бесчувственным, безэмоциональным вирусом своим, я лучше разучусь слушать птиц, чем каждый раз вот так и всё глубже.. Но А. только усмехнётся. А я передумаю с первым пением птиц до следующего вечера, когда мысленно разобьюсь на множественные осколки о твоё молчание в мой адрес, скупые слова как ножи, я знаю, что не займу никакого места отныне ни в чьей жизни, ибо сломан, собран криво, одиозно... Сама суть нарушена... И починить нельзя. А рвусь все не к тем...

Как гадкий утёнок... Мальчиком плакал, правда, только над этой сказкой и над "Маленьким мышонком" , но плакал навзрыд, горячечными детскими слезами. И не то, чтобы вкусил, но тянет всё к тем уткам, к другой породе.. Заведомо ощущая горечь провала. Всё больше осознавая тщетность и кривизну отражения...

Устал. Спать. Бежать. Бежать сломя голову от этой жуткой реальности, которую сам же и создал.. Спать...

ты знаешь, можно услышать шорох комет, если задержать дыхание. Приехать на поле в 4 утра. Заглушить моторы, встать посреди свежей травы, зажать пальцами мысли, сдавить виски. Я чувствовал ветер, чувствовал прикосновение лунного света. Прикосновение холодящего лезвия, прикосновение твоих пальцев. Твои ладони легли на мои лопатки, прошило разрядом, я вздрогнул.. Но не посмел открыть глаз. Стоял тихо, дышал в пустоту колючего воздуха...

Он шел на каблуках, размахивая бутылкой с алкоголем в руке, унизанной крупными браслетами. Мурлыкал себе что-то под нос. А я курил, одну за другой, плавая глазами между его ногами и луной, закопчённой в бледно-желтых облаках. Я думал о море, о кораблях, бороздящих волны-дюны под светом луны, как мы бороздим одинокие ночные улицы, одинокие по своей породе. Блики луны в автомобильных дисках и окнах зданий не давали мне покоя, и я курил, в тайне мечтая усладить пересохшие губы напитком из той бутылки...

я пьян, постоянно жму не на ту клавишу. ошибаюсь на букву, на миг, на шаг.. Луна, далекая, будто занесенная снегами, смотрит на меня сверху. Я чувствую, что мне нужно пропасть, потеряться, оступиться в пропасть. Звёзды звенят всё громче, давит на уши. Кометы шипят хвостами, пролетая вблизи от Земли, твои руки скользят вверх, ты дышишь мне в шею, ты шепчешь, треск пустой полосы на радио, буквы переплетаются в заклинания, луна... О, Боги, проклятая луна... Трава ласкает разгорячённые ступни,колени, ладони, щеку. Я втягиваю с шумом запах влажной земли и молодой зелени, я так устал, что вот-вот засну...

Как я могу существовать там, где не слышно шепчущихся комет и шороха трав, где твои руки тяжелее куска бетонной плиты, где слова тяжелее Земной гравитации... Твои пальцы сжимают тонкую сигарету, твои пальцы добела стискивают бокал, воздух, простыни, мои внутренности... Я смазываю пальцем помаду с твоих губ, а ты не моргаешь...

он вытянул свои ноги на скамье, туфля на туфлю. Бутылка давно канула в лету. Я набросил на него свой кардиган. Твоё местонахождение курсировало вдоль нашей орбиты, твои руки каким то меловым камнем чертили на асфальте планеты, а когда твоя траектория зашла на мою параллель - голова со вздохом опустилась на моё колено. Я перебирал прядь за прядью, чёрные волны перекатывались в морской ночи. Я водил пальцем по раковине уха, морские ракушки перекатывались сонно по песку. А луна не отводила своих глаз, зная наперёд все наши жизни, наши смерти, наши ошибки. И я так хотел заснуть посреди этих твоих планет, его браслетов, лучей лунного света...Но я боялся проснуться уже в другом мире...

если смотреть на жизнь своими глазами - то все просто. обычно. никак.
если попробовать посмотреть со стороны - ядовитыми гроздьями всплывают вопросы из серии
нахера так вообще жить. зачем. как так можно.какой смысл.
и гнездятся пышными стайками сомнения ...
я теряю надежды

я так и вижу эту вспышку огней. Удар, и только потом оглушающий шум. 

Салюты, а, может, то были огненные цветы...Я не уверен, но всё это слилось в один миг. И телу вдруг стало настолько лениво, что даже выбраться из объятий металла было около-смертельно-лень. Закрыв глаза я перебирал мысленно клавишу за клавишей, белую/черную/белую. И видел эти огни. Жёлтые. И слепящую вспышку. Гудело, все вокруг, люди/машины/чужие мысли. Я даже подумал - если рванёт - я хотябы смогу заснуть. Мне так хотелось спать...

Люди гремели всё громче, машины переговаривались. Кто-то из них что-то кричал. Я слышал знакомые буквы, но не понимал ни слова. Хотелось тишины, покоя. Исчезните - молил я. Жаждал, чтобы один хлопок огненным языком слизал нас троих с тротуара вместе с грудой обломков... Но кто-то тряс меня за плече...

я видел, как твои пальцы мелодично перебирают по клавишам рояля, музыка из под них льётся живая, многогранная, переливчатая, как струны водопада. И грустная мелодия вдруг наполняется надеждой, а зрители делают глубокий и бесконечный вздох. А потом мощная голубая волна затягивает всех нас на дно. С шипением, визгом тормозов, вспышкой, звуком рвущегося металла... И тикание приборной панели. И будто со дна, с мистической глубины восстают голоса, сирены, чьи-то обеспокоенные мысли. А музыка замолкает...

Я так и вижу это. Как после просмотра на солнце или яркую лампу этот чёткий силуэт всё еще стоит перед глазами какое-то время.. Словно отпечаток на сетчатке. Словно я всё еще не один...

В колонках играет - soft ballet

В колонках играет - Reflection Nebula – Phenibut

запах сигаретного дыма душит змеёй, сдавливает лёгкие кольцами. Холодно. Внутри все на границе терпения. Гнойные очаги ноют, у воспаления сладкий запах, горячие участки кожи. Вздутые сероватые полосы. 

всё хорошо.

я никуда не уйду, буду лежать здесь вечно. И ждать, когда ты вернёшься домой, сколько бы не прошло жизней.

Там, где нет другой пищи, остаётся жрать себя.