"Жил человек, жил, а потом у него вдруг запросы появились, чего-то этакого... духовного ему захотелось. Захотеться-то захотелось, а делать для этого ничего, и менять для этого ничего не хочется. Хочется духовности, как принца на коне. И вот тогда начинается действительно трагедия, потому что человек оказывается в знаменитом месте — «между стульев». А когда «между», то это очень больно: стулья все расползаются, а мышцы не железные, рано или поздно заболит...

Стоит затронуть такую тему, как привязанность, ту, что возникает в интимных и полу-интимных отношениях. С любовью «понятно» — нужно другим заинтересоваться больше, чем собой, хотя это сложно и не очень ясно — зачем? Но если любовь пришла, то это либо подарок судьбы, либо наказание. А если еще не случилось, и если человек пытается как-то прорваться к любви и пережить это чувство, то ему нужно иметь смыслоформирующую идею, которая бы позволила ему так отнестись к другому. Такая идея может родиться только у человека, пережившего свое собственное величие. Не манию величия, а переживание, что он — Человек, что он — по образу и подобию Божьему, и что его предназначение — гораздо интереснее, объемнее и богаче, чем то, что называется «просто жизнь». Оставаясь же в рамках житейских, мы можем говорить о том, что беда-то человека — внутри самой жизни, в ее жесткой идеологии. Человек испорчен идеологией, в том числе, и идеологией частной жизни. Ведь и сверхценностное отношение к моментам сексуальных отношений, сексуальных контактов связано как раз с тем, что они воспринимаются как единственная форма частной, интимной, жизни. А между тем это миф, продолжение все той же иллюзии, что человеческое механическое существование, является как бы уникальным, хотя это лишь продолжение банальности, в строгом смысле слова. Поэтому и защита выстраивается самым нелепым образом: невежеством, незнанием, всякого рода туманом вокруг интимных вопросов.

Когда человек, вольно или невольно, попадает в ситуацию, где нужно просто нормально поразмышлять, он не в состоянии этого сделать, потому что возникают всевозможные механизмы психологической защиты.

В жизни есть много вариантов человеческих отношений. Когда я говорю «человеческие отношения», я имею в виду внеконвенциональные отношения. Потому что о конвенциональных отношениях, как, например, брак и тому подобное, когда социум вмешивается, и когда личной жизни нет, а есть только иллюзия ее, размышляя о любви, говорить бессмысленно.

Но есть такие, простые, на первый взгляд, отношения привязанности. Очень часто привязанность либо предшествует влюбленности, либо порождается влюбленностью.

Что такое привязанность? Привязанность людей друг к другу означает, что в обществе друг друга эти люди испытывают некоторый психологический комфорт, уровень их психологического напряжения снижается. Человек может немножко отдохнуть, немножко расслабиться, немножко отпустить механизмы самоцензуры, самоконтроля, которые возникают под влиянием социального давления. Но из-за того, что вы излишне идеологизированы, вы просто небрежно к этому относитесь. «Ну, что такое привязанность!? Это же не любовь!» Как говорил один мой приятель в геологической экспедиции: «Не надо проходить мимо маленьких радостей жизни — больших не заметишь».

Оценочное мышление, идеологизированное по принципу «маленькое — большое», уничтожает внимательность к маленьким драгоценностям жизни. Вспомнилось одно грубое, но очень точное выражение: «Сидеть задницей на алмазах неудобно — колет. Какая в них ценность?!» Действительно, какая это ценность? Сидеть-то трудно. А ведь, собственно говоря, человеческие отношения и начинаются с привязанности. Привязанность рождает доверие. В совокупности они дают психологический комфорт. И это очень тонкие, очень хрупкие ростки человеческого в жизни. Все мои наблюдения показывают, что именно с отрицания начинается разрушение той части жизни, которая является живой, органичной, прекрасной. Невнимательность, неаккуратность, пренебрежение, небрежность в тех моментах человеческих отношений, в которых возникает так называемая, простая человеческая удовлетворенность.

