Большинство из нас родилось и выросло в таком обществе, где слово «суд» вызывало вполне однозначные представления: «суд» значило «осуждение». И в этом смысле поступок апостола Павла, когда он потребовал суда императорского (Деян.25.11), чтобы оправдаться перед высшей судебной властью в предъявленных ему обвинениях, для многих из нас был малопонятен, если не сказать – просто безумен: требующий суда и будет осуждён, а уж никак не оправдан! И дело вовсе не в том, прав он или виноват, суд – на то и суд, чтобы осуждать. Такое отношение к самой идее суда сформировалось в обществе, где бытовала пословица: «Был бы человек, а уж статья-то на него

Именно оно рождает в душе горькую и безнадёжную тоску при одной только мысли о том, что всем нам предстоит Суд. И не просто суд человеческий, где всё же остаётся теоретическая надежда на недосмотр, на ошибку, даже на сочувствие: судьи ведь тоже – люди, может быть смилуются, пожалеют! Всем нам и каждому из нас предстоит Суд окончательный, тот самый, про который поэт сказал: «Но есть и Божий суд, наперсники разврата! Есть грозный суд: он ждёт…» Вот этот грозный, как мы думаем вслед за Лермонтовым, Суд и ждёт каждого из нас в конце Истории, когда «солнце станет мрачно как власяница, и луна сделается как кровь. И звезды небесные падут на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои» (Откр.6.12,13).

Есть чему ужасаться, есть от чего трепетать всякой человеческой душе! А, между тем, книги Священного Писания заканчиваются удивительными словами, которые похожи, скорее, на облегчённый вздох измученной души, на радостное восклицание, на призывную мольбу: «Ей, гряди, Господи Иисусе!» (Откр.22.20). Автор «Апокалипсиса» святой апостол и евангелист, пророк и Боговидец, Иоанн Богослов, вместе со всей Церковью с радостным нетерпением ожидает и даже торопит приход страшного Дня Господня – Дня Судного. Да и в начале Священной истории, когда царь и пророк Давид вновь устроил для народа Божия временный храм, Скинию Собрания, когда впервые в этом храме были принесены жертвы Богу Всевышнему, из глубины радостного сердца Давида вырвались слова исполненные ликования и надежды: «Да веселятся небеса, да торжествует земля, и да скажут в народах: Господь царствует! Да плещет море и что наполняет его, да радуется поле и все, что на нем. Да ликуют вместе все дерева дубравные пред лицем Господа, ибо Он идет судить землю» (1.Пар.16.31-33).

Господь идёт судить землю, «дерева дубравные», по слову пророка, радуются, «плещет море» и «радуется поле», апостол призывает своего Бога: «Ей, гряди, Господи Иисусе!», и только мы, грешные, ужасаемся и трепещем. И трепет наш наполнен отчаянием: «Не простит, засудит!», – потому что ведома нам горькая наша вина, потому что, подобно блудному сыну, каждый из нас знает, что «уже недостоин называться сыном» (Лк.15.19) Божиим. Ибо мы догадываемся, что даже те наши страстишки и грешки, которые сегодня, на фоне чудовищных злодейств, творимых в мире, кажутся нам просто ничтожными, не стоящими того, чтобы и упоминать о них; там, перед очами Божиими, перед правдой Божией предстанут во всей своей неприглядности и мерзости. Потому что не удастся нам на Страшном Суде Господнем, как здесь, в этой временной жизни, привычно сравнить себя с пьяницей-соседом, с вором-чиновником, с убийцей и бандитом. Не удастся нам сравнить себя с ними и, подобно фарисею, с густым благородством воскликнуть: «Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь» (Лк.18.11). Не удастся, потому что На Страшном Суде сравнивать нашу правду будут не с «бандитской правдой», а с Правдой Божией.

Но ведь и пророк Давид, как и все дети Адамовы, грешен был пред очами Божьими, но ведь и сам Апостол Любви, Иоанн Богослов, не сразу обрёл мудрость и прозорливость пророка-Боговидца, и было время, когда предлагал он Спасителю истребить огнём небесным негостеприимных жителей самарянских (Лк.9.54). Отчего же они, тоже некогда грешные, радостно уповают на этот Страшный Суд Господень в то время, как мы скорбим и ужасаемся?

От того, что они всей жизнью своей, всеми силами души своей творили «плод достойный покаяния» (Мф.3.8), посвятив себя не служению похотям, а непрестанному исканию Воли Божией. От того, что, как писал пророк Давид: «грех мой всегда предо мною» (Пс.50.5). Покаяние примиряет человека «с соперником его» (Мф.5.25), о котором говорит Господь в Нагорной проповеди, и упраздняет суд. Точно то же происходит и в отношениях человека и Бога. К Каждому из нас обращено слово Христово, которое читается во время погребения православного христианина: «Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь» (Ин.5.24).

С радостью и надеждой ждёт День Суда Божия тот, кто сам уже осудил себя. С тоской и тревогой – тот, кто убеждён в своей всегдашней правоте. Поэтому наступающий Великий пост постараемся сделать началом долгой дороги покаяния, первым шагом к самоосуждению, а, значит, и к исправлению, а значит – к Вечной Жизни, к Дому Отца нашего, у Которого «обителей много» (Ин.14.2). Аминь.