[Spoiler (click to open)]

● Сопротивляемость встроена в нашу природу. Самовосстановление – врожденная способность человека. Здоровые младенцы управляют своими эмоциями и физиологией, находясь вне синхронизации со своей матерью в 60-70 процентах своих взаимодействий (и в половине из них они так и не достигают синхронизации).

Люди обладают мощным стремлением к эмоциональной связи – но оно не так сильно, как нужда в эмоциональной саморегуляции и самосохранении. Рано или поздно младенец разрывает контакт со своей матерью для того, чтобы реорганизоваться в случае, если взаимодействие идет не так, как надо – и даже когда с ним все в порядке! Потребность в саморегуляции настолько сильна, что младенцы готовы делать это за счет потери связи. Устройство человека не подразумевает стремления к связи или утешению любой ценой – это было бы эмоциональным слиянием. Урезание восприятия себя до образа нуждающегося детеныша, зависимого от других в плане отраженного ощущения себя, питает наш нарциссизм и «страх остаться покинутым». Это искажение, освященное в терапиях, делающих акцент на отзеркаливании, эмпатии и подтверждении, стимулирует наши тревоги по поводу одиночества (обсуждаемые в Главе 14). Образ голодного младенца, жаждущего высосать все внимание своей матери до последней капли, так же ошибочен, как и образ помешанной на заботах матери. Такие матери реально существуют – но это нездоровая ситуация. Точка зрения, утверждающая, что мы все безвозвратным образом «ранимся» в детстве каждый раз, когда наши опекуны недостаточно бдительно реагируют на наши нужды, истинная только для крайних ситуаций, и малообоснованна для обычных обстоятельств.

● Быть вне синхрона – это нормально. Быть вне синхрона со своим партнером и поддерживать себя – это так же нормально, как и быть в синхроне. И то, и другое необходимо для здорового взаимодействия. Знание об этом часто меняет чувства по поводу тупика, сдвига по фазе в отношениях с партнером, периодов расставаний и необходимости самоутешения.

Вы можете предсказуемо ожидать, что довольно часто будете с вашим партнером на совершенно разной частоте, возвращаясь в синхрон примерно в половине случаев. Хотя мы не имеем точной информации о том, насколько сильно младенцы и взрослые отличаются в этом плане, можно для начала вполне разумно приблизительно уравнять эти данные. Вероятно, долговременные партнеры могут находиться в синхроне чаще, чем матери и младенцы. Но это не означает, что низкие уровни единения являются патологическими или проблематичными. Если вас они не устраивают, вы можете что-то предпринять по этому поводу, но не нужно автоматически ожидать чего-то большего. Тот простой факт, что вы не обладаете тем, чего бы вам хотелось, вовсе не означает, что что-то тут не так.

Прекратите воспринимать себя как младенца, с якобы присущим ему стилем мышления (например, «страхом остаться в одиночестве»). Представьте себя взрослым человеком, обладающим такой же сопротивляемостью, что и младенец, помноженной на ваши способности к выживанию и улаживанию ситуаций. Вполне разумно и даже неизбежно можно было бы ожидать, что взрослые в большей степени способны к самоутешению и саморегуляции, чем младенцы.

● Время, проводимое вне синхрона с партнером, не является ни травматичным, ни зря потерянным – если только вы не будете настаивать на том, что это так. Время, проводимое вне синхрона, не только не является негативным – оно позитивно; это функциональная и осмысленная часть процесса: это помогает младенцам и супругам реорганизоваться так, чтобы нормально поддерживать взаимодействие в целом. Это также ставит точно такие же задачи в плане дифференциации, что стоят перед младенцем. Подобно переключению с иноподтверждаемой на самоподтверждаемую общность, самоутешение и устранение несостыковок с партнером порождает позитивные переживания, способствующие обретению позитивного внутреннего ощущения себя. Они расширяют способности справляться с ситуациями, совершенствуют чувство самообладания и эффективности и постепенно преобразуются в социальную компетентность во взаимодействии с другими партнерами и ситуациями.