Особенно жутко наблюдать это явление среди так называемых духовных искателей. Самой простой, хилой и умозрительной концепцией, существующей для обозначения, якобы, духовного, человек доводит себя до ненормального, мертвого состояния, когда уже не может нормально эмоционально отреагировать ни на что. Какой-то весь отмороженный, бесстрастный, псевдорастождествлённый. Этакий, замаскированный под духовность, вариант «свободы от». То есть: «Я свободен от человеческих чувств и поэтому меня ничего не колышет. Поэтому я духовный искатель». Бред полный! Духовный искатель в подлинном смысле этого слова — это человек чувствующий, переживающий, эмоционирующий во много раз сильнее, чем человек, который только играет в духовность. Привязанность, доверие, этот хрупкий человеческий контакт за пределами конвенций — это же подарок человеку в жуткой мясорубке механической жизни. И я даже согласен: называйте это любовью, называйте это возвышенно и романтично, только относитесь к этому нормально, потому что без такого отношения никаких шансов нет. Мы выросли в обществе вечного хамства. Мы — грубые, примитивные, бесчувственные скоты, которых гоняло государство, как хотело, и имело, как хотело. И противостоять этому можно только вниманием к тонким, хрупким, слабым вещам в себе и других. И если вы не будете культивировать в себе тонкость, сентиментальность в изначальном смысле этого слова, т.е. чувствительность, сенситивность, то ничего не получится. Вы будете, по-прежнему, говорить о возвышенном и, по-прежнему, будете вокруг себя давить, ломать и разбивать. И страдать, и этим страданием оправдывать все. Я же страдаю, значит, я хороший. Страдать — дело не хитрое. Совсем не хитрое, легче легкого. Поэтому, в парадоксальную ситуацию вы сегодня попали намертво. Вы встретились со мной, и ваша так называемая жажда знаний нарвалась на полное нежелание знать, что я чувствую. Начните ценить маленькие радости жизни. Тогда у вас появятся близкие люди. Один, два, три — это уже очень много. И это гораздо ближе к духовности, чем бодрое комсомольское «мы». Все как один, стройными рядами к просветлению, вперед марш!

Повторю еще раз: первая стадия человеческих отношений — это привязанность. Это очень хрупкие отношения, очень легко ломающиеся. Доверить себя другому страшно не потому, что вы такие искушенные, что вас столько раз предавали, обманывали... Это не причина. Страшно потому, что начнешь узнавать себя. Это единственное, чего человек по-настоящему боится в отношениях. Начать узнавать себя: со всем дерьмом, со всей своей нерешительностью, робостью, отсутствием твердости намерений, неумением держать слово, то есть себя — слабого, боящегося, что вам кто-то начнет верить, кто-нибудь начнет о вас заботиться. К кому-то придется испытывать чувство благодарности. Человек начинается с умения служить другому, и умения быть благодарным. Через эти две простые, маленькие, казалось бы, вещи человек может вырваться постепенно из механической жизни. Ибо нет другого пути на свободу, кроме как путь к людям. Нет другого знания, кроме знания, существующего в форме людей. Никакая эрудиция, информация и т.д. не спасут вас. Мы сделаны из людей и, только двигаясь к людям, мы можем найти себя — живого, уникального, имеющего смысл своей собственной неповторимой и уникальной жизни. Но сначала нужно понять, что без этого невозможно. И если возникла привязанность и доверие, тогда это переживание может привести к радости сделать что-то для другого, послужить и быть благодарным за то, что другой что-то сделал для тебя. Пусть это войдет в вашу жизнь и тогда очень многое в ней изменится.

Далее — влюбленность. Влюбленность — это уже зачаток любви, возможно потому, что в вас на какое-то время возникает избирательное отношение к определенному, конкретному человеку, причем окрашенное в сексуальные тона. И это тоже росток живого, потому что влюбленность дает возможность соединить в себе самом физиологию и культуру. То есть очеловечить то, что, безусловно, принадлежит биологической природе. Иными словами, придать этому новое качество, когда физиологическое и психологическое удовольствие соединяются и порождают нечто третье — живое, трепетное, то, что делает человека радостнее, счастливее, более творческим. Здесь вы имеете возможность открыть в себе способность к творчеству в отношениях. Когда же вы, наконец, откроете в себе радость творить отношения, это и будет началом вашего пути к самому себе, потому что человек без творчества в жизни (мы сейчас не трогаем профессиональных аспектов) — это не живой человек, это функция социального механизма. Когда-то один мужчина сказал: «Я же хочу расслабиться, отдохнуть с женщиной, а она только эксплуатирует мое тело». Я понял, что чувств между ними никаких нет; жене хочется — муж выполняет свои обязанности... Женщины тоже такие бывают. Я ему предложил установить плату за каждый раз: «Эксплуатируешь? Ладно, я проститут — плати мне». Интересно у них все потом происходило... И это тоже люди называют любовью — любовь как система требований.

