Владимира Орлова называют мастером то магического реализма, то сюрреализма. Начинал он однако вполне реалистическими произведениями. И не только начинал.

Почти месяц назад в теленовостях мелькнул сюжет о столетии со дня смерти Блока (да и всего русского символизма заодно, если верить репортёру). Я тогда, в первой декаде августа, дочитывал том Малого собрания Довлатова и уже прикидывал, за какую взяться следующую бумажную книжку. Получилось, телевизионщики своим рассказом впечатлили. Ещё в начале прошлого года получил из Озона два практически идентичных по составу сборника стихов поэта - один том из Библиотеки всемирной литературы, другой - из Библиотеки классики. Кстати, поспособствовал тому эпизод из фильма "Зелёный фургон" 1983 года, тот, где персонаж в исполнении Демьяненко читает поэму "Двенадцать", которую якобы прочитал в типографии при наборе текста, не имея понятия о том, кто автор.

В течение недели, наверно, читал том БВЛ, иногда заглядывая в том БК. Ещё раз убедился, что я - тот ещё пиит. Стихи Блока, большей частью, казались мне манерными, заумными, туманными. Если честно, напоминали порой вирши начинающих стихоплётов (да, я - никакой пиит!). Если что-то и впечатлило, то - как раз те сочинения, что проходили в школе (видно, программу составляли всё-таки не совсем пустые люди...)

А когда дочитал сборник, вдруг вспомнил, что у меня и биография поэта имеется - книга "Гамаюн" Владимира Орлова (не того Орлова, что писал магическую прозу, а его тёзки-однофамильца, автора примечаний к тому БВЛ).

Поначалу читал с большим интересом. Повествование открывается рассказом о Петербурге в 1880 году. И тогда уже жизнь кипела, и мысль человеческая пыталась постичь тайны материи!

И вообще автор очень удачно взял тон. Ведь это же не роман. Но это и не скучное монотонное перечисление дат жизни поэта.

Не без удивления узнал о сложной личной жизни Блока. О тех друзьях-товарищах, что его окружали.

Но постепенно нарастало чувство, что среди всех описываемых людей один только Блок хороший. Все остальные - практически фрики какие-то с тяжёлыми комплексами.

Некрасив Белый. Нехорош Гумилёв. Ну и прочие. Хотя, конечно, книга писалась с чисто советских позиций, какие только могли быть в 1981 году.

Вместе с тем думаю, что другой, более глубокой, значительной биографии поэта наверняка нет. А насколько она свободна от цензурных и прочих искажений - вопрос открытый.