«Один мой друг подбирает бездомных кошек...»

Серия сообщений "КОШКИ.":

Часть 1 - РОЖДЕН ОН ЛЬВОМ...
Часть 2 - НАТЮРМОРЫ С КОТАМИ.
...
Часть 11 - Корейская анималистика
Часть 12 - Колония Котов Котофеичей под Барнаулом
Часть 13 - «Один мой друг подбирает бездомных кошек...»

Хаски поют и говорят

Многие утверждают, что нет такой эмоциональной, разговорчивой и поющей породы собак, какой является сибирская хаски. Существует масса доказательств этому явлению.  Эта обаятельная псинка использует все возможности, чтобы все высказать и спеть все.  Еще одна большая подборка видео сюжетов, которая доказывает, что это правда.

Смотрим видео сюжеты "Хаски поют и говорят ".

КУДА УХОДЯТ НАШИ СОБАКИ КОГДА УМИРАЮТ.НА РАДУГУ..В СОЗВЕЗДИЕ ГОНЧИХ ПСОВ.НАДЕЮСЬ ИМ ТАМ ХОРОШО.И ОНИ ЖДУТ НАС..И ЛЮБЯТ..И МЫ ИХ ЛЮБИМ И ПОМНИМ. ВСЕГДА

— Паш, слышь, что ли, Паш? Вроде ходит кто под окнами-то, а?
— Да спи, ты. Нужна ты кому — ходить у тебя под окнами….
— Нужна — не нужна, а вроде есть там кто-то. Выглянул бы — мало ли.
— Отстанешь ты или нет?! Был бы кто — Серый давно бы залаял. Всё тебе чёрте что чудится. Спи, давай.
— Не кричи. Серёжку разбудишь. А Серый твой — пень глухой. Крепче тебя ночами спит. Сторож называется.
Показать полностью..
Если бы пёс, по кличке Серый, мог усмехаться – усмехнулся бы. Но усмехаться пёс не умел. Он просто вздохнул. Вот ведь вздорная баба: пень глухой. И ничего он не глухой. Даже наоборот – только слух у него и остался острым. Зрение подводить стало, да сила былая куда-то утекла. Всё больше лежать хочется и не шевелиться. С чего бы?
А под окнами нет никого. Так, капли с крыши, после вечернего дождя, по земле да листьям постукивают. Ну, не облаивать же их?