Таким образом, привязанность; затем влюбленность — вот путь к тому, чтобы появились близкие люди. Да, конечно, это тоже «мы». Но это «мы» качественно иное. Почему? Потому что оно создается каждый раз, в каждый момент заново. Это «мы» не конвенциональное. Оно живое, трепетное, которое в любой момент может умереть, если его не поддерживать вниманием и творчеством. А когда у вас появится такое внутреннее «мы», тогда вы поймете, что, значит, впустить в себя, в свой внутренний мир близкого человека. Это и есть шаг навстречу себе. Это и есть снятие дистанции. Когда у вас хватит смелости это сделать, тогда другой человек будет жить у вас внутри не как отпечаток памяти, а по-настоящему, как живое существо: он изменяется, вы расстаетесь, вы встречаетесь... И это снятие дистанции, можно назвать шагом к любви. Почему это шаг к любви? Потому что, если вы сумеете однажды близкого человека пустить внутрь, вы постепенно начнете чувствовать цельность этого человека. И не потому, что он ваш — не ваш, красивый — не красивый, с ушами — без ушей, а потому что этот человек тоже стал частью вас. То есть вы сделаны теперь еще и из этого человека. Может быть, я не очень точно излагаю, но попробуйте уловить смысл. Впустите человека в себя, и он станет частью вашей психологической плоти. И тогда постепенно, появится шанс, что ваш страх уйдет. Если вы придете к таким отношениям, тогда у вас есть шанс, потому что, кроме психологического, физиологического, возникает еще и духовное. Возникает зачаток переживания, зародыш того, что потом может вырасти в переживание «познай себя как часть мира и мир как часть себя». Вы можете через это начать учиться любви. И, может быть, вам когда-нибудь откроется та самая любовь, которая именуется божественной.

Какое здесь препятствие? Препятствие состоит в том, что, относясь сверхценностно к себе самому непознанному и подпустив к себе человека на короткую дистанцию, вы начинаете дергаться по поводу его возможного ухода, исчезновения. Начинает срабатывать то самое: «мое», «мой человек», что порождает патологическую ревность. То, о чем я рассказываю, не отменит ревность. Но ревность бывает здоровая, как стимул к творчеству, когда я, видя, что мой близкий человек интересен другим людям, хочу быть интересным, как все они вместе взятые. Тогда у меня есть стимул развиваться, становиться многообразным, брать лучшее от всех людей, которые реагируют на моего любимого человека и, таким образом, пытаться стать самым интересным для него. Но мучая при этом себя, а не близкого человека. А если ревность становится патологической, то тут уже не до другого — «меня обокрали!».

Внутри Традиции существует такое представление: человек не может быть чей-то, человек может быть с кем-то. Вы же не можете себя представить в качестве чьей-то собственности, но вы очень легко представляете другого в качестве своей собственности. Опять полное отсутствие всякого присутствия... Вот он — психологический нонсенс! Спрашиваешь: «Вот ты, например, можешь нормально принять ситуацию, в которой ты будешь ощущать себя чьей-то собственностью?» — «Нет!» — «А ты можешь принять ситуацию, в которой ты будешь чьей-то собственностью?» Опять: «Нет!». А вы говорите — «Любовь». До любви еще дорасти надо. Официально большинство здесь присутствующих — христиане. А Иисус, как известно, проповедовал любовь. Смешно. Мы даже и десятой доли заповедей не в состоянии выполнять. Откуда же в нас этот вывих? Откуда в нормальном человеке такой вывих, что другого человека он может воспринимать как собственность?

Социальные машины легко говорят: ты принадлежишь народу, ты принадлежишь Родине, ты принадлежишь государству, ты принадлежишь семье. Для социального механизма это естественно. Механический человек, будучи функцией, от этой машины, также спокойно говорит: ты принадлежишь мне. «А раз я люблю вас, вы будете счастливы», как говорил Ланцелот в известной пьесе Е. Шварца «Дракон».

Когда ученик приходит к Мастеру, он не говорит: «Стань моим учителем». Он говорит: «Прими меня». Он сдает себя учителю. Это то же, что сказать «полюби меня», будь то Мастер, у которого вы хотите учиться, будь то возлюбленный или возлюбленная. И если вы будете приняты, то в ответ на ваши ощущения, на ваши переживания, на ваш порыв (душевный или, если хотите, духовный) вы ощутите дыхание любви. Ваши бормотания, продиктованные биологической или социальной природой, к любви не ведут. Если вы не пережили, что у вас есть еще и третья -духовная — природа, шансов у вас практически нет. Только из переживания своей духовной природы и появляется то, чем является Человек. Он очеловечивает в большей или меньшей степени свои отношения с другими людьми и, тем самым, способствует рождению (пробуждению) других людей.

Я всем вам искренне желаю проделать этот путь от привязанности до ощущения дыхания любви. Тогда вы позабудете про все сексуальные проблемы. Потому, что в этом случае, однажды, вы вступите в сексуальный контакт как человек: телом, душой и духом своим. Даже если это длилось мгновение и ушло навсегда, огромное спасибо человеку, с которым это произошло, огромное спасибо реальности, которая этому способствовала. А стучаться друг о друга, как две консервные банки — не утолит вашу жажду любви. Хоть под наркозом, хоть под гипнозом, хоть под наркотиком, хоть после бутылки — не утолит. Душа нуждается в любви!

...Вот и заболело. Совсем стулья расползлись. Либо падать на пол, либо, наконец, усесться на один стул. Без любви, пытаться высчитать — на какой, лучше.

А любовь не высчитывает
(c)Игорь Калинаускас