Список рецензий (возвращаясь к старой практике :).

В колонках играет - Поставил список воспроизведения из кучи всего
Настроение сейчас - Удовлетворённое

                ...Всё началось вчера, когда я отправился со Стюшкой (практически Сестрёнкой ;-)) в Пушкинский Музей... Данное предложение (что удивило меня больше всего) первоначально исходило с её стороны и было сделано по причине длительного непересечения прямых нашей будней, на что я намекнул на обществознании в четверг.
                Сказано - сделано.

                Вначале мы едва-едва нашли этот самый музей - вернее, как нашли? Не найдя никакого центрального входа, мы вошли в двери, на которых было написано "Выставка европейского и американского искусства XIX-XX веков", и только потом оказалось, что она является-таки частью общего выставочного комплекса (сие было указано в билетах).
                Затем моя "сообразительная" спутница сказала, что раз фотоаппарат зачёркнут, то фотографировать нельзя - а знак касался только фотоаппаратов СО ВСПЫШКОЙ! Это выяснилось только через час блуждания, а потому проходить все просмотренные картины для их пиксельного запечатления представлялось далеко не увлекательно. Что ж... По крайней мере, мы договорились сходить туда летом ещё раз.
                Если говорить об общем впечатлении, то я понял одну простую вещь: хождение по музеям, галереям и выставкам требует практики. Много практики. Очень много практики.
                Повезло ещё, что я выбрал себе спутника, который не только замечателен сама по себе, но и училась на курсах рисования несколько лет, а потому позволяла себе внести лепту профессионализма при обсуждении того или иного полотна... Однако это едва ли обязывало нас быть дисциплинированными: нет, честно, там было столько (миль пардон, уважаемые мёртвые художники, это исключительно субъектив) отвратительных картин, что в некоторые моменты просто надоедало на них смотреть (хорошо хоть там выставлялись и скульптуры). Безусловно, я ничуть не сомневаюсь, что они кому-то даже нравятся, и, более того, прекрасно, что есть подобные ценители: все люди разные, и это здорово, но... И с моим, и со стюшкиным восприятием эти полотна диссонировали настолько, что оценивать их можно было не иначе как с юмористических позиций: почему-то на многих картинах (особенно у французов XIX, не помню направление) попадались самые настоящие "Овцы-мутанты" - движется такое монолитное стадо (практически солдат), с совершенно злобными, безумными мордами, а вокруг - лес и природа... И где логика?! Неужели уже тогда живописцы предчувствовали экологические кризисы? А бабка с хворостом, которая, неизменная, мигрировала с одного пейзажа на другой у кого ни попадя?! Это что, заговор?!
                Психоделическая балерина в гамме каких-то бредовых совершенно цветов с непомерно вытянутой, как будто оторванной ногой... Не меньше впечатлила и другая психоделическая дамочка (у которой из темноты выглядывало лицо с губками "трубочкой")... Очень много было "отталкивающих" картин, где лица были набросаны слишком грубо, резко, недетализированно - но, при всём при этом (ведь, по сути, каждый из данных аспектов недостатком не является), без чувства композиции. Гоген, если не ошибаюсь, просто заставил скрючится в спазмах хохота: его инопланетные полотна Таити с людьми-чудовищами, деревьями-"энтами", безумными красками... всё это сводило с ума в самом позитивном смысле - и человек, похожий на Никулина, с сине-зелёным лицом, сколинвшийся над столом, и коровообразная синего цвета таитянка с мужчиной, которому, по всей видимости, она же откусила ноги... Даааа, очень яркие ощущения оставил тот просмотр - но сесть на скамейку, чтобы элементарно не упасть на пол меня заставила картина какой-то девочки зелёного цвета (!!!) с ассиметричными глазами щёлочками-скважинами, которая с кислым  лицом смотрела на лежавшие на столе фрукты и овощи, разбросанные в неестественном беспорядке (каким же он должен быть, чтобы вызывать такую мысль?!).
                 Ну да ладно - хватит едкой кислоты сатиры и описательного гротеска, пора переходить к тому, что понравилось (а понравились нам, надо сказать, на 70-80% процентов одни и те же картины :).
