Жаров Михаил Иванович

Народный артист СССР (1949)
Лауреат Государственной премии I степени за роль в х/ф "Петр Первый" (1941)
Лауреат Государственной премии I степени за роль в х/ф "Оборона Царицына" (1942)
Лауреат Государственной премии СССР за театральную работу (1947)
Обладатель почетного диплома жюри ВКФ за роль в х/ф "Деревенский детектив" (1970)
Герой Социалистического Труда (1974)




Михаил Жаров родился 27 октября 1899 года в Москве.

Кем были предки Михаила – неизвестно, так как отец Жарова – Иван Жаров был найден сторожем у дверей Николаевского приюта. Младенец лежал в кружевном конверте с голубыми бантами и прикрепленной запиской: «Назовите мальчика Иваном». Фамилию мальчик получил от своей воспитательницы, так как в приюте существовало правило: каждая воспитательница брала на попечение трех воспитанников и обучала их какой-либо профессии, после чего они получали фамилию своей наставницы.

Мама Михаила Жарова - Анна Семеновна Дроздова родилась в семье бывших крепостных крестьян Смоленской губернии.

Первая дочь Жаровых Надя умерла в младенческом возрасте. Вторым родился Михаил. Затем родилась его сестра Шура, но она тоже умерла. После нее, в 1907 году, родилась Лида, в 1911-м - еще одна Шура, а потом - самая младшая - Нина.

Семье Жаровых жилось трудно. Иван Жаров работал печатником в типографии Бахмана. Туда же он устроил Михаила. Мальчик работал наборщиком за 50 копеек в день. Со временем оцта повысили в должности - он стал агентом по типографским заказам и финансовое положение в семье стало чуть лучше.

В семье Жаровых все любили искусство и книги. А юный Михаил с детства устраивал во дворе театр, разыгрывая сценки с городовым и Петрушкой.

О своем детстве Жаров позже писал: «Я жил в Б. Спасском до пятилетнего возраста, а затем переехал на Самотеку. Ясно помню, как однажды гуляя по двору, я увидел в подворотне какого-то дядю, который показался мне весьма приветливым. «Мальчик, – сказал он, – хочешь конфетку?» Я доверчиво ответил: «Хочу». Когда я приблизился, дядя сказал: «Видишь, там - на веревочке висит рубашечка, дай мне ее, я тебе дам конфетку». Я потопал к веревочке, стянул рубашку и стал тащить ее по земле, подметая грязный двор, пока соседка из окна не закричала: «Миша, Миша, ты что делаешь?» Тогда добродушный дядя, который просил передать ему рубашку, почему-то побежал и исчез».

В 1915 году шестнадцатилетнего Михаила Жарова приняли в театр «Опера С. И. Зимина». Дочь актера Елизавета Жарова рассказывала: «Знаете, есть такой штамп – «долговязый подросток с тонкой шеей». Вот таким и был 16-летний папа - худой, длинный, вихрастый. Он служил у Зимина на посылках: выполнял мелкие поручения, в частности, разносил билеты для бедноты…»



На сцене Михаилу Жарову доверяли роли бессловесных статистов. Впервые он появился перед зрителями в опере Кюи «Капитанская дочка». Михаил изображал инородца, который вылезает на сцену из-под забора и получает палкой по голове. На первом же спектакле от удара он потерял сознание.

Однажды Жаров стоял за кулисами, слушая Шаляпина, певшего Мефистофеля. На сцене герой корчился в муках, пытаясь увернуться от крестного знамения. Хор наступал: «Изыди, сатана! Вот крест святой! Он спасет нас от зла». Мефистофель, пятясь, скрылся за кулисами. Пока зал неистовствовал, чья-то рука стащила Жарова с лестницы, на которой тот сидел. Это был разъяренный помощник режиссера:

- Ты что же это, черт окаянный, Федору Ивановичу рожи корчишь?

Оказывается, сопереживая игре Шаляпина, Жаров непроизвольно повторял его мимику. В тот вечер Жаров мечтал взять у Федора Ивановича автограф, дождался Шаляпина и все ему объяснил. В результате ему осталась на память фотография с надписью: «Мише Жарову, который — я верю — не строил мне рожи! Ф.Шаляпин».

