Студенты и преподаватели

 

Сорбонские студенты пишут в основном на сдвоенных листах в клетку формата А4 перьевыми ручками. При этом с собой носят ручку, которая одним концом стирает эти чернила, а другим пишет поверх стертого. Простите, не знаю, как она называется по-русски, а по-французски – effaceur. Очень удобно, кстати, особенно для эстетов. Почему французы облюбовали именно листы А4, а не тетради? Думаю, потому что их удобнее копировать. В холле университета для этих целей предусмотрены копировальные аппараты.

 

Студенты преподавателей обычно уважают, ну или хотя бы делают вид, что уважают. На лекциях демонстративно не спят, не играют в карты, не набирают смс-ки. Между собой могут обсуждать некоторых преподавателей примерно в такой манере: «Ну и мудак! Чушь какую-то порет! Он как-то не очень понятно объясняет» или «Сучка очкастая! Трояк влепила! Ну вот, она мне всего лишь шесть поставила...»

Читать далее

Семестры и сессии

 

По каждому предмету либо читается курс лекций (cours magistraux), либо проводятся семинары (travaux dirigés), либо практические занятия (travaux pratiques). Предметы, по которым читался курс лекций, обычно заканчиваются устным или письменным экзаменом (examen final), или же сдачей и защитой курсовой (dossier). Семинары могут заканчиваться тем же или вообще ничем не заканчиваться (тогда на них мало кто ходит). Практические занятия обычно оцениваются по результатам двух-трех промежуточных контрольных работ (contrôle continu). Всё это подробно расписано в брошюре формата А4, состоящей из 90 листов, которую можно взять в секретариате, но её лучше не читать, ибо только еще больше запутаешься.

 

Учебный семестр длится с октября по декабрь; последняя неделя декабря и первая неделя января - каникулы, потом еще одна учебная неделя и две недели экзаменов. Потом опять каникулы. Второй семестр длится с февраля по май, каникулы в феврале и апреле. Первая половина июня – летняя сессия. Когда студенты бастуют, получаются внеплановые каникулы. Например, в 2008-м с февраля по май практически вообще не учились, но такое счастье выпадает не каждый год.

Читать далее

Говорят, что в иностранных университетах всё не так. Говорят, что в них можно самим выбирать предметы. Говорят, что на экзаменах нельзя списывать. Говорят, что другая структура обучения. Много чего говорят. Будучи в России, я кое-что слышала, но совершенно не представляла себе, как всё это выглядит на самом деле. А на самом деле оказалось, что всё так и выглядит. То есть, совсем не так. То есть, всё «не по-русски».

 

Расписание

Когда я впервые увидела расписание, я даже не поняла, что это расписание. Вместо привычной таблицы распределения предметов по дням недели и часам, была таблица распределения дней недели и часов по предметам. То есть, в левой колонке перечисляются названия предметов, а напротив, справа, указываются фамилия преподавателя, день, время и место проведения занятий. Для того чтобы определить, какие уроки будут, скажем, в четверг, нужно исследовать всё расписание и выдернуть из общей массы те строки, в которых есть слово «четверг».

Почему же всё так «не по-русски?»

В пятницу вечером француженка Клара присылает емейл: «Месье Х только что мне ответил. Нужно сдать резюме с комментариями как можно раньше!!!» Превосходная степень и три восклицательных знака – все признаки сверхвысокой срочности. Перенаправила письмо русской одногруппнице. «Наверное, к понедельнику», - сообразила она. «Подождет до среды», - решила я.

Сегодня, в среду, встречаемся на факультете. «Я три ночи не спал, я устал» - прочитала я на лице моей русской подруги (а она подобное на моем). Тут заходит свеженькая Клара: «Ах нет, я сделаю резюме завтра» - сообщает она. За Кларой заходит Мишель (которому я тоже перенаправила письмо): «Как, Вы уже сделали??? А я собирался делать на следующей неделе…»

Комментарии Арно: «Ну да, понятие “как можно раньше” в русском и французском языке имеет разный смысл. Для вас это значит, сию минуту, а для французов, в зависимости от организации, это может быть и три дня, и три недели, и три месяца».

Есть у нас тут такое развлечение, называется семинары по лингвистике славянских языков. Сгоняют на них студентов со второго Мастера, заставляют все слушать и писать отчеты. Проходит это так. Сначала выступает какая-нибудь заезжая мадам, студенты и остальные преподаватели спят внимательно слушают. По окончании лекции все как по команде просыпаются начинают аплодировать, да так остервенело, будто на бис она снимет трусики и станцует стриптиз вокруг указки. Мадам краснеет от удовольствия, млеет и уже ждет немедленного повышения, но тут начинается вторая часть Марлезонского балета: то, что так остервенело охлопывали, начинают с таким же остервенением критиковать. В результате все высказанные идеи разбиваются в пух и прах, выступление утрачивает свою значимость, мадам бледнеет, забивается под стол и просит прощения вяло обороняется и, в конце концов, обещает все переработать. Каждый преподаватель считает своим долгом высказать несогласие с предложенными идеями, или же высказать согласие, но предложить что-то еще лучше, или ничего не предложить, но все забраковать. Ну мадам-то ладно, придет домой и спокойно повесится, а нам-то надо отчет писать. Резюме с комментариями.

А как, простите, писать, если мы всё проспали ничего не поняли? Вот тема была: «Пословицы и поговорки польского и французского языков в свете теории мета-информативного центрирования». Я вообще по-польски знаю только «склеп» да «пукач». И ударение знаю, куда, потому что почти всегда на предпоследний слог. Теперь вот, после лекции, еще две поговорки сказать могу: «Чечь то муц» и «Час то наилепши лекаш».

Другая лекция была про русские обстоятельства. Мадам-француженке не понравилась наша классификация, и она придумала свою, где они подразделяются на тематизированные, топикализированные и фокализированные. А еще есть интрасинтагматические и с дейктическими элементами. По каким признакам она их определила в ту или иную группу, даже мы, русские, не очень-то поняли.

Вот теперь сижу и думаю, про что же писать – про мета-информативное центрирование в польском или интрасинтагматические обстоятельства в русском? Прям и то, и другое хочется, аж сил нет. А еще нас ждут семинары по боснийскому и черногорскому диалектам сербохорватского языка. Не иначе, опять будет что-нибудь дейктическое или мета-информативное…

Сегодня наш испанец с загадочным видом вышел из класса, вернулся с кипой ксерокопий и начал кромсать их ножницами вдоль и поперек. Нет, только поперек, если быть точнее. Складывал по несколько листов вместе, потом чик-чик-чик – и вместо формата А4 получалась лапша неизвестного формата и сомнительного содержания. Потом он произвел тщательную пересортировку и сформировал несколько равных кучек. Творческое задание было готово.

Каждая группа студентов получила по кучке такой макулатуры. Было объявлено, что это не макулатура вовсе, а стихотворение известного испанского поэта, только в расчлененном виде. Предлагалось его реанимировать (стихотворение, конечно, поэта уже бесполезно) методом мозгового штурма, а при отсутствии мозгов – силами наспех намедитированного эгрегора. Французские студенты начали читать обрывки фраз и вникать в их суть, пытаясь собрать стихотворение по смыслу. Мы пойдем другим путем, сказали русские студенты. Они сразу заметили, что лапша нарезана неровно (дрогнула рука испанца), и пока французы соображали, сложили все стихотворение по принципу пазлов. Проиграли все: испанец забыл раздать одну из частей.

