Это случилось тогда, когда Такуан еще не был настоятелем храма Дайтокудзи. Неподалеку жил монах секты синего по имени Хасимото. Он был весьма красноречив и легко побеждал в споре других монахов. Хасимото очень гордился этим и часто ходил по окрестным храмам, приглашая всех состязаться с ним в искусстве диалога. Он получил хорошее образование, что было редкостью в его время. Всякий раз, когда он приходил, монахи делали вид, что куда-то спешат, или же давали ему деньги, чтобы он оставил их в покое.
Однажды монахи, жившие в одном храме с Такуаном, собрались и принялись что-то оживленно обсуждать. Такуану это показалось странным, поэтому он подошел к ним и спросил:
— О чем вы говорите?
— Мы говорим о монахе по имени Хасимото, — ответили монахи.
— А, о Хасимото, об этом болтливом монахе! И в чем же дело с ним?
— Осе, вы уже его знаете? — удивились монахи.
— Да, я встретил вчера его в доме Дзинбэя.
— Он предлагал вам что-нибудь?
— Он спросил: "Может быть сегодня?", но я не обратил на него внимания. На этом все и кончилось.
— Так легко от него не отделяться. Он очень настойчив, — сказали монахи.
— Что, он хочет встретиться со мной? — спросил Такуан.
— Да, так и есть. Он говорит, что желает видеть вас и состязаться с вами в искусстве диалога. Он очень красноречив. Мы боимся, что вы потерпите поражение, и поэтому ищем возможность избавиться от него.
— И это все? — спросил Такуан, смеясь. — Не стоит об этом думать. — В отличие от монахов он был вполне спокоен.
— Вы действительно не против встретиться с ним?
— Не беспокойтесь. Подождите, и вы все увидите.
На следующий день Хасимото пришел в храм и монахи пропустили его к Такуану. Хасимото вошел к нему исполненный гордости, с высоко поднятой головой.
— Добро пожаловать! — сказал Такуан и попросил Хасимото подойти к нему поближе.
Когда Хасимото подошел вплотную, Такуан что-то шепнул ему на ухо, и Хасимото сразу же побледнел, словно от страха. Он оглянулся по сторонам и попятился. Затем, едва поклонившись Осе, он выскочил из комнаты и быстро убежал прочь. Осе все это показалось смешным, и его бока долго сотрясались от хохота.
— Осё-сама, скажите, в чем дело? Почему он убежал? — спросили Такуана удивленные монахи.
— Этот монах — всего лишь ребенок. Когда я шепнул ему: "Если ты победишь меня в диалоге, ты будешь иметь дело с моими сторонниками, которые спрятались с мечами в соседней комнате. Живым ты отсюда не выйдешь. Ну так что, будем состязаться?", он так испугался, что едва унес ноги. Очевидно, сам он не так хорош, как его язык, — и Осе снова засмеялся.
Если в человеке нет смелости и решимости стоять до конца, он не выдержит в трудную минуту.
В древние века жил рыцарь, и он мечтал научиться точно попадать в цель стрелой из лука (прямо в десятку). Как-то вернувшись из дальнего похода, он пошел ставить коня в конюшню. И когда он в нее зашел, он был поражен. Вся конюшня была в нарисованных мишенях и в каждой точно в центре торчала стрела. Рыцарь спросил – Кто здесь так метко стреляет? – ему ответили, что это сын конюха, мальчик, которому 10 лет. Позовите его – сказал рыцарь. И когда мальчик пришел, рыцарь сказал – научи меня также точно стрелять из лука. На что мальчик ответил – все очень просто, я беру стрелу, натягиваю тетиву, стреляю, а потом обвожу мишень
У одного ангела была девушка. Они были самой прекрасной парой на свете, очень крепко любили и доверяли друг другу. Он каждый день приносил ей свежие розы из небесного сада, и они вместе летали в облачных долинах.
И вот однажды ангел взял свою девушку за руку и они полетели вниз-со святых небес на грешную землю. Сначала они боялись летать очень низко, но постепенно спускались все ниже и ниже, пока, наконец, не очутились у окон одного из домов. Здесь играла музыка, плясали люди. "Здесь людям хорошо" - подумали ангелы и полетели дальше.
