Заикание – это настоящее проклятье. Такие дела, которые обычному человеку ничего не стоит сделать, для заики – тяжелое испытание. Элементарные ситуации превращаются в пытку – позвонить по телефону, обратиться к незнакомому человеку, купить что-нибудь в магазине. Тяжелее всего сказать первое слово. Оно застревает в горле. Особенно, если это слово, например, на букву Т. Или на З. Или на О. Почти весь алфавит заика может записать в заклятые враги. Но когда первое слово сказано, выдавлено, вымучено, нужно ведь продолжать разговор, а здесь – то опять заклинит, то губы начинают выделывать не понятно что. Друзья отводят глаза, делая вид, что не замечают. Недоброжелатели ухмыляются.

Выступления на публике – это отдельная тема. Часто заика боится своего голоса, который при подобных выступлениях еще и усилен микрофоном. Он как-то справляется с собой, через невероятное напряжение  находит в себе силы говорить, но некоторые слова не выходят. А как без них? Приходится на ходу искать заменители, не всегда, надо сказать, подходящие, в ход помимо обычных слов идут всякие «эээээ» и прочий словесный мусор. Ладно слова – их можно как-то поменять, где-то скомкать или даже пропустить. Но куда деваться от цифр?..

Мне пришлось через это пройти.

Разговаривать я начал рано. Года в полтора. Чисто. Говорил много и с удовольствием. Основательно. Порой сочинял, конечно, но не чувствовал это враньём. До определенного возраста всё было нормально, но лет в пять начались какие-то, почти незаметные, проблемы. После первых месяцев в школе родителям стало ясно: ребенок заикается. Для всех это стало шоком.

Логопеды помочь не могли. «Он волнуется, наверное, дайте ему успокоительного». Давали. Медикаментозное спокойствие, однако, проблемы не решало. Дальше в ход пошли бабки-целительницы. Не помню уже, сколько их было. Они, каждая на свой лад, то испуг выливали, то искали порчу, то возносили молитвы непонятно кому. Тоже никакого результата. Были какие-то безумные доктора-самозванцы, лечившие все недуги таинственными аппаратами – но с этой проблемой они тоже справиться не могли.

В итоге попытки побороть заикание как-то сошли на нет. Моя речь не была похожа на один сплошной речевой дефект, но проблема проявлялась слишком часто для того, чтобы списать это на волнение или стечение обстоятельств.

Помню кошмар на уроках английского в институте. Нам задавали на дом учить слова, потом их проверяли. Некоторые слова никак не желали выходить. «Ontheagenda», например. Не помню уже, сколько раз вырвалось у меня «the», прежде чем удалось сказать «agenda».

Практически всю сознательную жизнь я пытался побороть заикание. Перечитал массу литературы, общался с психологами. В итоге заикание как таковое я своими силами не поборол, но научился виртуозно пользоваться вспомогательными приемами, которые позволяли говорить.

Например, если слово выходить не желает, иногда продвинуть его помогает какое-нибудь лёгкое для произношения слово-паразит. Что-то вроде «ээээ» или «вот», или «в общем-то». Если слово всё равно не получается – приходится его заменять.

Кроме того, можно помочь себе жестикуляцией, или привлечь мимические мышцы лица (способ не очень хороший: выглядит это как тик). Были у меня и другие «помощники». Помню, одно время, еще в школе, таким вспомогательным средством было что-то вроде сопения носом.

Все эти приёмы речь не украшают, но выходить из речевого ступора позволяют. Что касается тех случаев, когда заикание проявлялось множественным повтором, – тут уж ничего не поделаешь. Можно было только повторять внутри себя «успокойся, успокойся» да надеяться, что очередное слово не «сорвется». Такие надежды оправдывались далеко не всегда.

В итоге, если суммировать всё, что я делал, можно сказать, что осталось несколько наиболее тяжелых ситуаций, которые никакими приемами одолеть не удавалось. Например, покупка чего-либо в магазине. Почему-то, когда нужно было попросить что-нибудь у продавца в обычном магазине, заикание обрушивалось на меня всей своей мощью. Поэтому обычные магазины я старался не посещать, отдавая предпочтение супермаркетам, где на традиционный вопрос о том, нужен ли пакет, можно ответить кивком головы.

