Адольф Гитлер – основатель Израиля

   Введение

   

Der Bannertraeger, Hubert Lanzinger, 1938 (Несущий знамя)

   В 1973 г. автор этой книги встретился на одном острове в Атлантическом океане со штабным офицером, вместе с которым он за тридцать лет до того участвовал в осаде Ленинграда. Его родители, венские евреи, когда разразилась первая мировая война, были во время морского путешествия сначала интернированы на этом острове, а позже осели на нем.

   «Амиго, – спросил автор, когда первые бокалы виски, выпитые в казино пехотной казармы, развязали языки, – как ты, еврей, мог носить на груди эти три ордена со свастикой?» – «Видишь ли, – ответил он на прекраснейшем венском диалекте, – ты поскреби как-нибудь Гитлера. И обнаружишь такого же венского еврея, как и я».
   

Небольшой итальянский лайнер отчалил от острова, и две недели спустя автор сошел на сушу в Буэнос-Айресе. Он говорил со многими из миллиона живущих в этом городе евреев, за обеденным столом и в кафе, и, когда речь заходила о т.н. военных преступниках, слышал один и тот же вздох:
   «Гитлер – австрийский полуеврей? Помилуй Бог! Но, в конце концов, Эйхман, уроженец Линца, которого поймали здесь, был стопроцентным евреем».
  

 Когда потом, в Андах, одна еврейка-антисионистка, очень юная женщина, вспыльчиво сказала: «Этот Бен Гурион – второй Гитлер!», я решил действительно «поскрести Гитлера». Есть ли какая-то связь между неясным происхождением Гитлера и основанием государства Израиль, которого не было 2000 лет и которое ровно через три года после смерти Гитлера вдруг снова появилось?
   

Нужно быть столь же твердым в вере, как г-н Мазер, этот немецкий папа гитлероведов, чтобы залихватским жестом отбросить этот вопрос. Согласно его версии, все предки этого персонажа мировой истории, этой уникальной концентрации хитрости, энергии и ума, были простолюдинами из австрийских лесов, и никем другим. В случае сомнения темный пункт незаконного еврейского деда Франкенбергера проясняется благодаря свидетельствам трех неграмотных, Ромедера, Брейтенедера и Паука, поставивших вместо подписей кресты, тогда как подпись местного деревенского священника отсутствует. И разве помощник фюрера по юридическим вопросам Ганс Франк (кстати, сын еврея-адвоката из Бамберга) не говорил, что точно знал от бабушки Гитлера, г-жи Шикльгрубер, что ее сын Алоиз, отец Гитлера, не был сыном еврея Франкенбергера? Правда, этот Франкенбергер исправно платил за внебрачного Алоиза, пока тот не достиг 14-летнего возраста. Добавим от себя, что упомянутая бабушка Гитлера скончалась за несколько лет до его рождения.
   

Мазер, который, правда, допускает, что «последнее слово о фюрере Великой Германии еще не сказано», приходит к такому выводу:
«Гитлер знал, что с конца 1941 г. (когда блицкриг закончился в московских снегах и США вступили в войну) ему остается только сражаться, чтобы отсрочить это решение (покончить с собой)». [1«Шпигель», 1973, № 24, стр. 124.]   Он жестоко ошибается. Именно тогда, когда война стала войной на два фронта и тем самым была проиграна, Гитлер поручил своему ближайшему сподвижнику, начальнику полиции Рейнхарду Тристану Ойгену Гейдриху, отец которого первоначально носил фамилию Зюсс и о котором Гиммлер говорил, будто он «преодолел в себе еврея», [2Bernt Engelmann, «Deutschland ohne Juden», Schneekluth 1970, S. 240.] заняться т.н. окончательным решением еврейского вопроса. Только уничтожение евреев позволило несколько лет спустя сделать действительностью старую мечту о «создании очага для еврейского народа».

   Выводы г-на Мазера относительно предков Гитлера уже год спустя подверг резкой критике г-н Фест, новая звезда среди гитлероведов: «Мазер, разумеется, не может доказать свой тезис; тем не менее он приводит свой аргумент в форме доказательства. Столь же сомнительны и все прочие аргументы». [3Joachim C. Fest, «Hitler», Ulstein 1973, S. 1047.]

