Отрывок из книги Александра Кушнира "«Сергей Курехин. Безумная механика русского рока» (он работал над ней 4 года).

Финская баня

(вместо предисловия)


«В этот вечер в Хельсинки запахло жареным человеческим мясом».

Из финских газет, 1995 год


Книга эта возникла случайно. Как-то я читал лекцию и в качестве примера человека, который давал самые провокационные интервью, назвал Курёхина. Вдруг чувствую, какая-то гнетущая тишина вокруг. Я прерываюсь и говорю: «Ну, Серёжа Курёхин, не знаете что ли?» А студенты сидят неподвижные, как сфинксы. Потом выяснилось, что из тридцати человек о нём знают двое или трое. А больше никто ничего не знает. И стало понятно, что связь поколений утеряна напрочь. Все эти региональные особенности, все эти «Рок-мосты» и «Музыкальные ринги», которыми мы когда-то гордились, тоже утеряны… Я резко озлобился: «Посмотрите, люди, в окна! Что вы видите?» Студенты говорят: «Ну, не знаем… Что там? Темно, ночь, заборы, улицы, дома, аптека, фонарь». Я говорю: «Блядь! Там за окнами плывут баржи… Плывут мимо вас и не останавливаются. А в баржах лежат ваши доллары, которые вы заплатили за учёбу. И они от вас уплывают. Потому что вы ничем не интересуетесь… В общем, есть два варианта: или резко менять профессию, или зайти в интернет, забить “Курёхин”, чтобы хоть как-то расцветить свое сознание и мои лекции… Потому что это важнее, чем всякое продюсирование и пиар. Понятно?»

Таким странным образом родилась идея лекции о Курёхине, которую я читал несовершеннолетним подросткам тридцатилетнего возраста в одиннадцать часов вечера.

…Я расскажу вам про композитора, актера и провокатора, который давал самые авангардистские интервью и организовывал самые безумные и массовые концерты в этой стране. Его имя – Сергей Курёхин, он жил в Ленинграде и умер в 96-м году. Это – гений. Знакомство с его подвигами начну с одной из его художественных провокаций, которая, к сожалению, почти неизвестна. То, что вы сейчас услышите, поймет от силы человек десять. Остальные, скорее всего, не поймут, но я рассказываю ради этих десяти.

Начало этой истории растворяется во мгле одной из августовских ночей 1995-го года, когда у ворот «Ленфильма» собрались участники ансамбля сумасшедшей музыки «Поп-Механика». Это были самые ярые экстремисты ленинградской субкультуры, настоящие панки и авангардисты, или, как называл их Курёхин, «самые оголтелые, озверевшие, дикие, самые настоящие». Короче, мечта художника…

После психоделических оргий в Стокгольме, Ливерпуле, Берлине, Нанте, Любляне и Амстердаме питерский арт-десант собирался выступить в Хельсинки. Мероприятие планировалось необычным, причем – по нескольким причинам. За месяц до этого в финской столице состоялась пресс-конференция грядущего «Хельсинки-фестиваля». Участников – как грязи. От Pogues до Soundgarden, от авангардистов разных стран до читающего стихи Иосифа Бродского. Брифинг шел строго по регламенту – до тех пор, пока модератор не обратил взор на моложавого мужчину в круглых очках, сидящего за плексигласовой вывеской с надписью «Russia».

– А вы что для нас приготовите? – уныло спросил седовласый ведущий, не ожидая от представителя бывшего СССР особых сюрпризов. Он не догадывался, что разговаривает с королем радиоэфиров и чемпионом мира по интервью.

– Хочется порадовать интернациональную публику тонким лиризмом, отточенным мастерством и изысканным формообразованием, – с плохо скрываемой иронией ответил композитор, на бэйджике которого было написано: Сергей Курёхин («Поп-Механика»).

