Этот человек был не только достойным представителем своего рода, но и некоторым оригиналом. Он был Генерал-Фельдмаршалом Германской службы и Генерал-Фельдмаршал Российской армии одновременно (1881 год). Наряду с Бисмарком считается одним из основателей Германской Империи, при этом был награжден орденом св. Георгия II степени русским правительством.

В. Гау. Портрет Наталии Николаевны Ланской 1844 г.

«Отправляйся в деревню, носи траур по мне в течение двух лет, потом выйди замуж, но только не за шалопая», - завещал жене Александр Сергеевич перед смертью.

Смерть супруга Наталия Николаевна переживала очень тяжело. Оставаться в столице, где все напоминало о муже, она не могла. Ей хотелось уединения и общения только с близкими, которые могли бы понять и разделить её горе. Поэтому из Петербурга она с детьми уехала в калужское имение Полотняный Завод, где в то время жили её мать и брат. До 1839 года из имения она выезжала только в Михайловское, чтобы перезахоронить прах мужа и поставить на его могиле памятник.

Не торопитесь! Никогда не торопитесь...

Нет, ну, это что-то невозможное происходит, честное слово! Только ты намереваешься забыть все проблемы, завалиться на диван перед телевизором, как – на тебе! Первый звонок – и первая неприятность!

– Ты мне надоела со своей независимостью, у тебя никогда нет времени для меня, всё время какие-то дела, и вообще, желаю счастья, я женюсь, привет! – и короткие гудки.

Пока я соображаю, когда же я успела так ему надоесть, раздаётся второй звонок.

«Мы считаем, что человек в социальной группе в каждый момент времени обнаруживает одно из состояний «Я» – Родителя, Взрослого или Ребенка. …У так называемых «зрелых людей» контроль за поведением почти все время осуществляет Взрослый, но и у них, как и у всех остальных, Ребенок может прорваться к власти, и тогда появляются обескураживающие результаты…»
(Эрик Берн. Игры, в которые играют люди.)

Люди не взрослеют. Они стареют, так и не повзрослев. Это серьезное знание. Большой Секрет планеты людей. Когда-то я прочла о нем в книжке Эрика Бёрна. Потом забыла. А потом уже стала понимать и видеть сама.

В каждой женщине, если приглядеться повнимательнее – снять с нее шелуху общепринятых норм, которую она на себя с перепугу нацепила – так вот, в каждой сидит девочка. В одних – пухлая, с надутой губой, разобиженная на все вокруг, непонятая, недолюбленная мамой. В других – отчаянная сорвиголова, этакая Пеппи Длинныйчулок, с вихрами и всегдашней озорной бранью не со зла, а так, к слову… В каждом мужчине, даже если это чинный и сановный Мэн, с трудом поворачивающий шею, в каждом, даже таком, сидит пацан. Иногда настолько тупой пацан… – не знаю, чтоб с ним сделала, будь я его мамой. Но Мэну за пятьдесят, он крупный политик, я вижу его только по телевизору, и вряд ли что-то его исправит…

Вот за что я нас всех люблю. За эти наши маски, которые мы натягиваем к месту и не к месту. За игры, в которые заигрываемся так, что сами в них верим. Мир ошибочно делит людей на молодых и старых. Этим делением, как любым другим: на богатых и бедных, жадных и щедрых, глупых и умных (можно перечислять бесконечно), этим делением только задаются правила игры. Игра называется «Общепринятые нормы». Принял правила и уже шаг вправо – шаг влево – «расстрел». Соответствуешь – живешь как все. Сначала пашешь до упаду о себе не думая. Потом стареешь и винишь людей, что они не думают о тебе. Се ля ви.

Я знаю одну красотку 73 лет, которая в 55 начала все сначала, ушла на пенсию, открыла свой бизнес, разбогатела, а теперь меценатствует, носится розовощекая по городу от одного фуршета к другому, тусуется… Видела ее как-то, бежит от машины к подъезду, аж подпрыгивает от избытка энергии… Ей хватило ума не принять эти общие правила. Вредная, видать, в ней девочка сидит – не согласилась стареть!

И я помню, как моя мама ушла в одночасье… Просто погрузилась в эти страшные слова с головой: СТАРОСТЬ, ОДИНОЧЕСТВО, ЖИЗНЬ КОНЧЕНА… Поверила в них, заболела и ушла. Бедная моя девочка, мама, а я глупая была тогда, глупо так тебя не поняла. Надо было взять за руку, повести на луг ромашки рвать, смеяться до упаду, быть рядом, быть вместе. Только теперь понимаю.

Господи, как много глупостей мы умудряемся понаделать за нашу жизнь! С каким детским упрямством наступаем и наступаем на одни и те же грабли. И больно до слез, и ни шагу назад! Хоть бы грабли новые купили, что ли.