В другом окне они увидели мать с детьми: она читала им сказку. "Здесь все хорошо"- подумали ангелы и спустились к следующему окну. В комнате было темно, но ангелы разглядели сидящую за окном девушку, по щекам которой текли слезы. "Чего она плачет?" - "Тише..." Ангел влетел в комнату. На столе лежала фотография парня. Он не был красавцем, но слезы девушки были именно из-за него. "Не плачь...Расскажи." - услышала она.
"В его сердце не нашлось даже самого маленького уголочка для меня за все эти годы. Завтра у него свадьба." "Полетели с нами. На небесах для всех есть место, там тепло и хорошо." И они отправились втроем туда, наверх, где для всех найдется место и любовь, только любовь правит всем. А на земле в эту ночь шел дождь.Земля плакала, понимая, что потеряла еще одного ангела, одного из тех,кто грешную нашу жизнь наполняет чистой, святой любовью.
Янь Хой обратился к Конфуцию с вопросом:
— Однажды я переправлялся через глубокий поток Шаншэнь, и перевозчик вёл лодку столь искусно, что мне показалось, будто он не человек, а всемогущий Бог. Я спросил, разве можно так научиться управлять лодкой, а он ответил: «Можно. Если ты хорошо плаваешь или ныряешь, ты сразу постигнешь это искусство». Ты не мог бы объяснить, что значат его слова?
Конфуций ответил:
— Хорошие пловцы быстро учатся управлять лодкой, потому что не боятся воды. Что до ныряльщиков море для них — всё равно что суша, и перевернуться в лодке — всё равно что упасть с повозки. Вода поднимает и опускает их, они послушны волнам, не боятся их и знают: что бы ни случилось, они всегда выплывут на поверхность без усилий.
Представь, что идёт состязание лучников. Каждый хочет показать лучшее, на что он способен. Но если наградой будет серебряный кубок, лучник может стрелять вполсилы, а если золотая статуя — он и вовсе потеряет голову и станет стрелять, словно слепой. Отчего один и тот же человек ведёт себя по-разному? Когда он думает о дорогой награде, руки не слушаются его. Искусство во всех случаях будет одно и то же, а вот внимание перейдёт на внешние вещи. Тот же, кто внимателен к внешнему, неискусен во внутреннем.
Однажды два исследователя вышли на поляну в джунглях. То было прекрасное место — тысячи и тысячи цветов цвели там. Один из исследователей сказал:
— Наверное, есть садовник, который ухаживает за этими цветами, присматривает за этим богатством. — Он был верующим.
Другой не согласился с ним:
— Я не вижу здесь никакого садовника. Я не вижу здесь ничьих следов. И нет никакого смысла разводить такой прекрасный сад в этом густом и глубоком лесу. Кто придёт посмотреть на него? Кто насладится этими цветами? Никто не пройдёт даже мимо. Нет, здесь нет никакого садовника. Весь этот сад случаен.
Они поспорили. Второй был неверующим, скептиком. Но не было способа решить, кто из них прав, поэтому они поставили свою палатку и прождали семь дней. Садовник не появился. Скептик был счастлив. Он сказал:
— Посмотри, нет никакого садовника. Теперь это доказано.
Но верующий сказал:
— Садовник невидим. Он приходит, но мы не видим его; он приходит, но мы не слышим его шагов. Такой сад не может быть без садовника.
Тогда они проложили вокруг сада колючую проволоку Они пустили по проволоке электрический ток, они привели собак-ищеек, они следили день и ночь. Но никто не входил в сад. Не был слышен ни один пронзительный крик от удара электрического тока, текущего по проволоке. Ищейки не залаяли ни разу.
Через семь дней скептик сказал:
— Довольно! Теперь вне всякого сомнения доказано, что садовника нет — ни видимого, ни невидимого.
Но верующий не был убеждён. Он сказал:
— Садовник не только невидимый, он неосязаемый. У него нет запаха. Он вечно неуловим: его нельзя схватить электрическими проводами, его нельзя схватить ищейками, наши глаза не видят его. Но он есть — определенно, он есть.
Тогда скептик в великом разочаровании сказал:
— Что сталось с твоим исходным утверждением? Какая разница между невидимым, неосязаемым, вечно неуловимым Богом или садовником, и тем, кого лишь только воображают, тем, кто и не существует вовсе? Какая разница между ними двумя?
Именно так и велись всегда споры на земле. Верующие всё время говорят о невидимом Боге, скептические умы все время отвергают какую-либо возможность существования его, и все они кажутся правыми. Или, все они неправы. Этот спор никогда не будет окончен.
