Улица имени средневекового поэта Иуды Леви насчитывает полтора десятка зданий, из которых одиннадцать жилых, а остальные – школьные корпуса. Жилые дома в этой округе почти на одно лицо, но дом №9 – наособицу. Левое крыло здания украшено панно “Еврейский народ”, а проёмы стены между окнами заняты художественными клеймами: “Молитва у Стены”, “Древние башни”, “Семисвечник” и другими.

Войдя с улицы в прихожую, я увидел на стыке угловых стен вырезанную по штукатурке композицию “Исход из Египта в Ханаан”. Сцена (условно) изображала процессию, шедшую по пустыне. Известно, что на маршруте Исхода одновременно находились в пути все 12 колен израилевых, то есть до полмиллиона человек. Однако художник счёл возможным ограничиться несколькими персонажами.

Рассмотрим панно в прихожей. В сценке фигурируют шесть персонажей. Во главе процессии два патриарха – восьмидесятилетний пророк Моисей, опиравшийся на посох, а второй его родной брат Аарон. За ними шёл мальчик в религиозном головном уборе – кипе. Судя по возрасту, ему к завершению пути должно перевалить за пятьдесят. Был он из колена Иосифа, родившийся в Египте. Звали его от рождения Осия, что означает “спасение”, но сам пророк называл его Йешуа (Иисус – с греческого), что означало «Господь как Спасение». Библия называет его Иисус Навин.

Характерная манера изображения людей и подчёркнутая лапидарность миниатюрных рисунков древних каменных башен выдавали руку Бат-Ямского мастера Рыбака (Rybak, 1978 и 1980).





Панно на улице Иуды Леви, 9 – одна картина на двух угловых стенах вестибюля.

Продолжаю описывать панно “Исход из Египта в Ханаан”. Вторая группа персонажей состояла из трёх человек: женщина несла на голове нечто похожее на мех с водой. За нею следовал иудейский воин, вооружённый копьём и щитом. В завершении шла девочка, тоже несшая, по-моему, небольшой мех с водой. Проблема питьевой воды в пустыне до сих пор актуальна.

Когда были готовы фотографии, предназначавшиеся для поста, я задумался о том, к какому художественному классу можно отнести эти настенные композиции. По технике изготовления это резьба по не просохшей штукатурке с последующим тонированием и подкрашиванием. Ничего другого не придумав, я решил, что здесь мы имеем дело с наивным искусством, сдобренным солидной долей вольной стилизации.

Предлагаю также обратить особое внимание на фасад №36 на улице Ирушалаим. Крупное панно на ту же тему высотой в четыре этажа является существенным дополнением к прежней композиции, но в сравнении с рельефом, найденном на улице Поэта Иуды Леви, 9 – “такая же фабрика, как и у Гаврика, да труба пониже и дым пожиже”.



Здание находится в квартале от перекрёстка с бульваром Независимости. В нём шесть этажей. Он по-царски приподнят над обочиной массивными каменными ступенями. Фасад украшен многоярусным граффити (цветным рисунком), на библейскую тему Исхода евреев из египетского рабства в Землю Обетованную.

Огромная композиция фасада выполнена в технике резьбы по штукатурке и тонирована коричневой, красной, жёлтой и зелёной красками. Четырёхэтажный рисунок начинался сразу от завершения опорных столбов, поддерживавших над землёй эту жилую каменную громаду, и уходил вверх с этажа на этаж на четыре живописных яруса.
Первый ярус содержал символы быта библейских скитальцев пустыни: горсть мана (самородной крупы), шофар (сигнальный рог) и сосуд с водой.
На втором ярусе изображены два патриарха, шагавших по пустыне. Один опирался на дорожный посох – не тот ли деревянный посох, которым библейский Моисей извлёк воду ударом по скале? На местности, где проходили путники, возвышалась легендарная гора Синай. Людей в их пути поддерживал божественный ман и колодезная вода.
Рассмотрев репродукции, я понял, что в основании этих персонажей положен одним и тот же рисунок "Исхода" с незначительными отличиями от оригинала.

На третьем ярусе – иудей-охранник, вооружённый копьём и щитом, ожидал отставших в хвосте колонны: девочку и женщину с грудным ребёнком. Женщина несла на голове сосуд с водой. А в моём архиве есть ещё похожая женщина, и тот – третий вариант – тоже скроен по этой же выкройке.




Заинтересовавшись в своё время сюжетами деталей “Исхода”, я осмотрел в том числе и южный фасад на улице Шапиро, 17 и убедился, что типаж этой женщины заимствован из того же первоисточника. Женщина на рельефе тоже обращена к зрителю левым профилем, как и на всех трёх известных изображениях. Она несла на голове ношу, но очертания этих предметов не совпадали. На фасаде с улицы Шапиро женщина удерживала ящик, а в левой руке у неё была бутыль с водой.

Вернувшись к фасаду Ирушалаим, №36, замечу, что на верхнем ярусе сошлись сразу два сюжета. На первом плане женщина поливала на руки иудею из кувшина перед молитвой. Место действия – вершина горы Нево, не доходя до реки Иордан .



А на втором плане заключительного яруса видна драматичная сцена на горе Нево, откуда евреи впервые увидели Землю, обещанную Всевышним. На фоне холмистой местности назначенный преемник Моисея – Иисус Навин (полководец Израиля Йешуа бен Нун) указывал руками на близкий Ханаан за Иорданом, а пророк благословлял его.

Библия также назвала краткий “послужной список” первого главнокомандующего Израиля:
1.Он командовал отрядом израильтян, разгромивших полчища Амалека у Рефидима на пути к Синаю.
2.Находился в числе 12-ти тайных соглядатаев, избранных Моисеем и отправленных с разведывательной миссией в Ханаан.
3.Присоединился к мнению меньшинства, призвал народ завладеть Обетованной Землёй.
4.Назначен служителем Моисея, а затем и его преемником, в связи с чем ему позволено войти в Ханаан и продолжить дело Моисея.

Библия после смерти Моисея так описывает эту ситуацию: “Господь сказал Иисусу Навину, бывшему служителю Моисееву: Моисей умер. Встань и перейди через Иордан и веди весь этот народ в землю, которую я даю им, сынам Израилевым. Будь твёрд и мужествен... Только будь твёрд и очень мужествен”.

Пока никто не оставил точных сведений, кем выполнены рельефы на этих фасадах. Остаётся полагаться на удачу и на краеведческое везение, тем более, ещё не вечер. Есть, конечно, шанс размотать ниточку, протянувшуюся от фасадов дома Шапиро, 17, построенных братьями Кацав [קצב] в 1980 году. Иногда возникают и другое перспективные направление поисков, связанных с фасадами дома Крияти, 2. Сразу хочу объяснить, почему на художественном панно приколочены к стене гвоздями, эти заплаты- объявления: “Частная территория. Чужие автомобили будут увезены”. Факт наглядно показывает разницу между прежним Израилем и нынешним.



На панно изображена гористо-холмистая местность. На некоторых выпуклостях поверхности угадывались древние каменные постройки, а на крайней левой выпуклости – прочитывалась надпись: שטום – “ненавидь!” (редко употребляемая форма глагола “ненавидеть” – единственное число, мужской род, 2-е лицо, повелительное наклонение).

Сюжет проникнут идеей воспитания молодой израильской поросли, уже получившей от Всевышнего скрижали Завета и уже с Именем Бога продолжавшей ступать по пустыне. Нарисована здесь молодая мать с детьми. Прямо на скале перед молящимися помещена композиция, в виде двух крупных стилизованных литер שם [“Шем”], означающих “Имя”. Это слово в сочетании с определённым артиклем понимается как Имя Единого Бога . Причём, на месте левой литеры [“мэм”] изображены скрижали Завета, полученные на горе Синай. Там, на Синае, царь-кочевник Амалек, люто ненавидевший евреев, устраивал на них охоту и засады, уничтожая тысячами. Возможно, поэтому автор панно Rybak снабдил одну из гор призывом к ответной жесткой бдительности. Художник, участвовавший в строительстве дома, проставил на фасаде авторскую помету : “Rybak 1980”.




Считавшиеся до поры анонимными фасады (Агнон, 11 и Поэта Иуды Леви, 9) всегда имели перспективные подсказки, однако не реализованные до конца.



Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, кем именно украшены стены и выступы этих фасадов. Я голосую за то, что к работам причастен Rybak.

Есть в Бат-Яме фасады, украшенные сюжетными картинками, а встречаются и не тонированные орнаменты в виде абстрактных узоров. Обычно узоры наносились резцом по не просохшей штукатурке и представляли собой ленту, протянутую по фасаду снизу доверху. Оба вида орнаментальных полос встречались и в творчестве художника-оформителя Рыбака (Rybak). Обычно абстракции лишены глубоких художественных достоинств, но отдельные элементы орнамента несут общедоступный смысл. Например, часто встречается сочетание литер שם [шем] “Имя Бога”, а на данном посту есть два абстрагированных элемента – “всёвидящее око” и видоизменённое написание слова עם [ам] “народ”, в контексте понимаемый как еврейский народ. Имея дело с текстом, рассчитанным на расшифровку написанного, такой приём вполне удачно работает.

На западном фасаде дома Крияти, 2 на клеймах межэтажных оконных проёмов Rybak изобразил схематический рисунок Солнца, под ним поместил не вполне ясные геометрические фигуры, а ещё ниже – врезал в фасад уникальный рисунок с его инструментами, выполненный собственноручно. Этот фасад (как и самый пост) я ценю наравне с лучшими музейными реликвиями.



Клейма мастера Рыбака, вырезанные на фасаде Крияти, 2 (Rybak 1980).

Творцы израильских декорированных фасадов – в том числе и сам Рыбак – активизировались в эпоху большого наплыва из Союза в Землю Обетованную в семидесятых-восьмидесятых годах. Их автографы на фасадах за давностью стёрлись или не поддаются расшифровке. Однако со временем собралась у меня коллекция фасадов, украшенных орнаментами, и я теперь пытаюсь осмыслить это богатство. В то время в обиход входили фасадные панно, вырезанные на штукатурке. Работа сродни резьбе по дереву и даже по результату внешне похожа. Резчик обрабатывал вместо дерева слой не просохшей штукатурки, затем прорезал намеченный контур, углублял фон и окончательно отделывал законченный рельеф. Как раз этим профессионально и занимался мастер Рыбак.




