вот сижу, выдыхаю, с трудом держусь за перила - лёгкие, шершавые, изрезанные, как кора. вспоминаю, сколько их было, сколько любило - каждый мне оставил на память шрам.

был один - носил на руках, называл меня богом данной, до остановки сердца меня целовал он. уходила в спешке, едва примотавши раны, словно выбиралась из-под горящих завалов. уходила, был профиль его мне под сердцем выбит, и свисали кожа и мясо, за спиной взрывался пластид.
только самое страшное, последний удар навылет -
это то, что он меня продолжал любить.

был ещё один - этот был второй половиной, был он яблоком с ветки одной со мной. мы стояли с оружием, наши смыкались спины, он поклялся - мы будем вместе и в жизни иной. он любил меня - тяжёлой своей любовью, той, что танком прокатывается по выгоревшей земле, и глаза его через ночь глядели по-совьи, и блестел кухонный нож на столе.

а вот третий был лёгким, радостным, тёплым, он и жил - как будто шёл по канатам, только я ступала по битым стёклам и его боялась увидеть рядом, я его отталкивала подальше, не дохнуть, не тронуть, не заразить, не умела брать его ласку, даже ни о чём не умела просить.

вот сижу - и воздух в глотку сухую так с трудом проходит и там дрожит.
Господи, подари мне любовь такую, чтобы от неё не сдыхать, а жить.

(с)