В 1915 году Жаров впервые случайно снялся в кино. В театр пришел человек из съемочной группы и пригласил всех желающих сняться в массовке кинематографического варианта оперы Римского-Корсакова «Псковитянка» с Шаляпиным в роли Ивана Грозного. В фильме Михаил Жаров изображал опричника. Ему приклеили бороду и посадили на коня. Узнать его было достаточно трудно, тем не менее, это был его кинематографический дебют.

В 1916 году Жаров предпринял попытку поступить в только что открывшийся театр-кабаре «Летучая мышь», но его туда не приняли. Тогда Михаил решил начать учиться. Сначала ему отказали в училище Малого театра. «У тебя каша во рту», - пояснил решение комиссии один студент, присутствовавший на экзамене. Затем последовал отказ в студии МХАТ. И Михаил вернулся в оперный театр Зимина.



Революцию 1917 года Михаил встретил с восторгом. Елизавета Жарова вспоминала: «Папа записался в народную дружину, получил какой-то мандат и с гордостью сообщил матери по телефону: «Мама, я народная милиция №10!» Но утром бабушка не пустила его «делать революцию»: «Сиди дома, без тебя обойдутся!»

Вскоре большинство студий были закрыты, и Жаров по приглашению режиссера Первого передвижного театра Красной Армии Владимира Тодди отправился с выступлениями на Восточный фронт.

В 1919 году Михаил Жаров вернулся в Москву. Племянница актера Светлана Жарова вспоминала: «В 1919 году дядя Миша привез с Деникинского фронта, куда ездил с агитпоездом, жену Дину, уроженку Минска. Родители были в шоке - Дина оказалась старше дяди, совсем еще мальчика, на два года! Недели две они проплакали, однако ни словом не упрекнули молодых. Когда дети спрашивали у матери совета при вступлении в брак, она рассуждала так: «Если скажу «да», а ваша жизнь не сложится - я буду виновата; если скажу «нет», и ваша жизнь тоже не сложится - снова виновата буду я. Поэтому поступайте, как считаете нужным. А мы с отцом всегда и во всем вам поможем».

В 1921 году у Михаила и Дины родился сын Женя. Впоследствии он стал актером, работал в Театре комедии имени Н.П. Акимова, снимался в фильмах «Человек в зеленой перчатке» и «Калина красная». Евгений всего добивался сам, так Михаил Жаров терпеть не мог блата и кумовства.

Проучившись немного в Театральной студии Ф.Комиссаржевского, Михаил Жаров в 1921 году поступил в Рогожско-Симоновский театр имени Сафонова. Проработав там неполный год, он перешел в Театр Мейерхольда. Там он с успехом играл эпизодические острохарактерные роли: мадам Брандахлыстову в «Смерти Тарелкина», секретаря в спектакле «Учитель Бубус» и денщика в спектакле «Мандат». Актер был смешон, азартен и напорист.

В то время у Мейерхольда собралось созвездие молодых талантов – Бабанова, Райх, Гарин, Охлопков, Ильинский. Позднее, уже работая в Малом театре, Жаров частенько схлестывался с Ильинским на спектаклях. «Пережимаешь, пережимаешь», – говорил Михаил Иванович. И тут же слышал в ответ: «Ты не дожал, вот мне и пережимать пришлось». Так ворчали друг на друга два великих комика, по-разному понимавшие смешное. Но от закулисных маневров Жарова надежно охранял природный темперамент.

Племянница актера Светлана Жарова рассказывала: «Он, например, часто не был согласен с Царевым, с его линией в театре. Но когда Малый поднялся против Царева, чтобы снять его с должности директора, Жаров был единственный человек, который выступил против коллектива. Почему? Просто потому, что считал Царева прекрасным организатором. И те претензии, которые к нему предъявляли, во-первых, не должны были выражаться в такой хамской форме, а во-вторых, не относились к его директорству. Для театра это была бы потеря».

Дочь актера Елизавета Жарова рассказывала: «По поводу характера: у него ведь щитовидка была. Мгновенная возбудимость. Спорить с ним было абсолютно невозможно. Взрывной, но отходчивый. Накричит, нашумит и тут же ходит тихим мышиком, хочет всех приласкать, что-то приятное сделать. Больше всего его заводило вранье, непорядочность. Почему он в партию вступил? Чтобы помогать людям в театре, потому что тогда многие вопросы решались только на партсобраниях, а вмешаться он не мог. И вступив, он сделал очень много».

