Кувшинок тебе. Плыви среди цветов.

Твои глаза - как озёра, прохладные, прозрачные, не отвести взгляда; твои волосы
- водоросли и лунный свет, чешуя блестит на ресницах, как слёзы; ты плывёшь,
и серебряный лунный свет, стекая по твоему хвосту, рисует контуры тела... Фавн влюбился в русалку. Нелепее не придумать.
Сидя на берегу, играть на свирели - о клевере, по которому ты никогда не пройдёшь, о придонных водорослях, которых я никогда не увижу - ты набираешь полные горсти озёрной травы, но она умирает, приближаясь к поверхности... Какие тоненькие у тебя пальчики, какие маленькие, какие цепкие коготки, какая острая у тебя улыбка - прямо по венам острым концом, вспороть кожу, открыть, открыться тебе; ты качаешься на воде, ты смеёшься - удар хвостом, и лунный свет осыпает тебя жемчугами; ты дрожишь на воде, и капли вздрагивают на твоей коже - как смех, как снег...
Сидя на берегу, играть на свирели - о снеге, которого ты не увидишь, о придонном
песке, по которому я никогда не пройду - я принёс тебе сахар, но ты ненавидишь
сладкое; никаких снегирей, никаких снегирей по утрам, ты ведь спишь...
Фавн влюбился в русалку. Нелепее не придумать.
Ты смеёшься, опутывая озёрной травой мои копытца; глупая рыба! Я устал раз за
разом сталкивать тебя в воду - прибрежный песок оставляет царапины на твоём животе, забивается в плавники - ты ругаешься и смеёшься; я готов поклясться своим хвостом... И рогами. И своими копытами - я умру, если что-то с тобой случится.
Ты ныряешь в лунный круг на воде, и луна дробится, и лунные кольца расходятся
к берегам и срезают там камыши; единорожица с единорожком пьют лунную воду и
вздыхают копытами по песку; ты руками чертишь лунную радугу.
Сидя на берегу, играть на свирели - о том, как дождь шелестит по крышам домов,
о том, как дождь идёт по воде; я хотел бы...

Но ты уже спишь, и свирель поёт тише; я надеюсь, кувшинки, спустившись на дно,
напоют тебе о моей любви; спи в цветах, моя глупая рыба...
Проведу это утро на берегу, наблюдая, как твои сны красят воду во все цвета радуги.

(с)