МИССИЯ НЕВЫПОЛНИМА

Злоупотребление американской военной мощью и Ближний Восток в состоянии хаоса

Если вы собираетесь в Овальном кабинете окружить себя генералами, как это сделал Дональд Трамп, это означает лишь одно — вы собираетесь дать назначения людям, вся карьера которых была сделана (или не сделана) на том, что когда-то было известно, как «глобальная война с террором».

МИССИЯ НЕ ЗАВЕРШЕНА ДАЖЕ СПУСТЯ 15 ЛЕТ

Дэнни Сьёрсен

Они неразрывно связаны с пятнадцатью годами провальных вашингтонских войн и конфликтов на Большом Ближнем Востоке, превративших регион в набор несостоявшихся или близких к тому государств и рассадник террористических группировок, включая различные ветви аль-Каиды и ИГИЛ*.

Министр обороны Джеймс «Бешеный Пёс» Мэттис, например, возглавлял войска в первый период после вторжения в Афганистан в 2001 году, при взятии иракской столицы Багдада в 2003-м, в яростных сражениях за город Фаллуджу в 2004-м, а затем, с 2010-го по 2013-й он был главой Объединенного Центрального командования (CENTCOM), ответственным за Большой Ближний Восток. На том посту он состряпал схему захвата иранских нефтеперегонных заводов или электростанций «под покровом ночи» — такой военный шаг подразумевался, как расплата этой страны за поставки повстанцам миномётов, убивавших американских военных. Этот план, отклонённый обамовским Белым Домом, по-видимому, сыграл свою роль в отставке Мэттиса с поста в  CENTCOM пять месяцев назад.

Глава Министерства национальной безопасности генерал Джон Келли также командовал войсками и воевал в Ираке. (Его сын погиб в Афганистане в 2010 году). Бывший советник по национальной безопасности Майкл Флинн занимал ключевые посты и в Афганистане, и в Ираке, а его временный заместитель (теперь  руководитель аппарата Совета национальной безопасности) генерал Йозеф «Кит» Келлог вышедший в отставку и работавший частным подрядчиком корпорации Oracle во время вторжения в Ирак, направлен в Багдад старшим офицером по оперативным вопросам временной администрации сил коалиции, которую учредила администрация Буша, чтобы управлять злополучной оккупацией страны. Он продержался только пять месяцев, поскольку началось «преобразование» Ирака после роспуска армии Саддама, вылившаееся в безработицу среди солдат и офицеров, что означало — эти люди оказались в распоряжении развивающегося движения сопротивления. Только что принятый Трампом на работу новый советник по национальной безопасности генерал-лейтенант армии Х. Р. МакМастер даже в отставку не вышел и занимал командные посты и в Ираке, и в Афганистане.

Как свидетельствуют прошедшие годы, подобный опыт, по-видимому, связавший этих людей с войной против террора на глубоком интуитивном уровне, делает немыслимым любой существенный пересмотр того, что они пережили. В наступившую эру Трампа ключ к восприятию реальности можно найти в двух недавних событиях: первые действия по приказу Трампа на Большом Ближнем Востоке, крайне небрежно выполненный рейд сил специального назначения в Йемене, не достигший поставленных целей, но приведший к большому числу жертв среди мирного населения и потере одного морпеха, что с учётом пятнадцатилетнего опыта боевых действий США в регионе выглядит до боли знакомым, и требование нынешнего командующего в Афганистане генерала Джона Николсона-младшего ещё «нескольких тысяч» американских военных советников, а ведь трудно представить, что он сделал это заявление перед сенатской комиссией по делам ВС без согласия министра обороны Мэттиса. Требование также явно означает не более чем первую заявку на потенциально намного большее наращивание численности американских войск в Афганистане. (И где это вы раньше слышали?).

В таких условиях хорошо бы знать, что — пусть не среди высших чинов — есть офицеры, способные понять, что именно они испытали лично и с близкого расстояния в Ираке и Афганистане и сделать некие новые — а не крайне устаревшие — выводы. Майор Дэнни Съёрсен, бывший преподаватель истории в Уэст-Пойнте и автор книги «Призрачные гонщики в Багдаде: солдаты, гражданские и миф о наращивании», который сегодня представляет первую статью в TomDispatch, очевидно один из таких людей, и я не думаю, что после всех этих лет в американских вооружённых силах он одинок.