В 1926 году Жаров ушел из театра Мейерхольда и работал в Бакинском рабочем театре (1926-1927 и в 1929 г.), в Казанском Большом драматическом театре (1928), в Реалистическом театре (1930), в Московском Камерном театре (1931-1938). Среди наиболее запоминающихся его ролей тех лет можно отметить нелепого домоуправа в постановке «Зойкина квартира», балагура Ваську Окорока в спектакле «Бронепоезд 14-69», буденовца в спектакле «Первая Конная» и матроса Алексея в «Оптимистической трагедии».

Наиболее полно актерское дарование раскрылось Жарова в Малом театре, где он играл с 1938 года и до конца жизни. Ему доставались в основном роли классического репертуара: Мурзавецкий в спектакле «Волки и овцы», Городничий в «Ревизоре», Прохор в «Вассе Железновой», пьяница Иннокентий в спектакле «Сердце не камень» и Дикой в «Грозе».

В 1928 году Жаров встретил актрису Людмилу Полянскую и ушел из семьи. Светлана Жарова рассказывала: «Перед этим он объяснился с матерью, и мать сказала так: «Миша, Дина - моя дочка, и она останется со мной. Женя - мой внук, и я позабочусь, чтобы он никогда ни в чем не нуждался. Заботься о нем и ты. Если захочешь, чтобы я познакомилась с твоей новой женой - приду. А теперь уходи». И Михаил Иванович ушел. Сначала они с Люсей Полянской жили в коммуналке. Потеряли двух сыновей - они умерли младенцами. С ростом популярности появились деньги, дядя получил квартиру в центре Москвы. Ее Михаил Иванович заполнял предметами своей страсти – книгами».

Свою первую большую роль - красноармейца Егора Жаров сыграл в 1925 году в фильме «Дорога к счастью». Но в основном в те годы Михаил играл небольшие роли: половой в кинокомиксе «Мисс Менд», председатель Ревкома в драме «Два-Бульди-Два» и другие. И Жарова считали непревзойденным мастером эпизода. Но настоящую славу Михаилу Жарову принесла роль Жигана в драме Николая Экка «Путевка в жизнь», снятой в 1931 году.



Режиссер Экк был знаком с Жаровым еще по театру Мейерхольда. Роль, которую он предложил, показалась актеру обидной.

– Почему ты думаешь, что я должен играть Жигана, жулика и убийцу?

– Потому, что ты не похож на жулика, а тем паче на убийцу, – отвечал Экк.

Этот первый советский звуковой фильм рассказывал о коммуне для беспризорников, а Жаров сыграл главаря воровской шайки. Исполняя роль Жигана, Жаров играл на гитаре, пел, дал своему герою особый говор, демонстрировал шик и обаяние. Персонаж Жарова вышел настолько убедительным и живым, что воровской мир признал его своим. Украв однажды у Жарова кошелек, узнав – чей он, воры сразу его вернули.

В 1930-е годы артист был нарасхват, и его приглашали на роли самые известные режиссеры. У Владимира Петрова он сыграл в «Грозе» озорника Кудряша, неунывающего царедворца Меншикова - в «Петре Первом», пышущего здоровьем помещика Смирнова – в «Медведе» и учителя Коваленко - в «Человеке в футляре».



В фильмах Козинцева и Трауберга «Возвращение Максима» и «Выборгская сторона» Жаров сыграл конторщика Дымбу. По ходу фильма он пел знаменитую по сей день песенку: «Цыпленок жареный, цыпленок пареный, цыпленок тоже хочет жить». Популярность его героя и песни была такой, что Жарову пришлось обратиться к правительству с просьбой выделить ему машину. Потому что стоило ему появиться на улице, мальчишки начинали его дразнить: «Цыпленок жареный идет!» Однажды он отдыхал на юге и во время прогулки в правительственной резиденции повстречал Сталина. Артист постарался увернуться от встречи, но вождь игриво ему сказал: «А я вас знаю!» «Конечно, - растерянно буркнул Жаров. - Меня все знают».



В 1943 году на съемках музыкальной комедии «Воздушный извозчик» Михаил Жаров познакомился с актрисой Людмилой Целиковской.

