В колонках играет - Пикник - Самый звонкий крик
Настроение сейчас - Грусть

Вокруг меня классные люди, они делают мне всякие прелестные штуки и ситуации.
А я что?
А я болею осенью, и перехватываю дыхание каждый раз, когда говорю по скайпу, чтобы удержать все это лишнее и глупое, не позволить прорваться во вне - всю эту чудовищную грусть.
Это пройдет, переживу, как-нибудь, как и всегда.
Почему-то на протяжении последнего месяца стабильно раз в неделю появляются непонятные быдло-личности, которые пытаются ко мне неумело подкатить. Хорошо хоть почти сразу сливаются, когда узнают, что я никого себе не ищу, поскольку уже нашла. Раньше конечно бывало подобное, но не каждую же неделю?
Мерзну, и не плетется ничего.

...потому для меня каждый час - как последний, я и до конца, до последней минуты встречи не желаю отпускать, потому что не знаю, когда и что будет потом, подкожная моя паранойя не верит в "потом" и в "завтра", она все себе берет из "сейчас" и "немедля", я ненавижу ждать, хотя - пришлось научиться...
...плачущая волчица несется сквозь лес, и остовы листвы все шуршат под ее шагами, ветер поет, завывает, все залило дождями - куда не ступи - по колено в воде пройдешься, и с тоскою во взгляде все ожидаешь солнце...
...я надрезаю плоть, и чужая кровь все льется, окрасив воду в старом волшебном колодце...

...Нырнуть в тень зеленоватого сумрака, идти по лягушачьим следам - поймать одну, ткнуться носом во влажную нежную спинку, улыбнуться хищно - она выпрыгивает из руки и бежит исполнять загаданное, бежит - и исчезает.
Избегать лабиринтами леса человечьих грубых голосов, надсадных детских, обходить чужой дым, и свой костерок развести - бездымный, недолгий, парой слов перекинуться чтоб.
Идти, и говорить без слов, за лягушками бегать кругами, учиться у птиц щебетанью, выныривать на солнечный, как кровь соленый - свет, и обратно-обратно.
Там где-то машины, строят трассу, гудят, шумят, но удается наконец найти точку безмолвия, где только свист и теньканье, пройти через воротца, склонив голову - ворота эти поваленное и искореженное деревце, покрытое мхом и на сгибе обросшее грибами. Пройти - и что-то поменять в данном периоде чувствования.
И нет ни боли, ни зла...
Обратно из выходить, там где множество людей, переплетения улиц и дома-сторожа, а над головою - зернятся голоса проводов, их щербатые песни пересекают пространство и небо.

Мы шифруем время как учили предки
И сжигаем данные на внутренних кострах
Так как матерьялы для небесной контрразведки
В этой части света пишутся в стихах
(с) МежлоК

... в лес.
В глушь Со шкурой, батоном хлеба и палкой колбасы, и баклахой воды. Дня на два.
И ничего более не.

"Усталый, голодный, злой - ты приходи ко мне,"
Шепот вился во тьме, курился дымок из чаши.
В танце летела, почти не касаясь земли
Гибкая ведьма, вышедшая из чащи.

Сбитые ноги чертят узор в ночи,
Тонкие руки становятся как крыла.
На шее ее вереницей блестят ключи,
"Я подскажу тебе, которым из них открывать".

"Избитый, смурной, в крови - ты приходи ко мне,"
Тропы спутываются узлом, и не свернешь с пути.
Тускло поблескивают глаза в непроглядной тьме.
"Иди на звук сердца, на зов песен в моей груди".
Приходи. Приходи. Приходи.

В колонках играет - Thomas J. Bergersen – Promise
Настроение сейчас - Сонное

Вокруг меня столпились разные звери - маленькая смешная саламандра с ледяной кожей и пламенеющим сердцем, уставшая, с вытертым зеленоватым узором на гибкой спинке, серебристый волк-подросток на смешных длинных лапах, с облезлым хвостом и настороженным взглядом, галчонок с встрепанными перьями, как и волк - облезлый. Бурый медведь, тоже видно - еще не взрослый, но и не ребенок с обожженным боком.
Я, конечно, стараюсь сделать что-то, что могу, но ведь если они сами не сделают - не сделает никто, даже я.
Помочь, в общем-то, по мелочи - могу, но целиком исцелить, сделать все за других - нет.
Вздохнув, я поднимаюсь, и иду в чащу леса, туда, куда другие предпочитают не ходить, где растут острые травы, цепляющие за полы длинной черной юбки, и фиолетовые мхи, где солнца нет, там - темнота, и с каждым моим шагом она все гуще и гуще, пока я не выхожу на поляну, по которой танцуют свой медленный танец светлячки - желтые, розоватые и зеленоватые, перелетают с цветка на цветок и очерчивают дорогу к темному зеву пещеры. Более темному, чем темнота чащи.
Переступив порог я делаю буквально три шага - я пока не могу пересилить себя и пойти дальше сама, без приглашения. Опускаюсь на колени, потом складываюсь пополам, как перочинный ножик, грудью на колени, головой - в прохладную землю.
Темнота словно сгущается вокруг меня, покров, один, другой. Еще гуще ее делают подлетающие светлячки. Трепещут крылья мотыльков, садящихся на спину и волосы.
Но живность разлетается, избегая нарочито медленного, плавного движения громадной когтистой лапы, почти черной, и только редкие блики тусклого света выхватывают холодновато-фиолетовый блеск на чешуйках, серебристую пыль на острых когтях. Лапа осторожно ложиться поперек лопаток, почти нежно сгребает меня за плечи, и легко утягивает в бархатную темноту, туда, откуда за мной следят пристальные желтые глаза.
В этой темноте мне уютно, и не хочется уходить, только сонно наблюдать за танцами светлячков, видимых из пещеры, которые иногда, осмелев, прилетают и сюда, а так же за всполохами на чешуе. А потом уснуть, улегшись так, чтобы спиной ощущать тяжелый, мерный гул сердцебиения сквозь бронированную природой грудь желтоглазого существа, и не видеть снов, не слышать чужих мыслей, тянущихся ко мне, улыбаться, улыбаться, улыбаться.
И знать, что вот уж сюда за мной точно никто больше не придет, и не испытывать от этого тоски.