А прошлый раз ко мне подсел какой-то Алекс. У него не было ксерокопий с домашним заданием, и он следил по моим, со вписанными туда ответами. Когда дошла очередь до него, он, вместо того чтобы прочитать вписанный ответ и сорвать аплодисменты, начал сочинять на ходу что-то свое, заведомо неправильное, потому что правильный ответ был один, и он был уже вписан. Я подумала, что он почерк разобрать не может, и стала шепотом подсказывать (добрая я). Он проигнорировал мою подсказку и донес свою ахинею до победного конца. Испанец, выслушав сей экстравагантный вариант, разодрал одежды свои и посыпал голову пеплом начал вдохновенно объяснять Алексу все заново (он тоже добрый, испанец). Когда разбор полетов был закончен, Алекс мне прошептал: «Спасибо, конечно, но мне хотелось самому понять, как тут надо было делать». Вот и пойми этих французов…

Ну что, французские студенты, покусав воздух, снова сели за книжки. Переломный момент настал еще две недели назад: на Общем собрании 19 мая было дано согласие организовать экзаменационную сессию в неделю с 22 по 27 июня. Это на две недели позже предусмотренного учебным планом. И теперь студенты пыхтят над книжками, в панике пишут свои курсовые и дипломы.

У нас тоже паника. Из всей группы диплом собираются защищать в июне всего три человека, остальные в сентябре. Руководителя диплома, по сути, два: русский и француженка, т.к. область диплома – франко-русский перевод. Француженка сначала говорила, что сдать все надо в конце мая, потом 5 июня, а сегодня уже согласна и на 12-е, правда нервничает страшно, не успею, говорит, все прочитать. Русский спокоен, как удав. Сразу сказал – за две недели до защиты. Но и это не совсем по-русски, офранцузился уже, видимо.

Совсем по-русски – это защита моего предыдущего диплома в России. Уж не помню, какого числа она состоялась, но ночь перед защитой я провела у руководительницы диплома за сокращениями и исправлениями, и на печать мы его пустили в 7 утра (защита была в 9). Я еще тогда подумала, а вот бы ток отключили, что бы мы тогда делали? Рецензию мне на него самой, кстати, писать пришлось – везти рецензенту уже некогда было.
А еще более ранний диплом (да, я их коллекционирую) делался тоже как-то в спешке. Привезла я его рецензенту в десять вечера, он как раз из ванной вышел, мокренький такой весь, в халатике. Отдала я ему свое творение и ушла домой, а он остался читать – ночь-то впереди была длинная. Но тогда меня переплюнули. Один парень из нашей группы с экстравагантным именем Серега за 10 минут до самой защиты, вдруг обнаружил, что на его чертеже не хватает осевой линии. Тут надо внести пояснение: во-первых, чертеж был формата А1, а во-вторых, осевая линия должна была проходить через весь чертеж, и вообще непонятно, как она там отсутствовала. Это ж как цемент для строителя или половник для повара. И вот, Серега осознает, что без этой линии и чертеж не чертеж, а мишень для преподавательских плевков, и вежливо так просит: «Б…ох…п…ц…дайте кто-нибудь линейку!» Тут, конечно, каждый вынимает из широких штанин по три линейки на выбор… Как же, будут с собой студенты на защиту линейку брать… Время идет, Серега бьет по своим карманам, надеясь на чудо – чудо случается: в одном из карманов он находит спичечный коробок. Длина стандартного спичечного коробка – 5 см, длина листа Сереги – 84 см, сколько раз надо передвинуть спичечный коробок, чтобы прочертить прямую линию, а не ломаную в 17-ти местах? Преподаватели тогда задержались, Серега успел. Все защищавшиеся защитились. Помнится, мой руководитель диплома мне тогда отчаянно кивал и мотал головой, когда вопрос предполагал ответа «да» или «нет». Хорошие у нас были преподаватели.

Да, хорошие у нас были преподаватели – двоечникам всегда давали последний шанс. «Нарисуй крокодила», - говорил один, - «хорошо нарисуешь – уд. поставлю. Может, ты предмет мой не знаешь, но в чем-то другом талантливый?!» И студенты, зная о такой привычке преподавателя, перед экзаменом учились рисовать крокодилов. А другой преподаватель предлагал выбросить зачетку в окно с третьего этажа. Потом все высовывались в окно и смотрели: упадет зачетка, раскрывшись – уд., обложкой вверх – неуд. А иногда предлагал бросить зачетку в урну у двери. Принцип тот же: попал – уд., не попал – неуд. Зайдешь, бывало, в общежитие в день перед экзаменом, а там студенты – кто крокодилов рисует, кто зачетку в урну бросает…

А французские студенты перед экзаменом идут гладить ногу Монтеня. Сам-то философ Монтень давно уже умер, но, памятник ему стоит, прямо у исторического здания Сорбонны, в скверике слева, видимо, хороший был мужик. Так вот, говорят, что погладив его правую ногу, студент приобретает ну просто сумасшедшее везение на экзамене. Раньше, когда эта статуя была из белого мрамора, студенты ее постоянно раскрашивали фломастерами и помадами, а ногу даже отломали. Наверное, кто-то унес ее себе домой накануне сессии. Тогда статую отлили из бронзы, но Монтень силен даже бронзовый. Вот думаю, пойти что ли тоже погладить? Где надо гладить – понять не сложно: в самом магическом месте она уже желтая.

Разбираем на устном переводе ошибки других переводчиков. Смотрим в записи интервью с французским писателем Бернаром Вербером. Переводчик за кадром делает последовательный перевод в обе стороны, его голос идет не в наушники ведущему и писателю, а в эфир, так что все огрехи сразу налицо. Бернар говорит о том, что он пишет каждый день с 8 утра и до обеда.

• Ведущий: а если в определенный день в 8 утра у Вас нет вдохновения, Вы все равно садитесь писать?
• Бернар: Je remercie Dieu, mais il ne m'est jamais arrivé de ne pas avoir de l’inspiration.
• Переводчик: Я хочу воспользоваться случаем и поблагодарить Бога, не было ни разу в моей жизни такого момента, когда вдохновение меня не посещало.

 

А ведь Бернар всего лишь сказал «Слава Богу, такого еще не случалось, чтобы у меня не было вдохновения». Бернар, конечно, от скромности не умрет, но чтобы приветы Богу в телеэфире передавать… Интересно, чем отделался переводчик?

Президент Сорбонны Жорж Молини объявил, что 11 мая с 8:00 все аудитории будут открыты и доступны для проведения занятий. Студенты Сорбонны ничего не объявили. В 8:05 они начали молча выносить из аудиторий парты и стулья. Теперь аудитории открыты, как хотел Жорж Молини, но непригодны для занятий, как хотели студенты.

p.s. Вынесенные парты и стулья нужно было куда-то девать, и ими забаррикадировали коридоры. По правилам техники безопасности аудитории вновь закрыли.

В понедельник у нас кончились пасхальные каникулы и возобновились каникулы забастовочные. На сегодняшний день из 83 французских университетов бастует 51. В 44-х университетах действуют блокады,* (Сорбонна входит в их число).

