Мы с Учителем спускались  по длинной пологой  лестнице, с каждым шагом все глубже уводившей нас в подземелье. Ступени каменной лестницы были гладко отшлифованы, на стенах тут и там виднелись овальные ниши, в которых горели голубовато-белым светом  и поворачивались вокруг своей оси шары-светильники. Их свет рождал какое-то тревожное чувство. Учитель заметил напряжение на моем лице:

                – Тебе неуютно. Накшени? – спросил он. – Свет слишком холодный?

                Я молча кивнула. Доути поднял правую руку и, повернув ладонь в сторону одного из светильников, беззвучно повелел освещению измениться. Свет потеплел стал, стал оранжево-желтым и ярким. Теперь я могла видеть, что некоторые стены покрыты надписями и изображениями.

                Наш спуск окончился, и теперь мы шли по длинному коридору,  от которого ответвлялись вправо и влево другие, более узкие ходы. Я заметила, что некоторые из них были закрыты гладкими каменными дверьми-плитами, на которые был нанесен какой-то символ.

                Наконец мы пришли в небольшое круглое помещение, с потолка которого свисал точно такой же шар-светильник, как я видела на стенах, только большего размера и с огненными буквами, то и дело вспыхивающими  и скользящими по его поверхности. Доути внимательно посмотрел на эти бегущие надписи.

                – Все в порядке, – сказал он. – Лифт исправен. Мы можем спускаться.

                Затем он протянул руку к светильнику, и тот, как послушная собачка, поспешно придвинулся к нему, и Учитель, не касаясь шара, нажал пальцами на какие-то символы. Тут же  на полу перед нами засветился огненно-красным цветом круг, замигал, как будто приглашая вступить внутрь него. Учитель взял меня за руку, и мы вошли в круг. В то же мгновение пол под нашими ногами начал уходить куда-то вниз, голова  у меня закружилась, и я схватилась за Доути, чтобы не упасть. Он в ответ обнял меня за плечи и произнес:

                – Не бойся, это скоро прекратится.

                И действительно, прошло совсем немного времени, и головокружительное движение вниз прекратилось. Я перевела дух. Теперь мы снова оказались в круглом помещении, похожем на то, из которого уехали, и все же чем-то неуловимо от него отличающимся. Возможно, более влажным воздухом или более темными стенами?

                Здесь Учитель стал идти медленнее, как будто стремясь не нарушить чей-то покой. С каждым шагом он словно становился более задумчивым и серьезным. Казалось, он прислушивается к чему-то внутри себя. Наконец мы остановились перед дверью, такой же, как я уже видела на верхних этажах, гладкой, с большим странным изображением. Это было нечто вроде длинной палки или жезла с навершием. С обеих сторон от жезла были изображены две змеи, своими телами обвивающие его. Справа и слева от навершия располагались два распростертых крыла. Тот посмотрел на меня и сказал:

                – Послушай меня, Накшени. Слушай внимательно, Аллиоре. Сейчас мы с тобой войдем в зал, доступ в который имеют совсем немногие. И совсем немногие знают о нем. А между тем, именно здесь начинается история рода человеческого. Перед тем, как попасть в эту святую святых, нужно пройти очищающий световой душ. Здесь, вот за этой дверью. Это как экзамен для тебя. Ты почувствуешь свет, направленный на тебя и просвечивающий тебя словно насквозь, свет, от которого ты ничего не можешь скрыть и которому лишь можешь отдаться такой, какая ты есть. Я тоже проходил через этот ритуал в свое время. Мне дали возможность войти в тот зал, что находится за этим. Что-то подсказывает мне, что и тебя пропустят.

                – А были такие, кого не пропустили? – спросила я.

                – Были, – ответил Учитель. – Но таких обычно останавливали еще там, наверху. Они не могли спуститься вниз. Невидимая стена не давала им пройти. Они начинали умирать, если пытались продвинуться силой.

                – А почему ты думаешь, что меня должны пустить? Ведь у меня нет ни знаний, ни опыта. У меня незнатное происхождение. Я всего лишь недоучка из храма Хапри.

                – Ты чистая душа, Накшени. Поэтому я так чувствую… я верю… тебя пропустят.

                Учитель произнес это с волнением в голосе.  Затем он дотронулся рукой до изображения на двери, и та беззвучно поднялась вверх, открыв проход в ослепительно яркое помещение. Я не успела и испугаться, ни задуматься. Доути толкнул меня в спину, и я со всего размаху влетела внутрь…  

                Под этим сияющим светом я словно начала таять. Твердая застарелая корка  мыслей, тревог, желаний вокруг меня вдруг начала размягчаться и становиться тонкой, прозрачной. А затем постепенно исчезла совсем. Как сходит старый зимний снег под лучами упрямого весеннего солнца. Что-то совсем иное, какой-то нежный зеленый росток внутри меня вдруг зашевелился  и стал прорастать. И благодаря этому ростку я словно засветилась изнутри, словно свет, живущий во мне, наконец-то увидел своего собрата и потянулся к нему изо всех своих сил. Мне стало так хорошо… так хорошо, что я засмеялась. Засмеялась изо всех сил, в голос, засмеялась  сердцем и  телом, всем, из чего я состояла. И в этой радости была только радость… и ничего больше. Все остальное растворилось, растаяло, исчезло… как будто и не существовало никогда.