Роджер Желязны "Бог света"
Божественность не сводится к имени или ярлыку. Это некое состояние личного бытия. Просто бессмертием его не достигнешь, ведь даже последний батрак на полях вполне может добиться непрерывности своего существования.
...
Быть Богом - это быть способным быть самим собой, причем до такой степени, что страсти твои соответствуют уже силам мироздания, и видно это любому, кто на тебя ни посмотрит, и нет надобности называть твое имя. Один древний поэт сказал, что мир наполнен отголосками и соответствиями. Другой сочинил длинную поэму об аде, в котором каждый человек претерпевает мучения, вызываемые как раз теми силами, которые управляли его жизнью. Быть Богом - это быть способным распознать в самом себе все поистене важное и потом взять тот единственный тон, который обеспечит ему созвучие со всем сущим. И тогда, вне морали, логики или эстетики становишься ты ветром или огнем, морем, горным кряжем, дождем, солнцем или звездами, полетом стрелы, вечерними сумерками, любовным объятием. Становишься главным благодаря главной своей страсти. И говорят тогда взирающие на богов, даже не зная их имен: "Это Огонь. Это Танец. Это Разрушение. Это Любовь". Итак, ... они не провозглашали себя богами. Это делают все остальные, все, кто видит их.
Давным-давно случилось править королю, который был еще и астрологом. Он очень основательно интересовался изучением звезд. Однажды он установил, что употреблять в пищу урожай наступившего года будет опасно, и его обуяла паника. Он узнал, что всякий, кто съест что-либо из этого урожая, немедленно сойдет с ума. Король очень растерялся. Он вызвал премьер-министра, своего советника и консультанта, и рассказал ему, что непременно ожидает их в будущем: - Звезды говорят очень определенно: из-за сочетания космических лучей, урожай этого года будет ядовит. Такое случается крайне редко, раз в тысячи лет, но оно случится в этом году, и любой, кто поест от урожая этого года, сойдет с ума. Что же нам делать?
- Запастись на каждого из урожая прошлого года уже невозможно, - ответил премьер-министр, - но одно можно сделать. Вы и я, мы оба можем прожить на остатках прошлогоднего урожая. Их можно изъять. Это не проблема, нам с Вами этого хватит.
- Так не пойдет, - возразил король. - Если все мои подданные, весь мой народ сойдет с ума - женщины, святые и мудрецы, слуги, все мои люди, даже дети - то мне незачем отличаться от них. Это было бы несправедливо - спастись нам с тобой; так дело не пойдет. Я уж лучше сойду с ума вместе со всеми остальными. Но у меня есть другое предложение. Я наложу на твой лоб печать безумия, а ты отметишь так же мое чело.
- И чем это кому-нибудь поможет? - удивился премьер-министр.
- Я слышал, что это один из древних ключей мудрости, так давай его испробуем. После того, как все сойдут с ума, после того, как мы с тобой сойдем с ума, когда бы я ни взглянул на твой лоб, я буду вспоминать, что я безумен. И когда бы ты ни посмотрел на мою голову, вспомни, что ты сумасшедший.
- Но что это даст?
- Я слышал от мудрых людей, - сказал король, - что если только ты сможешь вспомнить, что ты сумасшедший, то ты уже не безумен.
В траве лежало яблоко. Хорошее, лишь с одного боку пятнышко.
Учитель поднял яблоко и сказал:
— Есть две возможности. Можно его слегка обтереть и сразу есть. А можно достать ножик, вырезать все сомнительные места, а потом уже есть. Но уже без брезгливости и опаски. И съесть удастся больше. Ведь в первом случае мы невольно оставляем сколько-то хорошего вокруг плохого. Правда, в первом случае мы можем начать есть сразу, а во втором — лишь после предварительной работы. Это — две разные стратегии. Во всех делах. Во всех без исключения. Ничто на свете так не важно, как эта разница.
Он достал ножик, очистил яблоко и начал неторопливо есть.
— А нас угостите? — пошутили мы.
— Нет, — ответил он. — Чтобы вы лучше запомнили!
И доел яблоко.
Он очень редко говорил нет, хотя хорошо умел это делать.
Царь Долгоскорб был изгнан из своего царства могущественным соседом Брамадаттой. Потеряв всё своё достояние, царь Долгоскорб переоделся нищенствующим монахом, бежал со своей женой из своего отечества и скрылся в Бенаресе, столице своего врага.
