ОТВЕРГНУТАЯ ЖЕНСТВЕННОСТЬ: ИСТОРИЯ ОДНОГО СИМПТОМА

Если ребенок отказывается от родительского наследия,

то эта «территория Я» оказывается отчужденной,

и неасимилированной в образ его Я

С такого рода симптомом я встречался в своей практике не единожды. Было несколько похожих историй. Тем не менее, для того, чтобы понять суть симптома, каждый раз требовалось индивидуальное «расследование». Тем самым подтверждался следующий принцип: у одного и того же симптома могут быть разные причины, и для того, чтобы  понять суть его послания личности, необходимо тщательное изучение того контекста, в котором он возникает, т.е. подробное знакомство с жизненной историей этой личности.

В данной статье я привожу пример психологического анализа «истории одного симптома» через призму разрабатываемой мной концепции слияния. В предыдущих статьях  и  можно посмотреть более подробную информацию информацию.

Клиентка Светлана, женщина 50 лет, замужем, мать двоих детей, экономист. Обратилась с запросом появления на лице красных пятен непонятной природы. Врачи не знают, что это такое. Пятна появились около года тому назад. До этого ничего подобного у нее не было.

Ловлю себя на любопытстве, предвкушая интересное расследование! Пятна определенно выступают, как яркий симптом. Но симптом чего? Что за ним стоит? О чем он? Какое послание несет? Что он хочет сказать клиентке? Какого уровня системы этот симптом: индивидуального, семейного, родового?

Пытаюсь узнать что-либо о феноменологии симптома, используя для этого методику «Идентификация с симптомом». Однако попытка «разговорить» симптом не принесла результата. Клиентке сложно дается визуализация – образное мышление явно не ее сильная сторона. Симптом упорно молчит на вербальном уровне, зато красноречиво говорит на невербальном. Понимаю, что прямой доступ к содержанию симптома затруднен, придется идти окольными путями.

Так бывает часто в работе с симптомом. Симптом одновременно и маркирует и скрывает проблему, стоящую за ним. Первоначальный запрос клиентки с ожиданием скорейшего избавления от симптома постепенно переходит на системное исследование ее личности и ее жизни. Для того, чтобы понять «Зачем он нужен этой системе?»,необходимо исследовать историю возникновения симптома и его системные связи – те контексты жизненных событий, взаимодействий и переживаний, в которых появляется симптом.

Начинать исследование системных связей симптома необходимо первоначально с ближайшего системного уровня – уровня личности. Иду и я по этому пути и для начала пытаюсь рассмотреть гипотезу появления симптома на индивидуальном уровне как элемента системы личность. А для этого необходимо восстановить контекст, в котором возник симптом, историю его появления в контексте жизненного пути клиентки.

Спрашиваю Светлану  о тех возможных событиях, которые случились в то время, когда появились пятна на ее лице: Что произошло в ее жизни в этот момент либо за полгода до этого? Она пытается что-то вспомнить, но ничего особенного, за что можно было бы ухватиться, что могло бы стать причиной появления симптома или пусковым механизмом. Единственное, что ей приходит на ум, так это менопауза. По ее интонации, напряжению в голосе, эмоциональному сопровождению чувствуется, что эта тема у клиентки эмоционально заряжена.

Безусловно, данная тема не оставляет безразличной любую женщину. Это критический момент в жизни каждой женщины. Увядающая красота, телесные изменения, прекращение репродуктивной функции актуализируют в сознании  женщины, столкнувшейся с этими фактами ее жизни, тревогу и страхи, и требуют глубокой душевной работы по изменению своей идентичности, образа своего Я, прежде всего образа женщины. Такие моменты в жизни человека называют кризисными. И хорошим решением в этом случае является тщательная инвентаризация и последующая трансформация человеком своей актуальной идентичности.

Пытаюсь исследовать эту тему, понимая ее важность. Что для клиентки значит менопауза? Что она думает об этом? Какие мысли-чувства-переживания  возникают в связи с этой темой?

Первое, что приходит на ум клиентки – это связь менопаузы с репродуктивностью. Менопауза  для Светланы это сигнал того, что  она больше не сможет иметь детей. После небольшого обсуждения этого ракурса замечаю, что это тема для нее эмоционально не заряжена. Клиентка соглашается, что это на самом деле так. У нее уже есть взрослые дети, она считает, что полностью исполнила свой материнский долг, и больше не хочет иметь детей. Оставляю эту гипотезу, однако понимаю, что необходимо продолжать исследование значения этого события (менопаузы) для моей клиентки.