   Но после этого совершенно правильного утверждения данный вопрос и у Феста вдруг решается очень просто:

   «Вопрос о деде Гитлера действительно имеет второстепенное значение». [4Joachim C. Fest, «Hitler», Ulstein 1973, S. 1047.]

   Для Феста вопрос о еврейском происхождении вообще «лишь предмет побочного интереса». [5Joachim C. Fest, «Hitler», Ulstein 1973, S. 1047.] Но таким образом обесценивается любое исследование «sine ira et studio». Тот, кто не хочет всерьез заниматься гипотезой об отце Гитлера как о полуеврее, кто считает Гитлера «пьяницей», который уносил домой «из зловонных, прокуренных пивных безобразные, позорные сцены», [6Hans Frank, «Im Angesicht des Galgens», Munchen-Grafelfmg 1953,S. 331.] тот, кто не хочет всерьез заниматься безмерным у Гитлера психозом ненависти к родной крови, тот мало поймет в истории XX века, основания государства Израиль и всего того, от чего у нас до сих пор захватывает дыхание.
   Нелюбимый, и, по всей видимости, ненавистный отец и незаконный дед – вот две главные фигуры, необходимые для понимания более позднего Гитлера. Опыт общения с евреями в Вене во время первой мировой войны и во время Баварской Советской республики был для самого Гитлера лишь желанным подтверждением, внешним орнаментом.
   Полтораста лет спустя нельзя, конечно, доказать с полной уверенностью высокую степень вероятности того, что дедом Гитлера по отцовской линии был еврей Франкенбергер. Но абсолютно точно, что Гитлер знал, что Франкенбергер платил за его отца Алоиза, и страх того, что этот Франкенбергер действительно его дед, не покидал Гитлера никогда и определял всю его жизнь, был стимулом всех его действий.
   

Автор не придает, в отличие от некоторых историков, слишком большого значения сохранившимся документам разведки или министерств – многие из них после 1933 года одной, а после 1945 года другой стороной были уничтожены, спрятаны или использовались лишь для того, чтобы вводить в заблуждение. Пользуясь своим здравым рассудком, я оцениваю личные впечатления и воспоминания заслуживающих доверия свидетелей, независимо от их возраста и от того, евреи они или т.н. военные преступники. Читатель сможет сам судить об их достоверности. В этом ему поможет список литературы, в котором много книг запрещенных, распроданных или отправленных заинтересованной стороной в макулатуру...
   

До 1933 года в Германии и за рубежом свободно писали и говорили о предполагаемом еврейском происхождении Гитлера, зубоскалили насчет его интимных связей с полуеврейками. После прихода Гитлера к власти в Германии об этом стали говорить все осторожней, а за рубежом – все деликатней. А после 1945 года ни один из перевоспитателей немецкого народа не проявил большой склонности к тому, чтобы сказать хотя бы одно слово о еврейском участии в еврейском несчастье.

   Когда рассказывают о мечте Гитлера венского периода его молодости сделать из арабской Палестины еврейское государство и тем самым очистить Европу от евреев, степень еврейского или частично еврейского участия в этом давно умышленно затушевывается двумя сторонами: старыми нацистами и молодыми сионистами, которых мы назовем «националистами». Нет никакого сомнения в том, что Гитлер ни в коей мере не был национал-социалистом, что он предал эту высокую идею, рожденную в окопах первой мировой войны, и с помощью присущей ему от рождения казуистики подчинил ее своей ненависти к родной крови и своему еврейскому комплексу.

   То, что идеология национал-социализма сама по себе не является антисемитской и не должна быть таковой, доказала Аргентина в 1973 году. Снова призванный народом к власти Перон вслух сказал, о чем он думает, и поддерживавшая его беднота писала на всех стенах лозунг «Национальный социализм». И самым важным министром в правительстве Перона, который пытался вытащить из антинародной грязи заведенную в нее военными карету, был экономический премьер-министр Бер Гельбард, еврей, родившийся в Польше.

   Злосчастная встреча гитлеровского психоза ненависти к родной крови с руководимой евреями советской диктатурой в Мюнхене сразу же после первой мировой войны превратила зарождавшийся тогда в Германии национал-социализм в разновидность расовой идеологии.