Там царица родила ему сына, которого назвали Долгоживом. Он рос смышлёным мальчиком, способным ко всем искусствам.
Однажды Долгоскорб был узнан одним из своих прежних царедворцев, и по приказу царя Брамадатты его схватили вместе с женой, связали и повели по городским улицам. Долгожив видел, как их вели. Он подошёл к ним, и отец сказал сыну:
— Долгожив, сын мой, запомни. Вражда не умиротворяется враждой, а, напротив, только не враждой. Не смотри, сын мой, ни слишком далеко и ни слишком близко.
Царь Брамадатта повелел рассечь их тела за городом на четыре части. Приговор был исполнен, но Долгожив напоил стражу, и, когда они заснули, он сжёг тела родителей по обычаю того времен, обойдя трижды со скрещенными руками вокруг костра. Затем он удалился в лес, где плакал и сетовал столько, сколько его душе было угодно. Потом отёр слёзы, отправился в город и поступил в услужение к царю по уходу за слонами.
Благодаря своему прекрасному пению, он удостоился милости Брамадатты и тот сделал его своим слугой, управляющим царским слоном и задушевным другом.
Однажды Долгожив сопровождал царя на охоту. Они сидели вдвоём в удобной корзине на спине слона; Долгожив устроил так, что вся свита направилась по другой дороге. Царь почувствовал утомление, положил голову Долгоживу на колени и заснул.
Тогда юноша подумал: "Этот царь Брамадатта Бенаресский причинял нам столько зла. Отнял у нас стада, и землю, и казну, и убил моих отца и мать. Теперь настало время удовлетворить мою жажду мести". И он извлёк из ножен меч. Но в этот момент в его голове мелькнула мысль: "Мой отец, когда его вели на казнь, сказал мне: "Сын мой Долгожив, не смотри ни слишком далеко, ни слишком близко; ибо вражда не умиротворяется враждой, а напротив – не враждой". Было бы неладно приступить слова моего отца".
Тогда он вложил меч в ножны… Трижды овладевала им жажда мести, и трижды побеждал завет отца.
А в это время царю снился зловещий сон. Долгожив угрожал ему мечом. Юноша схватил левой рукой голову царя Брамадатты, правой извлёк свой меч и сказал: "Я Долгожив, сын царя Долгоскорба Козальского. Ты причинил нам много зла, ты отнял у нас стада и обозы, землю, казну, и умертвил отца и мать моих. Теперь настало время удовлетворить жажду мести".
Проснувшись, царь увидел занесённый над ним меч. Но юноша медлил… Царь воскликнул:
— Почему же ты медлишь?
И Долгожив рассказал ему о последних словах своего отца. Тогда царь Брамадатта припал к ногам юноши и сказал:
— Даруй мне жизнь, сын мой Долгожив!
— Как могу я даровать тебе жизнь, о царь! Ты, царь, должен даровать мне жизнь!
— В таком случае, даруй ты мне жизнь, сын мой Долгожив, а я дарую жизнь тебе.
И даровали царь Брамадатта и юноша Долгожив жизнь друг другу, подали друг другу руки и поклялись никогда не причинять один другому зла. И царь Брамадатта сказал:
— Сын мой Долгожив! Что хотел сказать тебе отец перед смертью, говоря: "Не смотри ни слишком далеко, ни слишком близко, потому что вражда не умиротворяется враждою, а напротив — не враждою"?
И юноша ответил:
— Мой отец хотел сказать этими словами вот что: не давай вражде долго длиться в своём сердце, не расходись слишком опрометчиво со своими друзьями, не руководствуйся в своих поступках мыслями из прошлого или будущего, а руководствуйся интересами настоящего. Слова же, сказанные отцом перед смертью: "Вражда не умиротворяется враждой, а напротив не враждой" означают вот что: ты, царь, умертвил моих отца и мать; если бы я захотел отнять у тебя жизнь, то те, кто предан тебе, отняли бы жизнь у меня. Так наша вражда не умиротворилась бы враждою. Теперь же, о царь, ты даровал мне жизнь, а я даровал тебе жизнь; вот не враждою и умиротворилась наша вражда.
Брамадатта воскликнул:
— Чудно! .Удивительно! Как умно ты рассуждаешь!
После этого он отдал Долгоживу свою дочь в жёны и вернул ему царство его отца.
