Эта скучная глупая недозима очень хочет / боится весны.
Это девочка Герда замёрзла и вдруг разлюбила мальчика Кая.
В чём мне каяться? В позавчерашнюю рифму по имени "наши сны"
я уже не въезжаю - размеры души, к сожалению, не позволяют.

Так погладь меня снова по шерсти слепого заснеженного "увы"...
Так случилось – у этого времени больше для нас не осталось времени.
Так легко после плоскости "ты" развернуться опять в многомерность "вы",
вылетая налево - навстречу себе, раздавать запоздалые премии

всем, кто слушал и верил – и, знаешь, особенно тем, кто меня не знал,
кто не чувствовал пальцами нервов надрыв моих слов сквозь синкопы смысла.
Недосказанность истины – только морозный узор в проёме окна.
Он растает к весне – испарится-исчезнет-стечёт незаметно... быстро.

Это, правда, не я виновата в тебе, в январе, в серебре - в себе,
в голосах наших звуков, в молчании крыш. В не подаренный колокольчик
ты не суй свой английский язык – я сегодня даю последний обед
и обет ожидания вечности. Вот тебе час... Делай, что хочешь.

Я останусь в тепле, в полусвете стенаний своих электрических люстр.
Я – лишь слепок, раздавленный глиняный слепок с любви, я уже не СТАНУ.
Я пыталась сказать тебе только хрустальное маленькое "люблю",
это, правда, не я виновата в том, что оно родилось стеклянным.

(с)