Вчера побывала на премьере «Петрушки» в Большом театре.

Некоторые впечатления от спектакля. Великолепная работа художников, которые очень тщательно восстановили декорации и костюмы Александра Бенуа!!

Петрушку танцевал великолепный Иван Васильев, который в этом спектакле не произвёл на меня никакого впечатления. Как мне кажется, это не его роль. Возможно, он ещё просто молод. А вот балерина (Нина Капцова) – замечательная!! Понравились Арап (Денис Савин) и Фокусник (Геннадий Янин).

Спектакль яркий, праздничный, живой!! А ведь ему уже 100 лет!!

Из программки узнала, что «Петрушку» ставили в 1964 году для Васильева и Максимовой, но это была не фокинская постановка.

Прекрасное впечатление!! Великолепный вечер!!

Далее предлагаю внимание статью

Сто лет возрождений
// Татьяна Кузнецова о премьере "Петрушки" в Большом театре

Продолжаю рассказ о Русских сезонах Дягилева.

Вот что пишет об истории создания хореографической картины «Послеполуденный отдых фавна» будущий фаворит Дягилева Сергей Лифарь. Ему, скорее всего, рассказал сам Дягилев.

«Сергей Павлович сидел с Нижинским на площади Святого Марка в Венеции, и тут ему вдруг, мгновенно, пришла в голову пластическо-хореографическая мысль сделать «Фавна». Сергей Павлович тут же вскочил и стал показывать около двух больших колонн венецианской площади угловатую тяжёлую пластику Фавна…

Первый творческий опыт Нижинского был мучительным и потребовал громадной затраты времени и сил не только Нижинского, растерявшегося, беспомощного, но и Бакста, и самого Дягилева… Дягилев присутствовал при всех репетициях – а их было больше ста! Нижинский ставил отдельно каждый такт и после каждого такта поворачивался к Дягилеву и спрашивал «Так Сергей Павлович? Ну, а теперь что?»

Гала балет

На балетное гала слетелся весь русско-британский истеблишмент — от баронессы Тэтчер до разыскиваемого Интерполом господина Чичваркина. Зал ломился, сверкал бриллиантами, на стоячих местах теснились плечом к плечу — юбилейный концерт явно проходил по разряду главных культурно-светских событий сезона.

А между тем его программа, которую солисты Мариинского и Большого театров, Королевского балета Великобритании, Английского национального балета, Парижской оперы и New York City Ballet заполнили хитами из своего арсенала, имеющими хоть какое-нибудь отношение к "Русским сезонам", на художественное открытие явно не тянула. Главным сюрпризом концерта стали уникальные кадры старинной кинохроники, привезенные в Лондон американкой Изабель Фокиной, внучкой хореографа—триумфатора первых "сезонов". На пятачке перед камерой неистово топтались и подпрыгивали половцы, вакхически скакали по кругу античные монады из "Дафниса и Хлои", а сам Фокин на репетиции "Шехеразады" учил партнершу-жену изнывать от вожделения и принимать неотразимо томные позы.

Сразу после кино в той же "Шехеразаде" явились Ульяна Лопаткина с Игорем Зеленским, и стало очевидно, что с примой Мариинки так тонко не работали: свободная от плотских страстей балерина тщательно разворачивала ноги в адажио и величественно позировала в ожидании, пока ее Раб отпрыгает свои коронные jete en tournant и свалится у ее ног. На кинодокумент это было похоже примерно так, как императорская яхта "Штандартъ" похожа на "Pelorus" Абрамовича. Еще печальнее, когда с историческим парусником тщилась тягаться туристская байдарка, а именно на ее стать и повадку смахивал любовный дуэт из несохранившегося балета Фокина "Тамар", который заново поставил литовский автор Юриюс Сморигинас для петербуржцев Ирмы Ниорадзе и Ильи Кузнецова.

Отлично рассекал бурные па "Призрака розы" москвич Дмитрий Гуданов: и круг двойных assemble отпрыгал на одном дыхании, и дистанцию из шести больших туров (два раза по три) с четырьмя маленькими пируэтами прошел дважды без сучка и задоринки. Задоринки, пожалуй, все-таки не хватало: к очарованной им Девушке (Евгения Образцова) гудановский Призрак относился бережно и сочувственно — как врач к нервнобольной.

Вполне аутентично — возможно оттого, что этот раритет нашей сцене не знаком,— выглядел дуэт из балета "Лани" Брониславы Нижинской: хит 1924 года, в котором юноша в борцовском коротком трико перекатывал изнуренную светской жизнью барышню с бицепса на бицепс, укладывая ее то на грудь, то на спину, Мара Галеацци и Беннет Гартсайд, солисты труппы Королевского балета, провели с юмором и тактом.

