Увы, все меняется, когда приходят они – американцы. То, что сейчас происходит – это война не против Сирии, а против России, я считаю. Ведь если в программах западных и арабских телеканалов слово "Россия" употребляется больше, чем "Сирия", даже когда речь идет о Сирии, о внутрисирийских делах, то вывод, на мой взгляд, можно сделать однозначный.

Фото: EPA

Это интервью проекта "Окно в Россию" не самое обычное. Впрочем, оглядываясь назад, такое, наверное, можно сказать про каждую из историй проекта. Ведь за любой из них - человеческие судьбы, со своими проблемами, радостями и горестями. И тем не менее... Наш нынешний герой - из, пожалуй, самой на текущий момент "горячей точки" планеты. Из Сирии. Житель Дамаска Хасан Хатер родился в Москве, потом уехал, а сейчас вернулся. Перед началом интервью Хасан извинился, предупредив, что его русская речь может быть не очень складна из-за недосыпа, а на немой вопрос о причинах бессонницы, улыбаясь, ответил, что отвык спать, "когда не стреляют".

- Хасан, Вы прекрасно говорите по-русски. Как так получилось? Какова Ваша русская "история"?

- Моя мама – русская, из Кировской области, раньше она именовалась Вятской губернией. Из обычной крестьянской семьи, но, если можно так сказать, семьи с купеческим достатком. В общем, сейчас бы назвали семьей среднего класса. По крайней мере, такое впечатление складывается по фотографиям. Но потом - и это тоже, наверное, типичная история для многих русских семей – пришли коммунисты, все конфисковали, "заводы – рабочим, землю - крестьянам". Все раздали, имущество, золото. Как в фильме, "все, что нажито непосильным трудом…"

Если б мой дед не погиб в Великую Отечественную, у нас бы и квартиры, наверное, не было. Нам ее дали после его гибели.

А мой русский язык... Понятно, семья, да и глобализация, высокие технологии, спутниковое телевидение…, все это помогает поддерживать мой русский в Сирии.

- С Вашей русской "историей" понятно. А как в ней появилась сирийская "линия"? 

- Мой отец - сириец, 13 лет учился в Москве. Ныне он – кандидат наук, профессор в университете Дамаска. Познакомился с моей мамой в Москве, в Московском гидромелиоративном институте, ныне это Московский государственный университет природообустройства, что на Тимирязевской. Обычная история... Люди вместе учились, встретились….

- Хасан, Вы родились в Москве, а когда оказались в Сирии?

- Ну, мы ездили периодически туда и обратно. Уже совсем переехали в середине 90-х, после распада Советского Союза. В Москве начались перестрелки, разборки, мафия, стрельба от бедра –  95-96-ой годы. В общем, семья переехала в Дамаск.

- Обычно "Окно в Россию" не затрагивает политические темы, но в Вашем случае, в ситуации, когда Вы приехали из страны, к событиям в которой сейчас приковано внимание всего мира, это было бы странным. Скажите, отношение к русским, к русскоязычным как-то поменялось, и если да, то как?

- Оно поменялось примерно год-полтора назад. Причем очень радикально. Я такого изменения в общественном мнении в жизни никогда не видел, даже не читал о таком.

Известно, что в Сирии отношение к Советскому Союзу было очень теплым, все любили СССР, с моей точки зрения – даже чересчур. Великий советский народ, и так далее. 

Но потом когда распался Советский Союз, тогдашнее российское правительство сделало, на мой взгляд, ряд негативных шагов (не будем вдаваться в подробности, они хорошо известны) и отношения стран ухудшились. Но и тогда народ сохранил любовь к русским.

Увы, все меняется, когда приходят они – американцы. То, что сейчас происходит – это война не против Сирии, а против России, я считаю. Ведь если в программах западных и арабских телеканалов слово "Россия" употребляется больше, чем "Сирия", даже когда речь идет о Сирии, о внутрисирийских делах, то вывод, на мой взгляд, можно сделать однозначный.

- То есть, отношение ухудшилось?

- Радикально. Разворот на 180 градусов.

- Почему? Кажется, Россия проводит более-менее выдержанную линию в отношении того, что происходит в арабских странах.

- Это правильно. Россия, если можно так выразиться, демократично преподносит информацию, не дает перекоса ни в одну, ни в другую сторону, то есть как-то поддерживает баланс. Но есть очень простой момент – западные СМИ, которые поддерживаются, финансируются, в том числе, многими арабскими странами, ведут мощную и именно однобокую пропаганду, в том числе, внутри Сирии.

Западные СМИ придерживаются радикальной позиции и убеждают своими, жесткими методами. И это, в принципе, не так сложно. Это довольно старая наука,  которая называется пропагандой.

- Хасан, скажите, пожалуйста, а что сейчас происходит в русскоязычном сообществе в Сирии? Если, конечно, оно еще существует.

- Оно существовало. По крайней мере, оно существовало до двух месяцев назад. Когда начались настоящие бои в центре Дамаска, большинство россиян, как и я, уехали при первой возможности. Потому что ситуация стала невозможной. Невозможно было выйти на улицу и приходилось сидеть у себя дома по нескольку дней, как в заложниках.  Вода есть, но поесть ничего не выйдешь купить, мусор не выкинешь – условия ужасные. И нынче оставшиеся там люди  – это, практически, заложники. Это россияне, русские, славяне, русскоговорящее население, которое очень долго живет в Сирии, которое не имеет никакого имущества и родственников в России, которое не может физически сюда приехать – им негде жить, негде остановиться. 

Коммьюнити сейчас, короче, нет.

- Если победят оппоненты нынешнего правительства, что может ждать человека, который имеет какое-то отношение к России?

- Я один из таких людей. И причина, по которой я приехал в Россию, понятна. Есть два сценария – худший и лучший. Для русского человека худший – это если оппоненты победят, так называемые революционеры. Лучший – если правительство. Хотя это вопрос достаточно относительный.

Если победят оппоненты, то в это время лучше, конечно, там не появляться. Люди возбуждены, вооружены до зубов, это люди, в которых кипит жажда мести, неожиданная для Сирии, очень расслабленной, спокойной и веселой страны. Люди озверели просто. Почему – тоже понятно, СМИ подогревают ситуацию. 

Меня лично избили и ограбили. И я понял, что правительство меня не защитит. Российское консульство, в такой ситуации, тоже вряд ли. И поэтому я решил "сделать ноги". А если победит правительство, то, конечно, будут какие-то мелкие происшествия, но все будет гораздо проще. Т.е. все будет нормально. Можно будет спокойно жить-поживать. Но еще нужно дождаться этого момента, момента, когда кто-то победит.

А. Бейненсон