Том.

* * *

США уже проиграли свою войну за Ближний Восток, чего уж там. После того, как я пережил свой собственный перелом в боевой военной службе и в Ираке, и в Афганистане, для меня это ясней ясного. К несчастью, это явно отнюдь не очевидно в Вашингтоне. Нео-империалистическое хвастовство Буша в прошлом. Тихий переход Обамы на беспилотники, силы специального назначения и убийства глав государств нелегальными агентами разведки тоже не развернул вспять ход событий. При всём шуме, хвастовстве и угрозах президента Трампа, будьте уверены, что в лучшем случае он всего-навсего сдвинет дело с мёртвой точки, а в худшем... но зачем вообще о худшем?

На данный момент как минимум стоит оглянуться и ещё раз задать вопрос: Чем вызваны провалы? Конечно же, объяснений море. Вероятно, американцы просто никогда не были достаточно жёсткими и им ещё надо снять белые перчатки. Возможно, просто не было достаточно войск (Верните призыв!). Возможно, всех этих сотен тысяч бомб и ракет просто не хватило. (Так как насчёт ещё больше такого, возможно даже использования ядерных?).

Давайте начнём с самого начала. Руководство «из-за спины». Ещё одно наращивание... Список можно продолжать и продолжать, и продолжать.

И к настоящему моменту всё это звучит столь знакомо, — в том числе и недавние жёсткие высказывания Дональда Трампа. Но что, если проблема намного глубже и более фундаментальна?

Вот положение нашей страны: 15 с лишним лет после событий 9/11 военные ведут сражения в полудюжине стран по всему Большому Ближнему Востоку, а им конца края не видать. Возможно, более критичное и основанное на фактах прочтение нашего недавнего прошлого высветило бы трагичную тщетность продолжающегося американского проекта каким-то образом «уничтожить» терроризм в мусульманском мире.

Стандартная триумфаторская версия прошедших ста или около того лет нашей истории может быть следующей: в двадцатом веке США занимались непрерывными интервенциями, чтобы в самый последний момент спасти немощный Старый Свет от милитаризма, фашизма, а затем во время холодной войны, — от коммунизма.  И действительно спасли мир в трёх глобальных войнах и после этого могли бы зажить счастливо, как «единственная сверхдержава» мира, если бы не внезапная новая угроза. Появившиеся вроде бы из ниоткуда «исламо-фашисты» вдребезги расколотили американскую самоуспокоенность подлой атакой, напомнившей о Пёрл-Харборе. Все вокруг спрашивали: Почему они нас ненавидят? Конечно, не было времени по-настоящему отреагировать, и правительство просто засучило рукава, ввязавшись в сражение с новыми «средневековыми» врагами на их же земле. Надо сказать, это была длительная изнуряющая работа, но какой выбор был у наших руководителей? В конце концов, лучше воевать с ними в Багдаде, чем в Бруклине.

Однако, что если эта основополагающая концепция слишком некорректна и стоит почти на грани бреда? Альтернативные представления ведут к совершенно иным выводам и с большей вероятностью говорят о разумной политике на Ближнем Востоке.

Давайте пересмотрим два ключевых года для США в том регионе: 1979-й и 2003-й. Американское руководство заучило все ошибочные «уроки» тех поворотных моментов и вторглось туда на основании некой  искаженной их версии с результатами чуть ли не катастрофичными. Более честная оценка привела бы к намного более умеренному, минималистскому подходу в беспорядочном и трагическом регионе. Проблема в том, что в подобных мыслях видится нечто в основе своей не американское.

Мысленно вернёмся в 1979-й

По сути первую половину холодной войны Ближний Восток оставался в тени. однако Тем не менее, в 1979 году всё резко изменилось. Во-первых, рост числа протестных акций против жестокости государственной полиции поддерживаемого американцами режима иранского  шаха привёл к обрушению режима, возвращению диссидента Аятоллы Рухолла Хомейни и объявлении о создании Исламской Республики. Затем иранские студенты штурмовали посольство США в Тегеране, захватив 52 заложника на более чем 400 дней. Конечно, к тому времени немногие американцы помнили о спровоцированном ЦРУ перевороте 1953 года, в ходе которого был свергнут демократически избранный премьер-министр Ирана и сохранены  интересы западных нефтяных кампаний в этой стране, а обе страны (и США и Иран) встали на заданный путь (а вот иранцы об этом явно не забыли). Шок и длительность захвата заложников без сомнения гарантировали, что Джимми Картер станет президентом на один срок — и что ещё хуже — советские войска вторглись в Афганистан, чтобы поддержать там коммунистическое правительство. Тот ещё был год.