Светлана Жарова рассказывала: «К этому времени в семье у дяди давно уже не ладилось. Люда Полянская предпочитала по вечерам раскладывать с матерью пасьянсы, и когда кормилец возвращался домой после двух смен в павильоне, то заставал скучающих дам и... никакого ужина. При этом теща делала еще недовольное лицо. Она болезненно гордилась своим высоким происхождением (правда, никто не знал, в чем оно состояло) и считала Михаила Ивановича с его родней плебеями. Дядя с женой и тещей жили в так называемом «лауреатнике» - вместе с Эйзенштейном, Черкасовым и многими другими известными деятелями культуры. А нелюбимая тещей остальная часть семьи Жаровых - отец, мать, племянницы и я в том числе, ютились в одной комнатушке на Дыкханской улице».

Красивая и кокетливая Людмила Целиковская была младше Михаила Ивановича на двадцать лет. В картине Михаил Жаров играл немолодого, отважного летчика Баранова, влюбленного в начинающую певицу, роль которой исполняла Целиковская. Любовь они перенесли с экрана в жизнь.



Расставаясь с Людмилой Полянской Михаил Иванович оставил бывшей жене большую квартиру на Тверской, не взяв оттуда ничего - даже свои любимые книги.

Светлана Жарова рассказывала: «Когда много лет спустя Люся (Полянская) умерла, Михаил Иванович организовал похороны. На поминках дядя сказал ее приемному сыну, что хотел бы забрать единственное: свою библиотеку. Сообразительный мальчик тут же выдвинул встречное предложение: «Михаил Иванович, вы пропишите меня в этой квартире, и я отдам вам книги». Дядя побагровел, повернулся и молча вышел».

С Людмилой Целиковской Михаил Жаров прожил семь лет. Первоначально они снимали номер в гостинице «Москва», затем Михаил Иванович получил небольшую квартиру.

Во время войны Михаил Жаров снялся в десятке фильмов: «Оборона Царицына», «Актриса», «Во имя Родины», «Юный Фриц», «Близнецы» и других. Фильмы были разного уровня и с разной судьбой. Пропагандистский сатирический памфлет «Юный Фриц» так и не вышел на экраны. А комедия «Близнецы», где Михаил Жаров сыграл главную роль в месте с Людмилой Целиковской, имела большой зрительский успех многие годы.



Одной из самых ярких работ Жарова в период войны была роль Малюты Скуратова в исторической картине «Иван Грозный», снятой в 1944 году. Вместе с ним вновь снялась Людмила Целиковская. Первоначально планировалось, что в фильме сыграет знаменитая балерина Галина Уланова, но Жаров настоял на кандидатуре своей жены. Специально для Целиковской Жаров взялся за режиссуру, поставив военную комедию «Беспокойное хозяйство». Съемки фильма были начаты в самый разгар войны, а закончены в 1946 году. В картине снималось много замечательных актеров. Играл даже Алексей Аджубей, зять Хрущова. Рассказывали, что Жаров, посмотрев на его работу, предложил сменить профессию. У зрителей картина пользовалась большим успехом, заняв седьмое место среди советских фильмов в прокате 1946 года. Подвергшись при этом критике за безыдейность.



О том, каким режиссером был Михаил Жаров, вспоминал Александр Граве, исполнитель главной роли в фильме: «Держал всех крепко, но не тиранил. Да он и сам не терпел «наполеончиков». Работал с удовольствием, много придумывал, дорожил атмосферой фильма, прекрасной компанией актеров».

После войны Целиковская влюбилась в другого мужчину, и Жаров расстался с ней. Этот разрыв закончился для него бессонницей, сердечными спазмами и микроинфарктом. А Целиковская позже призналась друзьям: «О чем я жалею, так это о том, что рассталась с Мишей Жаровым. Он был в моей жизни самым настоящим».



Отдыхая в Истринском санатории, Михаил Жаров однажды познакомился с семьей врачей Гельштейнов - Элиазаром Марковичем, Гиндой Хаимовной и их дочерьми Майей и Викой. Михаил Иванович, чей возраст к тому времени приближался уже к пятидесяти, влюбился в Майю, которая была на тридцать лет его моложе. Майя сделала запись в своем дневнике: «Что мне делать? Я влюбилась в старого некрасивого артиста Жарова!..» Она не могла представить, что актер питает к ней те же чувства. Сам же Жаров рухнул перед ней на колени и заплакал: «Я знаю, что не должен вам это говорить, но я вас безумно люблю…» Вскоре он сделал ей официальное предложение.



