Наш "универсальный конфликт" связан с тем, что мы стремимся быть индивидуальностью, но индивидуальное существование требует от нас признания пугающей изоляции. Самый обычный способ совладания с этим конфликтом – через отрицание: мы детально разрабатываем иллюзию слияния и в результате провозглашаем: "Я не один, я часть других". Так мы размываем границы своего Эго и становимся частью другого индивида или группы, которая является чем-то большим, чем мы.

Индивидов, преимущественно ориентированных на слияние, обычно принято называть "зависимыми". Они живут, по формулировке Ариети, ради "доминантного другого" и обычно чрезвычайно страдают в случае сепарации от доминантного другого.

Они хоронят собственные потребности; пытаются узнать желания других и сделать эти желания своими собственными. Превыше всего они стремятся ничего не нарушить. Индивидуации они предпочитают безопасность и слитность. Кайзер дает особенно ясное описание таких индивидов:

"Их поведение словно сообщает: 'Не принимайте меня всерьез. Я не принадлежу к категории взрослых, и на меня нельзя рассчитывать, как на взрослого'. Они игривы, но не как тот, кто любит играть, а как тот, кто не хочет (или не смеет?) казаться серьезным и настоящим. Об огорчительных и даже трагических событиях говорится со смехом или торопливо и беспечно, как будто они не стоят того, чтобы тратить на них время. Есть также готовность говорить о собственных недостатках со склонностью к преувеличению. Достижения и успехи выставляются в смешном свете или за рассказом о них следует компенсаторное перечисление неудач. Речь этих людей часто может выглядеть рубленой из-за быстрого перескакивания с одной темы на другую. Позволяя себе необычную свободу выпаливать наивные вопросы или прибегать к детской манере говорить, они показывают, что хотят быть отнесенными к категории "не-взрослых", и их не следует числить среди взрослых людей".

Слияние устраняет изоляцию радикальным образом устраняя самоосознание. Блаженные моменты слияния нерефлективны: ощущение "я" теряется. Индивид не может даже сказать: "Я потерял свое ощущение "я", потому что в слиянии нет сепаратного "я", которое могло бы это сказать. В романтической любви прекрасно то, что одинокое "я", о котором идет речь, растворяется в "мы".

Как выразился Кент Бах: "Любовь – это ответ, когда нет вопроса". Утрата самосознания часто сопровождается успокоением. Кьеркегор говорил: "При любом повышении степени сознания и пропорционально этому повышению нарастает сила отчаяния: чем больше сознания, тем больше сила отчаяния".

Освободиться от сопряженного с переживанием изоляции ощущения собственного "я" можно также через слияние не с другим индивидуумом, а с "вещью" – группой, делом, страной, проектом. В слиянии с большой группой есть что-то очень притягательное.

Быть подобным любому другому – не отличаться в одежде, речи, обычаях, не иметь иных мыслей или чувств, чем у остальных, – это состояние спасает человека от изоляции, которую влечет самость.

Конечно, "я" утрачено, но утрачен и страх одиночества. Враги конформности – разумеется, свобода и самоосознание. Решение проблемы изоляции путем конформизма-слияния подрывается вопросами:

• чего я хочу?
• что я чувствую?
• какова моя цель в жизни?
• что во мне нужно выразить и осуществить?

В вековой борьбе между самовыражением и безопасностью в слиянии компромисс, направленный на избегание изоляции, обычно достигается за счет "я". Притягательная сила группы воистину велика.

Мистицизм, включающий в себя возвышенные, чудесные моменты единения со вселенной, также служит примером утраты Эго. Слияние с другим индивидом, с группой или делом, с природой или со вселенной, всегда включает в себя потерю "я": это договор с дьяволом, выливающийся в экзистенциальную вину – те самые вину и горе, которые оплакивают непрожитую жизнь в каждом из нас.