Коллекция картин Константина Егоровича Маковского

Интересное о художнике:

Константин Маковский – Портретист Американского Бомонда

Живопись К. Е. Маковского получила известность на западном художественном рынке ещё со времён дореволюционных. Об этом часто упоминала отечественная пресса той поры; обсуждали и фантастические гонорары, которые охотно выплачивались зарубежными ценителями искусства за его полотна. О наличии значительного числа картин Маковского в частных западноевропейских и американских коллекциях напоминают ныне и тамошние аукционы (крупные и не очень), где они появляются с завидным постоянством. Но при этом не всегда говорят о том, что немалое число таких вещей было создано нашим мастером непосредственно в этих странах,- и в Старом свете, и за океаном. Память о Маковском сохранилась и в Соединённых Штатах, где он побывал в конце 1901 года. Поездка эта оказалась для него в высшей степени полезной, - пусть и не во всём удачной.

Америка по-настоящему открыла для себя искусство Константина Маковского (1839–1915) ещё в конце 1880-х годов, когда триумфально проехавшаяся по европейским столицам знаменитая его картина «Боярский свадебный пир в XVII веке» стала собственностью крупнейшей в США ювелирной фирмы Ч. Шумана. Новый владелец поместил это огромное полотно как редкостный драгоценный трофей (в прямом смысле данного слова: 60000 USD - цена для российской вещи небывалая!) в витрине своего магазина, сделав на время тем самым этот адрес одним из самых популярных и посещаемых в Нью-Йорке. Именно тогда мода на «русский стиль» (а К. Маковский являлся, пожалуй, наиболее ярким и оригинальным его представителем) перешагнула границы России; соответственно, и в США с лёгкой руки Шумана у него нашлось немало состоятельных поклонников. В скором времени за океаном смогли должным образом оценить и мифологические композиции этого художника, решённые в более подходящих для этого лёгких декоративных формах рококо, и занимательные бытовые вещи. При этом заметный интерес (прежде всего сугубо практического, делового толка) проявлялся к его портретному искусству. В Штатах портретисты были традиционно в чести – ведь для энергично развивающейся местной деловой и политической элиты заказной парадный портрет, как проверенный веками образный элемент самоутверждения в обществе, являлся, говоря современным языком, вещью знаковой. И вполне закономерно, что уже в начале нового века здесь вновь вспомнили о Маковском-портретисте.

Соответствующее предложение поступило к нему от влиятельных деятелей американского художественного рынка летом 1901 г., когда один из представителей этого сообщества совершил краткий ознакомительный визит в Петербург. Сборы в дальнюю дорогу были для К. Маковского делом привычным, хотя и не столь уж скорым. После всех необходимых процедур 31 октября художник вместе с женой отбыл наконец в Соединённые Штаты; с собой он вёз два десятка своих картин, предназначенных для выставки – её предполагалось провезти по ряду американских городов. Забегая вперёд, скажем, что этот коммерческий проект реализовать не удалось в силу ряда специфических причин, да и сами эти картины в итоге серьёзно пострадали из-за небрежения зарубежных таможенных служб (подробнее – в «Приложении» к данной статье). Тог же пароход, как нам известно, вёз и посла России в США графа Артура Кассини - давнего знакомца Маковского. Надо полагать, общение с ним должно было помочь художнику избежать на новом месте многих докучливых бытовых проблем. Заодно (важный сопутствующий фактор!) ему требовалось завершить начатый ранее портрет дочери посла, юной графини Маргариты.

Неудача с выставкой отнюдь не отразилась на деловом настрое Маковского. Граф Кассини, введший художника в круг местного бомонда, способствовал тем самым налаживанию полезных контактов с некоторыми его представителями. Появились заказы на портреты, и как явствует из упоминаний в прессе, - оказалось их немало. По существу, Маковскому пришлось встать за мольберт чуть ли не сразу по прибытии на американский берег (что, впрочем, вряд ли противоречило его планам). И наконец, материализовалась одна из главных целей этой не столь уж долгой, но предельно насыщенной творческо-коммерческой поездки. Незадолго до Рождества А. Кассини представил художника президенту США Т. Рузвельту. Этот визит в Белый дом завершился договорённостью о написании Маковским первого парадного портрета президента; добавим, что полотну этому суждено было стать первым и единственным на сегодняшний день произведением подобного рода в истории русской художественной школы. Работа над ним, по свидетельствам всё той же американской прессы, продолжалась около трёх недель и была окончена в 10-х числах января 1902 г. по новому стилю (т. е. в самом конце декабря 1901-го по старому, принятому в России, - на него мы и будем в дальнейшем ориентироваться).