Сестра Майи - Виктория Килинская вспоминала: «В один из осенних вечеров 1949 года в нашей квартире раздался звонок. Я открыла дверь: на пороге стоял народный артист СССР Михаил Иванович Жаров собственной персоной. Наверное, в тот момент я бы меньше удивилась, увидев Ленина со Сталиным. «Вы Вика? А я…» - «Я знаю, кто вы!» - «Конечно, знаете. Меня вся страна знает. Но если серьезно, я бы хотел поговорить с Элиазаром Марковичем». Умирая от любопытства, я провела Жарова к отцу и плотно закрыла дверь. Все, что происходило дальше, потом рассказал нам папа. Жаров, войдя в кабинет, встал на колени и попросил руки моей сестры. Проговорили они с отцом часов шесть. Дело закончилось распитием той самой заветной бутылки вина, припасенной Элиазаром Марковичем для замужества дочери».

Михаил Иванович и Майя прожили вместе тридцать лет. Однажды в дневнике Мая записала, что посвятит Жарову свою жизнь. И обещание сдержала - ушла из института, где училась на художественного редактора, научилась шить и вязать. По утрам обзванивала подруг, узнавая новые кулинарные рецепты. Ездила с ним на гастроли. Договаривалась о встречах, записывала, как секретарь, звонки. Сидела на всех его концертах. Они купили в Валентиновке финский домик с двадцатью сотками, где Жаровы проводили почти все лето.



Елизавета Жарова рассказывала: «Папа очень любил там бывать. Обожал печку разжигать, возиться с огнем. С утра сам в телогрейке, со свечкой спускался в подвал, чтобы разжечь. Часто мы по три месяца там жили. Еще любил строить что-то из дерева. Какие-то скворечники, ящики, полочки. Однажды почему-то смастерил клетку для кроликов, которых у нас никогда не было. Наверное, кому-то в подарок. В первой половине дня обычно шел в лес – не за грибами, ни за чем, а просто так, с палочкой с вбитым в нее гвоздем: ходил и боролся с мусором. Читал постоянно в шезлонге. И еще помню его почти всегда в таких полосатых пижамных штанах и старом-престаром пиджаке. Мама еще ему говорила: пап (она его всегда называла «папа»), ты бы снял это безобразие, хотя бы когда за ворота выходишь». Он поздно ложился, рано вставал. До вечера смотрел телевизор. Любимые передачи – «В мире животных» и «Клуб кинопутешествий». Иногда кричал: «Девы (это мы с сестрой. – Е.Ж.)! Принесите-ка мне бутербродик с колбасочкой и чайку с молочком». И так каждые полчаса. У него была огромная кружка, в которую летело семь-восемь ложек песка. Любил водочку, делал ее сам – на чесноке, с перчиком, так, чтобы до носа продирало. Мог выпить рюмки две-три, не больше. И еще делал настойку на перепонках грецких орехов. Ну и коньяк любил. Вино не позволяла язва. Помнится, любимое блюдо – мозги. Нам няня Маша говорила, что это грибы такие. Сказать нам, девчонкам, «мозги» она не решалась. К маме часто приходили подруги – он всегда был очень терпелив. Посидит минут пять, пойдет: Маечка, я прилягу. Из командировок писал ей трогательные письма. И так до последних дней. Он ее боготворил. Я не могу это ни с чем сравнить. Мама была само спокойствие. Никогда на него не давила. Он постоянно советовался с ней. Для меня родители навсегда остались примером семьи, примером отношений между мужчиной и женщиной. Папа всегда боялся за нас. Мама не работала, он переживал из-за того, что оставит семью неустроенной, что все пропадут без него. Соглашался в кино на то, что предлагали. Концерты давал на износ. Считал нас совершенно беспомощными. Да это так и было. С ним все было легко и замечательно. А после его смерти вдруг выяснилось, что все отвратительно и кругом – сплошное хамство. Помню, устраивали поминки, и я пошла в гастроном, где папа брал заказы. Стоит такая крепенькая продавщица и с кем-то шушукается. Подошла моя очередь, и она мне очень спокойно говорит: «Жаров здесь заказы не берет, с тех пор как умер». Это было на девятый день после его смерти».