В его левой руке зажаты рабочие инструменты – лезвие стамески и скребок (правая рука, очевидно, свободна для работы с другими инструментами). Интересно, что отсутствует малярная кисть для тонировки готового рельефа. Возможно, краски и кисти входили в круг обязанностей бригады маляров. Как бы то ни было, занятие Рыбака и его коллег было трудоёмким делом, требовавшим навыков и художественного вкуса. В наше время такого рода “граффити” почти не встречаются. Нынешняя молодёжь предпочитает яркие напылённые рисунки и надписи, выполненные спреем из разноцветных баллончиков.

Когда я второй раз в своей жизни преодолел грань пенсионного возраста (в 1987 году в России, а спустя полтора десятилетие в Израиле), я решил, что теперь меня вполне устроит скромный заработок дворника, или уборщика приморских улиц. При отъезде в другую страну родная Россия отобрала у меня пенсию, заработанную за тридцать три года безупречной службы. С дипломом советского юриста пришлось распроститься. Пошёл прибирать пассажирские автобусы, а потом мёл улицы в городах-сателлитах южного Тель-Авива – Рамат-Гана, Бат-Яма и Холона. Водители десяти автобусных раматганских маршрутов, которые я там обслуживал, подарили мне вскладчину персональный компьютер со вторых рук.

Мой первый компьютер – на иврите и английском: без русской поддержки (1995).

В Бат-Яме и Холоне на улицах всегда многолюдно и немало мусора. Часто попадали мне под веник разнообразные металлические монеты, вышедшие из обращения. В середине девяностых годов ещё встречались медные лиры и старые шекели. Мне сих пор нравится рассматривать старые монеты, хотя я не нумизмат. Найдя в уличном хламе устаревшую монетку, не выбрасывал её, а бросал в жестяную банку. Постепенно скопилась внушительная груда меди и никеля. Наконец, трёхлитровая тара заполнилась, а вес этого богатства уже насчитывал более пуда. Надо было что-то делать с таким балластом. При частых переездах с квартиры на квартиру тяжёлая металлическая банка была помехой. Избавиться от монет помог случай. Мой взрослый сын, работавший в Хайфе, рассказал, что его знакомый медик и самодеятельный скульптор лепил для участия в конкурсе фигуру лежавшего льва (символ древней Иудеи).


Коган (Коэн), скульптор-любитель. Хайфа, Израиль. Лев в шкуре израильских монет.

Декоративная отделка "царя зверей" требовала особенной выдумки, и мы решили подарить автору львиной фигуры удачно пригодившийся пуд чеканной мелочи. Автора хайфской скульптуры звали Коган. К сожалению, это всё, что сохранил мой личный архив. Столь распространённую фамилию в Израиле произносят ещё и как Коэн.


Тот же лев. Фрагмент «шкуры» льва.

Надо ли говорить, что на выставке декоративно-прикладного искусства иудейский лев, облачённый в царскую шкуру иерусалимской государственной чеканки, пользовался неизменным успехом. После этого памятного происшествия у меня остались две любительские фотографии.

 

 

Эцель, или Иргун Цваи Леуми,  еврейская  организация на территории Палестины с 1931 по 1948 год, защищала еврейские поселения от нападений арабов. После принятия так называемой «белой книги»  англичанами в 1939, ограничившей репатриацию в Израиль,  для Эцеля добавилась борьба против британского мандата в Палестине и забота о нелегальном перевозе еврейских беженцев из Европы. В хде Второй мировой войны основная часть Эцеля во главе с Давидом Разиэлем, предпочла сотрудничать с Англией в  борьбе с фашизмом. С провозглашением независимости Израиля в 1948 году  Эцель самораспустился, а большая часть бойцов вступила в  Армию обороны Израиля.

 

 

Фасад (Эцель, 12) удивил  двухэтажным  панно, выполненным в духе авангарда, напоминавшим  рельефы  Ланде (Lande) или Рыбака (Rybak),   на фасадахБат-Яма семитдесятых и восьмидесятых  годов. Эти художники-прикладники оставили о себе  добрую славу.  Их броские работы и теперь  достопримечательны.  Характерная для них крупая работа – два   “близнеца”на улице Рабиновича, 23 и 25  (1978).   Ланде  на стенах  настойчиво повторял  одну и ту же деталь – одинокое око.  Недавно выяснилось, что загадочное «око» на фасадах создавал  никто иной, как сам Ланде.  И я, долго ломавшия голову над шарадой «птичьего глаза»,  не  представлял себе , что «объекты»– око и тайный знак тюльпана на панно в вестибюле дома – коротко связаны между собой.  Кстати, оба абстракционистских  орнамента на улице Агнон, 5  (1978) и Эцель, 12 (1979)  построены по одному принципу.  

Мне неперпелось  на Эцель 12 ещё раз сверить  все нестыковки, осмотреть заново  изгибы и особенности орнамента. С таким намерением я зашёл  в подъезд и очень удивилсятому, что наскучившее  мне монотонное  коричневое панно оказалось перекрашенным в приятный  цвет зрелого крыжовника.  В новом колере тюльпан на стенном узоре сделался отчётливым, а  в  дальном  углу на встречной стене выступила из тени  надпись “Lande79”,  которую  на тёмно-коричневом фоне я не замечал.  

 

Комментирую фотографии:

Южный фасад дома на уровне двух верхних этажей украшен красочным панно, в нижней части которого изобрадён попугай. Улица Эцель в конце за поворотом упёрлась встык с улицей Барзилай. Здесь  находится пятиэтажное здание, четыре  жилых этажа которого подняты на упорные железобетонные столбы, уступая место под зданием. В 70-80-х годах так рационально строили жильё в Израиле, а под домом размещались частные автомобили жильцов.

На этом изображения не закончились. Есть ещё орнамент на стенах внутри помещения.  Здесь рельеф вырезан безотрывно - на восточной и северной стенах  вестебюля и тонирован тёмно-коричневым цветом.  Абстрактный узор на всём протяжении лишён изображений, за исключением верхней правой детали, где проставлен условный знак тюльпана. С тех пор, как я начал разыскивать на фасадах Бат-Яма декоративные изображения,  меня интересовал этот "тюльпан". Напрашивалась догадка, что символ оставлен как лого (товарный знак), но до последнего времени мне не удавалось идентифицировать мастера.

 

После ремонта дома, чистки орнамента и обновления колера орнамент приобрёл не только свежий вид, но резче выявилось очертание “тюльпана”и я прочитал фамилию  Lande.

 

А на северной стене стало возможным сфотографировать фамилию Lande. Предполагаю, что образ тюльпана  напоминал художнику праздничный воздушный шарик, рвущийся к свободе, но удерживаемый натянутой бичовкой. Образ шарика не раз повторён на бат-ямских фасадах того периода.

 

Ещё одна краеведческая "шарада" в моём городе удачно разгадана.

 

 

 

Первобытный человек уже умел жарить мясо на раскалённых углях. То, что мы сегодня называем шашлыком, в разных странах называлось по-разному.  Лингвисты отдают пальму первенства крымско-татарскому языку, где под словом «шашлык» понималось блюдо кочевых народов Азии, а  происходило от слова“шиш”– пика, а «шашлык» обозначало мясо, нанизанное  на пику. Позднее грузины вместо пики ввели в оборот  на Кавказе мирное понятие  “шампури”, то есть стержень, или шампур. Эстеты, среди которых немало любителей шашлыка, создавали эксклюзивные шампура  для долгосрочного пользования.

В таких местах принято подавать шашлык для нынешних  vip-персон   в роскошном охотничьем стиле – где гламур доведён до высокой степени vip-персонализации.   

 

 

 

 

В 2007 году Санкт-Петербург опубликовал государственную заявку о намерении заключить контракт на закупку художественных шампуров на неимоверную сумму почти полмиллиона – 461  рубль. На фотографии семь шампуров из серии “Джентльмены удачи” (forum.prokuhnyu.ru).

А в массовом обиходе обычный покупатель пользуется   деревянные и бамбуковые шампурами, удобными тем, что после использования их выбрасывают.

Моя личная небольшая коллекция старинных шпажек для  шашлыков насчитывает полтора десятка шампуров, заслуживающих определённого внимания. Все рукояти отлиты из бронзы. Длина каждой шпажки 41 см:  клинок 36 см,  литая рукоять – 5 см. Эти шампуры мне довелось собрать в Большом Тель-Авиве – в Израиле. Они украшены, действительно, художественным литьём, но кто, когда  и где отливал  – неизвестно.   Рисунки отливок воспроизведены в натуральную величину.

Двуглавый орел как символ был известен ещё при шумерах.  Позднее – в XV-XIII веках до новой эры – царство Хеттов было озабочено охраной обширных  границ с востока до запада, и изображение двуглавого орла приобрело политический смысл, как символ хеттских царей, но встречались и  наскальные изображения.

В Риме двуглавый орел появился при Константине Великом, и в 330 году стал  эмблемой великой Римской империи, а с распадом Римской империи закрепился как символ Византии, но использовался только на знаменах,  печатях и на монетах империи.

На Руси двуглавый орел появился на государственной печати Великого князя Ивана III в 1497 году (smi2.ru ; truegod.ru).

 

Прапор императрицы Екатерины I.

 

 

Российский герб образца 1993 года.

 

 

Лира олицетворяла гармонию вселенной. Семиструнную лиру связывали с гармонией планетарных сфер, и с семью главными планетами. Четырехструнную лиру уподобляли  огню, воздуху, воде и земле (Прокл).  А в обычных сферах, а именно  в кулинарии – лира олицетворяла поэтику застолья с шашлыком на природе.