Это уже 13-я неделя забастовок, т.е. 4-й месяц. Как одно из следствий, 49 университетов еще не опубликовали оценки за первый семестр (Сорбонна опять же в их числе). А это значит, что ситуация осложняется. Это даже не ситуация уже, а ситуёвина. Сегодня мне пришло эл. письмо с цитатой из коммюнике президента Сорбонны Жоржа Молинье, в котором говорится, что если и в мае занятия не возобновятся, то год не будет засчитан. Вот это и есть "пустой семестр", т.е. безрезультатный, по-другому говоря, все студенты оптом остаются на второй год. При этом плата за год никому не возмещается, а за второй год нужно будет платить заново. Преподаватели тоже останутся без оплаты. Среди студентов и преподавателей очень многие против забастовок, во всяком случае, в таком виде, как сейчас, но так как университеты блокируются, они не могут продолжать учиться или преподавать, и будут вынуждены пропустить год вместе со всеми. В общем, если в мае занятия не возобновятся, то нас ожидает что-то удивительное и оригинальное.


*я употребляю термин "блокада" (le blocage), хотя в русском языке это слово к университетам не применяется - в России пока нет аналога "блокады университета". О том, что это такое и как оно проходит я писала здесь: http://www.liveinternet.ru/users/lasana/post58723194. Только теперь полиция никого не разгоняет, видимо, замучилась.

Сальсу у нас вела Вирджиния. Она была доброй, симпатичной и пластичной, поэтому к зиме забеременела. Всю зиму ей искали замену и нашли только сейчас. На замену пришел китаец Бунтин, маленький, весь на шарнирах и с падающими штанами, оголяющими ягодицы в полосатых трусах. Я было подумала, что это первоапрельская шутка, но нет, он действительно начал вести занятие. Впрочем, не сразу. Первые полчаса прошли в поисках ключей от зала. Прибегали охранники, три особи, и по-очереди прикладывались каждый своей связкой. В конце концов оказалось, что прикладывались не к той двери – с другой стороны зала была нужная. Еще минут десять ушло на подключение колонок, я так и не поняла к чему. В результате начали без музыки. Бунтин показал базовые шаги. Ничего общего с базовыми шагами Вирджинии в них не оказалось.

«Топайте резче! Чтоб было слышно!» - приказал он и заставил всех считать вслух и топать под счет. Вместо шагов румба он начал припадать в сторону то на одну ногу, то на другую, наклоняясь при этом грудью вперед. «Ниже наклоняйтесь, ниже!» - объяснял он, - «чем ниже, тем лучше», - и все старались согнуться в три погибели и припадать на ноги посильнее. Это походило больше на какой-то африканский танец. Впрочем, в других элементах Бунтина угадывались поочередно брейк-данс, уличные танцы и хип-хоп. «Грудь должна быть подвижна», - советовал Бунтин, - «плечи должны быть всегда в движении!»

«У Вирджинии был более академический стиль, а у меня более свободный», - объяснил Бунтин в перерыве. «Танцы – это как кулинария. Каждый повар готовит по-своему». «Как хорошо, что Бунтин не повар», - подумала я и ощутила легкую тошноту то ли от представления вкуса его блюд, то ли вследствие наклонов.

Тут подоспел Кинг-Конг (http://www.liveinternet.ru/users/lasana/post87489205) с ноутбуком, и у нас появилась музыка. Кинг-Конг за время беременности Вирджинии где-то поднасобачился танцевать по-настоящему и теперь был завидным партнером. По старой привычке он заграбастал меня в партнерши, но Бунтин был зорок и строго следил за сменой партнеров. Сам же, будучи маленького роста и извиваясь, как червяк, он смотрелся довольно оригинально с высокими партнершами, двигающимися скованно и неумело.

Вот так прошло первое занятие. Сравнивая Бунтина с Вирджинией, я решила, что забеременеет он нескоро, так что на смену преподавателя можно не рассчитывать. Остается только сесть на диету или привыкать к китайской кухне. Впрочем, на выбор предлагается еще и африканская, с преподавателем-пигмеем из центральной Африки, но по субботам.

Вчера в Париже состоялась всеобщая манифестация против реформы образования. Этому предшествовали описанные ранее события (см. http://www.liveinternet.ru/users/lasana/post96146635): общие собрания на факультетах и их постановления: закрыть университеты для занятий и вести организованную борьбу против проекта закона, проводя уличные манифестации.

Прочитать о том, как проходила манифестация и посмотреть фотографии

Что творится снова, что творится! Вся Сорбонна забурлила, заклокотала и закипела. Вместо занятий теперь проходят общие собрания, повсюду плакаты и лозунги, толпы студентов на улицах – в общем, почти революция.

Впрочем, все по порядку. Вчера на входе в корпус Мальзерба двое студентов раздавали листовки вот с таким содержанием (сокращенно): «После оглашения решения общего собрания, проведенного 9 февраля в основном корпусе Пари IV Сорбонны, и последующих манифестаций 10 февраля, решено было закрыть доступ в аудитории Мальзерба по следующей причине: согласно постановлению префектуры полиции, центр не может функционировать, если в нем не обеспечена должным образом охрана, а 11 февраля весь персонал здания присоединился к бастующим». Внутри самого здания всех входящих встречал плакат с надписью: «Входящие, оставьте упованья «По случаю забастовки в центре Мальзерба 12 февраля будет открыт только Большой амфитеатр и только для проведения общего собрания студентов, преподавателей и работников университета. Начало собрания в 10:00».

Продолжение и фотографии здесь

Да, вот из таких фраз состоит акростих, который мы изучали на старославянском. Обрывки этих фраз долетали до моего тела, покоящегося на последней парте, и разнообразили мои утренние сны.

Все могло бы быть иначе, если бы урок начинался вечером, ну или в полдень, или совсем не начинался, потому что в 9 утра все совы и прочие лентяи должны спать, чтобы к вечеру быть здоровыми и румяными, а не гибридами зомби и Вия. А если их будить в 8 или того раньше, то они потом весь день ищут подушку и пытаются устроить себе гнездо для поспать, и неважно им, на каком языке читается колыбельная – старославянском или французском.

А вчера был экзамен. На устные экзамены здесь записываются заранее на определенное время во избежание давки. Вывешивается лист, расписанный по времени: 9:00, 9:20, 9:40 и т.д., студенты туда вписывают свои фамилии, а потом подходят точно ко времени, как в больнице. Один студент отвечает преподавателю, один готовится, так что списать бесполезно. Вывод: надо учить.

Надо ли говорить, что я записалась на самое позднее время: 12:00, дабы подышать подольше перед смертью. Взялась разбирать акростих – там молитва какая-то, а в ней «херовьску ми мысль и ум даждь». А мне бы уж хоть какую-то мысль накануне экзамена, пусть бы и херовьску... вот читаю и думаю, переводить или уж как есть помолиться.

В общем, сдала я очень даже прилично. Преподавателю лень было билеты писать, он на них только циферки расставил, а текст билета сам зачитывал согласно выбранной циферке. Ну а к 12 часам уже стало известно, что под какой циферкой кроется.


p.s. Херовьска – краткая форма прилагательного, не буду ругаться какого, в переводе на современный русский язык означает «херувимский», т.е. то, что связано с херувимом – ангелом высшего чина. По имени этого ангела и назвали букву старославянского алфавита Х (херъ). А слово «похерить» раньше означало всего лишь «поставить букву херъ», т.е. лишить документ силы, перечеркнув его крестом.