                 Я лично проникся картинами пейзажистов второй половины XIX века: прекрасная игра красок, удивительные решения цвета... Красота заката, освещающего развалины замка рядом с рощей, великолепное изображение леса - каждого дерева, каждого куста, каждого листочка в отдельности! - картина не "уводила" его в измерение плоскости, а наоборот, "выбрасывала" на смотрящего... Один художник поразил меня тем, как изобразил на заднем плане перистые облака, уходящие вдаль и подсвеченные солнцем в разные оттенки - непередаваемо!..
                Понравился представитель то ли романтизма, то ли другой ранней школы, запечатлевший французский собор в разгар дня: ажурные переплетающиеся арки вырисованы так же чётко, как и каждый человек на площади - на башенке можно увидеть рельефные гравюры, а у солдата - складку на мундире у локтя... И в застывшем мгновении, тем не менее, чувствуется течение жизни, чувствуется, что огромная толпа народа перед собором - как река, что она не застыла, а только "позирует" художнику... Впрочем, к концу XIX века данное направление нашло перерождение в реализме: а вот пара представителей последнего впечатлила нас со Стюшкой настолько, что их имена даже оказались записаны в моей "Книге Тэгов" (а то ведь я как и с музыкой - запоминал произведение, но не автора): это Людвиг Кнаус "Утро после праздника" и Освальд Ахенбах "В парке виллы Торлония".
                Первое - изображение какого-то трактира и людей в нём. И, глядя на то, КАК изображены люди, становится понятным определение стиля живописи словом "реализм". Старик-пьянчужка: его выражение лица - эта ухмылка и смеющиеся глаза, его трубка, поддетая за ленту шляпы, его истрёпанная одежда, его поза (он наклонился к косяку); молоденькая девчушка: помятое платьице, огоньки в глазах, поднятая рука; собака: просящий вид, ожидающе вытянутая голова... Сейчас, когда я пытаюсь всё это вспомнить, образы расплываются - именно потому, что они изображены так естественно, так непринуждённо, что память "заглотила их целиком", не расчленяя полотно на множества элементов...  Бесподобно.  Это на самом деле бесподобно.
                 Второе - огромный парк (что следует из названия), в котором проводит время около сотни людей. Все они чем-то заняты: вот лорды, беседующие, наверное, о политике; вот процессия дам, наверняка обменивающихся последними светскими сплетнями; вот дети, играющие во что-то у огромного дуба; вот люди, непринуждённо ведующие беседу у фонтана; вот парочка, усевшаяся в тени деревьев на заднем плане... Всё это изображено на фоне закатных лучей солнца, пробивающихся сквозь листву и падающих "магистральным потоком" со стороны дороги, ведущей к фонтану - и от этого впечатление реалистичности картины только увеличивается. Кажется, что эти люди так и гуляли бы, будь на улице ветренно, облачно или просто ночь - да, число бы их уменьшалось, но не более того... Что не менее интересно, так это их лица: Ахенбах не прорисовывал детали, он не стал мелочится на глаза рот и так далее - но эмоции от этого передаются каждым человеком просто на высшем уровне, на который способна не каждая мимическая картина. Они (эмоции) запечатлены в движениях, в общих микро-образах, отчего и эта, и предыдущая картины создают впечатление Живых. Полотен, наполненных самой настоящей Жизнью, ничего не потерявшей от факта "запечатления"...
                   В принципе, к запомнившемуся из данного направления я бы добавил две довольно-таки "сельские" картины: на одной изображены две крестьянки, жнущие пшеницу на опушке леса... И к чёрту этих крестьянок и лес - ПШЕНИЦА совершенна настолько, что в ту же секунду захотелось сорвать колос и просто съесть его! Его живое золото словно колыхалось, движение было запечатлено (как и с позами людей) в наклоне колосьев, в "волне", движущейся по пшеничному морю... мммм... Красиво. Но не меньшее впечатление произвело полотно "Возвращение с полей": ранний вечер - по дороге тянется вереница обозов. На переднем плане: сельское жилище - рядом трёхмерно-выпуклые свиньи и не менее трёхмерные откормленные гуси и утки; у дороги выстроились (наверное) те