Теодор Рузвельт (1858–1919), или «Тедди», как привыкли называть его американцы, выдвинулся в число ведущих политиков страны в конце 1890-х годов. В его послужном списке – руководство департаментом полиции Нью-Йорка и должность заместителя министра военно-морского флота; в течение двух лет он успешно справлялся с обязанностями губернатора Нью-Йорка. В 1900 г. после победы У. Мак-Кинли на президентских выборах ему был поручен пост вице-президента США. Место президента перешло к нему в сентябре 1901 г., вслед за трагической гибелью Мак-Кинли от рук заговорщиков. Таким образом, волею судьбы Рузвельт оказался (видимо, несколько неожиданно для себя самого) самым молодым президентом в истории страны - ему не исполнилось тогда и 43 лет.

Создавался портрет в условиях, далёких от идеальных. Работать с натуры приходилось урывками, непосредственно в президентском кабинете Белого дома. Как рассказывал потом сам Маковский, голову Рузвельта ему удалось написать «живьём», а всё прочее он исполнил по фотографиям, предоставленным самим президентом. Возможно, не обошлось при этом и без иных натурных материалов, - обычная, очень давняя практика в таких делах, существовавшая ещё со времён Веласкеса и Ван Дейка. В первых числах января 1902 г. готовый портрет был выставлен на всеобщее обозрение в одном из парадных помещений Белого дома. Композиция его – статичное изображение несколько грузной, крепко сбитой фигуры президента на нейтральном светлом фоне, - была решена без рискованных новомодных изысков, в добротных и достаточно строгих реалистических традициях европейской живописи рубежа веков. Публика приняла портрет благосклонно, отдав должное высокому мастерству художника, хотя не обошлось и без критических замечаний. Они касались по преимуществу «вторичности» самого этого изображения – буквальном, до мелочей сходстве его с одним из «первоисточников», - фотопортретом Рузвельта 1898 года. Спор этот продолжать сегодня вряд ли целесообразно, поскольку собственно предмет его, картина Маковского, известен нам, увы, лишь по скверным газетным воспроизведениям столетней давности.

Куда (и когда) делся портрет, остаётся только гадать. Ушёл в частные руки? Сомнительно, чтобы такое могло произойти в Соединённых Штатах с ценным обстановочным предметом (в данном случае подобная канцелярская формулировка вполне применима), чьё создание было оплачено из государственной казны. Погибла при пожаре, случившемся в Белом доме в 1929 году? Не исключён и такой вариант... А возможно, что выглядит, пожалуй, достовернее, - в судьбу картины вмешались местные «патриоты», убедившие президента убрать подальше оказавшуюся вдруг не к месту работу заезжего мастера. Ведь, напомним, уже в 1903 г., когда возникло определённое напряжение в дипломатических отношениях между США и Россией (вызвано оно было печально известным Кишинёвским погромом), на свет появился ещё один парадный портрет Т. Рузвельта. Написан он был знаменитым Дж. Серджентом, художником благополучно американским, пусть и проведшим почти всю свою жизнь в

 западноевропейских столицах. Эта по-плакатному броская, эффектная, в высшей степени героизированная вещь (последняя из названных её особенностей, признаемся, картине Маковского и вовсе не присуща) украшает ныне один из интерьеров Белого дома. Дотошные зрители отметят, правда, опять-таки явную близость полотна Серджента некоторым фотографиям «Тедди». Но надо полагать, что таковы были и на сей раз пожелания заказчика.

Вместе с тем, как уже говорилось ранее, К. Маковский выполнил в ходе этой поездки немало других портретных работ. Сколько их, каковы они – ответить весьма затруднительно. Но, зная об удивительной «скорострельности» Константина Егоровича, предположим, что ему было вполне по силам написать около десятка подобных картин, - не считая небольших вещей этюдного характера. В интервью, данном «Петербургской газете» по возвращении домой, художник пожаловался на консерватизм и неуступчивость американцев, категорически отказавшихся предоставить эти портреты для экспонирования в России. Там, у потомков бывших заказчиков художника, они, наверное, по большей части и хранятся. Ну а что сталось с портретом молодой графини М. Кассини, воспроизведённом в «The Washington Times» (единственное такое исключение из их числа!), где он теперь? У её наследников, рассеянных по миру, или всё же в Париже, где в 1919 г. скончался престарелый граф Артур? Сплошные вопросы… Но если не получилось с выставкой тогда,- возможно, выйдет в наше время, и при известном желании, везении (оно никогда никому не мешало!) и обоюдной активности заинтересованных сторон наконец случится то, о чём мечталось самому мастеру. 

Владислав Толмацкий

Опубликовано в журнале «Антикварное Обозрение» №3 2012