Пробую исследовать тему продуктивности в общем – здесь тоже не за что зацепиться. Светлана достаточно хорошо реализована, у нее много интересных проектов в жизни. И с началом менопаузы для нее творческая жизнь точно не заканчивается. Понимаю, что нужно разрабатывать другие версии. Однако идея менопаузы как важного события остается по-прежнему актуальной.

Пытаюсь повнимательнее всмотреться в образ клиентки. И здесь я обращаю внимание на ее внешний вид. Замечаю, что она как будто бы игнорирует факт своей внешней привлекательности. Об этом говорит отсутствие прически, макияжа, простая спортивная маечка. Говорю клиентке об этом своем наблюдении с некоторым напряжением (клиентка ведь женщина!), попутно уточняя ее возраст. Возраст Светланы удивляет, ей 47 лет, хотя по виду она выглядит старше. Мое напряжение оказывается напрасным: клиентка достаточно спокойно реагирует на мою обратную связь о ее внешнем виде и на вопрос о ее возрасте, заявляя, что для нее внешняя привлекательность совершенно не важна. Даже более того – она заявляет, что внешняя привлекательность для нее совершенно бесполезна.

- Зачем тратить время своей жизни на ненужное и бесполезное занятие? Гораздо важнее ум, знания.

Затрагиваю поглубже эту тему, чувствую, что это важно. Светлана искренне не понимает ценности внешней привлекательности. Мои попытки порассуждать о красоте, женственности не находят у нее поддержки.

- Зачем мне это???  Зачем мне красота и привлекательность, тем более в моем-то-то возрасте? В это время? Я мать, верная супруга, личность, состоявшаяся и в материнстве, и в профессии, что мне может дать  внешняя привлекательность и красота? Только лишние проблемы…

Отмечаю для себя эту ее последнюю фразу. Думаю, что это важно. Да и весь ее текст о женской привлекательности звучит как-то осуждающе. Понимаю, что иду по верному следу.

Замечаю ей, что когда она говорит о красоте, привлекательности – ее слова звучат осуждающе и как будто направлены кому-то... Возникает идея об интроекте (идее из чужого опыта, принятой некритично и безоговорочно). Для моей клиентки таким убеждением является: для человека ум важнее, чем красота. Зная о том, что у каждого интроекта есть автор, развиваю эту идею в надежде отыскать его источник – того человека, значимого и авторитетного в жизни клиентки, кому изначально могло бы принадлежать это убеждение. От кого она слышала эти слова? С чьим образом они ассоциируется?Может ли она вспомнить, откуда у нее такое убеждение? Когда оно появилось?  Клиентка не может ничего такого вспомнить – кто, когда и при каких обстоятельствах ей об этом говорил?

Не обнаружив ничего, что подтвердило бы эту гипотезу, пытаюсь самостоятельно перебирать значимых ей людей. Начинаю, естественно с матери – человека, в котором ребенок больше всего нуждается. И снова мимо – нет, не откликается. Более того, мать не была для Светланы в этом авторитетом и уж точно не могла «нести для нее такую истину».  Этот факт кажется мне интересным и значимым. Чувствую, что здесь может быть что-то важное для понимания ее проблемы. Прошу Светлану рассказать поподробнее о ее матери.

Мать, со слов клиентки, взбалмошная, непоследовательная, истеричная, инфантильная женщина. Пока был жив ее муж (отец Светланы), мать вела себя беспечно, особо не обременяя себя никакими заботами. Они часто устраивали с отцом семейные сцены с криками, выяснениями отношений, которые заканчивались сексуальными утехами в спальне. У клиентки сохранились неприятные переживания об этом периоде ее детства.

После смерти отца (клиентке было 15) мать не изменилась, и Светлане пришлось стать для нее родительской фигурой – заботиться о ней. Матери в то время было 50, но она, по словам клиентки, не обращая внимания на возраст, продолжала жить, как и раньше, думая лишь о своей внешности, привлекательности и мечтая найти себе мужчину. Образ матери и ее поведение вызывали и вызывают до сих пор у Светланы неприязнь, отвращение и осуждение. Она точно не хотела бы быть похожей на свою мать!