 

Козёл в смысле символики  олицетворял мужество,  жизненную силу и энергию. Иногда его уподобляли стройной газели или антилопе.

 

Поскольку дикий козёл обитал на высотах, то он также олицетворял превосходство.

 

Священный круторогий баран  считался символом света (Николай Рерих).

Каждое пернатое существо наделялось символическим смыслом.  Птицы, благодаря связи с воздушной стихией считались посланцами высших миров.  Возможно, поэтому птица символизировала душу. Отождествление птицы с душой наблюдается в фольклоре многих народов мира. 

Если  «двуликий» орёл в бронзовой отливке народного мастера из моей коллекции выглядел не очень изящно, то следующее крылатое существо удалось ему лучше.

Имперская тематика не ограничивалась царским орлом. Образ воина (возможно, римского) не противоречил имперскому духу какой угодно страны

 

Художник  не обошёл стороной и стихию воды.

 

Рыба, символизируя  водную стихию, являлась атрибутом  морских божеств Посейдона и Нептуна, но также ещё  богинь красоты и любви Афродиты и Венеры, возникавших из пены морской. Рыбу принято ещё связывать с Богиней-Матерью – прародительницей животного мира.

Разнообразие окружающего мира  простиралось от охоты на кабанов до высот архитектуры. Охота и ремесло одинаково привлекали народных умельцев.

Кабан имел как солярное, так и лунное значение. Солярный символ кабана олицетворял мужское начало.

 

Белый кабан считался  "лунным", отражая   стихию воды, ибо обитал на болотах. Кабан символизировал гостеприимство, бесстрашие  и обжорство.   Образ кабана в старину, якобы, защищал ратников. 

Одна из рукоятей шампура изображает старинный корабль под парусами. В этой связи интересно понять символику парусного судна. Это  надежда и безопасность.  В христианстве крестообразные мачты корабля порождали ассоциацию с церковью. Храмовые нефы аллегорически представляли  палубы, а алтарь – штурвал, где управлял церковным кораблем  среди  жизненных штормов священник – кормчий. Он вел  судно  по курсу,  к надёжной гавани – к Царству Небесному.

 

 

Алебарда, образованная как бы из двух топоров – оружие древнее и грозное, применявшаяся в XV–XVII веках. На моём коллекционном шампуре алебарда имела русскую форму: на древко насажен тяжёлый наконечник в виде двух обоюдоострых секир.

 

На этом, как видим, разговор об алебардах не завершается. На рукояти следующего шампура над бронзовой головой быка заодно с острыми рогами возвышалась, как праздничный бант, аккуратная алебардочка. По-моему, это тоже заслуживающий внимания символ.

Бычья голова с символическим знаком небольшой алебарды отсылает зрителя к временам жертвоприношений и пиршеств в эпоху, когда алебарды были полицейским почётным оружием.

 

Сова – символ мудрости, познания. Кроме того, олицетворяет грусть, ностальгию, одиночество и ночь. 

 

 В мифологии охотничьи качества совы были неотъемлемыми свойством  богини  Афины. Её так и именовали  “совоокая”. Изображения богини и ее крылатой спутницы чеканились на серебряных греческих монетах, и в просторечии назывались “совами”: профиль Афины – на аверсе, а сова анфас – на реверсе.  Совиная способность  видеть в темноте сделала её также символом проницательности.

 

Языческая богиня с двумя птицами в руках  не вяжется ни с символикой Византии, ни с  бытом царской России. Отлитый в бронзе образ  навеян, по-видимому,  языческими  "преданиями старины глубокой". На рукояти моего  шампура воспроизведена фигурка Богини  ночи,  державшая в руках двух сов. Сюжет отливки и костюм персонажа не оставлял сомнения, что имелась в виду древневосточная богиня.

 

“Богиня ночи” держала на обеих ладонях по круглой петле,  смысл которых до конца не выяснен.  Этот предмет на древнем Востоке был известен ещё при шумерах, в древнем Египте и в Вавилоне. Означал он вечную жизнь как на земле, так и в потустороннем мире. Египтяне называли его  “анк”.  Возможно,  это был магическом узел,  обозначавший постоянно обновляющуюся жизненную силу, бессмертие и вечность.

Обнажённая Богиня была стройна, но её ноги у щиколоток переходили в когтистые лапы, которыми она попирала двух сидевших львиц. По бокам у неё неотлучно находились две совы. По вавилонской версии звали её Лилит (по-аккадски – «ночная»), а по-шумерски Лиль – «дух» или «воздух». Она была первой женой библейского Адама, но бежала от него, добиваясь эмансипации и освободив место Еве.     Поздней она стала старшей женой Сатаны. Изображение богини ночи Лилит изваяно в XVIII-м столетии до новой эры из глины, смешанной с соломой, как это было принято в саманном Вавилоне.

 

 

 

Умельцы, не участвующие в регулярных выставках декоративно-прикладного искусства, неохотно показывают  свои изделия. У моего соседа по коридору – Якова Эринрайха, в прошлом железнодорожного служащего – дома сохранились три деревянных поделки, вырезанных им надосуге. Яков – крупный, по-человечески добрый и невозмутимый человек – в своё время увлекался  диковинками, и даже одну  создал сам из найденного сухого замысловато переплетённого корня  ферганского хлопчатника. Самодеятельное искусство такую поделку  относит к жанру корнепластики. Забавное хитросплетение,   в зависимости от точки обзора напоминало то  коня, то  лошадь с жеребёнком.  Были  фантазёры,  видевшие  рядом с лошадью  не жеребёночка, а обнажённую женщину, хотя другие при том же ракурсе узнавали клювастую птицу на крепких ногах. Чтобы показать читателю эту поделку, я сфотографировал её с обеих сторон.

Странный «Конь» из сухого корня хлопчатника

 

Лошадь с жеребёнком (или с птицей на крепких ногах)

 

Кухонные доски

 

Первая доска из крохотной экспозиции Якова Эринрайха не отличалось строгой прямоугольной формой. Левый верхний угол скошен  по дуге и вырезан для облегчения захвата рукой.  Края по периметру обрамлены  орнаментальной лентой  повторяющегося трилистника.   Широкая  часть доски украшена шестью резными «солнышками». Каждый «солнечный узор» ограничен в пространстве  шестиугольниками и имеет по шестнадцать клиновидных лучей, расходящихся от центра. Порезка без сколов – резьба чёткая, аккуратная и чистая. Работа выполнена вполне профессионально.

Вторая доска выполнена в виде «лопатки» (лопаска , лопасть – по аналогии с деталью ручной старинной прялки).  На кухонной доске верхняя часть – рукоять – вместе с лопастью составили одно целое.  Здесь тоже по периметру вырезана рамка, а по внутреннему краю расположены фрагменты резных розеток, или сияний.  И то, и другое в трёхгранной резьбе очень употребимо. Узор связан с древним языческим культом солнца. В этой ремесленной традиции розетки выполняются не только полностью, но чаще по собственной инициативе резчика. Такие фрагменты называют также «сиянием». Сияние и «солнышки» весьма популярны. Их встречали  археологи  в  раскопках древнего Новгорода ещё в слоях десятого-двенадцатого веков.

В середину  доски  врезана крупная шестиконечная звезда, в центр которой вписано небольшое рельефное «солнышко» на двенадцать лучей – по числу двенадцати колен (племён) Израиля.

 

 

Жужа: любимая собачка

 

Я уже отмечал привлекательные качества Якова. В его семье со временем  появились и подросли внуки, а младшая внучка – очень живая и ласковая девочка, как и следовало ожидать от младшего поколения семьи, души не чаяла от Жужы, чёрной, как смоль, собачки Якова. Живший с 2002 года по соседству с Эренрайхами на верхнем этаже многоэтажки, я не раз заходил к ним и видел, как увлекательно играли между собой беленькая радостная девочка и её чёрная гладкошёрстая  подружка.  Казалось, что и взрослые были  непрочь принять участие в этой забавной возне. Я тоже симпатизировал милой собачке, и даже посвятил ей стихотворение.

 

 

Посвящается собачке Эринрайха

 

Тебе, моя прелестная Жужу,

соседи не приносят поздравленья.

А почему?  Так я тебе скажу:

не знают дату твоего рожденья.

 

Мне нравится твой любопытный нос,

весёлые и преданные глазки.

Как женщина, о возрасте вопрос

не предавай общественной огласке.

 

 

Железная дорога

Посвящается Якову Эринрайху

 

Длинна, как жизнь, железная дорога

и широка стальная колея.

Легла от снежных Альп и до востока

держава двухколейная твоя.

 

Ты знал наперечёт её границы,

тарифы и вагонов габарит.

И до сих пор, когда тебе не спится,

с тобой твоя дорога говорит.

 

В Израиле от севера до юга

похожая “железка” на земле.

Твоей Дороге ей не быть подругой –

скорей, седьмой воде на киселе.

 

Как струны, рельсы тянутся тугие,

и семафоры высятся в ночи.

И если вдруг нахлынет ностальгия, 

на таханат-ракевет * заскочи.

 

Там суета и запахи вокзала,

невнятно репродукторы бубнят.

Железная дорога вас связала

двойным узлом и много лет назад.

 

От прошлого трезвеем понемногу.

Путём, ещё нехоженным, идём.

Не будет он железным, слава Богу,

но был бы только праведным путём.

—–

* на железнодорожную станцию

 

 

 

 

 

На гербе  на фоне зубчатой городской стены изображены морские волны, красная яхта с белыми парусами и солнце в виде шестерни с двенадцатью зубьями по числу колен Израиля, а сверху на ленте надпись – Бат-Ям. В геральдике сочетались три идеи:  курорт, промышленность и древность этой земли.

 

 

Наша постоянная выставка произведений декоративно-прикладного искусства  открылась в Бат-Яме в 2003 году на улице Орт Исраэль, 7  в комплексе “микбацей диюр”, что по-русски означает   “жилищная помощь”.  В рамках программы "Жилищной помощи"  здесь получили льготные квартиры 400 пожилых репатриантов.  В этом жилом коплексе 200 комфортабильных квартир, а  в ближайшие годы, если ветеранам повезёт, откроется дополнительная возможность   освоить четыре пустующих этажа ещё на 80 квартир. Программа  разрабатывалась с целью   расселения  пожилых репатриантов.

