У тебя не много вариантов. Точнее, всего два. На белом от снега холме восстают с рассветом алые цветы. Остекленевшим взглядом высыхающих глаз по направлению к Усыпальнице Бога. Это краски из собственной плоти, размешанные с чёрной тушью, чтобы рисовать по плотному шелку. Рисовать словами или же пальцами - дело твоё. Но варианта всегда будет два. И среди вскрытых и влажных пространств - найди то самое, чтобы свить гнездо для своих трепетных надежд и желания будущего. Его лелей особенно, как мать лелеет дитя. Ведь без этого скорченного бледного создания люди мертвеют заживо. Дрожащими пальцами протыкать лоснящуюся оболочку, погружаясь в затухающее тепло на одну фалангу. Лилии вкладываются в синеющие губы, уже не податливые, такие чужие. Боль. Боль... Боль? ты ее еще чувствуешь? фантомные всполохи и сжатия в сердце. Мир разрываем на части голодными зверьми. Мир, разрушаемый руками, призванными его хранить. Ласковые материнские руки сменяются на жилистые, холодные лапы лжи. Всё пронзаемо ненавистью. Колокол над полем не потеряет языка. Вороны всегда будут сыты, реки - красны. Черви всегда будут жирными... Ты чувствуешь заблаговременно, как они копошатся внутри твоего еще мягкого тела? Я не знаю, сколько продлится агония в стенках черепной коробки, под запертыми веками. В красноватой пелене, будто кутаться посреди зимнего леса наголо в тонкий, прохладный атлас... Сколько себя не обнимай, не поможет. Я  вижу, как иней медленно поглощает твои ресницы, волосы на висках. Я вижу, как остывает твой взгляд, устремленный к обители спящего бога. Пока одни продолжают гадать, жив ли он до сих пор... Другие строят от его имени золотые храмы и отнимают жизнь за жизнью. Твой взгляд спотыкается о золотое марево над горизонтом. Позволь же и мне уснуть внутри собственного разума. Хотя бы пока не растопит снега на полях. Пока век не сменится, пока я не окажусь по другую сторону реальности... Рисуй, окуная озябшие пальцы в себя. Ласкай себя изнутри. Ты смотрела на меня, пока корабль отдалялся от берега. И не отвернулась, пока не исчезла в тумане. А я остался совершенно один тогда. У всего есть две стороны. Два варианта. Только два. Целых два. Всегда... Крик разбудил спящих птиц, сорвался на хрип, заглушился гортанным бульканием. Звук умирающего сердца громче всего на свете. Совершенство перерождения... На руке лжеца надпись "Нет будущего. Нет прошлого"

Я видел, как дерево стало стеклянным на рассвете. 

Не уверен, правильно ли поступаю...Камень  все ёще подвис в глотке, чуть ниже кадыка. Тяжело глотать и вдыхать, еще тяжелее говорить. И даже облекать мысли в текст. Ступор. Который, кажется, я наконец могу перебороть. Кажется... но я попробую. Чувства и эмоции жуют моё восприятие. С недавних пор - прикосновения невыносимы. Сейчас и больше... Даже случайное прикосновение материнской руки в начале прошлой недели вызвало конвульсию в желудке и импульс громкой ругани в ее адрес. На миг забыл, что она не знает и не должна узнать. Никогда. Ни о чём подобном в моей жизни. Едва не выдал себя, ничтожный. Так что, на новый год я к ней не еду... Ближе к концу недели... Остановимся на том, что тогда я был серьёзен в своих намерениях. И спасибо вразумившим меня... или, скорее, сбившим с того пути. Сейчас... не стыдно за эту топорную попытку и те ядовитые мысли. Скорее противно по отношению к себе. Чувствовать к себе призрение, чувствовать себя жалким - крайне ужасно. Но не сравнится с тем, что я переживаю снова и снова, когда бдительность самосохранения засыпает, а разум пускается в свободное плавание и прибивается мыслью к берегу воспоминаний. Только вот рвотные позывы и желание раскроить - сменяются онемением. Тупым взглядом в пространство. Еще немного, и я не смогу поверить, что это случилось с кем-то реальным (более/менее), со мною...

На самом деле вся эта писанина - порыв к самосохранению. Инстинкт. Плохую кровь нужно выпустить, откачать. Нужно выпустить и очиститься. Спасение через очищение. Благостный глоток воздуха. Пережитки, слитые в корзину...

не хочу. Видеть, слышать, чувствовать других живых. До клёкота внутри. Хочется вывернуться наизнанку, отмыться. Но не выходит у меня отмыться. У меня уже кожа побелела от сухости, шелушится, как ящерица при линьке. Стираю щетиной бельевой щётки до ссадин. Растираю полотенцем до корок. А эффекта не ощущаю. И остановиться не могу. Не могу я остановиться. Стоит зайти в душевую - и несёт. Стоит начать мыть руки, умываться - несёт. Я радуюсь только тому, что бритва электрическая. И можно всем в коридоре заниматься, без воды. Вода будто перекроена мозгом во врага №1. Но как это все можно смыть мёртвой водой? Такое въедается в мозг, застревает осколком в памяти. Остаётся в слюне, на рецепторах в носу. И даже звук призраком преследует. 