Ну вот, состоялся сегодня очередной контроль. Снова был пофразовый перевод во все стороны, снова все нервничали и заикались. Под конец, когда сил уже ни у кого не осталось и внимание притупилось, в одном из предложений прозвучали следующие слова: numéro un des constructeurs de voitures à bas coût (лидер среди производителей автомобилей низкой стоимости). И все бы ничего, но последние два слова читаются как «ба ку», и в быстрой речи произносятся также, как и «Баку», который столица Азербайджана. Ну и соответственно, половина русофонов туда и поместили, не стесняясь, автомобильного лидера – в Баку (преподаватель, конечно, обалдел от такого марш-броска компании Рено).

Хорошо еще, что в тексте значилось "bas coût", а не "coût bas", что вполне идентично и созвучно с "Куба", а то мы бы заслали автомобильного лидера в дружественную страну Латинской Америки…

Наказание последовало одинаковое для всех: надеть наушники и слушать бред сивой кобылы, жалкое блеяние козы и заикание запуганного до смерти шизофреника в течение 8,5 минут. Именно столько времени потребовалось в прошлый раз на аудиозапись всей этих чарующих ухо звуков. В роли сивой кобылы, блеющих коз и испуганных шизофреников были мы, группа Сорбонских студентов, на контроле по устному переводу. А вообще-то мы просто пытались сделать пофразовый перевод двух статей о сотрудничестве АвтоВАЗа с компанией Рено. Хотелось, как лучше, а получилось… (см. выше).

Казалось бы, чего тут сложного? А вот попробуйте: подключите микрофон с наушниками к компьютеру, найдите звуковой файл с записью какой-нибудь беседы экономистов, включите его. Прослушивайте по 2-3 предложения, нажимайте на паузу и просто пересказывайте услышанное в микрофон, по возможности как можно ближе к тексту. По окончании беседы прослушайте свою версию. Сколько раз вы сказали м-м-м и э-э-э? А тут перевод, и слова порой незнакомые, хоть и звучащие изысканно и романтично, почти как в эротических фильмах. А на самом деле все о дележке заводских акций и спаде производства.

Еще фразы бывают, как бикфордов шнур – тянутся, тянутся и ведут неизвестно куда. Когда я слышу такую фразу, сразу хочется накрыться белой простыней и ползти в сторону ближайшего кладбища. Я вообще скромная. А вот есть в нашей группе французы, горячие и легковозбудимые, так они как услышат такую фразу, матюгаться начинают, тихо так, но прямо в микрофон. Этажность, конечно, не та, французы же. Одушевленное-то они обругать еще могут, а вот с неживым сложнее, тем более, с абстрактным. Но душу вкладывают.

А какое разнообразие междометий можно открыть, прослушивая записи! От куцего французского euh до емких русских гм, хм, ы-ы и некоторых неподдающихся транскрипции звуков, на основе которых вульгарные материалисты еще в позапрошлом веке создали теорию трудовых выкриков. Если бы лошадка, везущая хворосту воз, двигалась в ритме наших переводов, то по пути из пункта А в пункт В ее бы стошнило X в степени Y раз, а хворост бы порос зелеными ростками. Если наши переводческие записи дать на расшифровку египтологам, то с какой радостью они будут потом расшифровывать папирусы!

Но ничего, терпение и труд в гроб заведут все перетрут. Тяжело в ученье – легко… наверно, когда-нибудь будет, а пока выполняем основной завет Ильича. Только бы у преподавателя здоровья хватило…

По просьбе аудитории в лице hana-hana продолжаю повествование об уроках танцев, предлагаемых Сорбонной.

По университетским правилам за те 35 евро в год, которые я заплатила еще в октябре, с ноября можно брать еще два вида спорта (по выбору, и где остались места). Чудесным образом места остались на бальных танцах. Хотя сначала там долго совещались, давать эти места или не давать, говорили, что преподаватель хотела только мальчиков, но раз свободные места есть, решили все же дать.
Преподаватель, женщина за 40, невысокая, попастенькая, с прической а ля черный пудель на голове, встретила меня отвратительнейшем образом.
- Я никого больше не принимаю! – гавкнула она.
- Но меня подписали, - возмутилась я.
- Они ошиблись, - буркнула она.
Пришлось показать ей свою осведомленность в том, что места все-таки есть, но не для того пола.
- Это дискриминация, - упрекнула я.
- Да! Дискриминация! – не моргнув глазом, ответила пудель.
На визг и крики сбежались все десять с половиной танцоров и выстроились вокруг нас полукругом. Преподаватель поняла, что дело принимает серьезный оборот и сдалась.
Во французскую программу бальных танцев входят: вальс, танго, рок-н-ролл, пасадобль, ча-ча-ча и сальса – довольно странная комбинация. Напомню, что в России предлагается 5 танцев европейской программы: вальс, венский вальс, танго, медленный и быстрый фокстрот, и пять танцев латиноамериканской программы: пасадобль, румба, самба, ча-ча-ча и джайф.
Не знаю, где училась пудель, но ча-ча-ча в ее исполнении мало отличалось от вальса, а вальс – от пасадобля. Все часто менялись партнерами, и я иногда тоже была в роли партнера, пока одна девушка меня не спросила:
- Ты уже знаешь комбинацию пасадобля?
- Вашу еще нет, - ответила я.
- Тогда я буду партнером, и я тебя поведу.
И ведь повела. Меня удивило, как это она сама предложила поменяться ролями. Девушка – такая бледненькая блондиночка с водянисто-голубыми глазами – впивалась в меня взглядом, просто пожирала глазами, а потом как бы невзначай свернула губки в трубочку и послала мне пару раз воздушный поцелуй. И тут льдины сами улеглись и составили слово «Вечность».
А что, может ответить взаимностью? Одна моя подруга на вопрос «А Вы не лесбиянка» отвечала «Пока нет». Я вот тоже пока нет… Пока…

Кстати, тот же самый добрый преподаватель рассказал, что название Сорбонны произошло от фамилии ее основателя, Робера де Сорбона, капеллана и исповедника французского короля. А его фамилия произошла в свою очередь от названии деревни на северо-востоке Франции, откуда он был родом. Так что получается, что самый известный университет получил свое название от совершенно безвестной деревушки.

Основан университет на базе колледжа, открытого в 1253 году. В ту эпоху была проблема со стульями, поэтому студенты приносили с собой мешки с соломой, на которых и сидели, слушая лекции. Естественно, никто ничего не записывал, а экзамены сдавали по памяти. Никаких дипломов и диссертаций не писали, а звания получали также, сдав устный экзамен. Хорошая, наверное, у людей была память!

Хотела сегодня в основной Сорбонской библиотеке трехчасовой перерыв между уроками переждать, да где там! Туда читательский билет специальный нужен. Это у нас на Мальзербе шмыгают все, кому не лень, по всем библиотечным залам с утра до вечера. А там все серьезно, как прием президента. Мне целую инструкцию выдали, как к ним записаться.

Итак, кроме студенческого билета (что логично) и фото (тоже обоснованно) нужно предоставить также удостоверение личности (видимо, на случай, если студенческий поддельный) и подтверждение проживания (счета за квартиру, электричество или телефон за один из трех последних месяцев) или документ о съеме жилья.

Ну, студенческий у меня всегда с собой, фото на всякий случай прихватила. А вот полезной, как оказалось, привычки таскать с собой последние счета у меня нет. Непорядок, надо выработать.