Привычный алармистский сюжет тех событий таков: радикальные муллы, правящие Ираном, были лишёнными разума фанатиками, испытывавшими непостижимое отвращение к американскому образу жизни. Как и в преддверии событий  9/11, услышав монотонные напевы против «Великого Сатаны», американцы в замешательстве тут же начинали спрашивать: А почему они нас ненавидят? Кризис с заложниками изменил ситуацию в мире. Картеру надо было что-то делать. Ещё страшнее, что советское вмешательство в дела Афганистана изображалось  явным завоеванием, а на первый план выводилась возможность прорыва орд Красной армии через Иран к обширным нефтяным запасам Персидского Залива. Что уже вполне укладывалось в первый этап давно ожидаемого советского плана мирового доминирования или возможный путь к Третьей Мировой.

Введённые в заблуждение сказкой, которую они постоянно сами себе рассказывали, на Ближнем Востоке вашингтонские чиновники сделали ужасающий выбор. Давайте начнём с Ирана. Они неверно восприняли национальную революцию и последующую гражданскую войну из-за внутри-исламских противоречий за единичное нападение на США. Практически не разбираясь в истинных причинах иранского недовольства поддержанной США жестокой династией шаха или игнорируя оценки сложности движущих сил внутри страны, они создали простой, но удобный сюжет, по которому иранцы представляли угрозу самому существованию нашей страны. И за четыре десятка лет мало что изменилось.

А тут ещё Афганистан, который немногие американцы смогли бы найти на карте, большинством решено было считать страной действительно жизненно важных стратегических интересов. Теперь конечно, когда открылись архивы, становится ясно, что Советский Союз никогда не пытался стать всемирной империей, как мы о нём воображали, а особенно не в 1979 году. Руководство СССР в отношении афганских дел на деле раскололось и приняло решение о вводе войск в Кабул скорее в оборонительном смысле, чем в агрессивном. Их желание или даже способность двинуться к Персидскому Заливу были в лучшем случае фантастической американской идеей.

Тем не менее, иранская революция и советское вторжение в Афганистан были объединены в страшные россказни, что привело к непрерывной милитаризации американской ближневосточной политики. Сохранивший в памяти как «голубь мира», президент Картер в своём послании о положении в стране 1980 года объявил о несомненно «ястребиной» новой доктрине, которая с тех пор будет носить его имя. С этого момента, по его словам, США полагают, что любая угроза поставкам нефти из Персидского залива представляет прямую угрозу для этой страны, и американские войска, если необходимо, в одностороннем порядке будут определять политику безопасности региона.

Результаты окажутся сегодня до боли знакомыми: почти сразу же вашингтонские политики начали искать военные решения практически по любой ближневосточной проблемы. К примеру, через год администрация президента Рональда Рейгана поддержала безжалостное вторжение иракского автократа Саддама Хусейна в Иран, игнорируя его более чем порочное прошлое и его склонность травить газом собственный народ.

Вскоре после этого — в 1983 году — военные создали Центральное Командование ВС США (штаб-квартира: Тампа, Флорида), чьей зоной особой ответственности стал и так называемый Большой Ближний Восток. По первоначальным планам военных заметно, насколько к тому моменту оторвались от реальности американские планировщики. Предварительные оперативные наброски, например, сконцентрированы на нанесении поражения советским армиям в Иране прежде, чем они смогут достичь Персидского Залива. Планировщики воображали дивизии армии США, пересекающие Иран, которые сам был в разгаре войны с Ираком, чтобы столкнуться с советской бронированной армадой (как в случае всегда ожидаемого прорыва через в Европу через Фульдский коридор). То, что подобное нападение никогда бы не состоялось или что невероятно гордые иранцы могли воспрепятствовать военным любой сверхдержавы пройти через их территорию, мало что значило в подобных предварительных планах, ставших памятником высокомерию и наивности американцев.