члены семейств, которые оставались дома в период сенокоса: усталая женщина с надувшим губки ребёнком-гурдничком, старичком с псом, свернувшимся под ногами, маленькая белокурая девочка... Они взирают на высящиеся на телегах солнечного цвета стога - на стогах же сидят те, кто, в свою очередь, их собирали: улыбающийся улыбкой успешно выполнившего работу человека мужчина, молодая девушка с круглым лицом и двумя каштановым косами позади... Если честно, сельская трудовая жизнь - едва ли не одна из самых отталкивающих вещей для меня, но здесь... Здесь мне оставалось только восхититься мастерству автора, сумевшего передать эту сельскую жизнь так, что её изображение понравилась даже столь далёким от данной области людям, как автор этого отзыва.
                   Понравилось кое-что из Пикассо: о, да, он удивительно своеобразен, но и каждое его произведение тоже, а потому некоторые из них казались, я бы даже сказал, близкими... Выглядит - ну абсурд абсурдом, а, если присмотришься, то действительно проникаешься: вот что значит - мастерство! К сожалению, однако, работы его настолько парадоксальны, что, за исключением общего впечатления, более ничто не спешит всплывать в памяти.      
                   Американские художники (то ли натуралисты, то ли как-то похоже) середины XX века, на полотнах которых изоражены горы, определённо поразили: чего стоит только картина, где на переднем плане, на каком-то холмике, свернулась клубком одна собака, а другая смотрит вперёд... И что же впереди? А там, за серо-белым снегом, уходящим в такую даль, что к горизонту он превращается в прямую черту, возвышаются горы. Главное слово - возвышаются. Эти великаны уходят в небо так высоко, что на картине хватило место только их подножиям, которые мне лично показались похожими на ступни исполинов из древнегреческих мифов - и чем выше, тем больше скрываются в облаках и снеге (всё более белом и чистом) коричневые сколны гор. Великолепно выдержан масштаб - именно эта линия снежного горизонта подчёркивает пространство: если на таком расстоянии скалистые подножия кажутся близкими, то... какие же они, когда они на расстоянии вытянутой руки? Величественный образ - образ, несущий мощь... У другого же художника гора (это Аляска) напомнила мне гору плотных (очень плотных) взбитых сливок: о, да, нагромождение глыб породы ощущается сразу, но все резкие углы сглажены снежной массой, закрывающей, собственно, и большую часть скалистой поверхности, и вершина горы, кстати, вписалась в картину, поэтому здесь гора кажется не величественным исполином, а, я бы сказал, чем-то домашним... Странно, правда?
                   Едва не забыл про поразивший меня шедевр "Сгоревшая Скрипка", оставивший после себя мысль о многоликости пуантилизма (это направление искусства середины XX, порождавшее саморазрушающиеся скульптуры, беззвучную музыку на разваливающихся инструментах, выцветающие полотна, выгорающие фотографии и книги с пустыми страницами - если честно, мне безумно хотелось бы увидеть что-нибудь из этого перечня!). Если самую обычную скрипку кинуть в печку, а потом достать через полчаса то, что осталось, остаток и будет основным содержанием увиденной мной композици... за тем лишь исключением, что обугленный остов скрипки покоился в параллепипеде из оргстекла, которые залили в данную форму: кое-где застыли пузырьки, кое-где вещество само застыло немного искажённым, и, как будто паря в невесомости, застыли внутри чёрные, обуглившиеся части скрипки... Целая гамма образов, мыслей и ощущений фейерверком взорвалась в моей голове, когда я это увидел - и это было поистине прекрасно.
                   Ну и, ближе к концу выставки, когда у неподготовленных искусствоведов устали ножки, нас ждали ещё два Сильных полотна. Одно принадлежит кисти Ф. Мазереля - и что бы там могло быть изображено? Неправильно! Мавзолей Ленина! Причём изображён на фоне серого неба... серых стен... ничтожных чёрточек людей где-то внизу... Он рождал ощущение некоей "чудовищной советской машины", громада которой довлела над миром, изображённым на картине. Это ощущение силы - можно было совершенно однозначно сказать, что ощущавшаяся сила была Тёмной.

