Мы с тобой никогда не держали наших птиц взаперти.
Отпускали на волю при первых же признаках сплина.
Может, это и глупо, но единственно верным казалось - уйти,
Прошептав напоследок сквозь слёзы "прощай и прости..."
Ожидая смиренно, пока нестерпимая боль от потери остынет.
Пустота вместо сердца... плевать... через год, через два - зарастёт,
Наполняясь случайными лицами, грудами хлама и паутиной.
Быть несчастной – не в моде, да и разве кому-нибудь это пойдёт –
Взгляд забытой на старом перроне собаки ("А, может, вернётся? Отыщет, найдёт?")
Вряд ли. Маску "спасибо-дела-хорошо", и – нырнуть с головою в рутину.
Тёплый свитер на лето, Мураками под мышкой и огромный клеёнчатый зонт,
Чтоб просвечивал дождь... чтобы плакать и ждать улетевшую нужную птицу.
Не вернётся. Я стану и старше, и, может быть, всё же мудрее на год,
На полжизни, на жизнь... только боль всё равно не пройдёт,
Лишь замёрзнет, прикинется сердцем и будет под рёбрами биться.
...Это страшные сказки. Забудь, улыбнись и прости мне – меня.
Снег в июне – конечно же, будет красивым, пушистым и белым.
Зацветает сирень, отцветает черёмуха, и, если б не было, лёфффка, тебя,
Кто б наполнил глаза мои сказочным солнцем, таким апельсиново-спелым?..

(с)