С тех пор оставалось лишь несколько шагов до постоянного «оборонительного» базирования Пятого Флота в Бахрейне или позднейшего расквартирования американских войск вблизи священных городов Мекки и Медины для защиты Саудовской Аравии от иракского нападения. Немногие задавались вопросом, как такие войска в сердце Ближнего Востока будут восприняты на арабских улицах или как они поддержат исламский сценарий «крестоносцев» империализма.

Хуже того, в те же самые годы ЦРУ вооружало и финансировало «сборную солянку» афганских повстанческих групп, большая часть которых была исламскими экстремистами. Желая превратить Афганистан в советский «Вьетнам», никто в Вашингтоне не побеспокоился задать себе вопрос, будут ли такие партизанские организации соответствовать нашим предполагаемым принципам и что сделают повстанцы, если победят. Конечно, среди победоносных повстанцев были и иностранные боевики и различные арабские сторонники, в том числе и Усама бин Ладен. По сути, упражнения хорошо вооружённых, но морально несостоятельных повстанцев и полевых командиров в Афганистане запустили процесс формирования и усиления влияния Талибана, а из одной из групп повстанцев выросла новая организация, назвавшаяся аль-Каидой. Остальное, как говорится, история, и благодаря присвоению Чалмерсом Джонсоном классического термина ЦРУ относительно шпионского ремесла, мы теперь знаем, что это были непредвиденные последствия.

Это был основной поворотный пункт для американских военных. До 1979 года в регионе служило их немного. В последующие десятилетия Америка бомбила, устраивала рейды, направляла для убийств беспилотники или нападала на Иран, Ливан, Ливию, Саудовскую Аравию, Кувейт, Ирак, Сомали, Афганистан, Пакистан, Йемен, снова Ирак (и снова), Сомали (снова и снова), Ливию ещё раз, опять Ирак, а теперь ещё и Сирию. До 1979 года немногие — если такие и были — из числа американского военного персонала гибли на Большом Ближнем Востоке. Немного их погибло с тех пор где-то ещё.

2003 год и после: фантазии и реальность

Кто бы не согласился, что вторжение в Ирак в 2003 году означало крупнейший поворотный пункт и в истории Большого Ближнего Востока, и в нашей собственной? Тем не менее, наследие его остается в высшей степени спорным. Стандартный сюжет таков: поскольку единственная оставшаяся сверхдержава на планете после распада Советского Союза в 1991 году это мы, то наши непобедимые военные организовали стремительное и убедительное поражение Ирака Саддама Хусейна в первой «Войне в Заливе». После событий 9/11 те же самые военные начали быструю, стремительную и триумфальную кампанию в Афганистане. Усама бин Ладен конечно исчез, но сеть его аль-Каиды была потрясена до основания, а Талибан почти был  уничтожен.

Естественно, угроза исламского террора никогда не ограничивалась Гиндукушем, так что Вашингтону «пришлось» взяться за борьбу с террором в глобальном масштабе. Надо сказать, последующее завоевание Ирака оказалось не таким, как планировалось, и, возможно, арабы не были готовы к американской демократии. Но всё же США влезли туда, пролили кровь и вынуждены были придерживаться прежнего курса вместо того, чтобы пойти на уступки террористам. Всё меньшее стало бы бесчестьем для почитаемых погибших. К счастью президент Джордж Буш нашёл нового командующего, свободного от предрассудков и суеверий генерала Дэвида Петреуса, который, со своим знаменитым «наращиванием» выхватил  победу, или — по крайней мере — стабильность прямо из пасти поражения в Ираке. Он разве что не стёр повстанцев с лица земли. Затем, спустя всего несколько лет, «бесхребетный» Барак Обама преждевременно вывел американский контингент из страны, это была слабость, которая привела к росту влияния ИГИЛ* и нынешнему кошмару к регионе. Только сильный, напористый преемник Обамы мог бы исправить такие вопиющие  ошибки.