                И, напоследок, единственная картина, копию которой я нашёл в свободном доступе в Интернете, а потому считаю своим прямым долгом перед описанием вставить её сюда:

 

             Она заставила обратить на себя наше внимание с самого входа в общий зал.
             ...Горы шлака у разрушенных домов...  ...маленькие,  нелепые,  испуганные люди, потерявшие всё и бегущие прочь из этого ада... ...человек, горестно склонивший голову над своей любимой... ...лошадь, которой нет места в новых войнах - как нет и на земле впредь - может, её отбросло взрывной волной?.. ...закат ли, рассвет ли на горизонте - а, может, это самый мощный из всех прожекторов, что мечутся по небу в неистовой пляске (конечно, если это вообще прожектора, а не лучи смерти)... ...обугленные, голые, сломанные деревья - неправда ли, они напоминают точно такие же здания города, в который пришла война? Это здание, крыша которого пылает на переднем плане... ...пожар, разгорающийся всё ярче и ярче... ...ощущение хаоса, смерти, разрушения... А не облака ли это атомного взрыва по левому краю?.. Совокупность образов оглушает, подавляет и ввергает в самые тёмные бездны человеческой действительности...
             Она ввергает в Войну.            

  
             Поверьте, это - необыкновенный фильм.
             Так и хочется сказать о нём "величественный", "эпохальный", но слова просто не нужны, когда ты смотришь на происходящее на экране.
             Один человек сказал мне, что исторический фильм - всего лишь точка зрения. Всегo лишь. В таком случае, данная доказана автором со всей полнотой.



                Распространяться о декорациях, пейзажах, костюмах бессмысленно - необходимость в этом отпадает после первых 10-20 минут: дамы и господа, добро пожаловать в Англию конца XVI века! Игра актёров... Простите, кто-то, кажется, сказал "игра"? О чём вы говорите? Я вас искренне не понимаю. Филипп Испанский и его истовое христианство, поражающе своими масштабами и фанатичностью - не выдумка, а исторический апофеоз уходящего века: чего стоит тольо его идея жертвовать лесами Испании ради постройки флота, равного которому не видел свет, для борьбы с протестантскими силами Англии... Безумен ли он? Самое удивительное, что нет. Он предельно искренен в своей вере - а экспрессивная игра лишь помогает понять, к каким результатам это приводит.



               
                Уолтер О'Рейли, первооткрыватель, грабитель и мореплаватель, человек, полюбивший королеву и зачавший ребёнка от её самой близкой фрейлины - это не сорвиголова Джек Воробей, а совокупный образ всех тех, чьими стараниями наступала эпоха Великих Географических Открытий - удвительно полный, надо заметить, несмотря на некоторую внешнюю противоречивость.



            Хочется сказать что-то и про Марию Стюарт, которая, независимо от ролей, сыгранных в жизни, приняла свою смерть с достоинством истинной королевы... Яркие, до мельчайших деталей выполненные образы всё ещё свежи в памяти, но, как это свойственно историческому фильму, их слишком много, чтобы я сумел закончить начатое перечисление...

            Однако есть персона, которую не представляется возможным обойти вниманием: естественно, это - королева Елизавета, о чьём правлении идёт речь.