Понимаю, что это заявление очень важно! Это очень эмоционально заряженная установка, оказывающая сильное влияние на формирование идентичности и последующим влиянием на всю жизнь. Здесь мы имеем дело с антисценарием – типичным механизмом родительского программирования жизни, характерного для детей с феноменом парентификации.

Парентификация – семейная ситуация, связанная с реверсией ролей родителей и ребенка, при которой ребенок в силу сложившихся неблагоприятных семейных обстоятельств вынужден рано стать взрослым и принять на себя опеку над своими родителями. Этот феномен чаще всего возникает в неблагополучных семьях с инфантильными родителями, например, в семьях родителей-алкоголиков. Вынужденно рано повзрослевшие дети часто прибегают к антисценариям. Так, дети алкоголиков ненавидят алкоголь и алкоголиков и по сравнению со своими зависимыми родителями становятся противозависимыми.

Наша клиентка хоть и не росла в семье алкоголиков, но ей пришлось выполнять родительскую функцию по отношению к своей инфантильной матери.

И здесь мы выходим на следующий уровень системы – семейный. Симптом клиентки вплетен в систему ее расширенной семьи. Очевидно, что Светлане не удалось психологически отделиться  от своей мамы, и она до сих пор находится в слиянии с ней. Притом, что внешне такие отношения могут выглядеть наоборот отстраненными, дистантными.

В психологии такой вариант эмоциональной зависимости называется противо- или контр-зависимостью. В этом случае ребенку невозможно интегрировать в образ Я непринимаемый образ родителя из-за сильной негативной эмоциональной заряженности последнего. Ребенок, выражаясь метафорически, в такой ситуации отказывается от родительского наследия и эта его «территория Я» оказывается отчужденной, неинтегрированной и неасимилированной в образ Я ребенка.

Тем не менее, эта сознательно непринимаемая и отвергаемая территория Я настойчиво «требует своего включения и представительства» в образ Я. Не получив этого, она начинает «мстить» Я, регулярно напоминая о себе посредством различных знаков-симптомов.

Суть моей концепии психосоматики – концепции слияния – симптом это часть Я, непринимаемая, отвергаемая, несынтегрированная в Я-образ себя.

Вернемся к нашей истории. Вспомним ранее оброненные слова клиентки:

- Зачем мне красота и привлекательность, тем более в это время? Я мать, верная супруга, личность, состоявшаяся и в материнстве и в профессии, что мне может дать  внешняя привлекательность и красота? Только лишние проблемы…

За этими словами скрываются непринятие женственности и сексуальности: «Если будешь привлекательной и сексуальной, то может возникнуть соблазн». «На тебя станут обращать внимание другие мужчины. А там и до беды недалеко: можно увлечься, влюбиться, изменить мужу…»

Попробуем понять в свете вышеизложенной теории суть симптома клиентки.

Итак, клиентка не смогла пройти сепарацию от своей матери в силу ее обесценивания. Самым ярким качеством матери является ее женственность и сексуальность. Результатом непринятия клиенткой матери является то, что она строит образ своего Я таким, для которого неприемлемо то проявление женственности и сексуальности, которые она наблюдает у своей матери.

Символически симптом клиентки – красные пятна на лице, можно интерпретировать следующим образом: красные щеки символизируют красоту, внешнюю привлекательность у женщин. Издревле женщины подкрашивали щеки, делая их ярче с целью привлекательности. Деревенские девушки, в ситуации отсутствия косметики использовали свеклу, натирая ею щеки. Непринятая женственность таким образом пытается привлечь к себе внимание личности клиентки, проявляясь симптоматически в виде покраснения  ее щек.

Остается еще открытым следующий вопрос: Почему симптом возник в этот период ее жизни? Мое мнение на этот счет такое. Симптом возник в период кризисного события жизни клиентки – менопаузы. Данное событие актуализирует в женщине переживания связанные с женской идентичностью: Какая я женщина? Для моей клиентки это не простой вопрос, с которым ей сложно встречаться. Однако ее непринятая  женственность «не желает смириться с уготовленной ей участью» и пытается прорваться в сознание клиентки посредством такого рода симптома, настойчиво посылая ей сигнал «Заметь меня, я женщина!»

В данной статье я описал результаты первой встречи клиенткой, целью которой было понять психологическую суть послания ее симптома.

А впереди ожидала непростая работа по принятию клиенткой ее отвергаемой части и интеграции ее идентичности…

***************************************************************************