Впрочем, в библиотеку эту подписываться я передумала. Посмотрела расписание и притухла. Работают они всего по 4 часа в день - два утром, два после обеда, так что провести там три часа кряду совершенно нереально.

Печально, что и с преподавателей требуется тот же пакет документов, включая счета за квартиру и т.д. Разница между студентом и преподавателем лишь в том, что для студента библиотека работает еще и по субботам, а для преподавателей - только в будни. Вот где дискриминация.

Случайно наткнулась на статью о VI Международной научно-практической конференции и обнаружила там фамилию одного из своих любимых преподавателей. Знакомьтесь: Ярослав Богданов, доцент, в Сорбонне преподает письменный и устный перевод.

А вот выдержка из статьи:
"Я. Богданов (Сорбонна) образно рассказал об особенностях подготовки профессиональных переводчиков в Париже и французской системы образования. По его словам, для государства выгоднее задержать как можно дольше молодежь на студенческой скамье, нежели выплачивать пособия по безработице. При этом стандарт обучения остается весьма высоким, особенно в сфере последовательного перевода – так за 12-13 занятий учащийся овладевает переводческой скорописью" (источник: http://apchuzhakin.narod.ru/conference.htm)

А ведь так оно и есть!

Сорбонна предлагает своим студентам широкий выбор занятий спортом за 35 евро в год. На верхушке хит-парада: тренажерные залы, занятия йогой и различные танцы. Запись начинается в сентябре, а к ноябрю обычно мест свободных нигде не остается.

 В этом году я успела. Вычеркнув то, что мне не нравится и то, что совпадает по времени с основными университетскими занятиями, я получила лист из трех наименований. Решила  начать с сальсы, здесь она пользуется неимоверной популярностью. Сегодня был третий урок, для меня – первый.

 Происходило сие действие на стадионе Шарлети. Конечно, не на самом стадионе, а в одном из его залов с ободранными деревянными полами и без зеркал. Это было первым ударом. За ним последовал второй: не оказалось и раздевалки. Добило то, что кроме меня она никому не понадобилась. То есть все занимались, в чем пришли, максимум – поменяли обувь и сняли куртки. А мне пришлось переодеться в одноместном туалете напротив.

 Потом началось занятие. Тренер-дама показала основные шаги, толпа послушно потопталась за ней следом, потом последовала команда «в две шеренги становись», и все стали топтаться попарно. Одна шеренга двигалась, другая стояла на месте, таким образом, смена партнеров происходила автоматически. Девочек как всегда было больше, поэтому часть девочек перевоплотилась в мальчиков. А потом дали команду «рассортироваться попарно по залу». И тут меня схватила большая черная обезьяна рослый афроамериканец и стала носить по всему залу, не реагируя на вопли преподавателя «Поменялись парами!» Прямо перед моими глазами синели огромные сладострастные губы и раздувались широкие ноздри. Я, конечно, видела афроамериканцев, но не в такой непосредственной близости, а этот еще и вцепился так, что коршун бы позавидовал, хотя я сразу поняла, что бегством тут не спастись.

 Вот думаю теперь, повезло мне или нет. Что лучше, танцевать в паре с мальчиком, который девочка, или с Кинг-Конгом? Пропущу-ка я пару занятий (все равно с основными как раз совпадет), авось само собой что-нибудь решится. И вообще, надо на классику сходить или на бальные. Уровень эдак на 2й-3й, чтоб не спать особо.

Так вот, теперь об испанском. Первый урок был показательным. А показал он то, что я либо к зиме зааблякаю по-испански, либо помру от приложенных усилий. Потому как учитель – молодой и резвый испанец, похожий на необъезженного скакуна, решил, что все мы – или выросшие дети индиго, или тоже испанцы, почему-то сей факт утаившие. Урок начался с того, что этот мучачо написал на доске три вопроса по-испански и начал тут же со всех по очереди требовать на них ответы развернутыми фразами. Со страха ответила даже я. Не ответила только мечтательная китаянка с первой парты, но задала ему загадку: какое из двух написанных на табличке слов, ее имя, а какое – фамилия. Мучачо промахнулся, и за это китаянка заставила его повторять ее имя раз 19, добиваясь правильного произношения. Простите, не могу воспроизвести ее имя, но похоже оно одновременно на «Тен» и «Джен», и «Дзен», и звук скребущейся по полу кошки.

Итак, первые три фразы мы заучили наскоком, за ними последовали вторые и третьи. По ходу выяснилось, что наша группа мультинациональная и говорящая почти на всех европейских языках, а также арабском, китайском и тамильском. Также выяснилось, что кое-кто уже изучал испанский в школе, но скрыл этот факт с целью получения хорошей оценки. Уж больно резво и неосторожно развернуто некоторые дамы отвечали на простые вопросы. Только китаянка с первой парты упорно хранила молчание, а когда молчать становилось неприлично, честно признавалась, что не понимает ни-че-го.

Потом маэстро спросил, знает ли кто-нибудь как по-испански будет «туфли».
- Сапатос, - тут же выкрикнула девушка у окна.
- А, Вы, наверно, ездили в Испанию на распродажи! – догадался маэстро.

Потом он объяснил, что в испанском языке не только две формы слова «они» (они мальчики и они девочки), как во французском, но и по две формы «мы» и «вы», тоже в зависимости от того, о мальчиках идет речь или о девочках. А вежливая форма типа нашего «Вы» вообще относится к третьему лицу (лучше не вдумываться, а то будет хуже, проверено).

К концу урока маэстро разошелся ни на шутку и говорил почти исключительно на испанском. Даже домашнее задание задал на нем же. Так и пришлось признать собственную неполноценность и переспросить на таком родном, после испанского, французском. Вот такая миерда. Аста луего!

В продолжение вот этой темы http://www.liveinternet.ru/users/lasana/post86092150

Я нашла все-таки СВОЕГО писателя, а когда начала переводить его книгу, то влюбилась сразу в обоих, то бишь, в писателя и книгу. И как это обычно в жизни бывает, счастье было недолгим, длилось где-то неделю, а потом пришла беда. Звали ее Нобелевская премия. И вмиг мой писатель, известный лишь французам, да и то не всем, приобрел бешеную популярность, а я – широкий круг проблем. Дело в том, что книга для моего диплома должна быть непереведенной на русский язык, она и была непереведенной до того самого злополучного дня. По крайней мере, запрашивая ее название в яндексе, я несказанно удивляла последнего, он долго чесался, а потом отвечал: «по Вашему запросу ничего не найдено».

И вот в тот самый день, когда премия нашла своего обладателя, я, глупая, так обрадовалась этому событию, что захотела подробностей. А подробности, как известно, водятся среди прочей нечисти на том же яндексе. И там же, в подробностях, значилось, что некоторые его романы уже были переведены на русский язык, и среди них, конечно же, то, что выбрала я.

Вот я теперь сижу и думаю, не обидела ли я случайно в детстве журналиста, первым это написавшего, не приснилось ли это ему это в эротическом сне, и не может ли это оказаться правдой. На всякий случай вчера я еще раз забежала в книжный магазин на предмет изменить в крайнем случае моему роману с каким-нибудь другим произведением того же автора. И – о ужас, таких же рыскающих, как я, оказалось множество: три полки, ломящиеся от книг, опустошены как после набега татар. Осталось лишь несколько не очень известных романов, да и те в страхе жались по углам.

