120 лет со дня рождения Валентина Катаева - писателя, который всегда отличался разнообразием своего творчества. Начиная как поэт, он стал автором произведений, которые сейчас знает каждый: детские сказки «Цветик семицветик» и «Дудочка и кувшин», подростковая повесть «Белеет парус», автобиографические романы «Трава забвения», «Святой колодец», «Алмазный мой венец», военная повесть «Сын полка», и множество других произведений. Но даже без всех этих книг вклад Валентина Катаева в литературу был бы огромен, только за то, что именно ему принадлежит идея романа «Двенадцать стульев». Но почему Валентин Катаев подарил её Ильфу и Петрову? Об этом расскажут воспоминания писателя и его близких. 

Детство и молодость Валентина Катаева прошли в Одессе. Именно там он писал свои первые стихи, а потом за руку с младшим братом Женей, который позже стал всем нам знаменитым писателем Евгением Петровым - ходил по всем городским редакциям, пытаясь опубликовать хоть что-то. Именно оттуда он принес множество идей и юмора, которые пригодились ему в создании знаменитых произведений.

 Евгений Петров и Валентин Катаев

Сейчас мало кто знает, но идея знаменитого романа «Двенадцать стульев» принадлежала именно Валентину Катаеву. На тот момент писатель был на пике своей деятельности и просто не знал, куда девать все идеи, которые приходили ему в голову. Так однажды он придумал историю о брильянтах, которые во время революции спрятали в один из двенадцати стульев гостиного гарнитура и о бывшем дворянине, отправляющимся на их поиски.

«Прочитав где-то сплетню, что автор «Трех мушкетеров» писал свои многочисленные романы не один, а нанимал нескольких талантливых литературных подельщиков, воплощавших его замыслы на бумаге, я решил однажды тоже сделаться чем-то вроде Дюма-пеpa и командовать кучкой литературных наемников. Благо в это время мое воображение кипело, и я решительно не знал, куда девать сюжеты, ежеминутно приходившие мне в голову».

И тогда он решил и себе нанять таких «Литературных негров» и рассказал идею романа Илье Ильфу и своему брату.

«Почему я выбрал своими неграми именно их - моего друга и моего брата? На это трудно ответить. Тут, вероятно, сыграла известную роль моя интуиция, собачий нюх на таланты, даже еще не проявившиеся в полную силу».

  Валентин Катаев, Евгений Петров, Юрий Олеша. Фотографировал Илья Ильф, 1930 год

Катаев представлял себе создание романа следующим образом: Ильф и Петров на основе идеи о двенадцати стульях напишут черновой вариант романа, а, когда всё будет готово, сам Катаев «прошелся бы по нему рукой мастера». Должно было выйти очень забавное произведение, носящее в себе эту авторскую тайну, но опубликованное под фамилиями всех троих.

Ильф и Петров никому неизвестные тогда писатели, но вот Катаев уже тогда был признанным мастером пера. Его пьеса «Растратчики» собирала аншлаги во МХАТе, популярностью пользовались романы «Остров Эрендорф», «Повелитель железа», рассказы «Опыт Кранца», «Золотое перо», «Записки о Гражданской войне», сборники рассказов «Бородатый малютка», «Самое смешное». Начинающие писатели понимали, что имя Валентина Катаева на обложке книги, несомненно, принесет книге успех, но, что еще важнее, позволит опубликовать её без лишних вопросов и проверок. Катаев вспоминал:

«Они не без любопытства осмотрели друг друга с ног до головы. Между ними проскочила, как говорится в старых романах, электрическая искра. Они приветливо улыбнулись друг другу и согласились на мое предложение».

 Валентин Катаев. 1929 год

Но идея «Двенадцати стульев» - это не единственное, что он вручил Ильфу и Петрову перед написанием романа. Во время жизни в Харькове в 1922 году Валентин Катаев познакомился с Осипом Мандельштамом и его женой Надеждой Мандельштам. Эта дружба длилась долгие годы. Именно она в своих воспоминаниях позже рассказывала об их дружбе, которая продлилась до последних дней жизни Мандельштама. Ведь Катаев был одним из немногих, кто категорически высказался против ареста поэта. В своих мемуарах Надежда Мандельштам писала:

«Он приходил к нам в Москве с кучей шуток - фольклором Мыльникова переулка, ранней богемной квартиры одесситов. Многие из этих шуток мы прочли потом в «Двенадцати стульях» - Валентин подарил их младшему брату… Мальчиком он вырвался из смертельного страха и голода, и поэтому пожелал прочности и покоя: денег, девочек, доверия начальства… «Они все такие, - сказал О. М., - только этот умен».

Первая часть романа была готова, и Валентин Катаев даже представить себе не мог, что из этого выйдет. Едва начал читать, он не узнал своего замысла - сюжет стал для него полной неожиданностью.

«Уже через десять минут мне стало ясно, что мои рабы выполнили все заданные им бесхитростные сюжетные ходы и отлично изобразили подсказанный мною портрет Воробьянинова, но, кроме того, ввели совершенно новый, ими изобретенный великолепный персонаж - Остапа Бендера, имя которого ныне стало нарицательным».

Катаеву сразу стала ясно, что Ильф и Петров - гении. В тот же день он отказался от каких-либо прав на соавторство. Но его ученики никогда не забывали, что именно ему они обязаны этой гениальной идеей. Поэтому начиная с самого первого издания и до последних книг, которые переиздаются сегодня, все они выходили с посвящением Валентину Петровичу Катаеву.

Впрочем, Катаев был не из скромных, поэтому попросил у Ильфа и Петрова за столь замечательную идею небольшой подарок: с первого же гонорара они должны были купить ему золотой портсигар. Эту историю Валентин Катаев подробно описал в своем романе «Алмазный мой венец», который во многом был автобиографическим.

«Один из соавторов протянул мне небольшой, но тяжелый пакетик, перевязанный розовой ленточкой. Я развернул папиросную бумагу, и в глаза мне блеснуло золото. Это был небольшой портсигар с бирюзовой кнопочкой в замке, но не мужской, а дамский, то есть раза в два меньше. Эти жмоты поскупились на мужской.

— Мы не договаривались о том, какой должен быть портсигар — мужской или дамский, — заметил мой друг, для того чтобы сразу же пресечь всяческие словопрения. Мой же братишка на правах близкого родственника не без юмора процитировал из чеховской «Жалобной книги»:

— Лопай, что дают.

На чем наши деловые отношения закончились, и мы отправились обмыть дамский портсигарчик в «Метрополь».

Некоторые литературоведы позже предполагали, что образ Бендера был списан с самого Катаева. Что ж, возможно именно писатель, со своим авантюризмом, энергичностью и напористостью вдохновил одного из самых интересных и необычных героев советской литературы.

via