Судя по всему, юмора никто не понял. Модератор с убийственной серьезностью заявил, что в стране Суоми поразить кого-то «изысканным формообразованием» практически невозможно:

– Ха! Мы, финны, в этой жизни видели всё! И Дэвида Боуи видели, и King Crimson видели… Думаю, вряд ли вам удастся нас удивить!

– Поживем-увидим, – философски заметил Курёхин, и как-то не по-хорошему блеснули стекла его дорогих очков.

Финны даже не подозревали, насколько сильно они задели самолюбие Маэстро. В самолете из Хельсинки идеологом «Поп-Механики» был составлен план боевых действий. Он решил кардинально поменять программу будущего концерта, дабы поразить безмятежную Европу экстремальным русским авангардом. Прилетев в Питер, Курёхин собрал приятелей-артистов и озвучил им свои настроения.


– Через месяц мы будем делать в Скандинавии полный ужас! – радостно заявил Сергей. – Концертом назвать это, конечно, будет трудно. Будет жесткий трэш и много клинических трюков. Что там у них есть святого? Поздравим финнов с победой на первенстве мира по хоккею! Подарим нашим северным соседям новую Калевалу!

Четкого плана грядущего апокалипсиса пока не было, но все понимали, что это должно выглядеть очень радикально. И работа закипела…

Настало время выезда на фестиваль. Ночью у входа в «Ленфильм» собралось человек пятьдесят. Последним появился актёр Александр Баширов, который оказался пьян настолько, что стало понятно – концерт «Поп-Механики» будет кардинально отличаться от выступлений других участников «Хельсинки-фестиваля».

От «Ленфильма» отъезжали ночью. Всю дорогу неугомонный Баширов пел песни, а глубоко нетрезвый шоумен-некрореалист по кличке Циркуль при переходе государственной границы потерял паспорт. В итоге до места дислокации добрались с горем пополам. Поспать никому не удалось.

Итак, наступает исторический вечер 1 сентября 1995 года. В просторном «Шатре искусств», расположенном в самом центре Хельсинки, царит небывалый ажиотаж. Свободных мест нет. Финская богема во главе с кинорежиссером Аки Каурисмяки сидит в VIP-зоне в вечерних костюмах. Очень серьезные и трезвые, потому что у них властвует сухой закон. Чего не скажешь о русских, превративших гримерку в привокзальную рюмочную…

И вот начинается шоу. Выходит Курёхин, одетый в серебристо-блестящий костюм Ихтиандра, и исполняет на фортепиано менуэты, стилизованные под венских классиков. Казалось, ничто не предвещает беды. На сцене появляются контрабасист Владимир Волков в форме ксендза, барабанщик Юра Николаев, переодетый в черного монаха, гитарист Слава Курашов в инквизиторской рясе, саксофонист Миша Чернов из «ДДТ» и басист Саша Титов из «Аквариума» – в красной сутане и в колпаке палача. Короче, «allstars» ленинградского рок-клуба, которые играют некий странноватый фри-джаз, что называется, «с припиздью». Такой себе Штраус – с гитарами наперевес. Потом звучат фрагменты из Гершвина, Свиридова и что-то из «Новых композиторов». Курёхин вместе с Волковым и Черновым импровизирует на флейте, прыгает в ширину, дирижирует руками в воздухе, катается по сцене, машет ногами и кричит всякую тарабарщину.

Вскоре к этому цирку абсурда присоединяется тевтонский рыцарь в квадратном шлеме с рогами. Никто и не догадывается, что за узкими прорезями находятся очки героя хард-роковой гитары – Александра Ляпина. Одетый в доспехи из кинофильма «Александр Невский», Ляпин начинает пилить на гитаре металлические риффы. Ему подыгрывает вся «Поп-Механика», делая музыку всё громче и громче… По плану Курёхина этот идиотский примитивизм с авторским названием «Слоны ебутся» должен передавать в зал волны тревоги. Мол, не всё будет спокойно в королевстве финском! Апокалипсис – не за горами!

