Посмотрел-таки! И должен признать, эта самая новая версия выглядит как-то солиднее, чем фильм 90-х (Юрий Кара) и сериал Бортко. Человек, который додумался до идеи, что излагаемые события надо перетасовать, перекомпоновать, на самом деле голова. А так мы все слишком хорошо знаем роман, и когда нам в такой же последовательности показывают его на экране, начинаем немного зевать... Если честно, и в этом фильме где-то ближе к концу я тоже несколько заскучал.

Прежде всего, я перечитал саму книгу Булгакова. И каким бы шикарным ни было издание, такого же впечатления как некогда от того же произведения, только вышедшего в серии "Библиотека российского романа", получить не удалось, увы! Хотя и совсем скучно и тяжело всё-таки не было - это тоже надо признать.

А вот разбор булгаковского романа, произведенный А. Зеркаловым и диаконом А. Кураевым, вызвал больший интерес. Знакомился в такой последовательности: "Евангелие Михаила Булгакова" Александра Зеркалова, затем "Мастер и Маргарита: за Христа или против?" диакона Андрея Кураева, а после вновь Зеркалова - "Этика Михаила Булгакова". 

Под псевдонимом Зеркалов писал на самом деле известный писатель-фантаст Александр Мирер. В первой упомянутой его книге он рассмотрел только четыре главы булгаковского романа - так называемые ершалаимские. Поразила дотошность исследователя - чуть ли не каждой сколько-нибудь значимой подробности булгаковского текста Мирер не только дал толкование, а главное, нашёл письменный источник, который был использован Михаилом Афанасьевичем и, соответственно, определил характер этой подробности. Убедительными показались и выводы, которые сделал Мирер из такой "атрибутизации", выводы, относящиеся уже к авторскому замыслу самого Булгакова, к строю тех идей, что "зашиты" в знаменитом романе. 

А далее получилось так, что чтение Зеркалова-Мирера я перебил книгой диакона Андрея Кураева. И выяснил, что два этих исследователя - оппоненты и антиподы. В своей книге Андрей Кураев резко отзывается о многих критиках - булгаковедах. Я всё ждал упоминания работы Зеркалова. И нашёл только одно - в сноске. Книга Зеркалова названа там антихристианской. 

Что касается самого произведения д. А. Кураева, то оно, особенно поначалу, не казалось мне очень уж убедительным - скорее, эмоциональным и рыхлым. Слишком сильно автор разливался мыслью по древу, приводил громадные цитаты из Булгакова и т.д. Тут надо отметить то, что, если Зеркалов давал выдержки из текста романа в редакции 1973 года, да и вообще ссылался именно на эту версию, главным образом, то д. А. Кураев опирался на все ныне доступные редакции романа (коих, как известно, аж 9). Однако при этом многие моменты его исследования всё же показались малодоказательными. За исключением нравственной оценки - героев романа и его смысла. Тут диакон стоял на твёрдых позициях православного христианина, и оспорить в этих оценках что-либо было просто невозможно. 

По крайней мере, так мне представлялось в тот момент, когда я закрыл его работу; именно в таком настроении, под таким углом я начал чтение второй книги Зеркалова. В ней роман Булгакова был рассмотрен шире, не только четыре главы, - а в целом, в отношении к произведениям Достоевского, Александра Грина и др.; да и не только в отношении к литературным произведениям, но и к исторической действительности 30-х годов, в которую помещён роман Булгакова. 

Итоговое впечатление от чтения трёх исследовательских книг, выводы из них получились у меня всё же достаточно сложные и неоднозначные. Да, нравственные оценки, вынесенные "Мастеру и Маргарите" диаконом Кураевым, тверды и ясны. Однако, как мне представляется, если принять их полностью, то следует и сказать, что Булгаков в своей работе сотворил слишком много сущностей сверх необходимого. Если он хотел обличить сатанизм, то зачем так сложно? Зачем нужны были четыре ершалаимские главы - чтобы разоблачить толстовство? А что, это учение в 30-е годы прошлого века обладало какой-то силой - среди русских людей - что его надо было непременно разоблачать? И вообще, так мудрено и запутано наворочал всякой всячины в своём романе, что за те полвека, что книга находится в доступе у читателей (при том, до сих пор вызывает у них стойкий интерес), только диакон Андрей Кураев сумел разгадать её истинный смысл. Не перебор ли? В мире немало, конечно, книг спорных, обсуждаемых, и всё же - чтоб такое?

А теперь по частностям. Булгаков, по д. Кураеву, исповедовал кодекс белогвардейца. Да неужели? Другой его очень известный роман и впрямь называется "Белая гвардия", но был ли сам Михаил Афанасьевичем таким несгибаемым белогвардейцем, как пытается выставить его д. Кураев? Стопроцентным белогвардейцем - среди писателей - был, как мне думается, Гайто Газданов. Так он не только никогда не писал сочинений о необходимости примирения двух враждующих сторон (в отличие от Булгакова, которого, пожалуй, можно назвать "примиренцем"), а напротив до конца жизни, как мог, боролся с советской властью, пошёл даже в услужение у враждебной России державы. 

И напротив, если обратить внимание на образ Иешуа Га-Ноцри, который д. Кураеву представляется очень непривлекательным, а главное - антихристианским, то вдруг оказывается, что подобный образ в русской литературе уже был. Князь Мышкин. Он тоже - пародия и поклёп на Христа?

