Хуайна Капак боялся чумы. Он заперся в своем дворце, в глубоком бункере и там увидел сон, будто пришли к нему три карлика и сказали: "Инка, мы пришли тебя искать".

 

Хуайну Капака поразила чума, и он приказал спросить оракула Пачакамака, как ему поступить, чтобы восстановить здоровье. Оракул возгласил, чтобы инку вынесли на солнце и он излечится.

Инка вышел на солнце и умер.

Бернардо Кобо, "История Нового Света"

 

Несуществующее - это высшее проявление существующего, точно также как невероятное - это лишь высшее проявление вероятного, а бытовое, рядовое и скучное - тонкие, эдейтические манифестации чудесного.

 

В связи с чем наша дорогая редакция даром, словно вай фай, раздает бесплатный совет всем любителям созерцать крушение империй: 

- Этому занятию лучше предаваться, не выходя из дому, лежа на диване, обложившись по кругу, как бруствером книгами Сенеки, Буковского и Платона, соорудив из подручных средств багратионовы флеши сомнения и экзистенциального скепсиса.

 

Помните, падающие вниз осколки империи опасны для вашего здоровья.

 

И да, чуть не забыл, главное - будьте добры к людям. Радуйтесь, когда можете. Много не пейте, пейте часто. Физические нагрузки. И старайтесь не переходить дорогу, как бы этого не хотелось, перед пулеметной ротой, открывшей заградительный огонь по подвижным и юрким целям, а также по небесным мопедам и прочим фиксациям и ихним беспощадным останкам..

 

Мирру мурр. Я тут подумал на коду и решил, что гораздо эпичнее было бы, если бы нас ещё бонусно секли по субботам и перед праздниками, для скреп и дабы мы не слишком зазнавались со своим умением читать книги и писать письма. Готовьтесь, крч. Все интересное впереди.

 

Нам иногда делают комплименты, утверждая, что когда наша дорогая редакция говорит - можно заслушаться. Мы, типо, Демосфен без камушков (во рту), говорим образцово, безукоризненно, лучше не бывает. Однако, нас подобные восторги настораживают. В слишком безупречной речи часто прячется ложь. В слишком ровных чертах - страх. И в слишком спокойном человеке - намерение.

 

Вчера вечером мы сидели в саду без страха и намерений и просто смотрели в небо. где Меркурий, Венера, Юпитер и Луна повисли на невидимой струне друг над другом. Потом струна лопнула, как в комедии Чехова "Вишневый сад" и планеты разлетелись кто куда. Осталась одна Луна, которую мы принялись рассматривать в бинокль, одновременно вспоминая про нее всякое, нанизывая свои воспоминания на тонкую нить знаний. Получились вот такие лунные четки.

 

Англичанам (англосаксам по русски) чудится в лунных пятнах человеческая фигура. Во всяком случае два или три упоминания о "человеке на луне" есть в "Сне в Летнюю ночь" Шекспира.

 

Им вторит комментатор Данте Томмазо Казини. Он приводит тосканскую легенду о том, что Бог изгнал Каина на Луну. Другие христианские комментаторы видят на Луне святое семейство.

 

У китайцев на Луне сидит заяц под деревом (естественно - это скандинавское древо жизни Иггдразиль) и готовит в волшебной ступке снадобья, из которых потом составит эликсир бессмертия. Знатоки рассказывали, что это сам Будда в благодарность за прошлые заслуги перед ним, пристроил зайца в теплое местечко. В некоторых китайских текстах лунного зверька также называют "доктором" или "агатовым зайцем"

 

Хотя Шекспир, между прочим, упоминает в "Буре" лунного теленка.

 

Согласно комментаторам Шекспира это существо - теленок - безобразное чудовище, зачатое на Земле под влиянием Луны. Впрочем, у самого писателя эстетическая составляющая отсутствует. Простое упоминание вскользь. Вощем эти английские учоные материалисты какие-то, а не учоные, А как нам с вами хорошо известно - материалисты бывают или агностики и ничего объяснить не умеют, или они, в глубине души и вопреки своим словесным уверениям, исповедуют мир как вечную смерть, как то огромное, дохлое шекспировское чудище с Луны, типа метациплинария или такого же странного животного, о котором позже упоминает Говард Лавкрафт в повести "В поисках неведомого Кадата": В их облике не угадывалось ничего человеческого, это были исполинские серо-белые скользкие твари, которые сокращались и расширялись, и своими очертаниями - они постоянно меняли форму - были похожи на безглазых жаб с непрестанно вибрирующими короткими розовыми щупальцами на конце тупой морды.