Особо стоит отметить звонки по телефону. Еще совсем недавно по долгу службы мне приходилось много звонить. Каждый звонок – концентрированный стресс.

Иногда я записываю видеокурсы. Запись происходит в предельно спокойной обстановке, напоминая разговор с самим собой. Обычно в таких ситуациях заикание практически не проявляется. Но когда горит красная лампочка записи, одиночество рассеивается. Поэтому, скажем, получасовую запись приходится три часа править, вырезая сбойные места, переписывая их заново, да и сил подобное мероприятие отнимает больше, чем час занятий в спортзале.

Несмотря на то, что я научился с этим жить, мне не давал покоя один простой факт: ведь было время, когда я говорил, не задумываясь о том, что говорю и где говорю. Я помню себя с очень ранних лет. Я понимал, что заикание мое вызвано какими-то психическими проблемами, которые можно решить методами психологического воздействия. Я рылся в памяти, пытаясь вспомнить, с чего всё началось, что стало причиной, но ничего не получалось.

Воспитывали меня хорошо, я отлично развивал свои врожденные способности – пожалуй, серебряная медаль в школе, красный диплом в институте и около тридцати написанных, отредактированных или переведенных мною к настоящему моменту книг могут послужить объективным доказательством правильного воспитания. В итоге понять корни проблемы не удавалось. Не удавалось до недавнего времени – до встречи с системно-векторной психологией и Юрием Бурланом.

Забегая вперед, скажу, что сейчас, после прохождения тренингов по системно-векторной психологии, заикание сдалось. Война длиной примерно 20 лет выиграна. Знаете, это такое удовольствие – свободно, без напряжения, спросить в часовом магазине, можно ли померять вот этот Timex, или просто позвонить по телефону в справочную службу, да каждое слово теперь – в радость.

Это случилось не сразу, процесс шел постепенно. Он и сейчас продолжается. Когда я начал замечать позитивные изменения, я отнесся к этому с недоверием. Долго за собой наблюдал, испытывал разные речевые ситуации. Когда понял, что всё закончилось – это был один из самых радостных дней в моей жизни.

Не хочу вспоминать время, когда я заикался. Но вспомню – для того, чтобы дать тем, кто заикается, шанс избавиться от этого кошмара.

Расскажу теперь по порядку о том, что мне удалось осознать на тренингах и как я всё-таки поборол заикание. Кстати, избавление от заикания – это не цель тренингов. Это лишь «побочный эффект».

Выше я уже говорил о двух типах заикания. Первый – это когда слова застревают в горле, и трудно начать говорить или сказать какое-то слово. Второй – это когда губы перестают нормально работать и многократно произносят какой-нибудь слог или букву.

Разберемся для начала с первым. Этот вид заикания характерен для людей-обладателейанального вектора. Для того, чтобы понять характер его возникновения, начнем с самого начала. А именно с раннего детства. Детям-обладателям анального вектора характерен основательный подход к любому делу. Если дело начато – надо его завершить. И надо завершить его качественно. Это касается всего – от задачи по очищению кишечника до уборки комнаты или до рассказа о чем-либо.

Дети с анальным вектором усидчивы и неторопливы. Если такому ребенку достанутся такие же родители, то по равенству свойств они будут понимать его нерасторопность и не будут его подгонять, дёргать – и тем самым избавят от многих проблем в будущем. Если же этому ребенку, например, достанется мама с кожным вектором, которой будет казаться, что он слишком медлителен, и у нее будет постоянное желание его поторопить – проблем не избежать.

