С утра просматривала френд-ленту в ЖЖ. Обнаружила в ней симпатичное стихотворение одного из френдов, наполненное мрачноватым дождливым настроением. В ответ, в комментарии, привела ему цитату из стихотворения Александра Блока с похожими мотивами. И тут же вспомнилась мне история, которая имела место в моей бурной биографии.
     В годы учёбы я очень любила участвовать в различных литературных конкурсах. Более всего нравилось читать стихи. И это у меня весьма неплохо получалось. Даже одно время подумывала о поступлении в театральный. Но как-то не сложилось…
     И, пребывая в бунтарском юношеском возрасте, я однажды учудила вот какую штуку…
     Напоминаю, что это были времена СССР, когда все общественные мероприятия требовали чёткого соблюдения господствующей идеологии и всякие вольности не то, что не поощрялись, но и сурово наказывались. Что, впрочем, не удержало меня тогда от совершенно безрассудного поступка.
     Перехожу к сути. У Александра Блока есть замечательное стихотворение «Повесть» (одно из самых любимых мной). В нём рассказывается о смерти гулящей женщины. Стихотворение очень сложное, но реалистичное и красивое мелодически. Но, сами понимаете, никак не годящееся для чтения со сцены в то время.
     Я вместе с преподавателем литературы подготовила для конкурса по творчеству поэта стандартный и идеологически выдержанный отрывок из поэмы «Двенадцать». Мой порядковый номер выступления был в районе второго десятка и пока я слушала предыдущих конкурсантов, то поняла, что, прочитав перед жюри в очередной раз этот отрывок (до меня он прозвучал раз пятнадцать), я никак не «зацеплю» судей. А выделиться ох как хотелось!
     И я рискнула. Когда подошла моя очередь читать, то я, бодро выйдя на сцену, объявила: «Александр Блок. Повесть». Тут же я увидела, как моя учительница хватается за сердце. Но юность жестока, и поэтому я продолжила с чувством и выражением читать любимое стихотворение.
     Видели бы вы, что творилось в жюри (а конкурс был в областных рамках, то есть довольно крупный). Сначала минобразовские дамы побледнели. Потом, по мере развития сюжета их лица стали зеленеть. А когда председатель жюри, старорежимный дядечка сталинской закалки, тоже стал хвататься за сердце, окружавшие его фурии, все как одна, стали красными. Так что жюри издалека напоминало помидорную грядку.
     И только одна дама (весьма авторитетная в литературных кругах личность) сохраняла олимпийское спокойствие. Это меня и спасло.
     И только лишь неидеологичность произведения помешала мне получить первое место (читала я, как оказалось, лучше всех). Поэтому жюри, прислушавшись к мнению специалиста, скрипя зубами и глотая корвалол, присудило мне второе место.
     Так что, кто не рискует, тот не пьёт шампанского! – проверено на себе.