Ниоткуда с любовью, ...надцатого мартобря,
дорогой, уважаемый, милая, но неважно
даже кто, ибо черт лица, говоря
откровенно, не вспомнить уже, не ваш, но
и ничей верный друг приветствует вас с одного
из пяти континентов, держащегося на ковбоях;
я любил тебя больше, чем ангелов и самого,
и поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих;
поздно ночью, в уснувшей долине, на самом дне,
в городке, занесенном снегом по ручку двери,
извиваясь ночью на простыне –
как не сказано ниже, по крайней мере –
я взбиваю подушку мычащим «ты»
за морями, которым конца и края,
в темноте всем телом твои черты,
как безумное зеркало повторяя.
И.Бродский
Это не о любви -
я об этом писать не умею...
И словам никогда
ни тебя, ни себя не доверю.
«Я тебя ненавижу!» -
звучит гораздо сильнее,
чем «люблю,
обожаю, боготворю и болею».
Может, всё потому,
что «you» очень личная буква?
И так глупо
её раздавать направо-налево...
Знаешь, я не хотела,
чтобы ты мне сказал: «Очень трудно.
Ты – другая,
а я не умею - по черному белым...»
Я пыталась молчать,
разговаривая глазами.
И не спрашивать,
сколько же слов до «верю» осталось.
И лечить себя
флиртом с другими, мартини, стихами.
А в итоге -
опустошенность, весна и усталость.
Что ж, я в марте скажу
тебе три этих чертовых слова.
Только месяц такой...
не подходит для всяких признаний.
Может, позже?
Отложим... я просто ещё не готова.
Или ты не готов.
Или нет ничего между нами…
(с)
