1806–1808

Чего безполезно домогался высочайший из ангелов света, чем прельстился безсмертный человек в раю сладости, то вам, счастливые смертные, обещает, вам заповедует Божия любовь ныне. Буду подобен Вышнему (Ис. 14, 14), – говорит мечтатель денница; но Бог истины ответствовал громом Своим: во ад снидеши (Там же, 15). Будете яко бози (Быт. 3, 5), ласкал коварный змий праотцев; но Бог истины говорил: смертию умрете (Там же. 2, 17). Се тот же Бог обещает нас усыновить Себе и хощет и требует, чтобы мы были Ему подобны. И как мало стoит нам столь великий дар! Его цена есть любовь ко врагам нашим: любите враги ваша и благотворите <…> и будете сынове Вышняго: яко той благ есть на неблагодатныя и злыя (Лк. 6, 35–36), будите убо вы совершени, якоже Отец ваш Небесный совершен есть (Мф. 5, 48).

Итак, вы, которые имеете счастие быть ненавидимы! Славою чад Божиих умоляю вас остановить движения гнева и негодование, вас порывающее, дабы обозреть путь совершенства, открытый для вас милосердым Промыслом: любите враги ваша, и благотворите.

Удерживать мстительный удар, но не простирать руки для помощи, проливать с языка сладкую лесть и носить желчь во внутренности сердца, – не значит любить врагов. Любовь есть живое и деятельное участие в благосостоянии другого. Аще алчет враг твой, ухлеби его, аще ли жаждет, напой его (Рим. 12, 20). Вот образ истинной любви! Не называйте себя напрасно готовыми к услугам вашего соперника, – будьте такими в самом деле. Говорите к нему сердцем и подтверждайте ваши уверения делами. Вкрадывайтесь нечувствительно в душу его, употребите сию благочестивую хитрость, дабы отнять у него желание делать зло, дабы возвратить невинность и спокойствие сердцу, возмущенному злобою. Любите враги ваша, и благотворите!

Мудрость мира находит здесь затруднение, представляя такую любовь неестественною; ибо она должна основываться на представлении видимых или воображаемых совершенств своего предмета: но как можно любить тех, в которых мы ничего не видим, кроме коварства и злобы? Конечно, мы не можем любить зла, да и кто сего требует? Чувствуйте все омерзение к порокам, какое они заслуживают, – сего не запрещают, но еще требуют; только не смешивайте их с самими людьми, в которых замечаете их: отделив оные, вы еще найдете в них то, что достойно любви вашей. Сколько бы ни казалось неестественным любить врага, – разве менее противно природе ненавидеть человека?

Человек! Какое имя, какое обаятельное слово для обезоружения самого разъяренного мщения! Природа разве не связала тебя с ним тысячею нужд житейских? Разве она не говорит за него в твоем сердце? Сам Бог любит его, печется о нем, хранит его, – и ты не страшишься, ненавидя слабого, вооружить против себя Всесильного? Или ты думаешь, что Всевидящий не вступится за Свое стяжание? Хотеть наказать врага – есть наглым образом входить в права Вседержителя, – это есть род возмущения против воли Его и власти священной. Присвоив Себе человека безмерными благодеяниями, Он хочет тою же рукою, которою дает ему блаженство, совершать ею же и наказание: Мне отмщение, Аз воздам,глаголет Господь (Там же. 19).

Но для чего Бог благости и милосердия приемлет столь грозное титло – Бога отмщений? Не по недостатку ли любви Своей? – Нет! Он сделается врагам нашим врагом от избытка любви для обезопасения нашей свободы и спокойствия...

Какое жалкое состояние – платить ненавистью за ненависть, обидою за обиду! Чтo, если враг сильнее тебя?.. К чему тогда послужит твоя любомстительность? Разве к ускорению твоей погибели? И при равных силах чего ожидать, если не взаимного падения и бедствия? Наконец, хотя бы он был и не в состоянии противостоять тебе, – разве менее страшны тайные ковы, нежели открытое нападение? А терзающие заботы, а ухищрения, а замыслы, а предприятия, обращающиеся на собственный вред, а мучительные мысли даже о невозможной удаче своей, и еще мучительнейшие – о удаче противника, и наконец самые удачи, сопровождаемые самыми великими угрызениями совести, а иногда всеобщим презрением? Ах, сколько терзаний для сердца ненавидящего, – оно есть ад на земле, пламя геенское!

Что же остается нам для отвращения сих самопроизвольных мучений? Предаться Богу и ответствовать на ненависть любовию, на коварство простотою, на злоумышления доброжелательством, на укоризны полезными советами, на обиды благотворениями, на проклятие молитвами. Вот истинные оружия против врага! Сие бо творя, – по выражению великого Апостола, – углие огненно собираеши на главу его (Там же. 20). Сколько бы он ни был жесток и окаменен, – твоя кротость поразит нечувствительное сердце, заставит раскаяться в нанесенных тебе оскорблениях. Она обращает гнев его на него самого, – стыд сожигает его. Таким образом любовь ко врагу не только служит средством к твоему спокойствию, но и сильным для него наставлением; ты вступаешь тогда в некоторый род апостольства и делаешься оружием его обращения к добродетели!

По сей-то причине милосердый Бог за одну любовь ко врагам, как бы вменяя нам и те добродетели, к которым возбуждаем других, за одну сию добродетель обещает прощение наших грехов: аще отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный (Мф. 6, 14).

Удивительно действие благодати! Как древле израильский народ, угрызаемый змиями, воззрев на медное изображение змия, мгновенно исцелялся от смертоносных своих язв: так человек, уязвленный эдемским змием и зараженный ядом греха, единым воззрением любви на его подражателя, врага своего, возвращает здравие душе своей. Убо в нашей воле есть – иметь врагов и благодетелей. Если мы великодушны и кротки, то они ничего не могут сделать, разве подать случай загладить пред Богом наши преступления. Они сеют плевелы, а мы пожинаем пшеницу: их обиды суть наши заслуги.

Почто же мы теряем из виду столь великое преимущество, которое можем иметь над нашими врагами? Мы смотрим в увеличительное стекло на малейшие невыгоды, от них претерпеваемые. Не требует ли благоразумие взирать на все с той стороны, которая нам более полезна, а менее огорчительна? Злословят? Благодарите нескромного врага вашего: вы узнаете способ исправить погрешности, которых лучшие друзья вам бы не показали. Безчестят, лишают доброго имени? Будьте спокойны; – какой вред для солнца, если какой безумец скажет, что оно мрачно? Так, если неблагонамеренные находят в вашей добродетели пятна, которых она не имеет, это их, а не ваше безчестие. Лишают имения? Нет нужды, если не считали его собственным, но если и иначе думали, то имеете случай узнать истину. Лишают детей, друзей? Сохраните добродетель, и вы соединитесь в вечности; иначе вы и сами для себя потеряны. Угнетают, гонят? Господня земля, и исполнение ея (Пс. 23, 1). Гонения человеческие только приближают к Царству Божию. Блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царство Небесное (Мф. 5, 10). Угрожают смертию? Не бойтесь! Жизнь и смерть в одной руке; а кто живет Христу, для того смерть есть приобретение (Флп. 1, 21).

Если сии размышления не убеждают вас взирать на врагов ваших без смятения и гнева, взгляните на Голгофу, где небесная премудрость от невежества, невинность от адского преступления, Творец от твари, Господь Спаситель от врагов погибших страждет и умирает. Гнушайтесь убо врагами Божиими, поражайте врагов Отечества, любите враги ваша. Аминь.

https://azbyka.ru/otechnik/Filaret_Moskovskij/slova-i-rechi/452