А я ведь даже не желаю врагу смерти. Я не хочу думать о нем, как о реальном. Даже в попытке выписать эти пережитки эмоций из головы - в итоге приходится прерываться. На глубокие вдохи и медленные выдохи, запрокидывание головы. На повтор текста за исполнителем очередного трэка. Потому что блевать - не весело. Желудочным соком - вообще. А при попытке нормально поесть сегодня - я минут 15 провел в этом прекрасном месте своей квартиры. Если так пойдёт, мой спазмирующий желудок будет принимать инородным и ядовитым даже жидкости. Не хочу касаться людей. Не могу касаться теплых тел. даже случайно, даже через одежду. Чужое тепло - отвратительно... Спасибо, что молча приносишь мне еду и сигареты. И что сидишь там, откуда я не смогу почувствовать даже теплоты твоего дыхания. Спасибо, что не пытаешься больше выведать имя моего врага. Что ничего не требуешь сейчас взамен/в ответ. И спасибо, что нашёл ту, которая отполоскала в конце недели мой мозг. И что не касаешься меня даже взглядом. Хотя... у этой медали две стороны. Ощущение себя прокаженным... растет с этим в геометрической прогрессии... Пусть же это меня отрезвит. Очистит. А ты... друг мой... Помнишь, что было в прошлый декабрь? Кажется, каждый мой декабрь обречен. На очередной слепой удар ножом. 

Я должен спать. Я слишком мало и прерывисто сплю. На сегодня хватит. Переизбыток мерзостности. Но не без облегчения. Толики облегчения. Отвратительно, пока гной вытекает из раны. Но, в итоге, она очистится.. Время убивает все все все чувства и эмоции. И память...Авэ.

без картинки будет уныло....

Много часов спустя - я докуриваю десятую сигарету, суета в моей квартире утихает. Я долго не встаю с кресла. Почти не моргаю, не двигаюсь,односложно отвечаю на вопросы, насилующие разум тупым лезвием. Пока, наконец, не остаюсь наедине с новой моделью. Тишина прорастает его дыханием и слабым механическим отзвуком движений нового, свежего тела... Я чувствую, как к горлу подступает болезненный ком. Нарастающая истерика гудит ураганом в висках. Этот гул все громче и громче. И мне уже перехватывает дыхание... В ноздри бьёт непривычный, еще не знакомый запах. И я, повернувшись, поднимаю взгляд вверх...

-Лучше забери меня с собою...

с метаболизмом мертвеца, позволь мне исчезнуть, раствориться в холодном заоконном воздухе. Я бы сказал раньше - ледяном, но я почти перестал это чувствовать. Голова разрывается в клочья. Твои сочные бёдра стоят перед глазами, фантомными ощущениями на кончиках пальцев выступы твоих родинок. Я дышу через кислородную трубку, хрипло всасываю воздух, отсутствую по всем параметрам. Но ничего, ведь ты скорее затаившийся охотник - в каждом изгибе и движении твоего тела - приманка, выстрел. Взгляд - капкан. Могу я выйти с окна? Могу я вдохнуть полной грудью, под толщей воды, на дне ванной..?.. Меня очаровывают мертвые цветы в твоих волосах, твои острые ключицы, мягкость плоти, теплота нутра. Твой запах обволакивает разум тугой пленкой. Сладковатый запах пота, горячей кожи, нотки парфюма, тот мускусный аромат, который рождается на шее, по линии роста волос. Пленительный шелк, тяжесть прядей... Я всасываю табачный дым, горечь познания, хлорную сладость... Рисую на потолке рыб. Бросаюсь на предметы мебели, срываю слои реальности. Звезды режутся краями, боль греет. Позволь мне хотябы выйти без пальто и без шарфа... мне нужно остыть. Побледнеть и отвердеть. 

Трупное окоченение...

Позволь мне, иначе мне не спастись...

Ты мне снился. Не думал, что боль может сниться так натурально... Ты был в этом сне... А я верил, что ты уже никогда не посмеешь меня тронуть, причинить мне боль. Но ты нашёл эту лазейку. Помнишь, ты пытался научить меня стрелять... Ты тогда сказал, что только тот, кто создал - смеет отбирать жизнь. С тех пор я стал по настоящему тебя бояться. Твой голос, каждое твоё слово... Даже она никогда не смела тебе противостоять, даже когда ты поднимал на неё руку, она наверняка молчала. Что уж говорить обо мне. Первобытный страх. Ведь инстинктивно мы противимся смерти и боли. Кажется - мои плечи и сейчас болят. Ноют. Как потянутые мышцы... Когда ты в последний раз меня обнимал - я не хотел дышать, будто это все мыльный пузырь, хрупкий, эфемерный. Я несомненно тоскую без тебя, но врятли по тебе. Я и забыл, я начал терять... Они начали мутнеть, все эти немые драмы. Эти страхи, эти ужасы. Я бы хотел сказать это тебе, но ведь всем на всех плевать, не так ли? 

Во сне - все было реалистичнее некуда. Твой голос, запах, тепло тела. Твои слова, движения, вдохи и выдохи. Что если... Что если я все ещё сплю? Мне кажется - вся моя жизнь одно сплошное 'без вариантов'. Тогда я сбежал в чужие объятия. Под чужое крыло, оставив всех вариться в твоём котле. 

Я только надеюсь, что люди меняются. Что твоя червоточина забилась со временем, а твоя 'любовь' осталась в нашем прошлом. Умерла во мне, когда я исчез. Что это действительно повлияло на тебя... Но ты нашёл лазейку. Я уверен, этот сон снился и тебе.