На побережье Бат-Яма так выглядит центральный пляж, окружённый «зоной безопасности». При выходе в откытое море из гряды больших валунов выступает   крупный камень, о котором рассказывают, что якобы это остаток некогда высокой скалы.

Согласно легенде, царь эфиопии Кефей не мог избавиться от морского чудовища, пожиравшего подданных Кефея. Оракулы бъявили, что царство будет спасено, когда Кефей принесёт в жертву дочь царя Андромеду ужасному чудовищу. Царевну приковали к скале в ожидании появления монстра близ древней Яффы.  Здесь увидел насчастную девушку сын бога Зевса и богини Данаи – Персей и поразился её красотой,  решив, что возьмёт её в жёны. Он сумел показать чудищу лик Медузы горгоны, отчего оно мгновенно превратилось в ещё один камень ограждения нынешнего пляжа. А на остатках той скалы в наше время развевается флаг моей страны.

Внушительное здание, облицованное полированным шаишем,  возвышается над массой пятиэтажных построек на краю бывшей промышленной зоны Бат-Яма. В этой округе его прозвали  «Кубик  Рубика» за сходство с игрушечным “Магическим кубиком”, изобретённым архитектором Эрно Рубиком.

 В новом здании наша жизнь начиналась с ловли сразу двух зайцев:  с создания библиотеки и создания постоянной выставки декоративно-прикладного искусства. Мы с Валинтиной - моей женой - уже имели опыт выставок в Израиле (в Рамат-Гане, Бней-Браке и трижды –  в  Яффо).  Летом 2002 года в новое здание вселились жильцы,  совсем не знавшие друг друга.  Администрация повесила на этажах объявления  и разместила заказ на оборудование помещений – выставочного и библиотечного залов.  Биюлиотекой стала руководить на общественных началах сестра Валентины – Виктория Лещинская,  профессиональный библиотекарь. И сбор экспонатов для выставки тоже не обошёлся без нашего активногого участия.

Здесь художественные композиции написаны, а ремесленные поделки созданы самими жильцами в разное время и собраны энтузиастами  в виде постоянной экспозиции. 

Выставка :

На стенде Эдуарда Хороших - профессионального живописца - выставлены три картины:  «Пассажирка», «Рыбаки», «У моря». Эти три картины написаны художником уже в Израиле.

 

Эдуард Хороших  пишет маслом по холсту. До выезда в Израиль он   состоял в России членом Союза художников СССР, но с изменением гражданства  всесоюзное звание пропало, но мастерство, конечно, не исчезло.

На видном месте под и рядом с полотнами заметны на стене  «технические излишества», без которых живописец мог бы обойтись, но помещение бомбоубежища, в котором в мирную пору находится выставка, органично входят в интерьер: сверху металлическая заглушка на винтах, а внизу указатель (на иврите) – “аварийный выход”.

 

Супруга живописца  Элла Хороших – тоже художница. Она представила на выставку натюрморт, написанный маслом.

Натюрморт Эллы Хороших

Grinblat  – псевдоним другого участника выставки. В экспозицию включены две резные деревянные  шкатулки, подсвечник, деревянные ножи для разрезания картона и вскрытия почтовых конвертов, карманные дорожные шахматы (дерево, резьба), две деревянные брошки и настольная декоративная маска.
Рядом – на точёной ножке круглая резная столешница, украшенная мозаичным узором из ценных пород дерева, выполненным с технике маркетри.
Выше на стене – ковш с медвежонком на рукояти и две резные из дерева ложки, а наверху – декоративное блюдо с мозаичным рисунком розы (в центре), а по краю - три бутона такого же цветка, выполненных  тоже в технике маркетри.

Постоянная экспозиция Grinblat (Евгения Ивановича Девикова)

 

Крупная на всю стену экспозиция Валентины Девиковой, – его жены, выступившего на сайте под псевдонимом Grinblat. Представлены декоративные панно, выполненные мастерицей в технике аппликации на ткани, а часть – способом, названным ею "икебана под стеклом" (плоский сухой букет  в рамке или на плоскости декоративной тарелочки). На приставном столе выложены – блузки и футболки, украшенные  гирляндой или отдельным цветком тем же способом аппликации. На куске драпировочной ткани экспонированы 106 миниатюр  – брошей, подвесок, кольё и серёг – все в аккуратной металлической оправе.
 

 

Лазарь Капустин изготовил модель с многовариантным декором двери. Рисунок нанесён как с лицевой, так и с обратной стороны. На каждой стороне четыре варианта узора, то есть по такой модели мастер мог сделать 8 дверей разного рисунка. Техника: дерево, резьба с выделением теней прижиганием.

На этой же северной стене бомбоубежища остальное место заняли работы тоже  Лазаря Капустина, причём, в верхнем ряду его экпозиции выставлены шесть круглых плакеток с вызолоченными гипсовыми рельефами, изображавшими памятные места Иерусалима. В прямоугольные рамки заключены декоративные панно из узорчатых листьев, покрытых золотом, серебром и медью с помощью гальванопластики.

На этом моменте хотелось бы  задержать внимание читателя. О работах Капустина уже  при открытии  выставки в 2003 году  высказывалось пожелание не останавливаться на  «раскрашивании» листьев.   Напрашивалось прикладное использование таких  "облагороженных" листьев  как   закладок для очень дорогих книг.  Откравенно сказать, у моего  соседа по дому Капустина была давняя мысль заняться золочением и серебрением  вырезанных самой природой  листьев гальнопластикой.  В своё время он  изготовил пробные варианты своих изделий (на стенде присутствуют), но из-за отсутствия  "изюминки" пробы не получили широкого применения. Интересная идея могла бы иметь достойное продолжение – повстречай  Лазарь Капустин  испанца Лоренцо Дюрана, мастера технической обработки и художественной резбы древесного листа (одну из характерных его работ  смотри в конце поста:  ссылка на сайты naxodka.od.ua  и  www.rustvisrael.com). Завершили  экспозицию Капустина круглые деревянные блюда с резными узорами.

 

На восточной стенке вывешаны семь декоративных масок, вырезанных из дерева Юзефом Липкиным. Им же выполнена скульптура малых форм, выставленная на круглом  столе ниже масок. Судя по указателю и металлическому поручню, укреплённому на стене,  на этом месте под лёгким  столом расположен люк аварийного выхода на случай экстренной эвакуации.

 

На продолжении восточной стены размещены плакаты и постеры Аркадия Березина.

 

Леонид Викторов – участник Великой отечественной войны, герой партизанского движения. На выставке представлен двумя десятками художественных полотен. Живопись. Масло.

 

Роза Азеф. Художественная вышивка.

Прямо на выставке жительница нашего дома и мастерица декоративно-прикладного искусства на глазах  у почтенной публики Эсфирь Левина  создала в два счёта из пары обыкновенных стульев козетку (уютный диванчик на две персоны), разложив несколько ярких вышитых подушек. Затея понравилась зрителям и одобрена аплодисментами.

Лист дерева, вырезанный Лоренцо Дюраном

Резьба по древесному  листу – очень тонка  работа, и готовое изделие может оказаться дороже покрытия серебром или золотом. Искусство возникло в Китае, и ему присуща “китайская” тщательность и виртуозность. Сложность процесса заключается  в строгой последовательности нескольких  предварительных стадий.  Сбор листа, качественная отборка материала и длительная сушка. Далее следует обработка кипятком и вторичная сушка с последующим прессованием каждого листа.  Подсчитано, что обработка   листа проходит 60 операций. После обработки, включая заключительное нанесение специального покрытия, изделие становится ещё болеее тонкин и удивительно долговечным.

 

 

 

До того времени, как построили и пустили в эксплуатацию наш дом , мы многие годы продолжали обитать в городах Холоне и Бат-Яме – каждый на своём  договоре аренды. В 2002 году началось заселение дома.

     Особенно интересно  нам было узнать, как Израиль сумеет заселить сразу  400 претендентов в один  новый дом. Российская практика  показывала, что столь массовое мероприятие обычно вызывает стойкую головную боль не только у  претендентов, но и у большинства окружающих. Всё началось с определения очерёдности будущих жильцов, подтверждения их прав и наличия особых льгот у каждого.

     В Израиле в серьёзном деле не бывает  «живой очереди». При входе в любую контору, банк,  аптеку и даже в фирменный магазин телефонных аппаратов  входящий отрывает номерок, который обязан предъявить в подтверждение своего порядкового номера в очереди. А в наиболее ответственной очереди на получение двухкомнатной муниципальной  квартиры  служит номер репатриантского паспорта, выданного новому израильтянину на выходе из аэропорта Бен Гурион. Полный состав претендентов набран и зафиксирован мэрией Бат-Яма, и после этого никакие изменемя и добовления были невозможны. Нас собрали в огромном зале ресторана за двадцатью круглыми двадцатиместными столами. Жеребьёвку проводил мэр города Холона , а по этому случаю  привезли и смонтировали аппаратуру «спортлото». Когда назвали нашу фамилию, вышла к барабану Валентина – моя жена. Выпал и выкатился шарик с краткой информацией: «Этаж 15, квартира 9». Тут же протоколисты выдали нам этот адрес, и на другой день адвокат хозяина  заключил с нами договор об аренде муниципальной квартиры. Документы на соседнюю квартиру №10 получил бывший солдат Великой Отечественной войны  (1941-1945) сержант Давид Слепой с его женой Ланой.