Пёс опять вздохнул. Свернувшись калачиком в тесноватой будке, положив голову на обрез входа в неё, он дремотно оглядывал ночное небо. Сколько лет зимы сменяются вёснами, вёсны — днями летними душными, потом осень приходит — всё меняется, только ночное небо над головой остаётся неизменным. Днями-то Серому некогда в небо пялиться — забот по двору хватает, а вот ночью… Ночью можно и поднять взгляд от земли.
Интересно всё же, хозяин как-то сказал, что и на небе собаки есть. Далеко, правда, очень — в созвездии Гончих Псов. Сказал да и забыл. А Серому запомнилось. Вот и смотрит он ночами в небо, пытаясь тех псов углядеть. Да видно и впрямь они далеко — сколько лет Серый смотрит в звёздное небо, а так ни одного пса и не увидел. А как бы интересно было бы повстречаться! Но этот случай у Серого и сахарная косточка в углу будки прикопана. Для гостей.
Неожиданно для себя, он поднял голову к небу и пару раз обиженно гавкнул.
Где вы, собратья небесные?
Женский голос:
— Паш, Паша! Да проснись же ты! Серый лает. Говорю же тебе, кто-то бродит у дома. Выдь, поглянь.
Мужской голос:
— Господи, что ж тебе, дуре старой, не спиться-то?!
Заскрипели рассохшиеся половицы, на веранде вспыхнул свет. Над высоким крытым крыльцом отворилась входная дверь. В её проёме показалось грузное тело хозяина.
Позёвывая и почёсывая сквозь синюю просторную майку свой большой живот, отыскал взглядом пса.
— Ну, чего ты, Серый, воздух сотрясаешь?
Пёс вылез из будки. Виновато повиливая опущенным хвостом, таща за собою ржавую цепь, подошёл к крыльцу.
— Не спится? Вот и моей старухе тоже. Всё ей черте что чудится. Эх-хе-хе.
Покряхтывая, хозяин присел на верхнюю, не залитую вечерним дождём, ступеньку крыльца.
— Ну, что, псина, покурим? Да вдвоём на луну и повоем. Вон её как распёрло-то. На полнеба вывесилась.
Пёс прилёг у ног хозяина. Тот потрепал его за ушами и раскурил сигарету. По свежему прозрачному после дождя воздуху потянуло дымком.
Серый отвернул голову в сторону от хозяина. Что за глупая привычка у людей дым глотать да из себя его потом выпускать? Гадость же.
Небо крупными желтовато-белыми звёздами низко висело над селом. Далёко, за станцией, в разрывах лесопосадки мелькали огни проходящего поезда. В ночной тишине хорошо слышны были перестуки колёсных пар о стыки рельс.
Прошедший вечером дождь сбил дневную липкую духоту, и так-то сейчас свежо и свободно дышалось.
— Хорошо-то как, а, Серый? Даже домой заходить не хочется. Так бы и сидел до утра. Собеседника вот только нет. Ты, псина, покивал бы мне, что ли, в ответ.
Серый поднял голову и внимательно посмотрел хозяину в глаза. Странные всё же создания — люди, всё им словами нужно объяснять, головой кивать. О чём говорить-то? И так ясно – хорошая ночь, тихая. Думается, мечтается хорошо. Без спешки.
Пёс, звякнув цепью, снова улёгся у ног хозяина.
— Да-а-а, Серый, поговорили, называется. А ведь чую я — понимаешь ты меня. Точно, понимаешь. Ну, может, не дословно, но суть ухватываешь. Я ведь тебя, рожу хитрую, давно раскусил. Вишь, какой ты со мною обходительный, а вот бабку мою — не любишь. Терпишь — да, но не любишь. А ведь это она тебя кормит и поит. А ты её не любишь.
Ну, не люблю и что теперь? Хуже я от этого стал? Службу плохо несу? Эх, хозяин…
Это она с виду ласковая да обходительная, на глазах. Знал бы ты, какая она злющая за спиной твоей. Думаешь, почему у меня лапы задние плохо двигаются? Её заботами. Так черенком от лопаты недавно отходила – два дня пластом лежал. А тебе сказала – отравился я, когда чужие объедки съел. Да и чужие объедки я не от большой радости ел – она ведь до этого два дня меня голодом на цепи держала. Да приговаривала: «Чтоб ты сдох скорее, псина старая». А ты: любишь – не любишь. С чего б мне её любить-то?!
Ты-то, хозяин, хороший. Добрый. Вот и думаешь, что все кругом добрыми должны быть. А так не бывает. Хотя это ты и сам, видимо, знаешь, да вдумываться не хочешь. Наверное, тебе так проще. Только такое добро и во зло бывает. Когда злу ответа нет, оно и творит дела свои чёрные. Да что уж теперь, жизнь прошла, какие уж тут счёты…
— А, помнишь, Серый, как ты на охоте меня от кабана-секача спас? Тебе достался его удар клыками. До сих пор удивляюсь, как ты выжил тогда — ведь я твои кишки по всему лесу собирал… Да-а-а. Не ты бы — меня бы тогда и отпели.
Помню. Как не помнить. Я ведь тоже думал — хана мне. Не оклемаюсь. Не успей ты меня к ветеринару привезти.
Да много чего было, разве всё упомнишь. Ты ведь тоже меня не бросил, когда я ранней осенью под лёд провалился. Дурной я тогда был, молодой. Не знал тогда, что вода может быть стеклянной. Вот и узнал. До сих пор вижу, как ты, словно большой ледокол своим телом лёд взламывал, ко мне пробивался. Я-то ничего, быстро отлежался, а тебя ведь еле откачали. Я, хозяин, всё помню. Потому и хорошо мне с тобой. А вот в твоих, хозяин, семейных делах – я не судья. Хорошо тебе с твоей старухой, значит всё правильно. И жизни тебя учить — не моё собачье дело.
— Слышь, Серый, жизнь-то наша с тобой под уклон катится. А, кажется, что и не жили ещё. Как думаешь, долго мы ещё красоту эту несказанную видеть будем?
Не знаю. Ты, хозяин, может, и поживёшь ещё, а мои дни-то уж на излёте…
Какой-то лёгкий еле ощутимый шорох заставил пса поднять голову. По небу, в сторону земли, вдоль Млечного пути, бежали три больших собаки. Мелкими переливчатыми звёздочками искрилась их шерсть, глаза горели жёлтым огнём.
Вот, значит вы какие, собаки из созвездия Гончих псов. В гости бы зашли, что ли…
Собаки словно услышали его мысли. Через мгновение они впрыгнули во двор и остановились рядом с лежащим Серым.
— Здравствуйте, братья небесные. Я так долго вас ждал.
— Здравствуй, брат. Мы всегда это знали. Мы за тобой. Пришёл твой срок уходить.
— Куда?
— Туда, куда уходят все собаки, завершив свой земной путь — в созвездие Гончих псов.
— У меня ещё есть немного времени?
— Нет. Ты здесь, на земле, всё уже завершил. Ты достойно прошёл земное чистилище. Ты познал всё: и любовь и ненависть, дружбу и злобу чужую, тепло и холод, боль и радость. У тебя были и друзья и враги. О чём ещё может желать живущий?.
— Я хочу попрощаться с хозяином.
— Он не поймёт.
— Поймёт».
— У тебя есть одно мгновение.
Серый поднял глаза на сидящего на крыльце хозяина. Тот, притулившись головой к балясине крыльца, смотрел в небо. Ощутив взгляд пса, обернулся к нему.
— Что, Серый, плоховато? Странный ты какой-то сегодня.
Пёс, дёрнул, словно поперхнулся, горлом и выдавил из себя: «Га-а-в…», потом откинул голову на землю и вытянувшись всем телом, затих…
— Серый? Ты что, Серый?! Ты чего это удумал, Серый?!
Серый уходил со звёздными псами в небо. Бег его был лёгок и упруг. Ему было спокойно и светло. Он возвращался в свою стаю. Впереди его, показывая дорогу, бежали гончие псы.
Серый оглянулся. Посреди знакомого двора, перед телом собаки, на коленях стоял хозяин и теребил его, пытаясь вернуть к жизни.
Ничего, хозяин — не переживай. Мне было хорошо с тобой. Если захочешь вспомнить меня, погляди в звёздное небо, найди созвездие Гончих псов, и я отвечу тебе.