Конечно, это крайне захватывающая байка, даже если она ошибочна почти в любом мыслимом случае. В каждом шаге Вашингтон воспринимал ошибочный урок и делал весьма опасные выводы. По крайней мере в первой «Войне в Заливе» — благодаря Джорджу Бушу-младшему — участвовала крупная многонациональная коалиция и была ограниченная явная  иракская агрессия. Однако вместо восхваления ограниченной, сдержанной стратегии Буша-старшего набирающие влияние неоконсерваторы требовали узнать, почему он остановился, не дойдя до иракской столицы Багдада. В те годы (и мы тут можем определённо благодарить Буша, помимо прочих), американцы — республиканцы и демократы — уже были без ума от военной мощи и стали верить, что она может решить практически любые проблемы в регионе, если не в мире.

Что подтверждает абсурдное непонимание того, что произошло. «Война в Заливе» сама по себе была аномалией. Выводы о превосходстве покоились на крайне шатком основании. Только если враг сражается точно так, как предпочли бы американские военные, что делали войска Саддама в 1991-м — шаблонно, в открытой пустыне, устаревшим советским вооружением — США мог ожидать подобный успех. Американцы же сделали ещё один вывод — что их военные неодолимы.

Такие же ошибочные оценки делались и об Афганистане в 2001 году. Информационные технологии, силы специального назначения, доллары ЦРУ (афганским полевым командирам) и бомбы с лазерной системой наведения проложили путь победе, причем обычной пехоты нужно было немного. Казалось, что это вечная формула, и она повлияла на опрометчивое решение вторгнуться в Ирак и легкомысленно преуменьшить структуру развёрнутых сил (не говоря уж о полном отсутствии серьёзной подготовки к реальной оккупации страны). Оптимизм был настолько велик, как и шовинизм сторонников вторжения, что скептиков выставляли не патриотичными ренегатами.

Затем ситуация быстро изменилась. На этот раз армия Саддама просто растаяла, государственные организации не работали, расползалось мародерство, а три главных сообщества Ирака — сунниты, шииты и курды — начали борьбу за власть. Захватчики нигде не встречали торжественного приёма, предсказанного официальными лицами администрации Буша и поддерживающими его неоконами. То, что началось, как суннитское сопротивление с целью вернуть себе власть, трансформировалось в националистическое восстание, а затем в исламскую борьбу против представителей Запада.

Почти столетием ранее Британия сформировала Ирак из трёх различных провинций Оттоманской империи — Багдада, Басры и Мосула. Вторжение 2003 года взорвало это искусственное государство, удерживавшееся сначала британскими наместниками, а затем жестокой диктатурой Саддама. Американские политические деятели выглядели искренне удивлёнными всем происходящим.

Те, кто был в Вашингтоне, никогда не воспринимали адекватно основную проблему силовой смены режима в Ираке. Установленная там «демократия»  неизбежно приводила к доминированию шиитского большинства в искусственно созданном государстве. Оказание поддержки шиитам вело суннитское меньшинство — давно привыкшее властвовать — прямо в объятия вооружённых, мотивированных исламистов. Когда общество разобщено, как было в Ираке, достаточно часто худшие его представители проявляют себя. Как столь превосходно высказал поэт Уильям Батлер Йейтс:

 

   

«Что было цельным, рушится на части,

На мир напало сущее безвластье,

Шумит прилив кровавый, и повсюду

В нем тонет чистоты обряд, и лучший

Теряет убеждённость, тогда как худший

Горячей страстью переполнен».

   

 

Более того, вторжение сыграло на руку исключительно Усаме бин Ладену, подпитывая его болтовню об американской «войне против ислама». По ходу дела США ещё и дестабилизировали соседей Ирака и весь регион, распространяя экстремизм на Сирию и далее.

То, как «сработало» наращивание Дэвида Петреуса — ещё один большой миф. Верно, что предпринятые им шаги в итоге привели к снижению насилия после 2007 года, во многом благодаря тому, что он заплатил суннитским племенам, а не из-за ограниченного увеличения численности американских войск сил по приказу из Вашингтона. К тому моменту шииты уже выиграли религиозную войну за Багдад, усилив суннитско-шиитскую изоляцию в местах проживания и временно снизив возможность резни.