   Что же касается уничтожения евреев – а это уничтожение имело место, – трудно найти исполнителей, которые не были бы еврейского происхождения. Во всяком случае, у трех наместников на Востоке была примесь еврейской крови. Возможно, эта кровь у них даже преобладала. Это Гейдрих, Франк и Розенберг. К данному исследованию приложены фотографии трех главных деятелей, которые, вольно или невольно, больше всего способствовали возникновению Израиля: Гитлера, Гейдриха и Эйхмана. У них явно семитские глаза, носы и рты. Снимки эти были сделаны, когда им было около сорока лет, т.е. в зрелом возрасте.


   Adolf Hitler (1889 – 19??)
   «Adolf Hitler, der Sch?pfer des Dritten Reiches und Erneuerer der deutschen Kunst», Heinrich Knirr, 1937


   SS-Gruppenfuehrer Reinhard Tristan Eugen Heydrich (1904 – 1942), Josef Vietze, 1941


   Adolf Otto Eichmann (1886 ~ 1962)

   И Гитлер сказал над гробом Гейдриха:

   «Как вождь партии и как вождь Германского рейха я дарую тебе, мой дорогой товарищ Гейдрих, как второму из немцев, высшую награду, которую я могу дать: высшую степень Германского ордена». [7Max Domarus, «Hitler – Reden und Proklamationen», Suddeutscher Verlag Munchen 1965, S. 1891.]

   Читателю придется очень долго искать, прежде чем он найдет исчезнувшее с книжного рынка чрезвычайно поучительное исследование немецкого еврея, преподавателя высшей школы Дитриха Брондера, который в своей книге «Перед тем, как пришел Гитлер» рассказывает о результатах своих исследований в 1964 году:

   «Сами были еврейского происхождения или находились в родстве с еврейскими семьями: фюрер и рейхсканцлер Адольф Гитлер; его заместители рейхсминистр Рудольф Гесс и рейхсмаршал Герман Геринг; рейхсляйтеры НСДАП Грегор Штрассер, д-р Иозеф Геббельс, Альфред Розенберг, Ганс Франк и Генрих Гиммлер; рейхсминистры фон Риббентроп (который однажды пил на брудершафт со знаменитым сионистом Хаимом Вейцманом, умершим в 1952 году первым президентом Израиля) и фон Кейделль; гауляйтеры Глобочник (истребитель евреев), Иордан и Вильгельм Кубе; высшие руководители СС, принимавшие участие в уничтожении евреев, Рейнхард Гейдрих, Эрих фон дем Бах-Зелевский и фон Кейделль 2-й; банкиры и спонсоры Гитлера до 1933 года Риттер фон Штраус (вице-председатель нацистского рейхстага) и фон Штейн; генерал-фельдмаршал и государственный секретарь Мильх, помощник государственного секретаря Гауе, физики и старые члены партии Филипп фон Ленард и Абрахам Зау; старые члены партии Ханфштенгель (начальник отдела зарубежной прессы) и проф. Хаусхофер». [8Dierrich Bronder, «Bevor Hitler kam», Hans Pfeiffer Verlag 1964, S. 204.]

   Этот список неполон. Тот, кто захочет заняться взаимосвязями между болезненной ненавистью к родной крови у Гитлера и у его паладинов, с одной стороны, и основанием государства Израиль, с другой, найдет в нем подтверждение этих взаимосвязей.



 

   Глава 1
   Насчет отца и матери – все зыбко и неясно

   Дождливым, холодным вечером 20 апреля 1889 года в гостинице «Цум Поммер» в Браунау на Инне раздался крик. На первом этаже молодая жена таможенного чиновника Австро-Венгрии, которому перевалило уже за пятьдесят, родила сына. Этот крик на протяжении первой половины XX века заметно усилился и оборвался лишь тогда, когда человек, родившийся в этот день, пустил себе пулю в рот, свой главный орган, в 1945 году в Берлине на развалинах рейхсканцелярии.