                Руки Учителя схватили меня за плечи и сильно встряхнули. Я открыла глаза и шагнула вперед. Ослепительный свет исчез, вокруг была полутьма, в которой я едва различала лицо Доути.

                – Ты занятная девушка, Аллиоре, – улыбаясь, сказал Тот. – На моем веку еще никто так не смеялся под очищающим душем. Я видел, как люди плакали, рыдали, кричали… А ты хохотала, как ребенок! За какое место он тебя щекотал?

                – За пятки. Причем изнутри, – с серьезным видом ответила я.

                Теперь глаза мои привыкли, и я увидела, что свет в том помещении, куда я шагнула, на самом деле, не был таким тусклым. Стены здесь были  розовато-коричневыми, а пол выложен черно-белыми квадратами. Дышалось легко, а в воздухе как будто слышался какой-то чарующий мелодичный звук. В центре зала находилось возвышение или нечто вроде столика, на котором стояла большая полукруглая чаша. Доути подвел меня к ней. Я осторожно прикоснулась к ее гладкому бортику и, чуть привстав на цыпочки, заглянула внутрь.  От увиденного у меня захватило дух. Внутри чаши находилась прелюбопытная вещица. Деревянная дощечка с вырезанными на ней узорами и символами, поверх которой была натянута одна-единственная световая струна. Эта струна была как будто живой, она колебалась, издавая высокие мелодичные звуки и переливаясь различными цветами.

                – Что это такое? – спросила я, в удивлении открыв рот.

                – Это монохорд, Накшени. Структура, находящаяся внутри каждого человеческого существа и многократно в нем повторенная. Каждый орган его тела, каждая частица этого органа содержит в себе это, слышит издаваемый ею звук, ощущает ее вибрацию. Это то, из чего состоит человек, и то, в чем заложена его суть.

                – Но ведь это просто доска со струной, как же она может быть внутри человека? Разве лишь если он ее проглотит? – спросила я.

                – То, что ты видишь перед собой – лишь копия, образ, но заряженный образ. Он находится в неразрывной взаимосвязи с тем, что на самом деле существует внутри человеческого тела в виде мельчайшей его части. Этот монохорд – управление для того, что внутри людей. Его можно настраивать, подобно тому, как настраивают музыкальные инструменты.

                С этими словами Учитель достал из-под плаща какую-то небольшую деревянную коробочку и передал мне в руки. На ней был изображен тот же жезл со змеями.

                – Какая гладенькая! – заметила я, едва дотронувшись. – А как ее открыть?

                – Нажми на нее с боков, а затем сдвинь на себя крышку, – пояснил Учитель.

                Я последовала его совету, и шкатулочка легко открылась. Внутри она была обита розовой бархатистой тканью, на которой в специальных держателях были прикреплены небольшие металлические изогнутые предметы, похожие на ключи

                – Это ключи, при помощи которых посвященные существа могут воздействовать на монохорд, – сказал Доути, а затем достал из коробочки один из серебристых ключей и осторожно вставил его поперек светового луча монохорда. Инструмент на мгновение замолк. Учитель медленно повернул ключ на один оборот, а затем так же бережно вынул. Через мгновение монохорд зазвучал снова. Но теперь мелодия его изменилась. Он зазвучал чуть жестче, натужнее. Затем Учитель снова вставил ключ в монохорд и, повернув его в обратную сторону, вернул инструменту прежнее звучание.

                – Ты слышала диссонанс, Накшени, – сказал Доути. – Я видел по выражению твоего лица, что ты его услышала. Сейчас я просто подкрутил один из его тонов, чтобы  показать тебе, к чему может привести неосторожное и бездумное использование монохорда.   Ты услышала лишь режущий ухо звук, но, оставь мы его в таком дисгармоничном состоянии, люди, настроенные на этот монохорд, начали бы болеть, страдать и терять смысл своего существования. Терять на уровне тела и на уровне сознания. У них могли бы начаться душевные расстройства, страхи и даже паника. Они могут дойти даже до массового безумия. Поэтому настройка монохорда – очень тонкое и важное искусство.

                Ключей в этой шкатулке двенадцать, они основные, к ним есть два запасных на особый случай. Ключи вставляются слева или справа в определенные точки монохорда, предназначенные для этого. Сейчас посмотри еще раз внимательно на монохорд и запомни его сегодняшнее звучание. Настанет день, и это воспоминание тебе очень пригодится.

                Не говоря ни слова, я передала шкатулку с ключами Учителю и снова взялась руками за краешек чаши. Внутри нее жило, пело, дышало чудеснейшее творение из всех, которые я когда-либо   видела.

                – Монохорд очень чувствителен к постороннему энергетическому воздействию, – добавил вдруг Учитель. – Одно только созерцание его человеком с дурными помыслами может  плохо повлиять на монохорд и людей, которыми он управляет. Поэтому в это место допускаются только избранные. И я бесконечно рад, что не ошибся в тебе!

                Доути произнес эти слова со слезами на глазах, а затем наклонился ко мне и обнял. В тот момент, когда его руки коснулись меня, я растворилась в пустоте, и только биение его взволнованного сердца пульсировало во мне.  

Продолжение следует…

С Любовью, Урания

www.y-kostra.ru