чёлка, сабо и насмешливые глаза,
пахнет ромашками, мёдом и молоком.
Сидора предупреждали: она коза.
был человеком, а сделался дураком.
Грека пророчил: "Ты руку ей только сунь –
так и отхватит по самое не могу,
я, как облупленных, знаю таких козунь –
ты ей капусту, она из тебя – рагу".
Сидор не слушал, лакал потихоньку сидр
и сочинял сидренады, заняв гамак.
сетовал на завидущих лернейских гидр
и в забытьи буколически нюхал мак,
козочку звал то Алёнушкой, то Джали,
рожки не золотил, говорил – потом,
преподносил (дескать, временно на мели)
вялую брюкву и сказок четвёртый том,
волком пугал (не ходи к нему, не ходи),
козлика припоминая и поросят,
не отрывая от козьей тугой груди
не ненасытный, но всё же несытый взгляд.
ей же сначала казалось, что он пастух
с нежной свирелью и завтраком на траве,
а огляделась – лужок-то давно пожух
и тараканы слоняются в голове.
волк ей нашёптывал сладкое: кабарга,
розы носил и клубничную пастилу…
скоро у Сидора стали расти рога,
как и положено истинному козлу.

(с)