     Мы познакомились, когда нашему соседу  исполнилось 85 лет.  Многоэтажный дом стоял  на углу  улиц Орт Исраэль и Мецудат Бейтар, то есть на краю застраиваемой территории промзоны Бат-Яма. Первый полновесный юбилей бывшего сержанта Давида происходил здесь в июне 2006 года.  В железобетонном помещении верхнего этажа мы расставили накрытые обеденные столы. Давиду только что исполнилось 90. Юбиляр был остроумно-находчив, отпускал  шуточки по поводу  удачных и очень приятных   виновнику торжества тостов. Тогда  впервые он показал нам старые фотографии  40-х  годов. Сержант был не робкого десятка.   На фотографии, сделанной незадолго перед битвой на Курской дуге, он захватил в бою трофейный боевой клинок и иногда  цеплял его к поясу, а тот не раз выручал его в  рукопашном бою. Курскую битву военные историки считают одной из крупнейших в этой войне.  Она продолжалась сорок девять дней — с 5 июля по  23 августа 1943 года. Там полегло 255 тысяч убитых, пропавших без вести и были ранены 609 тысяч наших солдат . Очень тяжёлые ранения получил и наш солдат:  думали, что не выживет.

И НОЧЬ ОДНА – ДЛЯ ВАЛЬСА

Ветерану Великой Отечественной Войны
Давиду Слепому.

На карточке боец
с клинком у поясницы.
Войне давно конец,
а смерч атаки снится.

Когда с передовой
в санчасть внесли солдата,
хирург махнул рукой
и матюкнулся сжато.

Вздохнул: "Спасти нельзя,
и пух ему – землица".
А тот открыл глаза
и подмигнул сестрице.

И улыбнувшись ей,
сказал: "А я не сдался.
Не надо много дней,
дай ночь одну для вальса".

Слова солдата мне
на камне надо высечь:
"Не надо много дней,
дай вальс один из тысяч".

 

Давид был призван в Красную Армию в 1940 и  служил срочную. Однако вскоре был отправлен на фронт Отечественной войны.

 

 

А спустя пятилетие 8 июня 2011 года мы на  том же пятнадцатом этаже  отпраздновали 95-летний юбилей ветерана – солдата удачливой и героической   судбы.  Родные и друзья Давида преподнесли ему в день рождения великолепный букет, или триумфальный венок из белых и красных роз в стиле «икебана» (на белом поле красными розами  выложили число исполнившихся лет – 95). Композиция по кругу уложена крупными листьями лавра, символизивующими Победу, Триумф, постоянство любви и Бессмертие.

 

 

     Эту страничку я написал в духе дивертисментов.  Художник, как правило,  владеет    обязательной творческой программой, но, наряду с  этим, и  вопреки занудливому  менторству педагогов и критиков  умеет найти в своём творчестве безнадёжное и сохранить жизнеспособное.    Оживлениею рутинного способствует дивертисмент.  В каждом виде искусства  он выглядить по-разному. Если коротко, то это улучшение качества за счёт введения элементов украшения текста или реанимации скучного повествования.  В обыденном представлении – это увеселение или развлечение. 

 

МЫС  ЯФФО

 

Был невелик кораблик Одиссея.

Не плыл, а крался вдоль прибрежных скал.

В глаза сердитый ветер брызги сеял.

Руно златое этот царь искал.

  

Давненько по волнам блуждали греки.

Слепой поэт всего не описал.

И были в карте лоцмана огрехи,

и не было здесь плавающих скал.

  

Слонялся Одиссей у мыса Яффы,–

об этом Илиада говорит.

Там за парковку не давали штрафа:

накалывали бланки на бушприт.

  

Колонии медуз и тьма плангтона.

А в море нынче плавать – сущий бред.

К тому ж, медузы с именем Горгона

ни под Ашдодом, ни под Яффой нет.  

 

Что наш скиталец выпустил из виду

и что теперь нам  следует открыть –

за золотым руном ему в Колхиду,

а не к евреям надо было плыть.

  

Друг с другом враждовали иудеи,

снискали унижение и плен.

Их на колени ставили злодеи –

на все двенадцать избранных колен.

  

Читай, мой сын!  Да не бери на веру.

И мама поучала: "Проверяй".

Хвала непревзойдённому Гомеру –

он издревле прославил этот край!

На древней мозаике  медузы Горгоны видно, что в буйных её волосах роились ядовитые змеи. Люди только при одном  виде морского чудовища  каменели даже в эпоху  Гомера. На Востоке быстро меняются люди и взгляды.  Сегодня  медузами  никого не удивишь.

Этот дом ждали много лет

     По библейской легенде  Ной на  побережьё собирал парами чистых и нечистых для  заповедного ковчега. Если бы с тех пор не утекло так много воды,  то средиземноморский берег, возможно, остался бы таким же цветущим и привлекательным, как в допотопные времена. Недаром современные градостроители до сих пор дорожат каждым дунамом бесплодной земли. Кстати, жилой дом, о котором расскажу, занимает площадь тоже около дунама (1000 кв метров, а по российским меркам – 10 соток).  Весьма вместительная площадь, но ещё более солидно здание  выглядит в законченном виде:  17 этажей на поверхности и полноценный этаж ниже уровня земли – а всего 18 этажей.  Итого – от верхней площадки фундамента до края оградительного барьера крыши почти 70 метров (высота соколиного полёта).  Наш долгожданный дом заселялся в 2002 году, а неожиданное совпадение знаменательного события с редкостным сочетанием порядковых значений цифр года  повергло суеверов и мистиков в шок.

 

2 0 0 2

 

Когда в две тысячи втором 

вселялись мы в роскошный дом

и было нам приятно,

не думали совсем о том ,      

что этот год был... палиндром:  

переверни его вверх  дном –

читай туда-обратно.

 

Подобных дат мистичней нет,–

считал философ и поэт

великий Нострадамус.

Приходят в сонме гроз и бед

один лишь раз в сто десять лет

и рвутся в мой полночный бред,

когда я настрадаюсь.

 

Как слово русское «кабак»

читается и так, и так,

прельщая угощеньем,

так и набор «два-ноль-ноль-два»,

нас познакомив лишь едва,

сжимает в ритмику слова

и радует общеньем.

 

Теперь внимательно смотри:

очередной «три-ноль-ноль-три»

сойдёт ещё не скоро.

Резонно ли сидеть и ждать,

придет ли палиндром опять,

не лучше ли бокал поднять –

«Лехайм!»* и выпить споро.

                              –——–

                             *«Лехаим» – тост «За жизнь!»

 

 Жилое здание «Микбацей диюр» в Бат-Яме – ещё одно знамя непотопляемой флотилии репатриантов  в сфере социального жилья.

                              Д О М

 

Живут в нашем доме обычные семьи.

Встречаемся в лифте – привет и шалом *,

но в горе едины, а в праздник  со всеми,

поскольку теперь по соседству живём.

 

Всего-то каких-нибудь сорок квадратов

жилое пространство – одно на двоих.

Сомненья  и страх  в ожиданьи квартплаты

ушли, слава богу, из вёсен моих.

 

Мечты о роскошном житье бесполезны.

Сокровища враз обесценит момент.

Нас больше заботят  режим и болезни.

Ведь в сущности мы –  «золотой контингент».

 

О возрасте нашем замшелом не спорьте.

Убавить года не пускают грехи.

Но старый наш конь борозды не испортит,

да мы не настолько уже старики.  

 

Наградой за наши терпенье и возраст

была жеребьёвка – в «орлянку» игра.

Забудем ли мэра взволнованный возглас:

«Тяните ваш номер, супруги – пора!».

 

Спокойно – без  крика, без склоки и мата

разыграны все двести двадцать квартир.

Курс доллара канул для нас без возврата,

а следом и маклер** слинял – рекитир.

 

И вот, словно улей в лесу новостройки,

зеркальный фойе отворяет леток.

С утра возникает шумливый и бойкий

жильцов и гостей бесконечный поток.

 

Высотной стены полированный камень,

стекло галереи и зеркала блеск.

Как будто в волшебном живём  зазеркальи,

за гранью  реалий, в долине чудес.

 

Страна мудрецов начиналась от моря,

где волны прилива смывали врага.

Я верю историям, писанным в Торе,

и знаю, что Книга права и строга.

 

Пусть дольше Всевышний продлит наши вёсны,

а злые невзгоды  пройдут стороной.

Мы в час предзакатный и в утренник росный

любуемся маленькой нашей страной.

 

Из окон у нас панорама приятна,

лишь голову кружит слегка высота.

Зубцы Тель-Авива, мыс древнего Яффо,

а там, на востоке, Надежды Врата ***.

 

Издревле мудрец восходил до заката

на вышнее место вглядеться в простор,

и так же пред ним расстилался богато

                             священный Израиль – от моря до гор.

                             ——–

*     шалом – мир            

**   маклер  –  посредник                                            

*** город Петах-Тиква (буквальный перевод)

 

     На фотографии показансеверный фасад здания.  При знойном климате многие жильцы обзавелись кондиционерами воздуха – особенно нужны они на южном и западном фасадах, то есть на солнечной стороне здания.  Каждому владельцу  агрегат обошёлся  примерно в тысячу долларов США, но зато жизнь при кондиционере – наслаждение (когда в  квартире холодно, – можно сделать теплей, а летом жара невыносимая, и кондиционер навеет прохладу).

      Для друзей раскрою ещё один секрет Полишинеля:  мои два окна находятся на северной стороне дома под самой крышей на последнем этаже. Их легко вычислить по окну  сосеседней квартиры:  чужое окно завешено белой шторой, а слева два  следующих   – наши.  Оба в данный момент  наполовину раскрыты. Заметно, что нас отделяет от неба  лишь плоская (рубероидная) краша.  В обычное время это неплохая защита от проливного дождя или грозы, но против арабских ракетных  обстрелов  требуется более эффективная  защита населения.

 

К Р Ы Ш А

 

На ровную площадку вышел

и удивился высоте.

Соседних крыш намного выше

я с нашей крышею летел.

 

Полёт, конечно, был условным,

но с поднебесной вышиной

в меня вливалась радость, словно

раскрылись крылья за спиной.

 

На западе рябило море:

мыс Яффо;  вдалеке – Ашдод.

А улочки, проспектам вторя,

внизу вплетались в хоровод.

 

Под сенью нашей плоской крыши,

а иногда и впрямь на ней,

мы развлекаемся и дышим,

и проведём остаток дней.

