Архиепископ Амвросий (Ключарев).

О стыде и стыдливости.

 

Есть стыд наводяй грех, и есть стыд слава и благодать.(Сир.4:25) Это изречение древнего библейского мудреца разъясняет нам одну нравственную черту, выразившуюся в обстоятельствах мученической кончины святого Иоанна Крестителя. Стыд Ирода сознаться пред своими придворными в безрассудности клятвы, данной угодившей ему танцовщице – исполнить всякую ее просьбу, довел его до преступного повеления предать смерти величайшего праведника, против собственного его убеждения. Это внутреннее его убеждение в невинности и благотворном влиянии святого Иоанна на его собственную загрубевшую в преступлениях душу возбуждало в нем смущение и стыд пред самим собою. Но в порочном его сердце проблеск стыда истинного пред своею совестию был подавлен стыдом ложным перед людьми. Для выхода из затруднительного положения путем сознания в безрассудстве данной клятвы и раскаяния у него не достало честности и мужества, – и преступление совершено. Так есть один стыд наводяй грех, и есть другой стыд слава и благодать.

Урок о внимании к стыду истинному и о хранении себя от стыда ложного особенно нужен христианам нашего времени.

Нет надобности много объяснять, какую страшную силу получил в наше время стыд ложный, т. е. стыд перед людьми и их мнением, становящийся на место стыда истинного пред Богом и совестию. Возобладали в ученом мире враждебные христианству учения – нельзя не следовать им, или по крайней мере неудобно бороться с ними: стыдно показаться врагом современного просвещения; хотя с чужого голоса, хотя наобум, а надобно повторять современные так называемые либеральные мысли. Вводятся обычаи, разрушающие нравственный порядок церковной и семейной жизни, – нельзя не следовать им, хотя совесть и восстает против них: стыдно идти против общего направления века, когда все так восхваляют современные усовершенствования во всех родах жизни частной и общественной. Выходит мода в одежде, нередко безобразная и неудобная, и вредная для здоровья – нельзя не следовать ей: стыдно перед людьми, когда все ей следуют, хотя для большинства любителей моды это и дорого, и средств у них мало, и семейства их от этого страдают. Смущается юноша, когда развратные товарищи влекут его к преступным удовольствиям, – нельзя бежать от них: это значило бы противиться современной цивилизации, да и стыдно показаться недорослем, боящимся гнева отца и матери и неумеющим завоевать себе свободу. Внутренне страдает девица, попавшая в общество людей, поставивших себе целию развитие и высвобождение женщины из-под влияния старинных христианских правил скромности и целомудрия, но она вопреки совести молчит и не выражает негодования: стыдно показаться непонимающею современного движения к установлению полноправности и равенства женщины с мужчиною и свободного отношения полов. Вот стыд наводяй грех. И мы видим своими глазами, какое множество грехов от него разливается в нашем обществе.

Раскроем с большею подробностию библейское учение о другом стыде, плодами которого являются слава и благодать, т.е. совершенство и благополучие.

Стыд истинный, как прирожденное свойство души человеческой, проявляется в двух видах. Первое, наиболее для нас понятное, движение стыда – это страдание души по совершении нравственно неприличного поступка или преступления. Мы с детства помним, как во дни невинности мы внутренно страдали, когда уличали нас во лжи, употреблении неприличных слов, обиде братьев и сестер и т.п. Еще более памятны нам первые падения, состоявшие в свободном и сознательном нарушении заповедей Божиих, разрушившие наш внутренний мир и блаженное состояние невинности. Здесь стыд есть болезненное ощущение души, входящее в состав целого ряда нравственных страданий, называемых угрызениями совести, и относится как к внутреннему сознанию нашего унижения, так и к внешнему обнаружению греха, когда грешнику кажется, что все знают о его преступлении и все видят на лице его следы его позора. В этом состоянии грешник готов скрыться от себя самого и от всего мира; так скрылись наши прародители после грехопадения, услышав глас Господа Бога, ходящего в раю (Быт. 3, 8). Освободиться от этого стыда можно только искренним раскаянием во грехах, исправлением жизни и внешнего поведения.

Другой вид стыда, менее нами понимаемый и наблюдаемый, есть стыд предварительный, предупреждающий грехи и преступления. Он есть смущение души при виде нравственного неприличия, при появлении соблазна и приближении греха. Он переходит в страдание, когда невинная душа пред опасностию греха трепещет, как горлица при появлении хищного ястреба. Это прирожденное и драгоценное свойство души человеческой. Если бы материалисты обратили на него должное внимание, то по одному этому чувству не смешали бы человека с безсловесными животными. Стыд в этом смысле можно назвать обонянием души, которое дает ей возможность издали чувствовать смрад греха и отвращаться от него. Как телесное чувство обоняния предохраняет нас от вредной пищи, питья и от зараженного воздуха, так чувство стыда предохраняет нас от греха. Как притупленное обоняние лишает нас способности замечать вредное для нашего здоровья, так ослабление или утрата естественного чувства стыда подвергает нас опасности освоиться с зловонием греха, придышаться и привыкнуть к нему, как бедные люди привыкают к зараженному воздуху в гнилых помещениях.