Раздвигается занавес, и зрители видят несколько огромных крестов. Как на кладбище… Но кресты мало того, что крутятся, они еще и пылают! И вот на этих горящих крестах висят распятые полуголые люди, которые, похоже, пылают вместе с крестами. До зрителей доносится запах жареного человеческого мяса… Ну, не знаю, может, там каким-то хитрым дезодорантом брызнули… Затем раздвигается еще один занавес, и дальше происходит то, что не укладывается ни в какие мозги. На возвышении стоят две чеховские качели, на которых раскачиваются бабули с распущенными седыми волосами. На обнаженных плечах у них видны крамольные татуировки, а вместо зубных протезов под лучами лазеров отсвечивают небольшие клыки. В общем, какой-то «Вишневый сад» наоборот…

Напомню, что все это происходит в исторически отмороженной Финляндии, которая несколько месяцев назад выиграла у шведов финал чемпионата мира по хоккею. И в связи с этим пребывает в крайне расслабленном состоянии. И вот, над сценой поднимается муляж коровы в натуральную величину, а затем появляется трехметровый великан на ходулях в форме финского хоккеиста. В патриотическом экстазе зал восторженно орет, не чуя запаха беды. Беда выходит из противоположных кулис в форме шведского хоккеиста – тоже на ходулях и с огромной клюшкой. Беда подходит к финну с тыла и начинает совершать непотребные движения. Зрители находятся в оцепенении, особенно когда хоккеист одной страны овладевает хоккеистом родной страны. Но это только начало. Ведь пока еще не было стрельбы. Ща будет…

Ружье в кустах называлось Александр Баширов. Баширов пил в Хельсинки, причем пил не переставая. Он пил в Питере, пил по дороге из Питера, пил в гостинице, уничтожив весь мини-бар. Он публично давал обещание, что пить закончит, но это, по-видимому, оказалось сильнее его. В итоге за час до начала Курёхин увольняет его из «Поп-Механики». Но не тут-то было! Уволенный Баширов партизанскими тропами пробирается на сцену и читает стихи Рильке в оригинале. Сзади к нему подкрадывается двухметровый Циркуль и пытается затащить обратно за кулисы. Циркуль пьян не меньше Баширова, поэтому они оба падают со сцены вниз.

В этот момент на финнов сверху опускается… Как бы это объяснить получше? Вот как вы мусор выносите, полиэтиленовый мешок, вот такой же мешок, только раз в сто больше. И финны видят, что на них опускается гигантский черный полиэтилен, который их медленно накрывает. А финны… они, как и все европейцы, очень доверчивые. И пока ещё не до конца понимают, кто такой Курёхин и насколько разрушительно в его мозгу может отозваться фраза «вы нас ничем не удивите». Они думают, что это поиски новых авангардистских форм, дадаистский спектакль или экзотическая «Сага о Виоле». В этот момент идеолог «Поп-Механики» по-немецки командует в микрофон: «Ахтунг! Ахтунг! Газы!»

Где-то из-под сцены медленно вылезают огромные шланги-колбасы и начинают наполняться газом. Сценография Pink Floyd нервно отдыхает. Музыканты снимают маски ксендзов и надевают противогазы. В зал идут газы, но не настоящие, а так называемый «синий дым». Ты вроде как задыхаешься, но на самом деле не задыхаешься. А финны тем временем тревожно думают: что же это за удовольствие такое сомнительное? Заплатили деньги за билеты, а тут такое творится?!

Сцены уже давно не видно, и вокруг становится душно, как в финской бане. В этот момент Баширов, который себя уже не контролирует, устраивает драку, путая спьяну подсадных каскадеров и VIP-зрителей в первых рядах. И такое впечатление, что около сцены просто табуретками мочатся. Смешались в кучу кони, люди… Курёхин проникновенно исполняет кинохит «Есть только миг между прошлым и будущим». Откуда-то сверху доносится громкий девичий крик «Серега, давай!», плавно переходящий в женский. Наверное, так развлекаются сотрудники российского консульства. А Курёхина уже не остановить. Он берет банку Coca Cola и начинает ее жрать. Жевать жесть и при этом петь: «Меня засосала опасная трясина – кондуктор, нажми на тормоза…» Это кульминация «Поп-Механики», полная шизофрения!