Михаил Иванович сделал предложение Майе в то время, когда началась печально известная травля врачей-евреев. Одним из первых подвергся гонениям отец Майи Элизар Маркович. Сначала была статья в студенческой газете, обливающая грязью заслуженного профессора. Затем начались бесчисленные комиссии по проверке работы его кафедры. Элизар Маркович перенес несколько инфарктов, но каждый раз возвращался в институт - преподавал, писал статьи и учебники. В 1952 году он подал заявление об уходе, а в феврале 1953 года его арестовали. Была арестована и его жена. Михаил Иванович и вся семья Жаровых повели себя очень достойно. Когда все отвернулись от семьи Гельштейнов, они одни поддерживали их морально. Жаров приютил в своей квартире и сестру Майи Вику. В то время у Жаровых уже росла дочка Анюта, и Майя ждала второго ребенка.



Все эти события не могли не отразиться на Михаиле Жарове. Руководство Малого театра сняло его с должности партийного секретаря. Вчерашние знакомые, еще недавно заискивающие и лебезившие перед ним, теперь отводили глаза, чтобы лишний раз не здороваться. Но Михаил Иванович не только не изменил своей позиции, но на одном из собраний резко заявил, что от родителей жены никогда не отречется. Тогда начались угрозы по телефону.

В кино и театре начала 50-х работы для Жарова не было. Лишь после смерти Сталина, когда родители Майи были реабилитированы, Жаров начал вновь играть в театре и сниматься в кино.



Он сыграл Прохора в фильме-спектакле «Васса Железнова», Артынова в мелодраме Исидора Анненского «Анна на шее», Свиристинского в музыкальной комедии «Девушка с гитарой». Позже он появился перед кинозрителями в небольших, но ярких ролях: министр в музыкальной комедии «Каин ХVIII» и циник Ухов в мелодраме Георгия Натансона «Старшая сестра». Театральная публика принимала его восторженно.



Однажды его вызвали в Моссовет. Он пришел. Спросили: «Михаил Иванович, как вы живете?» «Прекрасно. Другие живут гораздо хуже». – «Но вы-то не другой. Вот на всякий случай вам ордерок, и переезжайте, пожалуйста, на Котельническую набережную, в трехкомнатную».

Он не терпел, когда о нем писали. Точнее, мечтал о достоверной книге, и всякий раз, когда читал написанное, приходил в неистовство.

Однажды его доняла девица из многотиражки. Она долго вызванивала Михаила Ивановича. Однажды подкараулила у подъезда на Котельнической, где он жил. Жаров тогда сломал ногу, и из машины его вынимали двое ассистентов. Они вели его через вестибюль высотки, а девица бежала за ними вприпрыжку на каблуках, задавая свои вопросы, умудрившись в последний момент втиснуться в лифт. Ее настойчивость произвела на Жарова впечатление. Он впустил ее в квартиру. Предупредил: «Только я лягу, а вы спрашивайте».

Когда ее вопросы иссякли, он попросил: «А теперь прочитайте, что вы записали». Вопль Жарова прервал чтение. Девица от страха грохнулась в обморок.

Он добродушно откликался на предложения биографов. Но едва они приступали к работе, как он начинал свирепеть, и рвал страницы. «Михаил Иванович, тут же слово в слово так, как вы говорили!» «Это неправда, ничего такого я не говорил! Не мог говорить! Это – не я». – «У меня есть магнитофонная запись». – «Плевать на запись!» «Давайте послушаем», – предлагал корреспондент. «Ставь...» Слушая, Жаров мрачнел.

Последним всенародным успехом Михаила Жарова стала роль деревенского детектива Анискина. Первый фильм об этом почти фольклорном персонаже, который назывался «Деревенский детектив», был поставлен в 1968 году режиссером Иваном Лукинским по одноименной повести Виля Липатова.



Милиционер Анискин настолько понравился и публике, и критике, и начальству, что вскоре вышло еще два телефильма: «Анискин и Фантомас» и «И снова Анискин».

Свой последний фильм «И снова Анискин» Михаил Жаров поставил сам. К тому времени он был тяжело болен, но достойно держался перед камерой.



Светлана Жарова рассказывала: «Когда в 60-е, 70-е стали подписывать письма в защиту гонимых, я однажды упрекнула его: почему не подписал? Он сказал что-то резкое, я вспылила, ушла. Когда пришла домой – звонок. Дядя Миша. «Успокоилась, дурочка? А теперь я скажу. Не тот умный, который, все видя, бьется головой о стенку, а тот, кто в данных условиях старается сделать максимум». Конечно, он все понимал про нашу тогдашнюю жизнь. У него не было ощущения, что ему кто-то что-то должен за его популярность и дар. Он никогда не пользовался своим именем. Только если надо было помочь кому-то другому, не из семьи. Я, например, помню, как он помогал Каплеру. Это он делал всегда. В Моссовете даже хотели выделить ему секретаря с кабинетом – так много дядя Миша помогал людям по стране».



