Очертания листьев и губ по-осеннему чётки.
Коренного лоснящийся круп, дребезжанье пролётки
И ямщик в синей вате – с какой-то неведомой стужи.
Золотые растратим, не хватит – попросим у лужи,
И собрать их нетрудно, и тратить легко, если есть с кем.
Вспышкой света – Трёхпрудный, и вот уже Борисоглебский.
Остановимся? Нет? Говоришь – ты не ветер – на круги,
Что, объехав весь свет, хорошо поселиться б на юге.
И ещё говоришь, что устала душа от разлада,
Что несносен Париж, и на Каму нам тоже не надо.
Будет воздух упруг за китайчатой ватой возницы,
Мы поедем на юг. Только, знаешь, теперь там границы:
Взгляд нальётся свинцом: хоть смотритель, да не станционный,
Но зато за рубцом пограничным – странгуляционным –
Степь в глаза твои хлынет, забытой волной набегая,
А за морем полыни - другое... И ты там другая.

Киммерийское солнце скользит по щекам к подбородку...
Мне бы только найти ямщика и пролётку.

(с)