Этот «штиль» после наращивания, однако, был не более, чем тактической паузой в продолжающейся региональной религиозной войне. В Ираке после Саддама не были решены никакие фундаментальные проблемы, в том числе почти невыполнимая задача интеграции суннитского и курдского меньшинств в единое национальное целое. Наоборот, Вашингтон оставил крайне религиозного шиитского властного лидера, премьер-министра Нури аль-Малики контролировать правительство и силы внутренней безопасности, хотя аль-Каида в Ираке или  AQI (не существовавшая до вторжения) так и не была истреблена вовсе. Её руководство, ещё более радикализовавшееся после американских военных тюрем, ждало свой шанс, выжидая возможность возвратить себе вассальную верность суннитов.

К счастью для AQI как только войска США были выведены из страны, Малики сразу же жестко обрушился на мирные суннитские протесты. Он даже вынудил заочно приговорить к смертной казни своего вице-премьера в самых неясных обстоятельствах. Неумелость Малики оказалась для AQI словно послана свыше.

Исламисты, включая AQI, тоже воспользовались событиями в Сирии. Жестокие репрессии автократа Башара аль-Асада в отношении его собственного протестующего суннитского большинства обеспечили им необходимое начало. Конечно, мятеж мог бы никогда не произойти, если бы вторжение в Ирак не дестабилизировало весь регион. В 2014 году бывшие лидеры AQI вобрали некоторых из уволенных офицеров Саддама в свои новые силы, триумфально захватили ряд иракских городов, в том числе и Мосул, заставив иракскую армию бежать. Затем они объявили о создании халифата Ирака и Сирии. Многие иракские сунниты естественным образом обратились к вновь организованному «Исламскому Государству» (ИГИЛ) в поисках защиты.

Миссия (не)выполнена!

В наши дни вряд ли вызовет спор указание, что вторжение 2003 года (оно же операция «Иракская свобода») отнюдь не принесло свободу в страну, а посеяла хаос. Свержение жестокого режима Саддама взорвало здание региональной системы, простоявшее почти столетие. Хотя и непреднамеренно, но американские войска разожгли пожар, уничтоживший старый порядок.

Как оказалось, когда речь идёт об Ираке, не важны ни усилия сильнейших военных планеты, ни простые решения иностранных держав. Редко бывает иначе. К несчастью, немногие в Вашингтоне желают признать подобную реальность. Подумайте об этом, как о «пятке» американского Ахилла двадцать первого века — необоснованный оптимизм в отношении эффективности мощи США. Политику этих лет лучше всего охарактеризовать так: «мы» должны сделать что-то, и военная сила — лучший, и возможно единственный, подходящий вариант.

Сработало ли это? Оказался ли кто, включая и самих американцев, в большей безопасности? Немногие облечённые властью когда-либо побеспокоились задать подобные вопросы. Но есть данные. Госдепартамент в 2001 году насчитал всего 348 террористических нападений по всему миру, сравните с 11 774 в 2015-м. Верно — в лучшем случае 15-летняя американская «война с террором» не смогла существенно ослабить международный терроризм, в худшем действия Америки помогли усугубить ситуацию в 30 раз.

Вспомните клятву Гиппократа: «В первую очередь — не навреди». И вспомните, как Усама бин Ладен поставил цель 9/11: втянуть обычные американские войска в истощающие кампании в сердце Ближнего Востока. Миссия выполнена!

В сегодняшнем мире  «альтернативных фактов» оказалось невероятно легко проигнорировать подобные эмпирические данные и таким образом избежать колючих вопросов. Недавние события и современный политический дискурс даже предполагают, что политическая элита страны теперь обитает в пост-фактических условиях; в отношении Большого Ближнего Востока это верно уже многие годы.

Не могло быть более очевидным, что официальные круги Вашингтона постоянно и неоднократно извлекают неверные уроки из недавнего прошлого и игнорируют жестокую правду, глядящую им в глаза: военные действия США на Ближнем Востоке ничего не решили. Вообще. Только, по-видимому, правительство не может это признать. В то же время одержимость Америки одним неподходящим термином — «изоляционализмом» —  маскирует более уместное название американской догмы в данный период: гипертрофированное стремление к вмешательству в дела суверенных государств.