           
            Представлена она, надо заметить, не только как правительница, но и как человек - причём второе ничуть не уступает первому в подробностях описания. Как и все люди, Елизавета боится старости, бывает несдержанной, срывается... однако, даже в такие моменты, в этой женщине чувствуется огромный ум и богатый внутренний мир, ограниченный рамками дворца и титула. Очень интересно продемонстрированно, как она использует свой статус девственницы, чтобы, устраивая "смотрины" глав иностранных государств, оттягивать неизбежную войну с Испанией, хотя, даже будучи погружённой в заботы об Англии, она находит время и для себя, и для одной особо близкой фрейлины, которую, пожалуй, можно назвать её подругой (даже несмотря в течение фильма события). Как показывает время, королеве не чужда и личная жизнь с мужчинами, хотя нельзя сказать, что на этом поприще её особенно везёт (в фильме, правда, об этом не упоминалось, но О'Рейли был далеко не единственным :).


   
            Впрочем, геополитическая ситуация, которая сплетается многочисленными интригами, представляет собой ещё больший клубок проблем, потому что на карту поставлена судьба всей Англии - Испанскаой Армаде действительно было по силам подчинить её себе (как сказала тогда королева министрам, "Испанские корабли везут в своих недрах инквизицию, и сохрани вас бог от того, чтобы она высадилась здесь, потому что тогда Англии, которую я знала, придёт конец").
            Надо заметить, что самому сражению отведена далеко не самая большая часть фильма, как не самая главная роль в разгроме Армады отведена разбушевавшейся стихии.
            Прежде всего, она отведена людям - тем, кто нашёл в себе мужество не испугаться шторма, не испугаться количества врагов, а использовать эти факторы, чтобы шансы на победу перестали быть исключительно призрачными.

   
            Перед грядущей битвой даже сама Елизавета облачается в латы, чтобы благословить свои немногочисленные сухопутные войска... Однако в воинксом облачении она вылядит не менее величественно ,чем в королевском пышном кринолине - или длинной белой шалеподобной мантии, в которой она, босая, выходит смотреть на буйство стихии - и видит вдали горящий флот Испании.
            Фильм очень сильный - и музыка явно способствует этому (может, опять работа Зиммера?): абсолютное соответствие, дающее удивительный резонанс в моменты своего звучания... Как зачастую бывает с подобными фильмами, без музыкального сопровождения описать, ЧТО они теряют, сложно, хотя потери более чем очевидны.


            Помимо музыки Силу фильму придают, в частности, тысячи символьных. ключевых деталей и сцена, как то: молитвы Филипа Испанского (и его разговоры с дочуркой 7-8 лет, в руке у которой - кукла Елизаветы), периодически возникающие иезуиты, один из которых даже стреляет в королеву - о, это поистине божественный момент: он врывается в храм, где она вместе с фрейлинам отправляет молитву; королева оборачивается на голос (и выкрик "шлюха") и поднимается - в белом платье со шлейфом за спиной и лицом, донельзя вымазанном белилами (так она скрывала морщины - реальный факт), в своём парике из рыжих волос - она напоминает если не ангела, то уж точно неземное существо: свет, падающий из витража храма дарит её фигуре нежный и, вместе с тем, яркий белый ореол... Иезуит смотрит на неё, держа палец на курке, момент длится, длится...
            ...и звучит выстрел.
            ...Сцена разговора с послом Испании, в которой становится очевидно, что Елизавета - действительно Короолева, поразила меня ещё с рекламы - казалось бы, ну что такого заключено в там диалоге? Реалистичность, бьющая своими ошеломляющим напором, сказал бы я - сложно не поверить её репликам или образу: последний выполнен настолько органично и целостно, что соменниям в подлинности Елизаветы, показанной в фильме, вряд ли остаётся хоть какое-то место...
            И, всё же, фильм не только о Елизавете. Глубокие и искренние чувства сопричастности, сопереживания вызывают мнножество судеб: я даже не ожидал, что меня до слёз впечатлит казнь Марии Стюарт, а фильм заставит от волнения вжиматься в кресло вплоть до развязки, которая пришла вместе с пылающими кораблями Армады. Эмоциональный, личный мир королевы-девственницы (приставка "-virgin" была частью её официального титула!) так же выписан безупречно - да, некоторые моменты сначала могут показаться несколько наигранными, но, после окончания фильма, приходит простое понимание, что такими они и должны были быть.

