Вступив на киевский престол, князь Всеволод продолжил линию своего отца Ярослава Мудрого и, укрепляя связи с внешним миром, стремился заключать династические браки. В результате его сыновья и дочь значительно пополнили круг представителей правящих династий. Судьбы их складывались по-разному. Иногда весьма трагично.
Связи с Саксонией, реальным противовесом Польше, занимали важное место во внешней политике русских князей. Важно было укреплять эти связи, и вполне естественно, что Всеволод, устраивая брак своей дочери Евпраксии и маркграфа Саксонской северной марки Генриха Штадена (май 1082 — июнь 1087), исходил прежде всего именно из этого — из традиционного ориентира русской внешней политики. Кроме того, Всеволоду нужны были союзники в борьбе со своим племянником, волынским и туровским князем Ярополком Изяславичем, и поддерживавшим его польским князем Владиславом-Германом (1079-1102). Этот конфликт разгорелся в 1085 году. Приблизительно к этому времени и можно приурочить заключение брака между дочерью киевского князя и саксонским маркграфом.
В «Хронике Розенфельдского монастыря» содержатся любопытные подробности прибытия Евпраксии Всеволодовны в Саксонию. Оказывается, русская княжна «прибыла в эту страну с большой пышностью, с верблюдами, нагруженными драгоценными одеждами и каменьями, а также бесчисленными богатствами». Верблюды особенно впечатляют, гордо шествуя по заснеженным равнинам.
Брак Евпраксии, в замужестве Адельгейды, и Генриха Штадена (Длинного) продолжался недолго. В 1087 году маркграф умер, и Адельгейда (Евпраксия) осталась вдовой. Впрочем, вдовствовать ей пришлось недолго. Очень скоро один из самых могущественных государей тогдашнего христианского мира, германский император Генрих IV (король в 1056-1106 годах, император — с 1084), заметил одинокую молодую красавицу, и, похоже, в груди его вспыхнуло чувство — жену он потерял совсем недавно. Вряд ли стоит искать политический подтекст в его сватовстве к Евпраксии, скорее всего, подтекста этого просто не существовало. Понравилась женщина, он и предложил юной вдове руку и сердце, а также титул королевы, который был весьма почетен и обеспечивал право на многие земные блага. Евпраксия ответила согласием.

В 1088 году состоялась церемония обручения императора Генриха IV, и в начале осени этого года Евпраксия жила в монастыре в Кведлинбурге, расположенном к юго-западу от Магдебурга. Ее опекуншей была тезка, аббатиса Адельгейда, сестра императора. Ей было поручено подготовить Евпраксию к будущей жизни в императорском семействе.
Вскоре после Рождества в 1089 году в Кельне состоялась коронация королевы Адельгейды, ставшей отныне полноправной супругой германского императора. Проводил коронацию антиархиепископ магдебургский Хартвиг. Более сильного оскорбления римскому первосвященнику было трудно вообразить. В дни спора об инвеституре епископов между папой и императором любое действо подобного масштаба с привлечением антиархиепископа, ставленника императора, в Риме воспринималось особенно остро. Однако Евпраксия не задумывалась о подобных нюансах предстоящего бракосочетания. Она была еще слишком молода, а мудрость, как известно, приходит с годами.
Но и на этот раз Евпраксии не суждено было долго наслаждаться семейным счастьем. Любовь между супругами быстро угасла, уступив место взаимной неприязни, а впоследствии слепой ненависти.
Что за причина была подобной перемены? Если придерживаться официальной версии, изложенной в разных хрониках, вина всецело лежала на Генрихе IV. Император представлен в них в роли безумца, принадлежавшего к сатанистской секте николаитов и вовлекшего насильно Адельгейду в свои непотребные оргии. Затем Генрих заключил Адельгейду якобы под стражу и, как пишут хроники, отдавал ее на поругание своим приближенным.
В 1093-1094 годах неблаговидное поведение императора было предано огласке, став, как бы мы сказали сейчас, достоянием широкой общественности. В источниках, близко связанных с католическим духовенством, замелькали ужасающие подробности грехопадения Генриха. Причем изложены они с такими подробностями, что закрадывается подозрение, а не выдумал ли хроникер-автор все это сам. Думаю, что к сообщениям в средневековых анналах о частной жизни Генриха IV нужно относиться предельно осторожно. Кажется, что истина в них отдана на растерзание творческому воображению. Например, в «Анналах монастыря св. Дисибода», источнике сравнительно позднем, составленном в 40-х годах XII века, утверждается, что король не только позволял бесчестить свою супругу приближенным, но и убеждал своего сына Конрада делать то же самое, а когда молодой человек «отказался осквернить ложе отца», Генрих стал рассказывать ему всяческие небылицы, уверяя, что Конрад на самом деле является сыном одного швабского герцога, на которого тот был чрезвычайно похож лицом. В итоге сын, оскорбленный речами Генриха, «восстал против своего отца».