 

Жена, не изменив сноровке,

сюда с прищепками в руке

приходит, чтобы на верёвке

развесить робу в уголке.

 

Шампанским с фруктами в корзине

люблю я встретить здесь друзей,

под Мусоргского и Россини

ловить восторг плеяды всей.

 

С таких высот Моше-рабейну*

глядел на древний Ханаан.

Стекал и таял постепенно

непроницаемый туман.

 

Мы нынче с крыши нашей видим,

что не привиделось Моше:

наш быт устроен и солиден –

покой и радость на душе.

 

Хозяин  –  человек богатый,

узнав наш скромный аппетит,

огнеупорною балатой**

нам пол для пикников мостит.

 

Мы под покровом крыши нашей

не озабочены всерьёз.

И развлекаемся, и пляшем,

и нет у нас причин для слёз.

 

Но если выйдет вдруг осечка,

и мир опять в штыки пойдёт, –

на крыше сыщется местечко

принять военный вертолёт.

 

И станет дом авианосцем

у интифады*** на пути.

И станем мы живым форпостом,

чтоб  амалеку**** не пройти.

 

Наш дом живёт под мирной крышей.

Из окон музыка слышна.

Никто пускай  нас не колышет,

и жизнь нам  мирная нужна.

 

——

*  Моисей наш учитель

** балата  – строительный блок или плита

***интифада – палестинский террор  

                            ****амалек (нариц.) – полностью истребляющий евреев.

Квартира  на 15-м  жилой этаже,  поскольку первые 4  этажа не были пущены в эксплуатацию из-за конфликта с муниципалитетом. На фотографии видно, что все окна четырёх первых этажей,   выглядят безжизненно. Хотя хозяин фирмы не распрасраняется о сведениях, которые содержит  в тайне, тем не менее слухи просачиваются. Последним эхом донеслось, будто новый владелец намерен купить наш дом вместе с начинкой за сумму, обозначенную восьмизначным головокружительным числом.

     Наша  пара въехала в здание, когда ещё оно почти пустовало, а на нашем этаже были заняты только три квартиры из двадцати. В тот же день я нарисовал приблизительный план расположения квартиры. Только спустя девять лет пригодился мой план  лишь в качестве иллюстрации к странице моего дневника.

 

 

     В салоне немного мебели – своеобразая «стенка», составленная из трёх шкафов испанского произвоства;  витрина со сферически выгнутых стеклянных дверец,  с резьбой, выполненной под виз хрусталя;  трельяж с макияжным столиком.  Со стороны объектива на вошло в кадр окно, а рядом – торшер и даван. Под потолком выход холодного воздуха.

 

Салон, или гостиная

ПРАЗДНИК

 

В ограде горсовета –

муниципалитета –

кружил мотивчик про «агицын паровоз».

Нам было весело и радостно до слез,

и мы забыли про склероз.

 

Задорно и игриво

наяривало трио –

гармонь техрядная и скрипка, и кларнет.

Плясал под музыку с соседкою сосед,

и только пыль из-под штиблет.

 

Мэр сам  в костюме сером,

мисрад* гуськом за мэром,

большие пальцы ткнув за лацкан пиджака,

шажок к шажку идут – походочка легка.

Не жаль танцорам каблука.

 

И в парках, и в аллеях

Искрился  хаг-самеах**.

Текла по улицам шумливая толпа:

под смех и музыку наш праздник наступал.

Толпа выплясывала па.

 

От  шуток и от песен

мирпесет*** стал нам тесен,

и мы из комнат повалили всей гурьбой.

Еврейский праздник, подожди нас – мы с тобой.

И рано нам трубить отбой!

——

*    Мисрад – штат управления

**  Хаг самеах – весёлый праздник.

***Мирпесет – веранда или балкон.

 

 

ДУЭТ  ВЕТЕРАНОВ

 

   "У вас на платье белые горошины",  –

  в который раз он ей поёт опять.

  Давно радикулитом перекошенный,

  наш старый клён не хочет увядать.

  

  Её ответ, исполненный взаимности,

  полузабытой партией звучит,

  но молодой и трепетной наивности  

  мешает застарелый миозит.

  

  А бодрый хор концовочки подхватывал  –

  басов низы и теноров верхи  –

  сюжетную верёвочку разматывал,

  скандируя забытые стихи.

  

  Маэстро такт подсказывал им знаками,

  и вёл их концертмейстер-виртуоз.

  А зритель – он повсюду одинаковый,

  и зал внимал, растроганный до слёз.

  

  "У вас на платье белые горошинны"...

  Её ответ, исполненный взаимности...

  И дружный хор концовочки подхватывал,

  а зал внимал, растроганный до слёз!

 

В этой комнате напротив шкафов «стенки» у котроткой стены «бабушкино» кресло перед телевизором и круглый столик-мегарон. На столике – горочек с цветущей тропической орхедеей (любимый цветок жены). Перед столиком на стене картина художника Татлина (Tatlin), найдннная мной в плачевном состоянии. Жена – в прошлом картограф, хорошо разбирающаяся в колярах и красках, отреставрировала  холст и живопись, а я приладил к нему «музейный» багет. После этого уже пошёл второй десяток лет, как нас радует эта картина, и мы перевозим её с квартиры на квартиру.

 

  НЕВИННЫЕ  ЦВЕТЫ

 

  Цветы тебе приносят праздник в дом –

  при них преображается квартира.

  Ты никогда не думаешь о том,

  что им рубила головы секира.

  

  И прежде, чем попасть тебе в букет,

  цветы познали жало острых лезвий:

  когда забрезжил лишь едва рассвет,

  сосуды резал им палач нетрезвый.

  

  Так красота и мерзость, жизнь и смерть

  соседствуют, роняя ветки наземь.

  Но скрашивают будней круговерть

  невинные цветы в настольной вазе.

 

В салоне у окна  – диван и кресло, как завершение мебельного ансамбля. Не очень добротый снимок, зато видно через дверной проём, что кабинет рядом – за стеной.

 

• • •

          Как мы живем ? – Ни в шоке, ни в конфузе.      

Всё недосуг. Не время. Не пора.   

На гордиев тугой и жесткий узел  

мы так и не поднимем топора.       

 

          А кто, скажи, честней пенсионера?  

Кто тих и скромен, весел и живуч,   

кому любая по сердцу химера,   

а солнце в дождик  светит из-за туч? 

 

         А если так – ещё не всё  пропало  

и есть у нас неоспоримый шанс    

спокойно оценить свое начало –    

до времени оплаченный аванс.  

 

         Оплаченный не долларом, не кровью, 

а доблестным терпеньем и трудом,     

непопранною, верною  любовью         

и правдой, на которой крепок дом.   

 

 

Моё рабочее место – кабинет

Кабинет – моё основное рабочее место.  Тут мои архивы, справочники, словари и книги, что всегда под рукой.

 

СТУПЕНИ

 

В девяносто втором груда писем твоих от  руки

на случайных листах, на обрывках помятой газеты.

Рамат-Ган и Бней-Брак. Стадион у Яркона-реки

и мечты о былом, как о снеге средь знойного лета.

 

В девяносто шестом на машинке по девять страниц.

В девяносто девятом, как в море – в компьютерных                        

                                                                           строках.

Интернет навсегда нас лишил ощущенья границ,

но судьба не меняла своих  расстояний и сроков.

 

Как бы  мы высоко ни взошли по ступеням крутым,

от себя не уйдём – мы прикованы к собственной тени.

Наши письма назад – не кураж, эпилог и не дым:

это тень, уплывая, уносит с собою ступени.

 

 

ТВОРЧЕСТВО

                            Зельме Гринблат

Касаясь клавишей органа,

уводишь нас в страну чудес.

Всплывает в молоке тумана

знакомый дом, далёкий лес...

Поют, зовут, плывут аккорды,

переполняют нам сердца.

Бетховен твой, взрывной и гордый,

пусть будет с нами до конца.

 

 

МАДОННА

Рафаэль написал Маргариту Лути (Форнарину) 

на главной иконе Сикстинской капеллы

Форнарина – это имя  свято:
женщина из дерзостной мечты.
В воздухе струился запах мяты
и подушки не были измяты:
я всю ночь писал её черты.

Отсчитал отцу богатый выкуп –
сто пригоршней золотых монет.
Выполнял её любую прихоть,
для себя не прибавляя выгод,
на свободу не кладя запрет.

А любовь – она дороже денег.
Жизнь – и та зависит от любви.
Кто вириги верности наденет,
пред Любовью преклонит колени,
а отступник Бога прогневит.

Может быть, Господь меня отринет
и Собор прогонит от крыльца,
если нарисую лик Марии,
как две капли – с милой Форнарины
скромного и нежного лица.

 

О, моя Сикстинская мадонна, –
лучезарней утренней зари,
а любовь нетленна и бездонна.
Ты меня у нового картона
и благослови, и озари.

За тебя молюсь и в чудо верю:
лик любимый обессмертит Бог.
Даже гибель не сочту потерей.
В Храм её раскрою настежь двери
и цветами выстелю порог.

Когда я сижу за компьютером, за моей спиной находится  прекрасный диван. На  нём я обдумываю крупные формы стихотворений, эссе и специфическую прозу, требующую долгой подготовки и информационного поиска.  Чем ещё хорош наш диван – он в два счёта превращается в просторную и удобную постель.

Продолжение есть:  см.  Дивертисмент 2-й.