А у меня этому дневнику сегодня два года, о как. А вообще, я веду дневник лет с... четырнадцати? Где-то так. Но старый закрыт почти всем, и октрытию не подлежит.
Так что сижу и хаваю суши, дыа. Всем присутствующим - виват!
Лес вновь подает мне знаки - открываю старую, чуть подрипанную папку на работе, а оттуда вылетает темно-коричневый, почти черный, мотылек.
Во сне сегодня избила одну девицу. Вернее, одну сильно, вторую - не очень. И мы почему-то были с Кось, искали, кажется, Гарцующий Дредноут. Ну, клуб этот нефорский.
Во блин.
Попала в дождь. Бр-р-р-р...
А завтра брательник заглянет. Ничо так.
С Купалой пока неясно - якобы, и у реки и в Славянском Кремле будет что-то проходить.
Ехать, не ехать?
Посмотрим.

В колонках играет - Buckethead – Sled Ride
Настроение сейчас - о.О

Убегать, ускользать, теряться
Растворятся в лесной тиши.

Это так, строка-ощущение.

"ты пообщаешься с Нэн и будешь на смертной казни сидеть и хихикать" (с) Молот

А еще у меня сегодня впервые сложился пасьянс на Пост-Таро. В смысле, полностью, до последнего элемента.
И странное. Вроде погода на улице замечательная, все такое, а многие отчего-то сопли на кулак мотают. Во странные люди.

А Прыгунов и Ходоков на самом деле нет! (с)

Каждый из нас носит в себе Изнанку,
Слышишь, как ветер поет в моей грудной клетке?
Кровь на застывших губах кажется живительно-сладкой,
Глаза наполняются светом исподволь, незаметно.

Мы сами - Дом, каждый - его кирпичик,
Словно тату мы покрыты узором слов.
Между там и тут для нас ускользают различья,
И становится незначительна тяжесть бренных оков.

Делаешь шаг - коридор обернулся Лесом.
Лапой собьешь росу, да рванешься - вглубь.
Мир на тебя взирает с искреннем интересом,
Уже даже не пытаясь тебя вернуть.

ЗЫ: А завтра слет Ключников. Буду отжигать. А еще приедет координатор стаи другого города.

Фиолетовый цвет на волосах чуть вытерся, посветлел, и стал выглядеть как фиолетовая седина.
А еще мне Ари вот эту штуку нарисовала. Да, Лес, привет, Штурман становится соколицей.

В колонках играет - Пикник - Пентакль
Настроение сейчас - Улыбаться украдкой

Ударение ставь как хочешь, играй в смыслы, в слова, а я...
Внезапно ощутила. И подобрались нужные музыка и песня.
Ты же трав зеленой кровью кожу жаркую натри,
Пусть сгорает без остатка... Пусть сгорает изнутри.

Ты говоришь мне - Лес, а я покрываюсь мхом, скольжу сквозь ворох теней и трав, растворяюсь в густой тиши. Я же с тобой не спорю, ты, как обычно - прав, вот только сердце мое живое не обманешь, не исхитришь.
Я окликаю вслух, ветер несет мне песнь, голос взмывает ввысь, закручивает в спираль. Ладонь моя кроет след, я становлюсь другой, тенью несется зверь - серебряная волчица...

То тоскует ,то смеется
То резвится на краю.

Ты говоришь мне - Лес,
Я отзываюсь - здесь,
И называю имя...
Делаю шаг вперед.

Бесконечного спектакля
Быть свидетелем немым
И узорами пентакля
Очарованным.

Распахнута настежь, прозрачна, и невесома. Меня можно поранить словом, раскинуты руки, мол, хочешь - впивайся в горло...
Я улыбаюсь украдкой.
Я-то знаю, как искать того, кто становится волком.

Но будь осторожнее, кровь моя в венах поет - оглохнешь.

Только все опять вернется
Неожиданно, как сон...