А! Слушайте, я дурак, совсем забыл! Когда зал накрыли целлофаном, туда ринулись шоумены-некрореалисты. Левый проход, правый проход, центральный. И стали разбрасывать из таких специфических презервативов целое море кетчупа и риса. Перед сценой появляются животные, которые хаотически мечутся в поисках выхода из этого марева. Они видят неоновую надпись «Exit», но читать не умеют, поэтому бегают по кругу, сметая все на своем пути. Сзади Курёхина с грохотом падает на сцену картонная корова. Короче, в центре Хельсинки происходит самый настоящий конец света. Полный развал. Разлад. Безвременье.

Светская публика во главе с Аки Каурисмяки выскакивает из этого газового мешка, абсолютно охреневшая. Потеряв ощущение времени, они начинают осознавать, что этот шабаш длился два с половиной часа. Видят, что закончилось лето и село за горизонт холодное финское солнце. Убитых нет, раненых нет, и билеты обратно никто не сдает. Но что это было, никто не понимает… Занавес.

Контрабасист «Поп-Механики» Володя Волков потом рассказывал: «Я был в маске ксендза, и моего лица не было видно. Слава богу, мои партии закончились еще в первой половине концерта… Когда я спустился в зал, мне стало страшно! На сцене были символы, которые по-настоящему пугали. У меня угрызения совести начались – по поводу огня, крестов и всех этих страхов… Мне показалось, что Курёхин заигрался! Это был очень трагический концерт!» «Там жуть была полная», – признавался мне позднее гитарист Слава Курашов.

…А 40-летний Курёхин сиял за кулисами, словно нашкодивший тинейджер. Давая интервью, он жаловался журналистам, что еще в юности потерял руки в автокатастрофе. «Но чуткие ленинградские рабочие сделали для меня искусные протезы, приводимые в движение дыханием», – Курёхин садился за инструмент, начинал шумно дышать и тут же разражался виртуозной пьесой. На следующий день этот сюрреалистический монолог был опубликован во всей местной прессе.

Но музыканты «Поп-Механики», как известно, финских газет не читают. Проснувшись утром, они смутно помнили о том, что делали в состоянии «измененного сознания». В их похмельных мозгах было всего два вопроса. Первый – как бы не получить от Сергея Анатольевича пиздюлей за вчерашний беспредел? Второй – где же найти бухло в этой стремной Финляндии?

Спустившись в холл гостиницы, они видят расслабленного Маэстро, который сидит в кресле и надувает шарик с изображением Сталлоне, улыбаясь своей знаменитой улыбкой. Вскоре выяснилось, что организаторы, проникнувшись курёхинскими экспериментами над массовым сознанием, приглашают «Поп-Механику» чуть ли не на все крупнейшие летние фестивали 96-го года: в Германию, Голландию, Англию. Это невероятный успех, это победа!

– Скажите спасибо, что я не выписал сюда знакомых ку-клус-клановцев, – с плутовским выражением лица говорит Курёхин местным телекамерам. – Просто они готовят в Оклахоме какой-то теракт идеологический. Зато весной нас приглашают в Royal Festival Hall, позову их туда. Пусть выступят вместе с Ринго Старром, порезвятся немного. А еще я хотел выписать Харрисона и Маккартни, но передумал. Слишком они крутые, будут отвлекать на себя много внимания. А Ринго Старр – все-таки поп-звезда, но какая-то корявенькая… Это именно то, что нужно. Я уверен, это будет большое и радостное событие!

К сожалению, состояться этому действу было не суждено. Ровно через десять месяцев Сергея Курёхина не стало.

Фрагмент одного из выступлений "Поп-механики":