Составитель «Анналов», опираясь на более ранний источник, не дошедший до нас в цельном виде, рисует образ эгоцентричного, безумного человека, утратившего всякие представления о нравственных ценностях. Но тогда напрашивается вопрос: как мог Генрих управлять обширной империей вплоть до самой своей смерти в 1106 году? Его подданные наверняка избавились бы от такого монстра. Нет, тут что-то не то. Очевидно, Генрих стал жертвой папской пропаганды, которая во все времена была чрезвычайно сильна. А Евпраксия-Адельгейда в руках врагов императора стала удобным инструментом для достижения их целей.
Каким-то образом Евпраксии удалось освободиться из заточения. Бежав, она обратилась за покровительством к Матильде, герцогине Тосканской, верной стороннице папы. Пресвитер Донизон, написавший в начале XII века стихотворное «Житие герцогини Матильды», излагает историю освобождения Евпраксии из заточения в замке в Вероне в несколько авантюрном ключе. Вняв мольбам Евпраксии, Матильда якобы послала в Верону отряд своих людей, и посланцы Матильды, обманув стражу, вызволили королеву и доставили ее в резиденцию герцогини. Впрочем, возможно, что это было именно так — хорошо спланированной и проведенной операцией, в которой задействовали даже военную силу.
Матильда и ее супруг, итальянский герцог Вельф, заполучив в свои руки столь ценного информатора, разумеется, не могли отказать себе в удовольствии публично изобличить злодеяния Генриха. Евпраксии предстояло на соборе церковных иерархов — вначале местном, а затем общем — поведать во всех подробностях о том, что ей пришлось перенести по вине своего мужа. Остается только догадываться, откуда взялись у этой женщины силы на поступок, несомненно, вызвавший широкий общественный резонанс и повлекший за собой серьезные осложнения для императорского двора.
В начале 1094 года Евпраксия предстала перед церковным собором, созванным в швабском городе Констанце, по инициативе местного епископа. Интересно, что князь Олег Святославич, боровшийся со своими всесильными родичами за отцовский престол в Чернигове, решительно отказался ехать в Киев на суд епископа, игумена и горожан. А тут Евпраксия добровольно предстает перед судом церковной инстанции не самого высокого уровня, обличает своего мужа в смертных грехах и не опасается, что за соучастие ее могут подвергнуть епитимье; и это еще не самое страшное наказание, которое может последовать за ее поступки. Но, судя по всему, прощение ей было гарантировано свыше, и можно с большой вероятностью утверждать, что весь сценарий собора был подробно расписан в Риме. Участникам оставалось лишь надлежащим образом выучить и исполнить свои роли.
Приведем только одно соображение в пользу этой версии: сколь бы ярым врагом германского императора ни был местный епископ, он вряд ли смог бы на свой страх и риск организовать акцию, наделавшую шум на всю Европу, без санкции римского первосвященника. Папа Урбан II (1088-1099), сменивший своего предшественника Григория VII, безусловно, должен был быть в курсе происходящего и через своих эмиссаров курировал ход собора. Очевидно, речь Евпраксии прозвучала вполне убедительно, потому что присутствовавшие в зале прониклись к ней искренним сочувствием и даровали прощение грехов.
На следующий год Евпраксии пришлось выступить перед более представительным собранием. В марте 1095 года Урбан II собрал епископов Италии, Бургундии, Франции и юга Германии на общий синод, на котором и должна была окончательно решиться участь Евпраксии. Кстати — вот поистине знаменательное совпадение! — на этом синоде впервые из уст папы прозвучал призыв к Первому крестовому походу. Дело русской грешницы и грандиозная битва за освобождение гроба Господня, растянувшаяся на несколько столетий, оказались связаны единой нитью истории.
Видимо, прошедший констанцский собор был всего лишь генеральной репетицией, призванной подготовить Евпраксию к более серьезному действу. Евпраксия, чувствуя поддержку папы, вновь очень решительно выступила против своего бывшего мужа и вновь получила полное прощение грехов. Было признано, «что эти блудодеяния она не столько совершила, сколько претерпела поневоле».
Историю Евпраксии-Адельгейды на этом можно было бы и закончить — она сыграла свою роль и должна была уйти. Куда, не так уж важно.
Уехать на свою далекую родину, поступить в один из многочисленных монастырей... Мало ли мест в этом мире, где можно спрятаться от навалившейся на душу тяжести?
Согласно «Анналам св. Дисибода», она так и сделала — вернулась на Русь и поступила в монастырь. Это сообщение почти совпадает с тем, что мы узнаем из «Повести временных лет»: 6 декабря 1106 года была пострижена в монахини Евпраксия, дочь Всеволода Ярославича. Это случилось через четыре месяца после смерти Генриха IV. Жить ей оставалось немногим более двух лет.



Источник