Однажды Жарова пригласили в Голливуд. Это было в год смерти старшего Кеннеди. В первые часы после перелета Жарову было плохо – что-то с сердцем. С первого взгляда Америка ему исключительно не понравилась. После нескольких часов отдыха Жаров решил выйти в город, не зная по-английски ни слова. Не прошло и пяти минут, как он понял, что заблудился. Жаров подошел к темнокожему американцу, и допустил непоправимую ошибку, обратившись: «Товарищ негр, скажите...» И незамедлительно получил по физиономии. «Товарищ» расслышал лишь слово «негр». Только полицейский спас артиста от больших неприятностей.

Позже, захватив за компанию Юлиана Семенова, Жаров отправился в палаточный лагерь каких-то протестующих слоев. Узнав об этом визите, тогдашний посол в Америке Добрынин всплеснул руками.

– Михаил Иванович, дорогой, что вы творите! Вы ведь могли пропасть с концами. В этом палаточном лагере – одни разбойники! Я покажу вам то, чего не должен показывать.

И он провез Жарова по району, целиком разграбленному черными. После этого неофициальная часть визита была наскоро свернута. В официальной значилось посещение знаменитой четы Мейер – владельцев одноименной киностудии, которые к тому времени отошли от дел, и жили в Нью-Йорке, в простенькой квартире со смежным бассейном на четыре семьи. Жарова они знали по фильмам и были от него в восторге. Зашла речь о том, как живет артист Жаров, – супруги были достаточно хорошо информированы, как обстоят дела с уровнем жизни в эпоху победившего социализма. Были уверены, что и Жаров едва ли не бедствует.

– Я плохо живу?! – обиделся Михаил Иванович. – Да у меня квартира на сто метров, как у вас. У меня дача есть!

– Вы располагаете частной собственностью? – удивились Мейеры.

– Получается, располагаю. У меня дача, машина, наконец, у меня няня есть!

– Зато у вас нет бассейна, – сказал старик Мейер.

– Нет, – грустно согласился Жаров. – Этого у меня нет. А вы знаете почему? Потому что один бассейн на четыре квартиры – это не гигиенично.

Болел Жаров в последние годы часто и тяжело. Звезду Героя Социалистического Труда к восьмидесятилетию ему вручали дома. Мая накрыла на кухне, по-семейному. Жаров довольно сдержанно реагировал на это событие.



Потом он попал в больницу с диагнозом – аневризма аорты. В палату его положили с негром по имени Майкл. Памятуя свои американские злоключения, Жаров ворчал: «Это мне специально негра подложили...» Но негр оказался молодой и веселый – через пару дней Михаил Иванович что-то горячо обсуждал с ним. Позже к Жарову перевели какого-то пенсионера, и он стал ворчать, что с Майклом веселее. Был уверен, что скоро выйдет, заказывал журналы, книги. Лучше не становилось, зато появились сильные боли в боку. Врачи не заметили, что у актера была проблема с аппендицитом. И вскоре Михаил Жаров умер от перитонита.

Он не любил, когда его навещали в больнице. Даже Маю в последний свой день заставил уйти из палаты: зачем на меня такого смотреть? На его рабочем столе осталась записка: «Ничего не трогать, скоро приду».

Михаил Иванович ушёл из жизни во сне, утром 15 декабря 1981 года в больнице. Он был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.



В 2009 году был снят документальный фильм «Михаил Жаров - счастья баловень безродный...», в котором о знаменитом актере рассказали народная артистка СССР Элина Быстрицкая, народная артистка России Татьяна Панкова, племянница Михаила Жарова Светлана Жарова, народная артистка России Наталья Тенякова, директор Центрального Дома актера Маргарита Эскина, народный артист СССР Юрий Соломин, подруга Людмилы Целиковской (жены М.Жарова) Надежда Якунина, народный артист России Александр Граве.

Текст подготовил Андрей Гончаров

Использованные материалы:

Текст статьи «Михаил Жаров: свой среди чужих», автор Д.Щеглов
Материалы сайта www.rusactors.ru
Материалы сайта www.akter.kulichki.net