В наш век как будто намеренно все направляется к изгнанию из обществ стыдливости и водворению в них неограниченной свободы в обнаружении всех дурных свойств природы человеческой. Удивительно ли после этого, что у нас жены бросают мужей, а мужья жен своих, дочери убегают из домов родительских в развратные запрещенные сборища молодых людей не только здешних, но и заграничных; сыновья с раннего возраста оставляют книги и бросаются во все роды преступных удовольствий? Многими и многое в этом порядке жизни извиняется и оправдывается; иные, и сознавая опасность такого положения, с чувством безпомощности говорят: «Что делать? Ныне такое время». Как будто время есть какая-то непобедимая сила, влекущая нас против воли к развращению и бедствиям, как будто не мы сами делаем время таким или другим, т.е. благоприятным для христианской добродетели или затрудняющим исполнение нравственных обязанностей. Изменимся сами каждый в своем кругу, усугубим осторожность и бдительность по отношению к современным соблазнам – и изменится наше время. Это трудно при общем нравственном расслаблении, но необходимо для нашего собственного блага. При доброй воле и помощи Божией все возможно.

Но древний мудрец в особенное совершенство, а следовательно и в особенную обязанность вменяет стыдливость женскому полу: благодать на благодать жена стыдлива (Сир.26:18). Сама природа одаряет женщину особенною силою стыдливости и тем дает понять, что в женском поле она должна быть охраняема с особенною заботливостью. Если общество безстыдных мужчин представляет противное зрелище, то общество утративших стыд женщин становится еще более возмутительным и жалким. Можно по справедливости сказать: погибло то общество, где женщины утратили стыд. И в этом нетрудно убедиться. Женщине принадлежит первоначальное воспитание детей. На ней лежит обязанность охранять невинность детских душ и заблаговременно подавлять в них всякое проявление дурных склонностей. Но как это делается? Не наставлениями и рассуждениями, которых малые дети не понимают, а простым пробуждением в них естественного чувства стыда, простым и коротким словом: «Стыдно». Это краткое указание на естественную потребность хранить чистоту нравственного чувства, соединяемое с христианским, столь же кратким указанием: «грех», пробуждающим в невинной душе чувство страха Божия, – составляет самый верный способ первоначального нравственного воспитания. И вокруг понимающей это матери и представляющей в себе пример целомудренной стыдливости вы никогда не увидите детей неприлично одетых, распущенных и дерзких. Стыдливая жена не только девиц, но и взрослых сыновей, занимающих вне дома неблаговидные привычки, одним своим словом приводит в порядок; она и забывающегося мужа одною краскою стыда на лице своем и выражением оскорбленного достоинства заставляет опомниться; она и на гостей своих, кто бы они ни были, одним своим скромным видом и целомудренным взглядом налагает печать сдержанности и приличия. Это могущественное влияние женской стыдливости признают даже испорченные мужчины, прекращая при появлении женщины вольные речи. Не то видим мы в семействах, где хозяйка дома и своим и чужим подает пример развязности и вольности, давая понять, что в ее доме царствует свобода, что у нее все позволено. Из таких домов и выходят дети, которым впоследствии никакими усилиями нельзя внедрить в душу утраченную стыдливость и которых так трудно удержать на пути чести и нравственного приличия. Какое значение каждая женщина имеет в своем семейном кругу, такое же и все женщины, взятые вместе, имеют в целом обществе относительно окружающей их среды. Там, где они во всех вселяют уважение к себе и опасение оскорбить их нравственное чувство, там сдерживаются страсти и соблюдаются нравственные приличия; там же, где это влияние утрачивается, всякому обществу предоставляется возможность превращать свои собрания в более или менее шумные оргии. Но великое несчастие нашего времени состоит в том, что все, как мы сказали, ныне направлено к тому, чтобы лишить современную женщину этой нравственной силы и этого лучшего ее украшения.

Как же возвратить стыдливость и целомудрие в наши семейства и в общество, когда они утрачиваются?

Для этого нужно воcстановить в семействах под руководством нашей воспитательницы, Православной Церкви, благочестивое настроение в поведении всех взрослых членов семьи – родителей, родственников и старших детей, чтобы и малолетки чувствовали этот дух благочестия, который столь же животворно действует на нравственное течение духовной жизни, как чистый воздух на здоровье тела. Благоговейное отношение ко всему божественному и священному, прилежание и порядок в занятиях, приличие в одежде, осторожность в слове при напоминаниях молодым людям о приличии нравственном, обязательном не только для христианина, но и для всякого честного человека, – вот совокупность средств, или, лучше, среда, где воспитываются и охраняются чувство страха Божия и родственная этому религиозному чувству естественная стыдливость и целомудрие.

Что делает наш век из девиц и юношей, куда ведет он народы христианские при торопливости, легкости и односторонности в деле образования и при ложных взглядах на развитие общества, – об этом страшно и думать. Крепок и силен духом был наш православный народ, поставленный Промышлением Божиим под руководство Церкви, а теперь и он видимо слабеет, мельчает и развращается. И это в наше так называемое просвещенное время...

Скажем в духе покаяния словами пророка: Господу Богу нашему правда, а нам стыдение лиц (Вар.1:15). Аминь.

 

http://maxpark.com/community/982/content/2440851