Так вот, для тех, кто еще не понял, о ком идет речь, это тот самый Мюнхгаузен Жан-Мари Гюстав Лё Клезио, 68-летний автор многочисленных произведений, дай бог ему здоровья и побольше бумаги и чернил. Если вы где-то в Интернете или газете увидите Ле Клецио или Леклезио, знайте, что это тоже он, просто журналист вместе с редактором на радостях выпили лишнего, у журналиста, как следствие, дрогнула рука, а редактор прослезился от счастья и ничего не заметил сквозь слезы.

Пойду тоже выпью с горя. С полбокала чая. И поучу испанский для разнообразия.

А еще всех сорбонских студентов теперь приучают к электронному адресу Prenom.Nom@etudiants.univ-paris4.fr, который по умолчанию выдается каждому вместе со студенческим билетом. Хочешь – не хочешь, а теперь приходится его периодически проверять, так как полезную информацию присылать будут именно туда, а не куда студент закажет. Вот на спорт сегодня записывалась, у них прямо в электронную форму занесен сорбонский адрес, другой в эту форму и не впихнется. Такое ненавязчивое насилие…

На курсе « Поиск документации и информационные технологии» аншлаг. Одна аудитория не вмещает всех желающих, поэтому арендовали еще и соседнюю. В той, что основная, пожилая преподавательница читает лекции, сопровождая их схемами и таблицами, которые проектируются с ее ноутбука на белую доску за ее спиной. А в соседнем кабинете на доску проектируется пожилая дама, читающая лекцию, уменьшенная до размера среднего лилипута, плюс схемы и таблицы, которые она проектирует на доску за своей спиной. Да, дом, который построил Джек… Так сказать, наглядное подтверждение, куда шагнули информационные технологии.

В первый раз я успела занять место в основной аудитории. Дама не только читала курс, но и интересовалась уровнем подготовки студентов. Она попросила поднять руки тех, кто уже пользовался сайтом Сорбонны, на котором куча всякой учебной литературы и выложены лекции некоторых преподавателей. Подняли руки всего несколько человек. Неудивительно, что в программе курса рассматриваются такие вопросы, как поиск в Интернете, вставка рисунка в текст, скрин с экрана и т.д. И все это на мастере! Хотят, чтобы диплом по-человечески был оформлен, спохватились… Что ж на первом университетском году они делали? А-а, там информатика была предметом на выбор, вот они, издержки свободного выбора предметов! Ну да, лучше поздно, чем никогда…

Две 4-х часовые диссертации в один день – это что-то! Незабываемые впечатления! Пришли все заранее и начали трястись во дворе университета. Доброй половине студентов не удалось поспать ночью – доделывали письменные работы и готовились к диссертации. К 8:20 начали подтягиваться к аудитории. Вот странное дело, тряслись все вместе, а заняли места в аудитории четко по национальному признаку: франкофоны в правой части, русофоны – в левой. Когда раскрыли тему диссертации, наши ряды снова сплотились: объединила общая беда. Тема звучала так: «Unité et division du Parti, du VKP(b) au KPSS» («Объединение и разделение Партии, от ВКП(б) до КПСС»). И все бы ничего, но в этом семестре мы этой темы практически не касались, впрочем, как и в предыдущем. Зато изучили все реформы, договоры и соглашения XX века, взлеты и падения лидеров, со всеми датами и деталями, все это добросовестно повторили… и на тебе!

Первые 10 минут все молча хватали ртом воздух, тупо озираясь по сторонам. Встречая абсолютно такие же тупые взгляды вокруг, в какой-то момент все поняли, что эту тему не знает никто. Тогда пассивный протест перешел в активный: мы подняли бунт. Не знаю, был ли он похож на те, что вспыхивали на советских предприятиях, но свои принципы мы изложили четко и ясно: «Эта тема не входит в программу. Меняйте тему, или мы сдаем чистые листы». Сначала нас не восприняли всерьез и попытались запугать: «Если сдадите чистые листы, то все получите нули и вся группа оптом отправится на пересдачу в сентябре». Но начав борьбу, мы уже не отступались (опыт всех стачек и забастовок XX века явно пошел нам на пользу). Еще 10 минут красноречивых убеждений – и лед тронулся: наблюдатели переглянулись, и одна из них отправилась звонить преподавателю. Преподаватель, со своим опытом подавления восстаний, решил все же пойти на переговоры. Делегатом с нашей стороны был в срочном порядке избран Фредерик. Переговоры шли по «горячей линии» и завершились компромиссом: тема была переименована в следующую: « Les luttes internes du PC de 1917 à 1991 » («Внутрипартийная борьба с 1917 по 1991гг.»). Хоть хрен редьки и не слаще, делать было нечего, ждать дальнейших уступок бесполезно. Два особо активных члена покинули наши ряды (им терять было нечего, они уже провалили зимнюю диссертацию, а в сентябре все провалившие сдают за весь год), остальные же закатили глаза к потолку и начали насиловать свою и без того измученную память. Настенные часы показывали 8:55, т.е. 25 минут официального времени было безнадежно потеряно и возмещению не подлежало. Ровно в 12:30 работы были поспешно собраны (а у тех, кто еще дописывал – отобраны), и мы все спустились во двор делиться своим позором.

« Quelle mouche a piqué monsieur Mouchard ? Mais quelle mouche ?! » - возмущалась Клара, применяя на практике знания, полученные на стилистике. Ответа не нашлось ни у кого, и сил его искать тоже. Через 1,5 часа начиналась другая диссертация – по литературе, а перед ней – «полюбившийся всем» tirage au sort (выбор одного сдаваемого предмета из двух путем жеребьевки). В прошлом семестре мне выпали именно те предметы, которые я не хотела сдавать, так что в этот раз, подойдя к столу, я, не стесняясь, так начала свербить взглядом кусочки бумаг, на обратной стороне которых были написаны имена преподавателей, что смогла угадать очертания некоторых букв (а может, мне почудилось?) Выбор оказался удачным, так что есть надежда, что это спасет мое отчаяние положение после диссертации.

А по литературе тема была не менее мудреная: «Прием подмены, его созидательные и разоблачительные функции в романе «Отчаяние» Набокова». Наблюдатель – огромный негр – как назло пристроился точно позади меня и все четыре часа вымерял шагами ширину аудитории. Под конец я не выдержала и вызверилась на него, сказала, что он меня нервирует. Он отошел, а когда я сдавала работу, посмотрел на количество исписанных листов и поинтересовался, сколько бы их было, если бы он меня не нервировал – «наверно целая книга».

Завтра ждут еще два письменных экзамена. Что-то вспомнился анекдот про говорящую лошадь… Нет, надо гнать такие мысли вон. Все будет хорошо, даже если будет иначе!

Вывесили расписание письменных экзаменов:

5 июня
с 8:30 по 12:30 - страноведение (диссертасьон),
с 14:00 по 18:00 - литература (диссертасьон)

6 июня
с 8:00 до 12:00 - версьон-тем

Лихо? Полный рабочий день структурированных сочинений... А на следующий день - продолжение кошмарного сна - еще 4 часа переводов. Для полного счастья не хватает пары устных экзаменов после письменного 6-го июня (думаю, этот пробел в ближайшее время будет восполнен, ведь расписания устных экзаменов еще нет).
Где моя Россия с тремя днями на подготовку перед каждым экзаменом?!