   «Braunau am Inn» by F. X. Weidinger, 1943

   Главной причиной того, что он всю жизнь был чем-то недоволен и постоянно бесновался, следует считать то обстоятельство, что в нем несчастливым образом смешалась кровь двух народов, из которых сначала один, а потом другой вообразил себя избранным Богом или Провидением: евреев и немцев. «И поставлю тебя над всеми прочими народами».
   Довольный отец новорожденного сам был внебрачным сыном и сорок лет носил девичью фамилию свой матери: Шикльгрубер. Но однажды вечером он проворчал сквозь усы, расставаясь со своими коллегами по таможне: «С завтрашнего дня называйте меня Гитлером». Три неграмотных старика с его родины пришли к местному деревенскому священнику и один за другим удостоверили, что умерший двадцать лет назад Иоганн Георг Гидлер – «да, тот самый, что женился на этой Шикльгрубер» – все время хотел усыновить Алоиза, но так и умер, не усыновив. Под этим применательным свидетельством каждый из трех лесных жителей поставил жирный крест. [9Изменение записи от 07.06.1837 в книге актов гражданского состояния Деллерсхайма, сделанное священником Цанширмом в январе 1877.] Новую фамилию Гидлер – иногда ее писали и как «Гюттлер» – таможенник изменил на «Гитлер» (эта форма часто встречается среди евреев). Эту же фамилию получил и младенец, родившийся 20 апреля. Назван он был Адольфом. Позже главным образом девочки звали его «Вольф». Еще позже его называли просто: «Мой фюрер».
   Повешенный в Нюрнберге генерал-губернатор Польши полуеврей Ганс Франк, во времена борьбы за власть юрисконсульт Гитлера, в своей опубликованной позже книге «Перед лицом виселицы» ясно дал понять, что знал о еврейском происхождении Гитлера. Гитлеровед Мазер, ученик коммуниста Никиша, противопоставил предсмертным признаниям Франка такой антикатолический аргумент: остается открытым вопрос, «каким образом Ганс Франк накануне казни мог сделать столь важные заявления. Возможно, находясь в Нюрнберге под духовной опекой американского католического военного священника Сикста О'Коннора, он хотел изобразить раскаяние, избавить католиков на все времена от убийцы миллионов „католика“ Гитлера и посеять среди евреев беспокойство, неуверенность и сознание вины». И находятся люди, которые всерьез принимают эти дикие фантазии Мазера.
   Отец Адольфа таможенный чиновник Алоиз Гитлер происходил из лесной области Австрии, находящейся вблизи чешской границы, т.е. из глухомани. Он учился на сапожника, но бросил это дело. Когда ему было 18 лет, он уехал в Вену и поступил на перспективную службу в органы финансового контроля. Бюрократическая карьера ему удалась. Интеллигентный парень выдвинулся и сменил много мест. Он пригласил к себе 13-летнюю племянницу из своей родной деревни по имени Клара Пельцль. Позже она от него забеременела, когда его вторая жена лежала при смерти, а потом Клара стала его третьей женой. Из ее шести детей выжили двое, Адольф и его младшая сестра Паула, которая позже вела домашнее хозяйство своего брата. Результатом служебных командировок Алоиза Гитлера в Вену было появление внебрачных детей в этом городе, отличавшемся тогда весьма свободными нравами.
   После того, как биограф Гитлера Конрад Гейден разболтал в 1936 году в Швейцарии, что одним из предков будущего фюрера по материнской линии был Иоганн Саломон, что «многие евреи носят фамилию Гитлер» и что «могила с именем Розалии Мюллер, урожденной Гюттлер, находится на еврейском кладбище в Польне», одной из первых мер после аншлюса Австрии стало уничтожение целых деревень и кладбищ на родине предков Гитлера – на их месте устроили полигон.
   Мать Гитлера, которая часто называла своего мужа по-прежнему «дядя Алоиз», была тихой и скромной. Вскоре после рождения сына семья переехала на Линцерштрассе в Браунау. Мать знала: не успеют просохнуть обои в этой квартире, а Алоиз уже будет искать другую. Часто новая квартира оказывалась более темной и сырой, но для него главной была перемена мест. Позже он перебрался в пограничный город Пассау, где австрийская таможня имела наружный пункт на германской территории. Но и там он долго не задержался. В итоге маленький Адольф, который говорил на баварском наречии и еще не ходил в школу, оказался в Линце, городе, который он любил до конца своих дней. Его отец ушел на пенсию, купил дом у ручья в Хафельде на реке Траун, вместе с хозяйством, разводил в этом тихом уголке между Линцем и Зальцбургом пчел и был хорошим соседом. Как только вся мебель в доме была расставлена, Алоиз его продал и переехал в соседний Ламбах, сначала в дом № 58, а потом он снял квартиру на мельнице у мельника Цебля.