Не получается ли так, что выводы д. Кураева относительно булгаковского романа определены не столько самим романом, сколько убеждениями исследователя? Кстати, правомерно ли было опираться на все редакции романа сразу? Ведь замысел автора развивается в процессе работы, отношение к героям - меняется. Заключения, что были верными касательно раннего варианта, могут оказаться ложными применительно к более поздней версии. 

И вот что ещё припоминается. Из совсем другой "оперы", но тем не менее - поскольку похоже. Читал когда-то у Николая Фёдорова о том, что Николай Гоголь в поэме "Мёртвые души" обличил самое тяжкое из всех возможных преступлений - торговлю душами умерших отцов (для Фёдорова, автора "Философии общего дела", призывавшего человечество положить все силы на воскрешение умерших, умерших отцов, махинации Чичикова и в самом деле выглядели чем-то запредельно кощунственным). Но уже у другого автора, если не ошибаюсь, Набокова (эссе "Николай Гоголь") наткнулся на высказывание, что афера гоголевского героя была ещё довольно безобидна - на фоне того, что иные помещики позволяли себе по отношению к вполне живым крепостным. И согласился именно с таким утверждением. 

Возвращаясь к теме поста, задаюсь вопросом: а можно ли вообще такое произведение как "Мастер и Маргарита", где всё парадоксально, всё буквально вывернуто наизнанку, оценивать прямолинейно, классически, ортодоксально? Пытаясь оживить в памяти первое, ослепительно яркое впечатление от чтения романа, нахожу, что одной из причин этой яркости была тогда непривычность - не только действия, композиции, но и самих героев. Маргарита, которая ведёт себя как ведьма (если не сказать хлеще), которая, когда предоставили ей единственную возможность высказать просьбу, просит не за себя, не за Мастера, за какую-то Фриду, нынешней ночью впервые увиденную. Нестандартно! 

Ну и заканчивая собственные блуждания мыслью по древу, хочу сказать, что Александр Мирер - всё-таки, всё-таки, всё-таки! - довольно полно в своих работах прояснил, почему роман Булгакова так любим широкой читающей публикой. Хотя, быть может, при этом и заблуждался. Могут быть, могут быть, как бормотал когда-то известный сатирик в одном монологе...

Вдохновленный вчерашним выступлением Галкина на "Точь-в-точь", пересмотрел-таки экранизацию повести Булгакова, которую многие противопоставляют экранизации самой знаменитой его книги - и тоже в интертрепации Бортко.

Мысли пришли какие-то грустные. Прежде всего, премьеру фильма на ТВ в конце 88го года я посмотрел прежде, чем прочитал литературный первоисточник. И как сейчас припоминаю, впечатление у меня было двойственное. С одной стороны, я присоединился к общему хору похвал и цитировал прозвучавшие в фильме фразы: "Кто на ком стоял?", "Я не люблю пролетариат", "Не читайте советских газет", "Это должна быть окончательная бумага!", "Разруха не в клозетах, а головах". И т.д. А с другой стороны, я ощущал разочарование, в котором не хотелось признаваться даже самому себе. Столько было разговоров вокруг: ""Собачье сердце"!", "Ты читал "Собачье сердце"?" Я отвечал, что читал "Мастера и Маргариту" и просто обалдел. А вот "Сердце" пока не читал. Хотя поражен был признанием Адриано Челентано. Оказывается, из всей русской литературы он читал только "Собачье сердце" и "Мастера и Маргариту".

Вот на таком фоне произошло моё знакомство с фильмом Бортко. И получилось так, что, по большому счету, я этим фильмом не проникся. Скорее, притворялся, что тоже, как и все, в восторге, однако на самом деле, чего-то очень важного от просмотра не получил. А повесть Булгакова я прочитал несколько месяцев спустя, особо впечатлён не был, увидел всего лишь фельетон и ничего больше.

Годы спустя я удивлялся тому, что отдельные зрители (впрочем, нередкие) утверждали: "Собачье сердце" Бортко - вещь гениальная. А вот "Мастер и Маргарита" - средняя. Я не очень понимал, на чем было основано такое мнение. Конечно, десятисерийному фильму Бортко очень далеко до книги Мастера, но я посмотрел эту версию не меньше трёх раз - и всякий раз с интересом. Да, на самом деле, быть может, не более, чем "движущаяся" иллюстрация к роману, но и все предыдущие - польская, югославская, работа Кары были в этом же самом роде. У Бортко вышла лучшая иллюстрация.

Ну а теперь о двухсерийном его фильме. Кажется, теперь я понял, что некоторые зрители могли счесть гениальным в этой работе режиссёра. Возможно, те кадры, на фоне которых происходит внутренний монолог Шарика-пса. И не за этот стёбный, ёрнический монолог, а за то - что есть в этих фрагментах что-то артхаусное. Что-то а-ля Тарковский или ещё не знаю кто. Вот так. Хотя могу и ошибаться.

Обличительные же речи профессора Преображенского сейчас воспринял со сложным чувством. Даже подумал, что Лимонов где-то прав. И не в том, что Шариков - это карикатура на пролетариат. А в том, что профессор - где-то гнида (кстати, не помню, писал ли об этом Лимонов). Не пятая колонна (какая там пятая колонна, он же пацифист!), но всё-таки сволочь. Да-да... Хотя и сложно ему предъявить какое-либо конкретное обвинение. Речи он ведет в общем правильные, неглупые речи. Однако чувство антипатии к нему всё же остаётся.