Я подарю тебе дочь. 
Она будет как ты точь-в-точь.
У неё будут твои глаза и мои губы,
И столько безумных идей в голове,
Что мы никогда не умрём со скуки.
У неё будет много игрушек:
Кукол, мишек, собачек, других безделушек.
Она будет проситься к тебе на колени,
Пока я буду на кухне лепить вам пельмени.
Она будет самой красивой девчонкой на свете,
В её волосах будет путаться ветер,
А в глазах (которые твои) будет солнце, яркое-яркое,
И смех ручейком заливистым, сладким.
Будет хватать тебя ручонками за уши и хохотать от души…
…Не спеши ухмыляться. Я же вполне серьёзно.
Дети — они, знаешь ли, лучше взрослых.
Я буду плакать от счастья, глядя, как вы катаетесь по кровати,
Играя, кидаясь друг в друга подушками.
Мы станем с ней лучшими в мире подружками,
А ты — любимейшим нашим папой.
По-моему, придумано не слабо.

А главное, это совсем не сложно.

Я подарю тебе дочь...

Можно?

 ©blue_aquarelle.livejournal.com

* ОНА:

Когда мне будет восемьдесят пять,
Когда начну я тапочки терять,
В бульоне размягчать кусочки хлеба,
Вязать излишне длинные шарфы,
Ходить, держась за стены и шкафы,
И долго-долго вглядываться в небо,
Когда все женское,
Что мне сейчас дано,
Истратится и станет все равно -
Уснуть, проснуться, или не проснуться.
Из виданного на своем веку
Я бережно твой образ извлеку,
И чуть заметно губы улыбнутся.


* ОН:

Когда мне будет восемьдесят пять,
По дому буду твои тапочки искать,
Ворчать на то, что трудно мне сгибаться,
Носить какие-то нелепые шарфы
Из тех, что для меня связала ты.
А утром, просыпаясь до рассвета,
Прислушаюсь к дыханью твоему,
Вдруг улыбнусь и тихо обниму.
Когда мне будет восемьдесят пять,
С тебя пылинки буду я сдувать,
Твои седые букли поправлять,
И, взявшись за руки по скверику гулять.
И нам не страшно будет умирать,
Когда нам будет восемьдесят пять...