   «Das Schulhaus des Fuehrers in Fischlham, Radierung» by Paul Geissler, 1943 (школа фюрера в в Фишльхам)

   Адольф пошел в начальную школу соседней деревни Фишльхам. Он хорошо рисовал, громко и правильно пел, и вскоре его взяли в хор монастыря Ламбах, длинное барочное здание которого возвышалось над всей деревней. Он стал хористом ламбахской церкви Троицы, тоже роскошного барочного здания, и был горд своим новым пестрым одеянием. Столетиями на гербе аббатов бенедиктинского монастыря в Ламбахе красовалась свастика. Здесь мальчик впервые услышал о евреях, которые мучили нашего Господа и Спасителя и распяли Его на кресте. Глубокое впечатление на Адольфа произвел церковный блеск, которого не было в родительском доме, и он до конца жизни сохранил восхищение католической церковью. Он с успехом уклонялся от уплаты любых налогов, кроме церковного налога, который он даже в 1945 году добросовестно платил. Образование Адольф продолжил в монастырской школе Ламбаха. Отец был с ним очень строг; к страху перед отцом добавлялся страх перед учителями. Мальчика часто и сильно секли, и он искал защиты у своей матери, к которой был очень привязан. Отец готовил его к карьере чиновника, из-за чего страх перешел в строптивость. Адольф учился посредственно, а теперь умышленно стал получать плохие отметки. Он решил жить в соответствии со своими наклонностями. Всякую упорядоченную деятельность он презирал.

   «Elternhaus des Fuehrers in Leonding» by F. X. Weidinger, 1943 (родительский дом фюрера)

   Семья опять переехала в пригород Линца Леондинг, и отец заставил своего не желающего учиться сына поступить в государственную реальную школу в Линце, где он уже в первом классе остался на второй год. Под партой ленивый ученик читал романы Карла Мая. Новых неудач отставной таможенный чиновник не пережил. В январе 1903 г. в гостинице «Визингер» в Леондинге с ним случился удар, и он умер на руках плотника Иозефа Ранцмейера.
   «Мальчиком 10-12 лет я вынужден был ходить поздним вечером в эту вонючую, прокуренную харчевню, – рассказывал Гитлер позже своему адвокату д-ру Гансу Франку о своем отношении к ненавистному отцу- „полтиннику“. – Это был самый ужасный стыд, какой я когда-либо испытывал».
   

Вдова Гитлера поместила своего сына в интернат в Линце. Одна из католических воспитательниц была родом из той же лесной области, и скоро к трудновоспитуемому ученику приклеилась презрительная кличка «еврейский олух». Проведя два года в деревне, мать переехала в маленькую квартирку в Линце. Адольфа после переэкзаменовки перевели в четвертый класс реальной школы, но настоятельно посоветовали ему сменить учебное заведение. Только о своем учителе истории в Линце он сохранил хорошие воспоминания. Д-р Печ был родом с южной границы и националистом. Он считал государство Габсбургов не немецким и представлял в совете общины немецкую национальную фракцию. В 1938 г., после аншлюса Австрии, Гитлер снова встретился со старым Печем, провел с ним наедине целый час и объяснил ожидающим у дверей: «Вы не подозреваете, чем я обязан этому старику».
   

Итак, Адольф Гитлер вынужден был покинуть Линц и его приютили государственная реальная школа в расположенном южнее Штейре и дом Игнаца Каммерхофера у овощного рынка. Отметки в первом аттестате этой школы были настолько плохими, что Гитлер вместе с товарищами по несчастью тайком уехал на отдаленный хутор, где они выпивали, орали и проклинали учителей, этих «чиновных нахалов». Поскольку его и так плохой аттестат совершенно утратил ценность, он им, просим прощения, подтерся. Кто-то нашел его и в феврале 1905 г. доставил директору школы. Запись, что за школьное полугодие данный ученик пропустил 30 дней «без уважительной причины» еще можно было прочесть. Короче, это было ужасно, и после разговора с директором школы по фамилии Лебеда Гитлер торжественно поклялся никогда в жизни больше не пить.
   

