Какие-то у нас движения дамских клубов намечаются. Поэтому и публикую.  Потому что все хорошо в меру. Сказал Неру.

Сижу себе в венском кафе. Ем пирожное. Рядом расположилась  молоденькая парочка. Она — вся эфир, зефир, льняной локон, небесной голубизны глазки. Он — спортивный, мужественный, с небрежной улыбкой-усмешкой. И видно — влюблен отчаянно. Эта эфир-зефир что-то рассказывает, смешно морща носик, а парень вроде слушает, за руку ее через стол держит.  А как  глянет в голубые глаза — все, улетает на сверхскоростном истребителе куда-то в небо.

— Какая чудесная пара! — сентиментально подумала я, приканчивая пирожное.

И тут к парочке подошел официант. Принес счет. Парень счет посмотрел, передал девушке. Девушка глянула, губками зашевелила, достала кошелек. Заплатила за себя. Парень тоже за себя заплатил. И дальше сидит, влюбленно в  глаза заглядывает, ручку жмет.

Все мое романтическое восхищение как-то сразу  растаяло. «Никогда! — подумала я. — Никогда нам не стать до конца европейцами».

Нет, я все понимаю. И про феминизм. И про равенство полов. И про другое отношение к деньгам. И про то, что для Европы это совершенно нормально. А все равно привыкнуть трудно. Как-то не пошел у нас в массы тезис: любовь вместе, а счет — раздельно.

И ведь именно денежный вопрос испортил уже не один иностранный брак наших соотечественниц
— Ты не представляешь! — почти плакала моя приятельница, когда я заехала ее навестить через годик после свадьбы с симпатичным вполне состоятельным австрийцем. — Он все считает и записывает!

— Ну, может, это не самое страшное! — утешаю. — Хуже, когда все пропивают без всякой записи!

— Не знаю-ю! — упорствует приятельница. — У них здесь у каждого гроссбух для учета расходов. И все мужики их старательно ведут. Причем записывают все траты, даже если я купила что-то на свои деньги. Вот вчера. Увидела прекрасный крем для рук. Христиан говорит: Погоди! Пришел домой,  открыл гроссбух, полистал.

— Так ты  же две недели назад  уже покупала крем для рук! Он не мог кончиться! Вот будет баночка пустой — и купишь.

— Ну, — вздыхаю, — какой-то резон в этом есть…

— Да здесь так со всем! Пойдем, говорю, шампанского выпьем! Настроение у меня такое! А он: на этой неделе мы уже вышли за лимит. Сходим на следующей. Все покупки вплоть до порошка и пасты  планирует заранее. А подарки! Пригласил нас его друг на день рождения. — Что будем дарить? —  спрашиваю. Муж лезет в свой гроссбух.

—  В прошлом году мне на день рождения он подарил сет с дисками группы «Квин». Цена 63 евро. Значит, на 60 евро и будем что-то искать…

Они записывают цену каждого подарка и покупают точно такой же! Даже если идут к близким родственникам!
Тут я вспомнила глаза моей  венской подруги, когда я, только начиная австрийскую жизнь, привезла ей из Москвы красивенный шерстяной павло-посадский платок. Ни тени радости не  было в них. Один испуг. Ну а когда в следующий раз палехскую шкатулку достала — так просто ужас. И только потом я узнала, что спонтанные подарки здесь не приняты, потому что на каждый нужно ответить аналогичным даром.  Теперь вожу в подарок только водку и икру.

И вроде ничего нет в этих взаимозачетах обидного. Голый расчет.  Но нашей широкой душе он как-то не близок. Дается с трудом. Особенно когда это касается личных отношений. А европейки ничего. Платят и терпят.

Как-то мои приятельницы даже решили свой рейтинг составить: в какой стране самые жадные мужики?

Одна подружка говорит:

— Однозначно, французы!

И рассказывает. Ее приятельница из далекого российского городка, где зарплаты равны зимней температуре за окном, познакомилась на сайте с французом. Поболтали по скайпу, тот стал в гости звать. Девушка аккуратно намекнула: билеты во Францию такие дорогие!

— Не беспокойся! — он пишет. — Я все устрою!

Она выдыхает.

— У нас бывают суперраспродажи билетов,  как найду, сразу кину тебе ссылку!