Классический пример: ребенок с анальным вектором очень серьезно относится к делу очищения кишечника. Такой ребенок может довольно долго сидеть на горшке. Если ребенка сдергивать с горшка (а кожные родители так и делают), постепенно это приведет к развитию у него неконтролируемого сжатия анального сфинктера (запору). Такое воздействие вгоняет его в стресс, лишает чувства защищенности. Прерывание и любая спешка выбивают его из колеи, из его жизненного ритма. В таких условиях сжатие распространяется и на другие сфинктеры, в итоге доходит до горла – и ребенок начинает заикаться.

Если такой ребенок рассказывает о чем-то, задаёт вопрос, проявляет любую речевую активность, делает это он обстоятельно, говорит неторопливо, вдаётся в подробности, которые, как может показаться человеку с кожным вектором, вовсе и не важны.

Например, ребенок обращается к маме:

- Мама, у меня к тебе вопрос. Я сегодня был у бабушки и смотрел телевизор, там была передача про зверей, они там бегали, прыгали и догоняли друг друга, у одного волка там был волчонок, такой небольшой и пушистый, и вот они жили там, в лесу, и вокруг было еще много волков, и вот в один день они там охотятся, а волчонок увидел…

Сказал он уже немало, а вопроса всё нет. Мама, не понимающая особенностей ребенка, обязательно поторопит его (её бы больше устроил вопрос вроде: «Мам, а ящерицы летают?»):

- Ну давай уже, что за вопрос?

Но его нельзя торопить, перебивать. Он собьётся, попытается начать сначала. Его снова перебьют… Это одна из ситуаций, которая приводит к проблемам с речью. А ведь подобное случается на каждом шагу. Его торопят, а он упрямится, пытается сделать всё так, как ему хочется. Причем не просто хочется, а – необходимо для нормального самочувствия, для нормального развития.

Если говорить обо мне, то в моем случае особенно жёсткого «мельтешения» со стороны родителей не было, но как раз с началом учёбы в школе меня нередко торопили – шнурки я, например, завязывал не очень-то быстро. В школу не спешил собираться. О результатах даже такого небольшого отклонения я достаточно рассказал выше.

Глубокое осознание причины заикания сняло напряжение, проблема пропала. Когда я занимался на курсах по системно-векторной психологии, одной из первых лекций была лекция по анальному вектору. Уже после первого занятия мне стало легче в проблемных ситуациях, но второй тип заикания до определенного момента не сдавался.

Заикание с многократным повтором каких-либо звуков характерно для представителейорального вектора. Их эрогенная зона – рот, губы. Они много и с удовольствием говорят. Болтают без умолку. Они любят сочинять фантастические истории, всё что угодно – лишь бы их слушали. Заводят детский коллектив страшными рассказами – если чувствуют, что это обеспечит им внимание других детей, засыпают вопросами мам и бабушек, если чувствуют, что те могут ответить. Или когда совсем никто не слушает – начинают выдумывать что-то совсем уж нереальное, но привлекающее внимание других людей.

Ребенок с оральным вектором не чувствует, что он, в сущности, врёт, рассказывая небылицы. Когда же его рассказы («мама, мама, там в сарае что-то такое притаилось, пойдем посмотрим, я уже давно заметил, оно ведь может ночью выбраться, всех кроликов поест, пошли, оно и меня хотело утащить, выгоним его…») принимают неприемлемый, по мнению окружающих взрослых, масштаб, его могут очень особенным образом за это наказать. Дать по губам, проще говоря.

Для оральника это страшнейший стресс. Его чувствительнейшая эрогенная зона подвергается ужасному воздействию. Как результат – неспособность нормально говорить.

На занятии рассказали о механизме формирования заикания у представителей орального вектора. Этого мне хватило для того, чтобы вспомнить один единственный эпизод, когда я вот так вот получил по губам за враньё. В раннем детстве. Эпизод забылся, а заикание осталось.В одном человеке могут сочетаться несколько векторов, в моем случае, кроме прочих, проявлены анальный и оральный вектора. Результатом ошибок в воспитании, с виду небольших, а на деле приведших к серьезнейшим последствиям, стало заикание. Его удалось побороть лишь после тренинга по системно-векторной психологии Юрия Бурлана.