Если Дубровин являлся принципиальным противником Государственной Думы и выступал за неограниченное Самодержавие, то другой видный член Союза, депутат Государственной Думы и лидер курских черносотенцев Н.Е. Марков 2-й утверждал, что Дума вовсе не ограничивает Самодержавия и без нее "России не существовать". В августе 1912 года сторонники Дубровина создали Всероссийский Дубровинский Союз Русского Народа. А в ноябре 1912 председателем обновленного Союза русского народа стал Н.Е. Марков (стал именоваться «Марковским»). С 1912 года Союзы Русского Народа - Дубровинский и Марковский - двигались параллельными курсами, принимали по сути одинаковые решения, боролись с одними и теми же врагами, но тщательно избегали даже намека на родство между двумя организациями, предпочитая действовать обособленно. В апреле 1921 года чекистами был расстрелян А. И. Дубровин.

  В мае 1921 г. (29 мая - 7 июня), в баварском городе Рейхенгале собрался Съезд монархической эмиграции (Съезд хозяйственного возрождения России), где собрались, в основном, наиболее радикальные черносотенцы. Был избран Высший монархический совет под председательством Н.Е. Маркова (2-го), который базировался в Берлине. Туда вошли также такие известные лица, как бывший председатель Совета министров А. Ф. Трепов, бывший саратовский губернатор князь А. А. Ширинский-Шихматов, бывший депутат Госдумы В. Н. Крупенский, бывший сенатор А. А. Римский-Корсаков, князь Оболенский, профессор П. А. Тальберг и другие.

  Более 30 представителей монархического совета приняли участие в Общецерковном заграничном собрании в Сремских Карловцах, в 1921 г. (21 ноября - 3 декабря) и придали ему политический оттенок. В ходе заседаний собрание было переименованно во "Всезарубежный Собор Русской Православной церкви". Об атмосфере собора свидетельствует тот факт, когда оттуда был демонстративно изгнан обвиненный в измене монархии бывший председатель Государственной думы М. В. Родзянко. Под руководством Маркова был принят проект "Послание чадам Русской православной церкви, в рассеянии и изгнании сущим". Вокруг проекта Послания, представленного Марковым в общем заседании, завязалась горячая полемика. Архиепископ Евлогой вспоминал: "Я уговаривал наиболее влиятельных монархистив: "Поберегите Церковь, Патриарха... Заявление не своевременно..." Марков обратился ко мне: "Что с вами? Какая перемена!.." Единомышленники его тоже яростно на меня напали..."
Часть участников собора выступила с отдельным заявлением: "постановка вопроса о монархии, с упоминанием притом и династии, носит политический характер и, как таковая, обсуждению церковного собрания не подлежит" и отказалась от участия в голосовании. Поскольку архиерейский синод в Сремских Карловцах собирался всего лишь раз в год, то фактическое управление зарубежной церковью сосредоточилось в руках членов Высшего монархического совета.

  Направленное от лица Собора Послание к международной Генуэзской конференции, назначенной на апрель 1922 года, для обсуждения вопросов о государственных долгах России, призывало все народы мира поддержать оружием и направлением добровольцев военный поход против советского государства. Эти воззвания были использованы советской властью для обострения гонений на Церковь в России и коренным образом изменили отношения зарубежного центра с Московской Патриархией. Принятые в Карловцах документы противоречили принципу невмешательства Церкви в политические дела.

  Высшему монархическому совету не удалось добиться монопольного положения в эмигрантской монархической среде, разделенной на противоборствующие группировки. Многие эмигранты считали сторонников Маркова бесполезным балластом. Так, И. А. ИЛЬИН писал (1923) П. Н. Врангелю о ВМС:
«Монархисты марковского толка готовятся грубо и демагогично возглавить в России назревающую стихию отчаяния, злобы и антисемитизма. Aтмосфера Высшего Монархического Совета есть атмосфера Маркова. Он силен волею и темпераментом и грубо умен и грубо хитер, интрига его топорна, очень властолюбив и малообразован; одержим антисемитизмом и масонобоязнью, в экономике не понимает ничего и творческих идей не имеет; духовная культура за пределами православия для него почти не существует; это не вождь и не строитель, а трибун и демон с черным блеском в зрачке. Его правая рука - Тальберг - такой же во всем, но только в полроста, правее и более энергичен искусною интригою...»

  В 1929 году большинство членов Высшего монархического совета поддержали "императора в изгнании" Кирилла Владимировича, Марков остался в меньшинстве и вместо него Высший монархический совет возглавил В. Н. Крупенский. После чего Марков занялся издательской деятельностью, издавал журнал "Двуглавый орёл". Оставшись верным выбраной раз и навсегда теме Марков разоблачал еврейско-масонской заговор.

  Весьма острая тема - это отношение монархической эмиграции к фашистскому движению. Антисемитская и антикоммунистическая риторика, характерная для фашизма импонировала бывшим черносотенцам. На страницах "Двуглавого орла" Марков восхищался Бенито Муссолини и утверждал, что Союз Русского Народа являлся историческим предшественником фашистских организаций. Поскольку эмигранты монархических убеждений в своем большинстве жили в Германии, зарождение нацистского движения происходило непосредственно на их глазах. Монархисты приглашали немецких националистов на свои съезды, сами посещали собрания нацистов. Бывший белый генерал В. В. Бискупский, прятал после провала мюнхенского пивного путча на своей вилле начинающего тогда политика Адольфа Шикельгрубера, более известного как Гитлер. Русские монархисты оказали существенное влияние на формирование нацистской идеологии. В частности, они познакомили немецких националистов с "Протаколами сионских мудрецов".
Н.Е. Марков 2-й писал в 1935 г. о Союзе русского народа: «По своему духу это русское народное движение было почти подобно современному национал-социализму»

  «Неудовлетворенные, по-видимому, весьма большим числом евреев среди революционеров, "белые" пропагандисты провозгласили, что Керенский и Чернов - тоже евреи (в качестве их настоящих имен были указаны соответственно Кирбис и Либерман), с помощью этих и подобных операций они систематически деариизировали руководство русской революции до тех пор, пока в нем остались одни евреи. Эта практика заслуживает внимания, потому что она широко применялась на экспорт, а затем была усовершенствована нацистской партией» (В. Лакер (Laquer))