Нет, я не расистка, но когда чернокожая буфетчица начинает вредничать, во мне просыпается потомок белых колонизаторов, покорителей центральной Африки… В самом деле, как у нас каждая уборщица мнит себя начальницей, так и тут тоже. Буфетчица… давно ли с пальмы слезла? Остригла свою мочалку, нацепила парик поприличней, и туда же, командовать… Ну какая, казалось бы, ей разница, стояла я в очереди или не стояла? Я же скромно подошла к одногрупнику и попросила его купить мне булочку с шоколадом. Потомственная пигмейка это услышала и продала ему все, что он заказал… кроме булочки с шоколадом.
- Так не пойдет! – завопила она, раздувая и без того широкие ноздри, - встаньте в очередь, как другие!
- Ну да, сейчас… - подумала я и пошла в ближайший Монопри. Там купила шесть булочек с шоколадом. В одной упаковке. И без очереди. И в два раза дешевле. Вот так.

Как хорошо, что у нас на факультете есть библиотека! С учебниками, словарями и художественной литературой. Со светильниками на столах, сплошным паласом на полу и мягкими стульями. Туда можно приходить в любое время беспрепятственно, сидеть хоть целый день, читать какие угодно книги, что угодно выписывать. И одно из немаловажных достоинств библиотеки – в ней можно поспать. Конечно, она не для того создана, но все же. Библиотека как бы поделена книжными полками на маленькие уютные секции, в каждой из которых стоит по три стола и три стула, т.е. обстановка располагает. Располагает также хроническая усталость и недосыпание. А еще лекции некоторых преподавателей, особенно после обеда.

Вот хроника одного посещения библиотеки:

15:05. В одной из секций библиотеки, выстроив со всех сторон баррикады из книг и словарей, сидит студент и старательно что-то выписывает. Входит русская студентка (то есть я), располагается рядом, берет самый толстый словарь, сооружает из него подушку, покрывает ее наволочкой (собственным шарфом), кладет сверху голову, засыпает.

16:00. Русская студентка просыпается. Студент, выстроивший баррикады из книг, крепко спит, свисая со стула на один бок и едва не падая. Другая студентка ползает на четвереньках возле нижней полки в поисках нужной книги. Найдя, то, что искала, она облокачивается на палас, эротично подняв зад, и начинает читать.

16:05. Студент просыпается, какое-то время смотрит затуманенным взором на оттопыренный зад студентки, потом испуганно на часы, разбирает баррикады и опрометью вылетает из секции.

16:10. Русская студентка лениво и неторопливо снимает наволочку с подушки (шарф со словаря), кладет подушку на место, уходит. Уходя, замечает, что студентка, читающая на паласе, переползает на место студента, кладет голову на книжку, вытягивает руки по столу, сладко зевает.

Я о той самой преподавательнице, которая с нами смеялась, обсуждая экзаменационные работы.
Как сообщает РИА «Новости» (http://www.rian.ru/culture/award/20070128/59795791.html), 28 января 2007 года в Париже была впервые вручена премия "Русофония" за лучший литературный перевод с русского языка на французский.
"Главный приз... и денежную премию получил молодой переводчик Жан-Баптист Годон (Jean-Baptiste Godon) за его первый изданный перевод - повесть Евгения Замятина "На куличках".
Среди отмеченных жюри лучших переводческих работ - новый перевод на французский язык "Мертвых душ" Николая Гоголя в исполнении наставницы главного лауреата, преподавателя русской литературы университета Париж IV - Сорбонна Анн Кольдефи-Фокар (Anne Coldefy-Faucard)"

Это она, мадам Кольдефи-Фокар, и ведет у нас курс Version (перевод с русского на французский). Ведет, надо сказать, просто замечательно! Жаль будет расставаться с такими учителями...

Как должно быть смешно преподавателю переводоведения читать наши экзаменационные работы! Мадам сама виновата: перед экзаменом сказала, что в непонятных местах нужно домысливать в надежде, что догадка окажется верной. Ну и домыслили… На экзамене был дан отрывок из воспоминаний Н.Берберовой о М.Горьком. В нем присутствовала такая фраза: «Он там потерял сына, может быть, искусно убранного Ягодой, а может быть и нет». Французы оказались солидарны в том, что Ягода – это ягода (плод), просто написанная почему-то с большой буквы, ну и перевели соответственно (большинство перевели, что его отравили ягодой).
Куда больше разнообразия было в переводе «Был ли Горький убит... или умер от воспаления легких...» Тут уж и русские отличились: не все, видимо, вспомнили, как перевести слово «легкие» и заменяли его, чем могли, в результате Горький умер у кого от простуды, у кого – от туберкулеза. Но настоящий шедевр создала одна француженка. Она не поняла, что «легкие» - это существительное, означающее орган дыхания, а не прилагательное с синонимом «простой». К тому же, как хорошая студентка, она выполнила наставление преподавателя и домыслила. В ее интерпретации Горький умер «от отчаяния простых людей». Поэтично.

Из 25 человек нужный балл по всем блокам набрали только шестеро.