  
             "Да, я - девственница, у меня нет ни мужа, ни детей", - говорит королева в конце - "зато я - мать своему народу, мать Англии". И с этим сложно поспорить - фильм демонстрирует, сколько сделала эта женщина, чтобы быть достойной своего титула... И пусть данная точка зрения доказана не только сухими историческими фактами, но и чем-то другим, я лично считаю это не менее убедительным.
            Я не жалел ни одной минуты просмотра и прочувствовал этот фильм так глубоко и полно, что теперь могу внести его в число избранных.

В колонках играет - Paramore - Crushcrushcrush
Настроение сейчас - Надо же... а всё не так уж и плохо!

            «Неуместного человека» можно рассматривать как философскую притчу – или как своеобразный фильм ужасов, основанный на страхе, которому нет широкого хождения в массах. Страх этот – атарксиафобия. Не указанный в справочниках (даже русская Википедия выдала «0 совпадений»), он означает страх сытой жизни. Говоря точнее, суть в следующем: когда возникающее сообщество людей стабилизируется, стабильность, как правило, обеспечивает каждому его члену определённые возможности и благополучие в обмен на «игру по правилам» - однако гладкая, размеренная жизнь, в которой, по сути, не к чему стремится, где всё желаемое достижимо, реально и приземлено обессмысливает само существование – атарксиафобия является страхом именно этого. Режиссёр-швед очень хорошо прочувствовал пустоту, которой посвятил фильм: в скандинавских странах уровень качества жизни высок – и, пропорционально ему, высок уровень количества самоубийств. В принципе, данный факт общеизвестен – просто перед началом этого фильма о нём стоит вспомнить.

            Всю дальнейшую часть фильма, соответственно, можно рассматривать как его загробную жизнь – до ужаса напоминающую наихудшую совокупность всех аспектов Шведского благополучия.
            Пустынные земли. Дорога – и линии электропередач, протянувшихся вдоль. Одинокое деревянное строение.
            Какой-то человек достаёт лестницу и, не торопясь, пытается повесить трепещущий на ветру плакат “Welcommen!”. Это удаётся ему как раз к тому моменту, когда к строению подъезжает старенький автобус, в котором сидит уже изрядно заросший самоубийца. Андреас, кстати, его зовут.

           
            Его привозят в благоустроенный, чистый город, в ожидающую жильца квартиру, и устраивают на хорошую работу. Так начинается его загробная жизнь.
            Очень сложно, описывая этот фильм, уходит от прямого пересказа последнего - по ходу сюжета на экране происходит не так уж много действий, но каждое из них несёт намного больше смысла, чем кажется на первый взгляд. Например, еда, потерявшая вкус, и алкогольные коктейли, не вызывающие опьянения – сначала это кажется просто странным артефактом «жизни по ту сторону», однако, с течением времени, данная деталь приобретает всё большее и большее значение – в частности, как аналогия человеческих отношений, потерявших смысл: во всяком случае, для Андреаса – человека, который не разучился чувствовать даже после смерти, от чего ему предстоит страдать в полной мере. Дело в том, что секс с его коллегой по работе «совершается» так же механически, как тот поцелуй из самого начала фильма, а дальнейшая семейная жизнь, которая сводилась к постоянным ремонтам, покупке новой мебели – к обновлению ради обновления (а что ещё оставалось?) – была далека от той, которую герой искал – поэтому он влюбляется в другую, в надежде, что его жена, ответившая на сообщение о расставании «Ты можешь подождать до субботы? К нам должны прийти гости.» совершенно ровным и спокойным голосом, окажется исключением, нежели правилом. Бедный Андреас – для него будет довольно болезненным осознание, что почти все люди этого города бесконечно отличны от него: выясняется, что та, которой он хотел сделать предложение, спит с его знакомыми и не видит в такой жизни ничего зазорного: «они… хорошие… и ты, Андреас, тоже хороший!». В какой-то отчаянной попытке забыться, отрешится от происходящего, последний бродит по городу, спускается в метро… …где снова ждёт поезда и видит целующуюся парочку. И  снова делает шаг вперёд.
            На секунду становится действительно страшно, что он вернётся в самое начало этого circulus viciosus,  не имея возможности когда-либо выбраться из него. Лиен, надо признать, «спасает» героя довольно оригинально: как Андреасу восстановили отрубленный палец (отрубленный им же – он хотел убедиться в реальности происходящего) палец, так, в этом мире, его окровавленное, лежащее на рельсах тело не есть смерть – перекручиваются суставы и кости, оно медленно самовосстанавливается… и тут его сбивает новый поезд. И ещё. И ещё раз.
 