И все же надо признать, что наибольшим успехом у публики пользовались вовсе не фрагменты из репертуара "Русских сезонов", а старая классика, которой Сергей Дягилев скрепя сердце был вынужден разбавлять авангардные шедевры, чтобы минимизировать финансовые риски. "Черное" па-де-де из "Лебединого озера" бразильцы из Королевского балета Великобритании станцевали, словно поменявшись ролями: страстный Зигфрид (Тьяго Соарес) прожигал маленькую кроткую Одиллию (Марианела Нуньес) таким требовательным взглядом, что та не решалась с ним и пококетничать. Реванш балерина взяла в фуэте, открутив их с великолепной неторопливостью, широко выводя ногу в сторону и торжествующе притормаживая на двойных. Нетленность классики утверждали и молодые французы — Матильд Фрустей и Матиас Хейманн — в па-де-де из "Жизели". Балерине, правда, не хватало прыжка, но отсутствие элевации она возмещала грациозностью. Ее партнер, блистательно исполнив свою вариацию, творил чудеса и на поддержках: Жизель, казалось, парила в воздухе сама по себе. Завершал празднество неизменный "Умирающий лебедь" Ульяны Лопаткиной, снискавший привычный успех. Дягилев Дягилевым, а без этой лебединой песни русский балет на выезде не жилец.

Источник: Газета «Коммерсантъ»   № 103 (4158) от 10.06.2009

При подготовке поста я пользовалась книгой Эммы Великович «На перекрестках судеб». Книга интересна тем, что автор использует реальные дневники Фокина, Бенуа, Нижинского и воспоминания их современников. Звучит живой голос эпохи.

Фокин, конечно, чувствовал, что отношение к нему изменилось. Он всё чаще слышал мнения о том, что якобы Фокин выдохся, устарел, повторяется. Но по контракту Михаил Михайлович должен был поставить в 1912 году три балета. Один из них, «Дафнис и Хлоя», был ему особенно дорог. Совсем юным, ещё не думая, что когда-нибудь станет хореографом, он прочитал очаровательную повесть Лонга о любви пастушка и пастушки с греческого острова Лесбос и написал свой первый сценарий. Потом по этому сценарию сочинил музыку Морис Равель. Музыка была превосходной: яркой, свежей, без тени каких-либо балетных штампов.

Сегодня я использовала для оформления поста современные фотографии из балета "Шехерезада".

Вы, конечно, сразу узнаете Андриса Лиепа в роли шаха Зеемана; Илзе Лиепа  в роли Зобеиды и Николая Цискаридзе в роли Золотого раба.

Фотографии  фонда Русские сезоны 21 век.

Продолжаю рссказывать о Втором Русском сезоне.

Однако и «Жар-птицу», и «Карнавал» затмила «Шехерезада». Бакст превзошел сам себя. Когда поднялся занавес и публика увидела  насыщенный изумрудно-зеленый цвет стен в сочетании с оранжево-красным ковром, отделанные  серебром и золотом костюмы негров. Зал взорвался аплодисментами.

Александр Бенуа познакомил Михаила Фокина со своими соратниками по объединению «Мир искусства»  художниками Львом Бакстом, Евгением Лансере, Мстиславом Добужинским, а позже и с Сергеем Дягилевым…

Но пока Михаил Михайлович был занят новыми работами: балетом «Египетские ночи» на музыку Аренского и второй редакцией «Шопенианы».

1912 год, портрет Фокина, художник Серов.

"Я - дух розы, которую ты носила вчера на балу..." Теофиль Готье.

Идея воплотить эти стихотворные строки в музыке "Приглашения к танцу" Карла Вебера пришла на ум Жану Луи Водуайе.

Афиша спектакля "Видение розы", выполненная по рисунку Жана Кокто.

"Познакомив господина Фокина с господином Готье", он навсегда прославил свое имя в истории балета.

Рисунок Жоржа Барбье.

Поставленное на одном дыхании, "Видение розы" с триумфом прошло 6 июня 1911 года в Париже, став подлинным шедевром импрессионизма в танце.

На рубеже 19-20 веков в русском балетном искусстве появился "роковой ориентализм". Женщина - эротичный вампир, пожирающая мужскую энергию,- миф, чрезвычайно распространенный в это время. Появился и новый тип любовника - премьера. Он - часто раб, или объект сексуальных домоганий властных роковых красавиц, для которых чувственная сиюминутная любовь - "здесь и сейчас" - дороже жизни...

По-своему он преломился в "ориенталиях" Михаила Фокина."Шехерезада" (1910 год)- самая известная из них. Она создана по мотивам известных сказок "Тысяча и одна ночь", вернее по введению к ним.

1910 год, программа к балету "Шехерезада", рисунок Бакста.