Ну, прилетела за свой счет. Он ее по городу водит. А есть предпочитает дома.

— Хочу, говорит, попробовать русских блюд. Тут рядом рыночек, купи, что надо. Удиви меня!

Ну, она его за свой счет борщом удивляет. Мясом запеченым. Рыбой в кляре. Он тоже один раз изысканным блюдом удивил.  Из листьев салата.

—Ты не думай, говорит, я не жадный. Я хочу тебе напоследок подарок хороший сделать!

И вот накануне ее отъезда он  ведет  ее на самую дорогую улицу бутиков. Подводит к одной витрине. А там платье несказанной красоты так и сияет.

— Вот! — говорит француз. — Вот это платье ты должна носить! И я мечтаю тебе его подарить!

— Так подари! — скромно опускает глаза девушка.

— Видишь ли, любимая! Одно небольшое затруднение: магазины уже закрыты. А завтра утром ты уезжаешь. Так обидно!

— Да, про французов много таких историй ходит! — говорю.

— А как же англичане?! — обижается вторая подружка. — Они ничуть не хуже!  Вы же знаете, моя Даша год назад  за лондонца вышла. Приезжаю к ним в гости. Пошли мы  в супермаркет. Набрали полную телегу еды на неделю. Смотрю: молодой муж подъехал с этой  телегой к кассе. И застыл столбом. Ждет Дашку.

— Чего это он? — спрашиваю. А дочка поясняет:

— Я же должна оплатить половину покупки! Тут такие правила: все расходы работающие супруги делят пополам!

— Но не до такого же идиотизма! — не выдерживаю. — Пусть он заплатит сейчас, а ты в следующий раз.

— В следующий раз сумма может быть другой.

Представляете? Он собирает все ее и свои чеки. И следит, чтобы расходы были точно поровну. А как-то сказал, что не будет платить за воду: она принимала ванну, и израсходовала слишком много воды.  Да я дня бы так не прожила!
— А я думаю — немцы, — говорит третья.  — Мой бывший муж — он был родом из Дюссельдорфа — так на экономии помешался, что не давал принимать душ чаще раза в неделю. Не разрешал часто пользоваться стиральной машиной — много энергии ест. И зимой не включал электричество — пока мы оба не свалились с бронхитом. Тут я от него и ушла.

—Можете сколько угодно рассказывать про своих европейцев! — усмехнулась еще одна приятельница. — А меня потряс рассказ однокурсника. Он на американке женился. И через неделю после свадьбы к нему пришла ее мама. Со списком. «Мы тут посчитали, — говорит, — ты нам должен 90 тысяч долларов. Столько мы потратили, чтобы вырастить и выучить Джин. Колледж, университет, зубной врач, поездки на отдых. И  это мы еще питание не учли!»

Посмеялись мы этим историям. А я подумала.  Конечно, отдельные жадины есть везде. Но в целом — не в них дело. Европа привыкла жить экономно не от хорошей жизни. Здесь не бьют нефтяные фонтаны. Не струится под ногами газ. Деньги даются трудно и тратятся с оглядкой самыми богатыми. Это с одной стороны. А с другой — мужчинам только дай повод перестать о женщинах заботиться. Они с радостью и перестанут.

Феминистки сами вбили своим кавалерам в головы, что они им — сестры по разуму и партнеры в любви. Вот и получили раздельные счета за свет и воду, вычеты за разбитые чашки и романтический ужин за полцены
Всегда ли так было? Нет. Я увидела это в том же кафе, где справа от меня сидела демократически продвинутая молодая пара.

За соседний столик слева пришли двое старичков. Она — с красиво уложенными седыми буклями, в нарядном платье,  он — в типично австрийском пиджаке, белейшей рубашке. Он взял свою даму за руку, заглянул в  глаза — они у нее выцвели, как подмерзшие фиалки, но было видно, что когда-то сияли океанской синью. И стал что-то смешное рассказывать. Старушка нежно улыбалась.

Когда официант принес счет, мужчина, на секунду отвлекшись, расплатился, и они продолжили свой тихий нескончаемый уже много лет разговор.

Я подумала, что дело не в деньгах. Этот мужчина был для своей дамы опорой и защитником. А она — его вдохновительницей и светом очей. Как и должно быть.

Наталья Барабаш