          
             В конце концов, это прекращается, и он доползает до светлого выхода из тоннеля, ведущего в серый мир, где бывшая жена вежливо интересуется у мужа-полутрупа: «Пойдёшь 6-ого на пикник?» «Да», - отвечает после секундной паузы кровавая маска лица.
            Немногочисленные диалоги (как и в случае с событиями) умножают многократно значимость сказанного, однако было бы неправильным считать, что режиссёр оставляет «свободное место» неиспользуемым: отсутствие слов и действии, на деле, создаёт непередаваемое ощущение пустоты, на которое последние вряд ли были бы способны, присутствуя в изобилии. Тем ценней на подобном фоне действительно важные для Андреаса вещи, даже если он сам вначале не уделяет им должного внимания – как самоубийуа, которого снимали с острого забора работники «службы благополучия», как я их назвал – двое людей в сером, ездящие на маленькой машинке; как отсутствие в городе детей и стариков; как музыка, игравшая из подвала одного из домов – музыка, дарившая ощущение чего-то Реального… сначала, недавно после приезда, он только остановился у окна, послушал немного и пошёл дальше… Но запомнил место. Теперь пришла пора вернуться.
            На мой взгляд то, что сотворил Лиен дальше – просто самый настоящий кинофеномен. События, которые развернулись вокруг источника музыки, человека, который об этом знал и который тоже любил её слушать – и Андреаса, который… впрочем, неважно. События эти представляют собой сильный, яркий, необыкновенный клубок, вибрирующую струну, натянутую золотую нить – фильм стоит посмотреть как минимум ради того, чтобы увидеть эту его часть, поэтому я вынужден умолчать о её подробностях – как, впрочем, и о конце, который подскажет дальнейшее развитие событий: ограничусь лишь тем, что последний сделан мастерски, хотя на «Конец» не похож совсем.
            Да и сам фильм сделан мастерски – необычно, да, но необычность эта далека от экспериментов неопытных режиссёров. На экране – настоящий шедевр кинематографии.
            И, после просмотра фильма, как это иногда бывает, у зрителя, не остаётся вопроса о смысле названия: оно раскрывается полностью. Да что фильм, его раскрывает одна следующая сцена: Андреас сидит в машине «службы благополучия», а кучка людей, собравшихся рядом, обсуждает, что же с ним делать. Какая-то женщина подходит и говорит: «Андреас, разве вам плохо в этом городе?» «__.» «Зачем вы делает то, что вы делаете? Зачем вы беспокоите людей – разве вы не видите, что Большинство счастливо здесь?». Она поворачивается назад и каждый  из стоявших в кучке качает головой в знак согласия – и это происходит так синхронно, что для неверия им просто не остаётся места. Что ж, они счастливы здесь. Они – Большинство. Андреасу же остаётся только быть «Неуместным человеком». 
            Несмотря на подобную однозначность, мне всё равно кажется, что у разных людей этот фильм вызовет очень различные ассоциации – а, потому, я искренне советую всем его посмотреть.