Тут кое-кто мне сказал на днях, что в Европе учиться легче, чем в России. Человечку этому, и многим прочим, думающим подобно, посвящается…
Итак, легко ли учиться в Сорбонне? Как театр начинается с вешалки (а иногда ею и заканчивается), так и обучение начинается с расписания, которое в данном университете для человека непосвященного или иностранного представляет собой ребус под названием «Разберись-ка». Составляется оно не по дням и часам, как обычно принято, а по блокам. На нашем факультете, например, есть три основных блока:
- linguistique (лингвистика),
- littérature (литература),
- civilisation (страноведение)
Другие два блока выбираются студентом:
- spécialisation (специализация)
- options (дополнительные предметы).
Каждый блок в свою очередь распадается на несколько предметов, которые ведутся в разные дни, и, таким образом, чтобы узнать расписание на день, надо пересмотреть все блоки. (Я сразу перегруппировала для себя все предметы по дням). Выбор специализации похож на выбор комплексного обеда, т.е. берется еще несколько предметов оптом по лингвистике, литературе или страноведению. Что касается дополнительных предметов (у нас их два), то тут свои плюсы и минусы. Плюсы: выбирать можно почти все, что пожелается – иностранный язык, литературу или страноведение почти любой европейской страны, информатику, историю музыки, спорт… Минус один, но большой: часы занятий по дополнительным предметам не должны совпадать ни с часами основных занятий, ни с часами занятий по специализации, ни друг с другом (а они, как назло, совпадают!)
Благодаря этой хитроумной системе на каждый предмет приходится разное количество студентов: от 3-5 человек на специализации до 50 и более на страноведении, которое многие студенты выбирают в качестве дополнительного предмета. И не беда, что мест на всех не хватает: французский студент не сильно притязателен – сидит и на полу.
Далее, по каждому предмету могут быть cours magistraux (лекции) или travaux dirigés (практические занятия). Если читаются лекции, то это грозит экзаменом в конце семестра, а если проводятся практические занятия, то они либо сопровождаются contrôle continu (2-3 проверочные работы в семестр), либо завершаются опять же экзаменом. Итого в эту сессию мы имели (вернее, нас имели) 13 экзаменов в период с 14 по 25 января, т.е. за 12 дней.
Теперь о самих экзаменах. Делятся они тоже на письменные и устные. Среди письменных особое положение занимает dissertation. Это такая специфичная работа, обычно 4-х часовая, что-то вроде структурированного сочинения-рассуждения. В общем, весь курс, начитанный за семестр, надо пересказать за 4 часа, придав ему нужное направление. Например, если предмет – литература, а в предложенной теме затрагивается фантастика, то из всего изученного следует вычленить все, что касалось фантастики, расписать по параграфам и подпараграфам, снабдив введением и заключением, доказать все свои утверждения и проиллюстрировать на примерах. Ах да, в начале еще нужно ввести (притянуть за уши, за хвост) какую-нибудь проблематику, т.е. по сути на пустом месте найти проблему и ее развить. Такая же беда с историей. Попробуй-ка впихнуть полувековой период в 4 часа! Да опять же структурировано, с примерами и доказательствами после каждой мало-мальски важной фразы. Нужно вроде как раздвоиться и вести спор с самим собой.
Проводятся эти экзамены, как и другие письменные, в больших аудиториях под надзором двух преподавателей. Сначала они раздают экзаменационные листы с черновиками. Черновики представляют собой разноцветные листы А4, а экзаменационные листы – белые, проштампованные, со специальным клейким уголком. В этом уголке студент пишет свои данные и заклеивает, чтобы проверяющий преподаватель не знал, чье это, и оценивал беспристрастно. Потом преподаватели бдят. Бдят зорко, но русские, потратившие в России немало драгоценного времени на совершенствование шпаргалок, и здесь находят выход: пишут бомбы на разноцветных листках, оставшихся с прошлых экзаменов, достают их в удобный момент и смешивают с полученными черновиками. И не боятся, что подпадут под статью закона, гласящего, что студент, пойманный со шпаргалкой, лишается права сдавать экзамены в ближайшую пятилетку. Французы другие. Французы боятся.
Устные экзамены тоже проходят со всей строгостью. Во-первых, с собой опять же ничего нельзя брать: разноцветные черновики выдаются на месте. Во-вторых, в классе всегда не более двух студентов: один отвечает, другой готовится. Второй билет тянуть нельзя.
А мы в этом семестре готовили 15 экзаменов, но 2 из них не сдавали, потому что руководство университета думало-думало, как «облегчить» жизнь студенту (читай: преподавателю), и ввело гениальное усовершенствование. Сначала оно заметило, что экзаменов что-то многовато, и решило сократить их количество, не сокращая при этом количества лекций. Но как заставить студента ходить на лекции, если после них не будет экзамена? Пригорюнилось руководство, почесало свой мудрый затылок… Но придумало и постановило: ввести tirage au sort. Это такой тираж типа «Спортлото»: готовишь, значит, два предмета, приходишь на экзамен, запускаешь ручонку поглубже в сумку преподавателя, предварительно загруженную обрывками бумаги с именами принимающих экзамен преподавателей, со стуком сердца там шаришь и вытягиваешь обрывок, гласящий, кому сдавать. В этом семестре тиражом шли история литературы с темой преступности в литературе и страноведение XIX века с историей кинематографа. Достаешь, например, страноведение – сдаешь прямо сейчас, достаешь кинематограф – приходишь сдавать через день. Причем, эти экзамены, как и преподаватели, далеко не равнозначные! И еще один шик: на тираже должна присутствовать вся группа. И неважно, что тираж проводился в 14:00, а у доброй половины группы в 9:00 был уже другой экзамен, и они несколько часов вынуждены были ждать этот тираж. (Я спросила, нельзя ли сразу после экзамена для нашей половины тираж провести, чтобы не ждать понапрасну. Нет, что Вы! – ответили мне, - ни в коем случае!) Неважно, что у другой половины группы экзаменов в этот день вообще не было, и те, кто вытянули кинематограф, поехали обратно домой (а у нас некоторые из других городов приезжают). Важно – выполнить постановление: провести тираж достойно и торжественно. Что и было сделано. В результате девушка-студентка, которая никогда не ругалась матом, - заругалась, юноша-студент, который никогда не плакал – заплакал, а все прочие молча скорбели.
Теперь о системе оценок. Она похожа на нашу только принципом «чем больше, тем лучше». Теоретически – 20-бальная, практически – зависит от преподавателя. Кто-то высшим баллом считает 18, кто-то 16, но 20 – никто. Таким образом, все, что выше 14-ти приравнивается к нашему «отлично». Преподаватели солидарны в одном: неявка на экзамен расценивается как 0, а отказ отвечать – как 1. Оценивается каждый экзамен в отдельности, но важными считаются оценки за блоки, выводимые путем хитрой компоновки оценок за экзамены. Хитрость состоит в том, что каждому экзамену присваивается коэффициент, и чем коэффициент выше, тем экзамен ценнее. Таким образом, если имеется 2 экзамена по 15 баллов и 2 по 5 баллов, это далеко не значит, что оценка за блок будет 10. Так вот, суммируются оценки за экзамены с учетом коэффициентов, и в итоге получаются 3 оценки за основной блок (лингвистика, литература, страноведение), одна за специализацию и одна за дополнительные предметы. И если какая-то из итоговых оценок оказывается ниже 10 баллов, то пересдается ВЕСЬ БЛОК! И не в конце сессии, а исключительно в сентябре! А у нас блок лингвистики, например, состоит из 7 предметов, и нет большего счастья, чем пересдавать все 7 в сентябре. А вот в страноведении всего 3 предмета, и те, кто хорошо знал, например, кинематограф, и плохо – страноведение XIX века (или наоборот), благодаря чудо-тиражу встретятся, видимо, тоже в сентябре.
Кто сказал, что учиться в Европе легко? Дайте мне ружье, что стреляет метко и далеко! Хорошо там, где нас нет. И легко там же. Добро пожаловать в Сорбонну!

Позавчера анализировали грамматику современного русского языка, а именно образование условного наклонения без помощи специальных слов. «Вы здесь единственный руссофон, так что будете сегодня попугаем, - сказал мне профессор, - переводите на русский фразы и повторяйте их как можно более натурально, с выражением». Фразы были следующие:
1. Согласен? Пойдем гулять
2. Холодно? Останемся дома
- Холядна? Останимся дома, - повторяли за мной французы.
- Русский язык очень певуч, почти как китайский, - объяснял профессор, и напевал «хо-о-олодно». А я думала: «Это комплимент или оскорбление – такое сравнение с китайским?».
- Хо-о-олядна, - подпевали ему французы.
- Посмотрите на нее, - говорил профессор, кивая на меня, - когда она спрашивает, все лицо участвует в вопросе: брови приподнимаются, а головой делается легкий кивок. Смотрите-смотрите!
Тут я совсем смутилась. Вот уж никогда не думала, что у меня брови подпрыгивают и голова кивает просто как у какого-то психбольного. От чрезмерных стараний показать интонацию, видимо. А на фразе «Баба с возу - кобыле легче» я окончательно сломалась. Произнести ее с показательным выражением оказалось почему-то чрезвычайно трудно. И до конца урока размышляла над фразой «Il ne sait pas qu’il viendra demain» («Он не знает, что он придет завтра»). Сначала я думала, что речь идет о человеке, потерявшемся во времени, или о человеке, с трудом осознающем реальность, но оказалось все гораздо проще: он, который не знает, и он, который придет завтра – разные лица. Вот такая грамматика.