Что до военных руководителей, то они изо всех сил отражают попытки признать неудачу, когда они — и их войска — пролили столь много пота и крови в том регионе. Старшие чины демонстрируют склонность солдат  путать исполнение с эффективностью, занятость с успешностью. Благоразумная стратегия требует провести различие между массой работы и выполнением правильных действий. Общее мнение выразил Эйнштейн, сказав, «Безумие — делать одно и то же снова и снова и ожидать другого результата».

Реалистичный взгляд на недавнее прошлое Америки на Большом Ближнем Востоке и весьма скромные перспективы относительно её глобальной роли заставляют сделать два неудобных, но жизненно важных вывода. Первое: ложные уроки и неверные коллективные предположения внесли свой вклад и создали существенную часть сегодняшней региональной неразберихи. В результате давно уже пришло время переоценить недавнюю историю и бросить вызов давним предположениям. Второе: политические деятели крайне переоценили эффективность американской мощи, особенно военной, для перестройки иных народов и культур по своему желанию. При всём этом посредничество местных и реальная последовательность событий были без труда отброшены в сторону.

И что теперь? Должно быть очевидным (но, вероятно, в Вашингтоне не так), что давно прошло то время, когда США непрестанно разбрасывались предупреждениями о военном ответе на кризисы текущего момента и каким-то образом установление контроля. Политические деятели должны воспринимать реалистичные ограничения своей способности перестраивать мир по желаемому Америкой образу и подобию.

Рассмотрим несколько последних десятилетий в Ираке и Сирии. В 1990-е Вашингтон ввёл экономические санкции против Саддама Хусейна и его режима. Результат: трагедия вплоть до полумиллиона погибших детей. Затем попытались устроить вторжение и продвижение демократии. Результат: трагедия — включая более 4-х тысяч погибших американских солдат, несколько потерянных впустую триллионов долларов, более 200 000 погибших иракцев и миллионы согнанных с родной земли в собственной стране или превратившихся в беженцев.

В Сирии, соответственно, США попытались устроить лишь ограниченную интервенцию. Результат: трагедия — более 300 000 погибших и около семи миллионов стали беженцами.

Как жёсткая риторика и эскалация военных действий сработает в следующий раз, когда администрация Трампа выступит против ИГИЛ? Посмотрим, что происходит, если США сумеют значительно отбросить отряды ИГИЛ. Даже если вместе с союзными курдскими или сирийскими повстанческими силами будет взята «столица» ИГИЛ Ракка и так называемый халифат будет уничтожен, идеология-то никуда не денется. Многие боевики, вероятно, вновь вернутся к партизанским действиям, и не будет конца и края международному террору во имя ИГ. Между тем никак не решаются основные проблемы суррогатных государств, ныне находящихся на грани коллапса или уже за этой гранью, разделённых на этнорелигиозные группы с анти-западными националистическими и религиозными настроениями. И всё это ставит вопрос: что если американцы неспособны помочь (по меньшей мере, в военном смысле)?

Реальная корректировка курса, без сомнения, невозможна без как минимум желания пересмотреть и переформулировать наш недавний исторический опыт. Если выборы 2016 года представляют собой хоть какой-то показатель, администрация Трампа с нынешним рядом глав в области национальной безопасности (которые сражались во всех этих войнах) не изменит существенным образом ни прогноз, ни политику, которая нас привела к настоящему моменту. Кандидат Трамп предлагал пустые обещания — «Сделать Америку снова великой» — взывая к мифическим временам, которых никогда не было. В то же время Хиллари Клинтон предлагала лишь невероятно устаревшую и избитую риторику об Америке, как «незаменимой нации».

В новую эру Трампа ни одна основная партия, по-видимому, не способна избежать общей приверженности легендам, а не фактам о недавнем прошлом Америки на Большом Ближнем Востоке. Обе стороны остаются суеверно убеждены, что ответ на напасти современной внешней политики лежит в мифической версии прошлого, будь то воображаемый рай Трампа или мимолётный «однополярный момент» Клинтон середины 1990-х.

Оба этих времени давно в прошлом, если вообще существовали в реальности. Необходим хотя бы новый подход к нашей милитаризованной версии внешней политики и, возможно, попытка — после всех этих лет — существенного её ослабления. Патриотические россказни безусловно выглядят прекрасно, но мало что дают. Мой совет — осмельтесь испытать вкус поражения.

Примечание:

* — организация, запрещённая в РФ.