По поводу вредности или полезности кофе уже сказано много. Из прочитанного можно сделать вывод, что кому-то он вреден, а кому-то полезен, причем все зависит от количества.
 

 

 

 

 

 

 

Из знаменитых кофеманов обычно первым вспоминают Бальзака. Бальзак был не просто любитель кофе, а кофе-экстремал: пил его чудовищно крепким и много. При этом писал свои произведения, держа ноги в холодной воде. Все это подорвало его здоровье, он прожил всего 51 год и умер от целого перечня болезней.

Кстати, Бальзак считал, что крепче всего не молотый кофе, а толченый, при этом кофе и воды в чашке должно быть одинаковое количество, так что это был не напиток, а адская гуща. Правда, даже он сам считал этот метод приготовления кофе «страшным и жестким» и рекомендовал его «лишь людям исключительно крепким, черноволосым, с красной и смуглой кожей, квадратными руками и ногами, подобными стропилам на площади Людовика XV». Кофе он заваривал сам, брал зерна трех сортов, сам толок и сам заваривал, а если кофе в доме заканчивался, то рассылал слуг во все концы и платил премию тому, кто приносил кофе первым.

Второй знаменитый кофеман – Вольтер. Он дожил до 84 лет, так что кофе, видимо, ему не очень повредил. По переписке он заразил этой страстью Екатерину II, которая пила кофе из расчета фунт (400г) кофе на 5 чашек. (П.И.Сумароков, «Обозрение царствования и свойств Екатерины Великия»). Это получается 4 столовых ложки кофе на чашечку. Тоже не слабо. Правда, она пила его со сливками, что несколько смягчало напиток. А кофейную гущу царица смешивала с мылом и использовала как скраб для тела.

Но есть способы, о которых не знали ни Бальзак с Вольтером, ни Екатерина: кофе во времена дефицита. Когда растворимый кофе советского производства считался хорошим подарком, а дома его берегли для гостей, сами же пили в основном кофезаменитель из цикория. К кофе это не имело никакого отношения, но с молоком и сахаром при очень большом воображении можно было представить себе, что это оно самое...

Однако иногда удавалось достать зерна. Причем даже не всегда жареные – иногда сырые, зеленые (они зеленые). Все-таки в портовом городе много чего, бывает, диковинного можно достать. Сначала их жарили на сковородке, причем запах стоял примерно как при сгорании автопокрышек. Потом (если зерна не сгорели) их надо было растолочь. Надо ли говорить, что электрокофемолки тоже были страшным дефицитом, поэтому мололи мясорубкой или давили скалкой, получалось плохо, неоднородно и крупно. Дальше в общем-то заваривали как обычно, но после преодоления стольких трудностей уже казалось, что вкусно. И безусловно все это очень бодрило. По крайней мере, спать уже не хотелось...