Идею провести парад военнопленных подсказала немецкая пропаганда. Среди трофейной кинохроники были обнаружены фильмы, где под марш фашистских частей диктор говорил, что солдаты рейха прошли по улицам многих столиц, а скоро пройдут и по Москве.

 

Большой парад обещали и немецкие листовки, которые сбрасывали на Москву летом 1941 года. Проведение вместо парада победителей парада побежденных, казалось, могло стать эффектнейшим пропагандистским ходом.

Шествие назначили на 17 июля 1944 года, но чтобы собрать к этой дате в одном месте десятки тысяч пленных, требовалось время. Первые 11 эшелонов прибыли в Москву еще 1 июля, а последний — лишь вечером накануне парада. Пленных выгружали на станции Москва-Товарная Западной железной дороги. Большинство из них ожидали парада на Московском ипподроме, где был организован специальный концентрационный лагерь.

В подписанной Берией записке о проведении этого мероприятия говорилось, что "в период 12-15 июля военнопленным выдавать горячую пищу один раз в день, 16 июля горячая пища выдается 2 раза, 17 июля перед выступлением колонн выдается горячий завтрак".

17 июля в 11 часов утра 57 600 человек, в число которых входили более тысячи офицеров и 18 генералов, должны были тронуться в путь. С ипподрома колонны двигались по Ленинградскому шоссе и улице Горького.

На площади Маяковского шествие разделялось: одни шли по Садово-Каретной, Садово-Самотечной, Садово-Сухаревской, Садово-Черногрязской до площади Курского вокзала, а другие — по Большой Садовой, Садово-Кудринской, через Крымскую и Калужскую площади и далее по Большой Калужской.

Организаторы парада едва ли отдавали себе отчет в том, что, посылая толпы военнопленных вокруг исторического центра Москвы, они повторяли маршрут римских триумфаторов, также делавших круг по городу.

Устроители даже пытались сделать вид, что это никакой не парад, не демонстрация военных успехов, а просто рядовое конвоирование из одного лагеря в другой.

 

Поэтому мероприятие широко не рекламировалось, лишь "Правда" и утреннее радио 17 июля сообщали москвичам: "Управление милиции города Москвы доводит до сведения граждан, что 17 июля через Москву будет проконвоирована направляемая в лагеря для военнопленных часть немецких военнопленных рядового и офицерского состава в количестве 57 600 человек из числа захваченных за последнее время войсками Красной Армии 1-го, 2-го и 3-го Белорусского фронтов.

В связи с этим 17 июля с 11 часов утра движение транспорта и пешеходов по маршрутам следования военнопленных... будет ограничено. Граждане обязаны соблюдать установленный милицией порядок и не допускать каких-либо выходок по отношению к военнопленным".

Газета "Правда" писала: "Отвратительная зеленая плесень хлынула с ипподрома на чистое, всегда такое праздничное Ленинградское шоссе, и было странно видеть, что у этой пестрой двуногой рвани имеются спины, даже руки по бокам и другие второстепенные признаки человекоподобия. Оно текло долго по московским улицам, отребье, которому маньяк внушил, что оно и есть лучшая часть человечества, и женщины Москвы присаживались где попало отдохнуть, устав скорее от отвращения, нежели от однообразия зрелища.

 

Несостоявшиеся хозяева планеты, они плелись мимо нас — долговязые и зобатые, с волосами вздыбленными, как у чертей в летописных сказаниях, в кителях нараспашку, брюхом наружу, но пока еще не на четвереньках,— в трусиках и босиком, а иные в прочных на медном гвозде ботинках, которых до Индии хватило бы, если бы не Россия на пути... "

"Шествие вурдалаков возглавляли генералы, хорошо побритые, числом около двадцати - писал Леонид Леонов. - Немецкие горе-стратеги шли с золотыми лаврами на выпушках воротников и высоких офицерских картузах, с вышитыми регульками и опознавательными значками на груди и руках, чтоб никто не смешал степеней их превосходительного зверства: они были в больших и малых крестах за людоедство, юдоедство и прочее едство, с орденами Большого Каина или Ирода 1-й степени и с теми дубовыми листками, которые Гитлер раздает своим полководцам для прикрытия воинского срама".