 

 

 

 

 

В прошлом я занимался резьбой по дереву, и некоторые  работы украшал отдельными «блёстками» прибалтийского янтаря, а некоторые вещи – кусочками перламутра. Двадцать лет я живу в Израиле. В первые годы после переезда продолжал работать с резцом, живя то тут, то там – сначала в Бней-Браке, затем в Яффо,  в Рамат-Гане, Бат-Яме, Холон. При этом, в Рамат-Гане и Яффо сумел организовать  выставки декоративно-прикладного искусства с работами нашей супружеской пары (у жены аппликации и женские украшения). Впрочем, не всё шло гладко: когда  случались перебои с работой,  вынужден был «пустить с молотка» часть своих работ, а на самом деле сдать их в русский комиссионный магазин. За пару недель два десятка поделок были проданы, а среди них, возможно, половина инкрустированных. В стремлении продать наиболее выгодные экспонаты, я выбрал, конечно, лучше – и ушли работы с янтарём, перломутровая мозаика, резьба и маркетри. Остались при мне всего только три бедные и непритязательные экземпляры. Сегодня, раскаиваясь и признаваясь в собственной опрометчивости, показываю читателям жалкие остатки прежней роскоши.

Нож, вырезанный из очень жёсткого дерева, которым я пользуюсь, разрезая почтовые конверты и пакеты. Можно воспользоваться и указательным пальцем, раздирая конверт, но от этого разрыв будет неряшливым, а я сохраняю корреспонденцию в том же конверте (причуда). Ножик сделан в виде саранчи (или “кузнечика”) с крыльями, сложенными вдоль тела. Глаза из янтариков, выполненные  кабошонами округлой шлифовки. Фото “саранчи” показано с двух сторон.  Эту модель я заимствовал из старинного французского католога бронзовых отливок (Париж, 1734 г).

Другой ножичек тоже из твёрдого дерева. Он уже без янтаря с рукояткой в виде головы ослика, а узор выложен кусочками перламутра. С ними у меня оставался ещё один деревнный ножичек с изображением креветки, но без украшений. Чтобы не оставлять "замыкающего" без компании, включил и его в пост на правах   "замыкающего постового".

Был ещё экспонат, укращенный янтарём. Я называл его "Заклинатель змей". Это была цельная композиция, вырезанная мной из берёзового дерева. Фигура высогой 56 см. Сзади имелась выемка, с помощью которой её можно было повесить на стену.  Голова "Заклинателя" была повязана чалмой. По свисавшему  концу головного убора  волшебника  подкрадывалась змея, уже  успевшая свернуться  в кольца. Узорчатую шкуру змеи покрывал орнамент с проблесками золотистого янтаря. 

Янтарь – это всегда богато и красиво. Когда случалась неожиданная находа,  например, обломка янтарного мундштука или же янтарной запонки (за всю жизнь у меня было всего два таких события), я каждый раз  ухитрялся украсить им какую-нибудь  поделку.  Пока  родственники моего отца Эрнеста Гринблата (Grinblat) были живы в Прибалтике,  мы ежегодно ездили то в Курземе (Латвия), то в Литву к морю, проводили там свой отпуск. На побережье мы находили иногда кусочки янтаря. До сих пору храню небольшая связка янтаря, пригодного для  изготовления  ожерелья.

Моя тётка Зельма Гринблат работала в Лиепае органисткой, а дома для души делала самодельные красивые  поздравительные открытки и семейные альбомы для любительских фотографий. Один такой альбом она подарила мне. Обложка  переплетена  грубой холстиной и украшена  узором, вырезанным из цветной  кожи с тремя янтариками. Узор построен на сочетании двух  условно обозначенных треугольников:  первый вершиной направлен вверх, как символ жизнеутверждения (красный спектр), а другой выполнен в гамме защитного тона с намёком на вечность, - и в целом даёт возможность представить себе  древний символ, известный человечеству - шестиконечную звезду.

Исследование семьи Antebi и в городе Гази Антеп (Antep) гениалогический сайт доктора  Алиоза  Антеби (Aliuz Antebi) были посвящены истории  семьи, которая до сих пор полностью не исследована. В истории еврейского народа было несколько раввинов с фамилией Антеби, в том числе в сочитании с именем Хаим (например, Бен Иегуда Хаим Эфраим Антеби), но не выяснено, имели ли эти раввины отношение к нынешнуму строительному подрядчику Хаиму Антеби из Бат-Яма. Считают, что название ”Антеби” имеет сирийское происхождение,  с примесью турецкого титула «гази», что означает «храбрый».  Исследователи архивов склоняются к выводу о том, что не все "Antebi" связаны с этим гениалогическим древом. Само название "Antebi" - это место, и не обязательно  указывает на семью.  Я проверил по справочнику “Золотые страницы”, много ли в Бат-Яме абонентов, носящих фамилию Антеби. Оказалось 21 городской абонент. Выходит, что в нашем городе сегодня  около ста граждан имеют фамилию Антеби. В "золотом" списке я не встретил ни единого Хаима,  а мой поисковый азарт был сосредоточен в данном случае только на персоне  частного строительного подрядчика Хаима Антеби, работавшего в середине семидесятых год в Бат-Яме. Хаим строил крупные жилые здания, а фасады украшал узнаваемой мозаикой.

 

 

 

Тяни-Толкай – фантастическое животное, описанное  в детских сказках Хью Лофтинга и Корнея Чуковского. Сказочник  Хью полагал, что тяни-толкай – это борзый конь с двумя головами, а  Чуковский писал об отважной  антилопе, помощнице доктора Айболита.

     

 

В Бат-Яме тоже были два «тяни-толкая»: два пятиэтажных здания, фасады которых конструктивно похожи, но отличались декором фасадов.   Дом Барзилай, 4 подробно описан в предыдущем посте. Теперь наступила очередь жилой постройки Барзилай, 6. Отмечено, что архитектор навесил на его лицевой и тыльный фасады по три внушителные плиты, напоминавшие бетонные жилеты. На каждом “бронежилете” изображены  лёгкие воздушные шары, стремившиеся  лететь вверх. Это выдумка, по-видимому, принадлежала художнику, желавшего, чтобы фасад  выглядел легче. Я давно заприметил, что практиковавший здесь художник-оформитель Lande имел обыкновение включать в свои настенные орнаменты изображения воздушных шариков.  Для того, чтобы зрительно усилить   впечатление  невесомости постройки, громоздкие плиты красились в светлый тон.  

 

 

 

А в конце августа 2012 года я сфотографировал этот дом "с лица" на фоне выросшей здесь высотки, но она ещё не завершена строительством.  

 

         На улице Барзилай, 4 и 6 стоят два здания, прозванные в  алию 1970-х годов “тяни-толкаями”, потому что построены  в отличие от соседних стандартных фасадов наособицу, смотревшими одинаковыми фасадами в противоположные стороны. Один фасад смотрел на  улицу Барзилай, а другим – на  Ицхак Саде.  Их  достопримечательность была в том, что архитектор навесил на них с обеих  сторон по три  тяжёлые плиты, напоминавшие каменные бронежилеты.

       Сперва взглянем на фасад  Барзилай, 4.  На его противоположных стенах  художник-оформитель изобразил  комбинацию  орнаментальных фрагменты, смысл которых достоверно не довелось разгадать. На верхнем фрагменте  угадывался профиль  вислоухой  сторожевой собаки. На средней плите в нижней  части  читались  буквы “DE”,  как-будто дразня нас окончанием фамилии оформителя  LANDE (смотррите орнамент  восточной стены  на улице Эцель, 15).  

       На нижней плите узор казался  бессмысленным,  но если освоиться  и приглядеться, то линии приобретали  знакомые формы орудий труда, используемых  в резьбе по влажной штукатурке. По-видимому, в обиходе этих ремесленников существовали похожие инструменты, а  творческий приём воспроизведения  орудий труда использовался.

      Для примера возьмём художественное клеймо, выполненное в 1980х годах  на фасаде дома Хашмонаим, 63  (угол Кирьяти, 2). На нём изображена рука, державшая  сразу два инструмента: лезвие плоской стамески и металлический выравниватель сырой штукатурки. С края на рисунке видны ещё предметы, относившиеся к творческому процессу.

       Описание настенных орнаментов дома Барзилай, 4 этим не ограничилось. Мне повезло найти и сфотографировать сквозь толстые  стекла  дверей два орнамента, хотя парадный подъезд  постоянно заперт  на ключ.    Я сопоставил декор зданий Эцель, 12 и 15, и пришёл к выводу, что эти  дома и оба “тяни-толкая” (Барзилай, 4 и 6)  выполнены с участием Lande.  К тому же, можно с большой долей вероятности предположить, что и Rybak, как частый соавтор Lande,  не стоял в стороне.       

       Обычно Ланде делал подписные орнаменты, а в одном случае пометил узор условным знаком тюльпана. Несколько бат-ямских фасадов он украсил в соавторстве с Рыбаком. По моим прикидкам три дома на юго-западе, украшенные вероятно с участием  Рыбака, как недавно выяснилось, имеют в каждом орнаменте условное начертание рыбы. Похоже, что  это вкрадчивый намёк на участие в этой работе и Рыбак. К счастью,  у меня уже был опыт в работе  "на закрытой территории". Так я скромно, но иронично называю фотосъёмку сквозь полупрозрачные завесы пластиковых заборов в промзоне Бат-Яма, в сумерках плохо освещённых вестибюлей и через толстые запылённые стёкла  входных дверей, запертых осторожными управдомами.

       Съёмка на этот раз прошла успешно, и дома я мог, не торопясь, оценить результаты. Сюжет оказался не так прост, как  виделось мне до съёмки. Из сумрачной тени я ухитрился вытянуть на свет вполне сносное изображение обоих орнаментов . На ближней стене отобразилась абстрактная фигура, понять  которую можно и без лишней  рюмки русского шнапса.  На рисунке показано, что некий "некто" держал перед собой  правую руку с резцом или с другим небольшим предметом. Еврей по религиозным мотивам не должен изображать  человека. Но он не был бы евреем, если бы не придумал  выхода из положения. Поэтому в Израиле высоко ценится абстракционистское искусство. И в этом конкретном случае   у абстрактного  полупрофиля  вместо глаза - овальный белок, вместо ресниц несколько зубьев от шестерёнки, а вместо рта -  двойная скобка. В завершение описания "портрета"  имеет значение  причёска.  Но я  призываю напрячь  внимание и увидеть вместо воображаемой волос всего ллишь  разделанную по схеме рыбу.  У неё длинная голова, мясистая тушка, разделённая на шесть кусочков, и простой рыбий хвост. И я неслучайно ассоциирую этот орнамент с давним соавтором Ланде (Lande) мастером Рыбаком (Rybak).                       