Гитлер начал болеть, и все были довольны, что этот 16-летний юноша перестал учиться в школе, а он сам – больше всех. Вместе с матерью он уехал к тетке на родину, пил там много молока, хорошо питался и быстро поправился. Следующей весной он посещал музеи и оперу в Вене, а потом рисовал, сочинял стихи и читал их в Линце, где в квартире матери для него всегда была наготове одна из двух комнат. Он учился также играть на пианино и два года чувствовал себя довольно хорошо «в пустоте этой уютной жизни». Ему нравилась светловолосая, хорошо сложенная девушка Стефания, и он ежедневно поджидал ее в пять часов пополудни, разодетый в пух и прах, в том месте, где эта красотка обычно прогуливалась под руку со своей матерью, и каждая ее улыбка делала его счастливым. Он никогда не говорил со Стефанией. В письмах он скрывал ее имя и называл ее по фамилии своего товарища по школе еврея Бенкизера. Подмастерье обойщика Кубичек, так же влюбленный в оперу, как и он, был его единственным другом, который во время долгих прогулок терпеливо слушал речи Гитлера. Родители Стефании купили огромный новый дом в стиле ренессанс с музыкальным салоном и особенно хорошей акустикой. «А где должен стоять рояль?» – спросил недоучка реальной школы своего друга Кубичека, а тот завел разговор о деньгах.

   «Das Geburtshaus des Fuehrers in Braunau am Inn – Hofseite» by Paul Gei?ler, 1943 (Дом, в котором родился фюрер)

   «Что деньги!» – опять услышал он от человека, абсолютно уверенного в том, что эти бумажки можно получать и не имея профессии. Когда Стефания перестала ему улыбаться, как раньше, и за ней начали ухаживать молодые лейтенанты, «пустоголовые дураки», мечтатель Адольф Гитлер решил броситься с моста в Дунай, разумеется вместе со Стефанией. [10August Kubizek, «Adolf Hitler, mein Jugendfreund», Leopold Stocker Graz 1953, S. 79.] Никто из них не прыгнул, и мировая история пошла своим путем.
   

Осенью 1907 г. молодой Гитлер решил поехать в Вену, чтобы там, в соответствии со своими наклонностями, стать «академическим художником». Чемодан, наполненный в основном книгами о подвигах немецких героев, был уже упакован, когда мать присела к постели своего сына и взяла его за руку.
   

«Послушай, – сказала она тихо, с трудом шевеля губами, которые стали тоньше после того, как за несколько месяцев до этого ей оперировали рак груди, – твой отец...»
   Она запнулась, потом выпрямилась и сложила руки вместе.
   «Я скажу тебе сегодня все, – продолжила она спокойно. – Может быть, тебе понадобятся адреса в Вене. Мать твоего отца забеременела, когда ей было уже за сорок. Она работала в Граце у еврея Франкенбергера, который приехал из Венгрии, а позже переехал в Вену. К Алоизу, твоему отцу, в его доме относились как к сыну. До 14 лет Франкенбергеры платили за него деньги, а потом он стал учиться на сапожника. Они ему писали и часто делали подарки, эти Франкенбергеры, они благородные люди. Возьми венский адрес Франкенбергера, это твой дядя. Может быть...»
   Она замолчала. Смертельно больная женщина сунула записку под подушку, поцеловала своего сына в лоб и тихо закрыла дверь. Адольф долго не спал этой ночью, а на следующее утро его друг Кубичек потащил тяжелый чемодан на вокзал.

Серия сообщений "Хеннеке Кардель "Адольф Гитлер – основатель И":
Часть 1 - Автор Хеннеке Кардель "Адольф Гитлер – основатель Израиля"
Часть 2 - Автор Хеннеке Кардель "Адольф Гитлер – основатель Израиля" 2
Часть 3 - Автор Хеннеке Кардель "Адольф Гитлер – основатель Израиля" 3
...
Часть 9 - Автор Хеннеке Кардель "Адольф Гитлер – основатель Израиля" 9
Часть 10 - Автор Хеннеке Кардель "Адольф Гитлер – основатель Израиля" 10
Часть 11 - ГЕРМАНСКИЙ ФЮРЕР И «ЦАРЬ ИУДЕЙСКИЙ»