АДДИКЦИЯ. ПРИВЫЧКА К ЗАВИСИМОСТИ.

 

Цикл статей «Любовь и зависимость».

Аддиктивный или неаддиктивный потенциал.

Итак, продолжим рассмотрение зависимости (аддикции). И даже приведем один небольшой пример в данной статье.

Важным для нас с рождения и по сей день является наше человеческое окружение. Поэтому, становясь зависимыми от чего-либо, мы бываем, склонны «подсаживаться» на людей. Таким же образом, наша заветная мечта — избежать аддикции или вырваться из ее оков — осуществима при условии научения лучшим способам обращения с людьми. Это верно не только для романтических увлечений, но и для семейных уз и дружбы. И мы, конечно, будем выбирать себе в окружение людей, подходящих под наши привычные «ожидания».

Наши семьи имеют огромное влияние на наш аддиктивный или неаддиктивный потенциал, так как учат уверенности в себе или беспомощности, самостоятельности или зависимости. За пределами семьи большая часть современного социального окружения существует в форме организаций (институтов) — таких, как школы, колледжи, университеты и пр. Опыт взаимодействия с такими учреждениями может поселить в нас серьезные сомнения в своей способности управлять собственной жизнью, не говоря уже о творческом взаимодействии с остальной частью мира. Действительно, они могут полностью препятствовать нам в развитии такой способности. И тогда возникает импульс к бегству и зависимости. Поэтому одной из лучших вещей, способной оградить нас от аддикции, является понимание того, как наше социальное окружение влияет на нас, и развитие внутренней силы для того, чтобы стать чем-то большим, нежели порождение общества.

Аддикция — не химическая реакция. Аддикция — это опыт, основанный на шаблонной субъективной реакции человека на то, что имеет для него особое значение — что-то, что он воспринимает как настолько безопасное и успокаивающее, что он не в силах без этого обойтись. Если мы хотим достигнуть понимания аддикции, то должны прекратить обвинять наркотики и обратить внимание на людей, на себя и на то, что делает нас зависимыми. Мы приобретаем привычку к зависимости, вырастая в культуре, приучающей нас к ощущению личной неадекватности, опоре на внешние защиты и озабоченности скорее негативным или болезненным, чем позитивным и радостным.

Аддикция в нашем обществе не является аномалией. Это неотклонение от нормы; это — сама норма. Зависимость, называемая аддикцией — зеркальное отображение более фундаментальных зависимостей, которым мы учимся дома и в школе. Аддикт ищет поверхностного, внешнего контакта с жизнью (с помощью наркотиков или так называемой «любви»), что напрямую ведет к поверхностным, несерьезным отношениям друг к другу, к своему собственному разуму и телу, физическому миру, обучению, работе и игре. Молодые люди, которые внезапно отвергают принятые обычаи и ищут утешения в наркотиках или в религиозной общине, только выражают тенденции, так или иначе, всегда присутствовавшие в их домашней, школьной или университетской жизни.

Чрезмерный родительский контроль, искусственные критерии обучения и почтительное отношение к установленным институтам, например, к организованной медицине — наряду с другими культурными влияниями — объединяются, чтобы оставить нас без надежд на лучшее, обеспечиваемых непосредственным ежедневным опытом. Что можно сделать для борьбы с этим широко распространенным аддиктивным дрейфом? Мы можем начать овладевать инструментами самоанализа, развивать критерии для оценки своих личных увлечений и задаваться вопросами, которые обычно не приходили нам в голову. Выяснение того, не является ли некоторый вид «любви» аддикцией, может быть первым шагом к переосмыслению и реструктурированию всей жизни.

По самой природе аддикции, ее легче диагностировать, чем вылечить. Так как приверженность простым, универсальным решениям в жизни — как раз и есть сама проблема, с которой мы имеем дело, то любое обращение к подобной программе ее разрешения обеспечивает лишь замену одной аддикции другими, что аддикты постоянно и делают. Поскольку проблема коренится в недостатке надежных основ в жизни — из-за нехватки жизненного опыта, удовлетворенности и самореализации — любое реальное решение неизбежно будет сложным. Такое решение, конечно, повлечет за собой развитие внутренних способностей — интересов, удовольствий, умений — чтобы противодействовать желанию бегства и самозабвения. Оно подразумевает желание и владение чем-то, что можно предложить другому человеку. Любовь становится возможной благодаря целостности существования двух индивидуумов, объединившихся не из пассивной зависимости, а из уверенности и силы в себе.

Пример зависимых отношений из жизни исследователя:

«В нынешнем открытом обществе, в жизни, в кино, в романах и лирических песнях могут встречаться самые разные вариации отношений между женщинами и мужчинами. В этом контексте то, что я иногда встречал, часто было обескураживающим. Отношения, которые, предположительно, вели бы к чему-то вроде совместного развития, в реальности основывались большей частью на безопасности и комфорте проводить столько времени, сколько возможно, с кем-то, полностью приспособленным к твоим потребностям. В этом случае «любить другого» в действительности означало «сократить сферу своей жизни». Я находил только одно слово для их описания — зависимость. Индивиды «подсаживались» на кого-то, кого рассматривали как объект; их потребность в объекте, их «любовь» была на самом деле зависимостью.

Удивительно, как женитьба влияет на пользование телефоном. Например, Миша и Аня (имена вымышленные), когда бы я ни звонил Мише, даже если это касалось бизнеса, я должен был выносить длительные перерывы, удлинявшие разговор в два раза по сравнению с необходимым, пока он передавал Ане, что я только что сказал. Однако это была еще доброкачественная форма вмешательства. Аня считала меня также и своим другом, и можно было сказать, что она проявляет интерес к моему благосостоянию, когда она прыгала перед телефоном, крича «Что он сказал?». Злокачественным это становится, когда пытаешься говорить с еще одним другом Германом. Мы все знали, что его жена даже с трудом отпускала его на баскетбольный матч, и когда она все же разрешала ему пойти, то сама шла с ним и заставляла его садиться как можно дальше от его друзей. А в последнее время он не мог даже говорить по телефону без того, чтобы не закрывать микрофон каждый раз, когда я что-нибудь говорил, и не повторять мое сообщение дословно своей жене, чтобы она могла сказать ему, что отвечать.

Юля также имеет свой стиль обращения с телефоном. В редких случаях, когда Эдик задерживается вечером больше, чем на час или два, она звонит мне и заводит долгий, бесцельный разговор, призванный избавить ее от необходимости делать что-либо самой. (Часто, отчаявшись найти замену, она напивалась — плохой ход, он делал три часа без Эдика похожими на все шесть.) Но стоило Эдику вернуться, даже если мы только начали разговор или были в середине обсуждения важной темы, Юля выкрикивала его имя и подпрыгивала, как только слышала звук ключа в замке, и вешала трубку, так что я не успевал даже попрощаться».

 

Автор: Шведова Майя