 

Отдельные детали орнамента на верхней и на средней плитах отвалились, но  рисунок в целом пока выглядит удовлетворительно. В нижнем окне справа вывешено  объявление: "Продаётся" (жёлтого цвета).

Эцель - одна из улиц Бат-Яма. Так сокращённо называли военную организацию Иргун Цваи Леуми, в Палестине (1931-1948), защищавшую еврейские поселения от  погромщиков. В 1939 англичане ввели "белую книгу", чтобы сократить  репатриацию в Израиль.   Эцель усилил борьбу против британского мандата в Палестине и активизировал нелегальную перевозку еврейских беженцев из Европы. В ходе Второй мировой войны  большинство Эцеля сотрудничало с Англией  в войне с фашизмом. С провозглашением независимости Израиля  (1948) бойцы Эцеля  вступила в Армию обороны Израиля.

 

 

 

     Напротив  дома, фасад которого украшен крупным панно попугая, улица Эцель ушла за поворот и там, встретившись с другой улицей, перешла в улицу Барзалай. Здесь  находится пятиэтажное здание, четыре  жилых этажа которого подняты на упорные железобетонные столбы, давая место под дома. Так рационально в 70-80-х годах строили в Израиле жильё, а под домом размещали частные автомобили жильцов. На лицевом фасаде художник прочертил резцом по всей высоте дома абстрактный узор и тонировал в кирпичном тоне. Расшифровка деталей орнамента обычно крайне недоблагодарное занятие, и зритель может только опираться собственные ассоциации и интуицию. На самым приблизительным прикидкам можно было бы предположить, что между нижней парой окон изображена, вероятно, голова сторожевой собаки с мордой, обращенной с нам левым профилем. Выше этажом рисунок наноминал плоскую рыбу, а на следующем ярусе - "бант". Наверху (в соседстве с небом)  два шара, связанные одной никой. Притом, под "бантом" чуть ниже узнаваем ещё один воздушный шарик на нитке. Выражаясь словами юриста, эти  «шарики на ниточке», ещё не стали неопровержимым доказательством, но явилась существенной косвенной уликой в подтверждении факта причастности художника Lande к строительству и украшению этого дома на улице Эцель.

      Войдём заодно и в здание. За парадной дверью небольшая прихожая размером около  двенадцати квадратных метров. Южная и восточная стены, расположеные под прямым углом объединены одним непрерывным орнаментом. В этом микрорайоне были хорошо известны в строительном деле Бат-Яма мастера, имена обоих писались обычно латиницей: Lande  и Rybak. Я поначалу думал, разглядывая орнамент, что этот формалистический узор – проделка Рыбака. Оба мастера часто работали в соавторстве, неспроста здесь  начерчена «рыба», и не удивлюсь, если в действительности это был намёк на приятеля Lande - Рыбака.  У рыбы был широкий, но изяшный хвост,  «глазастая» голова и гибкое тело, порезанное на части, как режут селёдку красиво перед закуской.  Слева от головы на тёмном фоне светлами линиями содержался ещё один намёк на архитектурную деталь - оконный переплёт (фрамуга и два стекла), что можно объеснить причастностью художника к оформлению жилых фасадов.  Более естественно выглядели на стене еврейского дома символы иудаизма - крутой баранний рог и "Иерохонская труба", то есть шофар. На том же орнаменте после перехода на восточную стену в сочетаниях линий светлого и тёмного тонов вычерчен крутой бараний рог, а под его дугой тёмным тоном обозначено очертание шофара - ритуального горна.

      А на северной стене был другой орнамент – более замыславатый. Над разгадкой ришлось попотеть. Решение понемногу подтверждалось почти с каждой находкой, когда возникали новые обстоятельтва,   ведущие к развязке.  Абстракционистский узор виден любому, кто желал бросить взгляд на стену.  Я постоянно интересовался у жильцов, что означает настенный рисунок. Одни пожимали плечами, другие говорили, что это химерой и абракадаброй, а один посоветовал спросить у самого автора, ибо только он знает, что там изображено.  К сожалению, следы авторов давно и безнадежно потеряны

Дополнительный комментарий к снимкам:

1. На правом верхнем снимке изображён символ военной организации  "Эцель", чьим именем названа улица, на которой находятся описанные дома.

2.Пятиэтажный дом с четырьмя жилыми уровнями (нижний этаж - хозяйственный), обращён лицевым фасадом к улице Эцель.

3.Орнамент северной стены вестибюля вырезан по сырой штукатурке.  По мнению владельца дневника Grinblat этот орнамент выполнен не случайным набором букв и знаков, а содержит (дважды повторённую) фамилию художника Lande в зашифрованном виде. Ключом к рагадке послужили оставленные на других домах авторские подписи этого художника (например, на "доме с попугаем", на улице Агнон 5 и на других). "Шифровальщик" умышленно усложнил разгадку, переворачивая литеры и изменяя привычные очертания. Так, буква "L" у него приобрела острый горб в нижней части, который мысленно устраним; букву  "А" он перевернул вверх ногами, скруглил острый угол, а вместо перекладинки оставил "язычок"; от буквы "N" сохранил обе стойки, устранив перекладину ; в левой половине "ребуса" к букве "D" подставил "горб", который снова мысленно отсекался; а фокусом буквы "Е" в первой половине орнамента стала выгнутая стойка литеры с тремя тёмными перекладинками неопределённой формы. Стало понятно, что строка орнамента составлено  двойным повторением фамилии: LANDE|LANDE.

4.На нижнем снимке, уже всё объяснено, казалось бы.  Осталось только отдать должное изобретательному мастеру.   Ещё могу  предложить задачку, вытекающую из незаконченного разговора. Посмотрите в угол, разделяющий обе стены. Вы заметите вокруг стыка стен знакомые фигурки. По-моему, здесь только половина фамилии мастера - LANDE.  А где окончание "DE"? Кто-то из великих в таком случае  говорил: "Закавыка". Кому  повезёт, пускай объявит: "ЭВРИКА!"

5.В подписи LANDE проще всего отождествляется окончание фамилии "DE". За это пришлось уцепиться, чтобы вытащить всю цепь.

 

 

Этот натуральный горбатый мост находился в городе Рамат-Гане (название  интерпретирую как  "Сад на возвышенности"). Взгляните:  какая живопись!  Гамма от зелёного цвета к жёлтому , а от него к красноватому и коричневому.  Кто эти двое, поднимавшиеся на крутой настил моста --  мне совсем не знакомы.  А женщина, стоявшая на мосту и смотревшая на меня сверху, --  моя жена Валентина. Снимок сделан лет  семнадцать назад. А теперь "нам минуло 17 лет , среди дерев то было". Поскольку мы случайно встретились с читателями наэтой фотографии, то давайте чуточку продлим виртуальное знакомство. Рояль в кустах не носим, но есть ссылка на Валину страничку  сайте ArtLib.ru (женские украшения и цветы, создаваемые в технике аппликации на ткани):

http://www.artlib.ru/index.php?id=11&fp=2&uid=5188

А третий мост опять из другой реальности -- японской, хотя эти мосты похожи, как родные братья.

Среди пейзажей  Игоря Денисова владелица дневника Worldstar обратила внимание на фото горбатого перекидного моста. Небольшая коллекция таких мостов собралась у меня в дневнике Grinblat. Полюбуйтесь.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Эта странная фигура, вырезанная на штукатурке возле подъезда десятки лет назад у дома 45 на улице Агнон, не то украшает дом, не то  пугает прохожих. Кого бы я ни спрашивал  о том, что изображено у подъезда, все пожимали плечами. 

Странная композиция на белой стене, словно вырезанная ножницами из листа чёрной бумаги. Как бы к ней ни относились встречные, она неизменно привлекала внимание. Автор действовал решительно и размашисто, срезая лезвием лишнюю штукатурку. Но это вовсе не бумага, а твёрдый рельеф, вырезанный на стене. Недавно я опять приходил посмотреть на фасадное украшение. Узор не подписан. Его причудливо-смелые линии говорили, что автор не новичок в работе резцом по штукатурке.  Этот абстрактный орнамент живёт уже почти 40 лет и, возможно, просуществует ещё какое-то время.  Формалистические орнаменты вообще плохо поддаются описанию и пересказу. Для себя я назвал его «Амёба» за бесформенность и живучесть.  В искусстве  случается, что многие несуразности уживается с окружающей средой. Как бы то ни было, узор оставляет ощущение остроумно заполненного пространства.

 

 

 

 

 

 

 

        Нижние этажи жилых домов под опорными столбами  в то время (70-90е годы)  

облицовывали камнем 

“плиточником” разных оттенков. Ломаный камень укладывали  пластинами с вкючением на стыках  цветных фрагментов, и даже добавляли обкатанную гальку для красоты. Со стороны   «беспорядочная» кладка стены выглядела, как будто созданная экспромтом. На самом же деле облицовщики загодя приготовляли разноцветный лом и подкрашенную гальку. Стали  применять этот способ, когда прошла мода на граффити по незатвердевшей штукатурке (конец 1980-х). На улице Кенерет, 12 стена облицована по-иному:  камень выложен абстрактным “картографическим” рисунком, напоминавшим схематический план городской местности. Велик соблазн художника выложить на стене какой-нибудь исторический или лирический сюжет. Поэтому не случайно срабатывал внутренний цензор ремесленника, не позволявший изображать животного или конкретного человека. Когда очень хотелось выплеснуть эмоции, неторопливый маэстро ограничивался абстрастным рисунком (таких в Бат-Яме предостаточно). Абстракция исключают возможность создать подобие идола.

      В нашей округе есть несколько частных небольших домов, фасады которых облицованы мозаикой из простого пилёного камня. Бат-Ямский домик набран из отходов камнерезного производства. Старый одноэтажный дом и сегодня существует близ моря на бывшей улице Рав Кукис (ныне Соколов).