Режиссёр, сценарист и необыкновенно одарённый художник Сергей Параджанов был, кроме того, ещё и величайшим мистификатором и рассказчиком небылиц о самом себе. Например, он мог рассказать в компании, что переспал с известной актрисой, а однажды заявил в интервью датской газете, что его любви искали аж два десятка членов ЦК КПСС. Поэтому, читая эти истории, практически невозможно отделить правду от вымысла. Впрочем, применительно к Параджанову это, кажется, вовсе и не обязательно.
 

Консультант

Как-то в Киеве Параджанова пригласили как консультанта по шумному делу о перекупке ценностей. Следователь: «Вы знаток ювелирного искусства, коллекционер, эксперт. Не могли бы вы сказать, кто мог быть покупателем этих драгоценностей?» — «Запросто, — улыбается Параджанов, — если вам, то запросто». — «Кто?!» — следователь уже мысленно потирает руки в предвкушении раскрытия дела. «Мадам Шелест (жена первого секретаря ЦК Коммунистической партии Украины)», — отвечает Параджанов.
 

Как художник художника

Однажды Параджанова вызвали «на ковер». Огромный кабинет. Суровый хозяин кабинета. «Ну, с чем пришли?» — спрашивает высокий чин. «С нежностью», — ответил Параджанов, трогательно хлопая ресницами. «Что-что?» — хозяин оторвал глаза от государственных бумаг и выпучил их на гостя. «Дело в том, что на ручке вашего кабинета изображена лира, — горячо объяснил Параджанов. — Следовательно, вы художник в душе. А художник всегда поймет художника!» Хозяин кабинета встал, прошел к двери, осмотрел ручку, хмыкнул, почесал мощный затылок и восхищенно сказал: «Сколько здесь сижу, не замечал! Острый глаз, черт!». Встреча эта, как говорят, закончилась обещанием первого лица всячески поддержать Параджанова, помочь ему и словом, и делом.
 

Параджанов с гостями в своей киевской квартире

Брат Фёдор

Находясь в заключении (режиссёр был приговорен к пяти годам лишения свободы по сфабрикованному, как считают многие, обвинению в мужеложстве с применением насилия), Параджанов редко получал письма от друзей. Зато с пугающей тюремное начальство регулярностью приходили международные телеграммы от некоего Ф. Феллини. «Волнуюсь за твою судьбу, ты ведь великий человек, держись», — писал далёкий Ф. Однажды в декабре, получив очередную телеграмму Феллини, тюремный начальник вызвал Параджанова и спросил, кто это такой ему пишет из-за границы: «Поздравляю с наступающим, надеюсь на скорую встречу». 

«А, Фёдор! — с умилением отвечает Параджанов. — Так это мой родной брат. Да, так вышло, что в Италии живет. Бабушка наша была итальянской революционеркой и даже в жандармов стреляла. Еще октябренком попал к ней Федор на воспитание, да так и остался. И фамилия у Федора в честь бабушки — Феллини, что значит „несломленная“ по-итальянски. Вот, хочет Федор приехать: брата с Новым годом поздравить, ведь сколько лет не виделись, и лекции прочитать о праздновании Нового года трудящимися Италии. Так что думайте: нужна ли вам лекция от братской Италии, которая позволит нашей с вами родной тюрьме прославиться как, значит, наиболее грамотно построившей празднование Нового года, или не нужна?».

После этого вышестоящему начальству было отослано донесение примерно следующего содержания: «Изыскана возможность празднования Нового года путем приезда итальянского просветработника, товарища Федора Феллини, родного брата заключенного Параджанова. Просим разрешить». Говорят, донесение это пошло «наверх» и лишь кто-то из московских начальников тюремной системы заподозрил неладное, увидев фамилию Феллини. 
 

Как Параджанов не стал лауреатом Ленинской премии

Рассказывают что как-то режиссер Григорий Рошаль пригласил Параджанова на роль Маркса — из-за выдающегося сходства. Конечно, сам факт такой идеи — фантасмагорический. Даже Параджанов, получив приглашение на съемки в Москву, поначалу решил, что это розыгрыш друзей. Потом долго на уговоры режиссера не соглашался. 

Рошаль наседал: «У нас к роли Маркса будет принципиально иной драматургический подход, понимаешь?! Никакой иконы! Веселый, умный человек, весь земной, из мяса и крови, с бурлящей энергией в жилах! Ты понимаешь, Сережа, что это такое?». Параджанов: «Да, понимаю, это Ленинская премия». Рошаль, смутившись: «Ну, заранее так не говорят, не принято. Но, разумеется, фильм не останется незамеченным, а уж исполнитель главной роли...»

...Параджанов приезжает в Москву. Пробы. Рошаль немного взволнован, но держится бодро — уверен, что «худсовет будет потрясен сходством». В остальном дает «Марксу» полную свободу: «Ты же сам режиссер! Сочини мизансцену. Вот тебе гусиное перо, стол, керосиновая лампа, тетрадь. Пиши, размышляй, делай что хочешь». — «А с юмором можно?» — «Именно с юмором, молодец! Ну, начали». 

...Параджанов-Маркс склонился над тетрадью. Рука с гусиным пером сама собой выводит: «Пролетарии всех...» Он задумывается: всех ли? Нет, ошибки нет, именно всех. Всех, совершенно точно. Всех, всех, ошибки быть не может! Хотя... Что-то его тревожит. Пером он почесывает бороду справа, все сильнее и сильнее. Опять задумывается. «Пролетарии всех стран...» Но что им делать, пролетариям? Что?! Может быть, может... объединяться? То же бешеное раздражение в районе левой щеки, почти до полной истерики. Минута просветления. Да, по-видимому, ничего другого им не остается — только объединяться. Да, да, пусть объединяются! Пускай! Теперь уже обе щеки в огне, «Маркс» отбрасывает перо, пальцами как попало вычесывает что-то в распахнутую тетрадь и начинает давить — пальцами, страницами... 

В павильоне полное молчание, только шуршит камера — оператор забыл выключить. У Рошаля на глазах слезы. Придя в себя, он говорит: «Отснятое смыть, не проявляя. Негодяя в машину и на вокзал!»
 

Фото Параджанова, «срежиссированное» им самим

Параджанов и Маяковский

Параджанов был очень дружен с Лилей Брик. Собственно, именно благодаря ей знаменитый французский поэт Луи Арагон обратился к Брежневу с просьбой об освобождении Параджанова. Про их знакомство рассказывали такую историю. В разговоре Параджанов упомянул, что никогда не читал ни одного произведения Маяковского. Лилю Брик это нисколько не обидело, однако очень удивило — ведь хотя бы в школе Сергей должен был столкнуться с его стихами. 

— В школе я плохо учился, — объяснил Параджанов, — так как часто пропускал занятия. По ночам у нас все время были обыски, и родители заставляли меня глотать бриллианты, сапфиры, изумруды и кораллы, глотать, глотать... (он показал)... пока милиция поднималась по лестнице. А утром не отпускали в школу, пока из меня не выйдут драгоценности, сажали на горшок сквозь дуршлаг. И мне приходилось пропускать уроки.
 

Памятник Параджанову в Тбилиси

Телеграмма

Вернувшись из заключения, Параджанов оказался без малейшей возможности заработка. Рассказывают, что однажды он послал телеграмму: «Москва. Кремль. Косыгину. Поскольку я являюсь единственным безработным кинорежиссером в Советском Союзе, убедительно прошу отпустить меня в голом виде через советско-иранскую границу, возможно, стану родоначальником в иранском кино. Параджанов».

___________________________

источник