Гиперреализм в живописи. Художники

«Я родилась с любовью к животным. Кажется, она у меня в крови», - так говорит о себе американская художница Лесли Харрисон (Lesley Harrison). Лесли профессионально рисует вот уже в течение 33 лет. Она сумела объединить любовь к животным со страстью к живописи, результатом чего стала прекрасная серия картин животных, изображая которых, художнице удается не только поймать дух каждого из них, но и передать зрителю индивидуальность, грацию и силу каждого животного.

Смотрим далее...

УЛЫБНИТЕСЬ! НАШИ МИЛЫЕ ...

УЛЫБНИТЕСЬ! НАШИ МИЛЫЕ... Читать далее из Интернета - дневникtinaklimowa Radeia

 

О Брошенной собаке

Комочком несмышленым и игривым. Когда-то кто-то взял ее себе. Щеночек лопоухий и смешливый Был предан и нуждался в доброте. Щенок подрос, и стал теперь не нужен Тому, кого так искренне любил, Она бродила по холодным лужам, Скуля от голода и выбившись из сил. Искала она добрыми глазами Хоть капельку тепла в людских глазах. И с благодарностью вкушала подаяние, Лежащее в заботливых руках. А после долго шла за угостившим, За тем, кто хоть чуть-чуть согрел теплом, Надеясь, что не станет больше лишней, А будет нужной, как и те, что с поводком. И если б он нашел в своей квартире Собаке угол и хоть маленький топчан, Она бы стала самой верной в мире И бесконечно благодарной до конца. И вот подъезд с желанным теплым домом, Но почему-то снова гонят прочь. Куда же делась добрая улыбка, И  твердое желание помочь? Осенним днем, холодным и дождливым Она нашла себе уютный теплый дом, В подъезде, возле коврика квартиры, Она лежала с пухлым животом. Одни глаза, наполненные болью С отчаяньем смотрели на жильцов, Прося хотя бы мисочку бульона, Не для себя – для будущих щенков. И кто-то угощал, а кто-то просто Взирая с неприязнью свысока Хотел не замечать чужого горя, Или прогнать, чтоб не мозолила глаза. Но к облегчению жильцов и горю псины, Щенки погибли, не успев родиться. Она облизывала носики и спины, Не в силах с малышами разлучиться. И тщетно согревая их дыханьем, Теплом бескрайней материнской доброты Она держалась от людей на расстоянии, Не позволяя близко подойти. Но люди на решенье судеб скоры, Особенно за тех, кто меньше нас, Решили просто вызвать живодеров, Тем самым, разрешив проблему враз, «Опасность» устранили, и довольны, Ничто  не потревожит их сердец. -«А что такого, не было ей больно! Зачем ей жизнь такая, наконец!» А что же будет, когда ваша жизнь угаснет, И что ответите, идя навстречу вечности? Ликуйте, «люди», больше нет «опасности»! А вместе с ней и вашей человечности! Ольга Корнеева

Вы в ответе за тех, кого приручили !

 

Эти животные научат быть хорошими родителями

Эти животные научат быть хорошими родителями  

Родительская любовь не знает границ — эта простая истина одинаково справедлива как для людей, так и для братьев наших меньших. Животным свойственны те же эмоции и переживания — нежность, беспокойство, желание заботиться о своих малышах и оберегать их.

 

Читать далее...

Хозяин тайги

Большие хищные кошки нереально красивы.

Тигр, о тигр! Кровавый сполох,
Быстрый блеск в полночных долах,
Устрашительная стать,
Кто посмел тебя создать?

Смотрим далее...