"Народ мой и в запальчивости не переходит границ разума и не теряет сердца - писал Леонов. - В русской литературе не сыскать слова брани или скалозубства против вражеского воина, плененного в бою. Мы знаем, что такое военнопленный... Ни заслуженного плевка, ни камня не полетело в сторону переправляемых с вокзала на вокзал, хотя вдовы, сироты и матери замученных ими стояли на тротуарах во всю длину шествия. Но даже русское благородство не может уберечь от ядовитого слова презренья эту попавшуюся шпану: убивающий ребенка лишается высокого звания солдата... Брезгливое молчание стояло на улицах Москвы, насыщенной шарканием ста с лишним тысяч ног. Лишь изредка спокойные, ровные голоса, раздумье вслух доносилось до нас сзади: 'Ишь, кобели, что удумали: русских под себя подмять!'".

В составленном для Сталина отчете о параде побежденных говорится, что "при прохождении колонн военнопленных со стороны населения были многочисленные восторженные возгласы и приветствия в честь Красной Армии, нашего Верховного главнокомандующего и в честь генералов и офицеров Красной Армии.

 

Было большое количество антифашистских выкриков: 'Смерть Гитлеру!', 'Смерть фашизму!', 'Сволочи, чтоб они подохли!', 'Почему вас не перебили на фронте?' и т. д.". Улицы города, сказано в отчете, после прохождения колонн военнопленных были соответствующим образом очищены и помыты.

Поливальные машины, которые шли непосредственно вслед за колоннами, тоже были частью агитационного спектакля. "Сейчас же за последними шеренгами пленных,— писал Борис Полевой,— шли колонны поливочных и моечных машин, которые сейчас же, по горячим следам, мыли и чистили московский асфальт, уничтожая, кажется, и самый дух недавнего немецкого шествия".

Парады побежденных были не единственным видом патриотического воспитания широких слоев населения. В Москве действовала своеобразная выставка под открытым небом, где каждый желающий мог взглянуть на трофейное немецкое оружие. Кстати сказать, мимо этой выставки проходил маршрут одной из колонн. Газетчики в связи с этим писали, что "пленный враг встретился со своей, тоже пленной, техникой".

Пленные немцы в лагере на Московском ипподроме.

Агитационный эффект этих мероприятий был настолько велик, что месяц спустя аналогичное мероприятие провели в Киеве. Вот как описан киевский парад побежденных в докладной записке, адресованной Сталину, Молотову, Маленкову и Щербакову: "Для конвоирования военнопленных через г. Киев было сосредоточено 36 918 человек, в том числе 540 чел. офицеров...

 

Движение колонн военнопленных по городу проводилось по плану и маршруту, подготовленным нами и одобренным тов. Хрущевым. Общая длина маршрута по городу от места сосредоточения до места погрузки в эшелоны составила 21 километр. Колонны военнопленных проходили по наиболее оживленным центральным улицам Киева... Общая длина колонны военнопленных при движении по городу составила 5 километров...

Колонны военнопленных проходили по улицам города в течение 5 часов, т. е. с 10 часов утра до 15 часов дня. При движении колонн военнопленных по улицам города окна и балконы домов были заполнены местными жителями. По самым скромным подсчетам, число жителей составило 170 тыс. человек. Движение колонн по городу прошло организованно и никакими эксцессами не сопровождалось.

 

Однако при прохождении военнопленных мимо госпиталей со стороны бойцов, находящихся на излечении, а также инвалидов Отечественной войны имели место многочисленные попытки проникнуть через цепь конвоя и нанести удары военнопленным.

Охраной и конвоем такие попытки настойчиво пресекались. Только четыре человека военнослужащих, инвалидов Отечественной войны, в разных местах маршрута нанесли удары костылями и палкой четырем военнопленным, однако особого вреда им не причинили.