Косточки вишен темнеют, как точки над i на пластмассовом блюдечке,
Глиняный вечер споткнулся о вечность и молча скончался на западе.
Ночь фиолетово бредит поэтами. Больше не спросится – любишь ли?
Незачем числиться, если не сбудемся. Здесь не бывает внезапностей.

Где-то снаружи страдает бессонницей странная зимняя оттепель,
Плачет откуда-то сверху, болит и пророчит светло-нерифмованно...
Стынут стихи недодуманно-лунные. Видимо, им хорошо теперь –
Можно уплыть – в каждой луже услужливо их дожидается облако.

Снова не спится, и смех мой непрожитый в стену стучится горошиной.
Ты мне напишешь о чём-нибудь нежном, но, в общем-то, не обязательном.
Тем ты и светел, что рядышком нет тебя. Все мы такие хорошие,
Если не нужно быть верными. Знаешь, я... больше не буду мешать тебе...

(с)