В Японии в воинах воспитывают бдительность, осознанность. Это является основой обучения, всё остальное - второстепенно. Искусство фехтования, искусство стрельбы из лука - лишь способы развить бдительность.
О великом Мастере Риндзае рассказывают, что он не всегда добивался успеха в стрельбе из лука. Его стрелы часто пролетали мимо цели. А он был известен, как один из величайших лучников. Когда спрашивали: "Почему он считается великим лучником?", - его ученики отвечали:
- Это не конечная цель, это начало. Мы не имеем отношения к стреле, достигающей цели, мы имеем отношение к стреле, начинающей свой путь.
Среди учеников Риндзая был известный лучник. Ежедневно он учился стрелять из лука и все его стрелы попадали точно в цель. Риндзай говорил ему:
- Нет, это неудача. Технически стрела вылетает правильно, но ты не весь здесь. Ты теряешь бдительность в своем сне.
Однажды Риндзаю доложили, что к ним пришёл неизвестный Мастер, который демонстрирует величайшее искусство стрельбы из лука. Риндзай пошёл посмотреть. И действительно, человек поражал своим мастерством.
Когда он прицелился и натянул тетиву, на его локоть поставили чашку с водой и он начал стрелять. Когда первая стрела поразила цель, вторая уже была в тетиве, и за ней сразу последовала третья. Сам он при этом даже не шелохнулся.
Мастер, посмотрев на это, сказал:
- Техника твоей стрельбы хороша, но это всего лишь техника. Ты выглядишь как статуя только снаружи. Пойдём сейчас на высокую гору, встанем на скалу, выступающую над пропастью, и тогда ты будешь стрелять.
Они взобрались на гору. Стоя на скале, выступающей над пропастью в тысячу метров глубиной, Учитель отступил назад, пока одна треть его ступней не повисла над пропастью. Потом он предложил встать лучнику рядом и стрелять. Тот подошёл, взглянул вниз, ноги его задрожали, лицо побледнело.
Мастер, продолжая стоять над пропастью, сказал:
- Совершенный человек поднимается над голубым небом, ныряет в жёлтый источник или странствует во всех восьми пределах мира, и в его душе нет признаков изменения. Но ты был обманут признаками дрожи, твои глаза ошеломлены. И ты надеешься поразить Цель?
Чжуан-Цзы, одетый в залатанный полотняный халат, обутый в сандалии, подвязанные верёвками, проходил мимо правителя царства Вэй.
— Как плохо вам живётся, уважаемый! — воскликнул царь.
— Я живу бедно, но не плохо, — ответил Чжуан-Цзы. — Иметь Путь и его силу и не претворять их в жизнь — вот что значит жить плохо. Одеваться в залатанный халат и носить дырявые сандалии — это значит жить бедно, но не плохо.
Это называется «родиться в недобрый час». Не приходилось ли вам видеть, ваше величество, как лазает по деревьям большая обезьяна? Она без труда влезает на кедр или камфарное дерево, проворно прыгает с ветки на ветку так, что лучник не успевает и прицелиться в неё. Попав же в заросли мелкого и колючего кустарника, она ступает боком, неуклюже и озирается по сторонам, то и дело оступаясь и теряя равновесие. И не в том дело, что ей приходится прилагать больше усилий или мускулы её ослабели. Просто она попала в неподходящую для неё обстановку и не имеет возможности показать, на что она способна. Так и человек: стоит ему оказаться в обществе дурного государя и чиновников-плутов, то даже если он хочет жить по-доброму, сможет ли он добиться желаемого?
Один юноша ежедневно мучил мудреца вопросом: «Как достичь мудрости?» Тогда мудрецу пришлось отвести юношу к реке и окунуть в воду, невзирая на его отчаянное сопротивление. Наконец, позволив юноше освободиться и отдышаться, мудрец спросил его:
- Сын мой, чего ты желал больше всего там, под водой?
- Воздуха! Воздуха! Я хотел только воздуха!
- А не предпочёл ли бы ты вместо этого богатство, удовольствия, власть и любовь, сын мой?
- Нет, Господин, я хотел воздуха и думал лишь о воздухе!
- Запомни же, сын мой, если ты будешь стремиться к мудрости с такой же страстью, ты обязательно достигнешь её!
Дервишу, который учился у ног великого суфийского учителя, было сказано, чтобы он усовершенствовал свое знание в упражнениях по чувствительности. Затем он должен был вернуться к своему Мастеру для дальнейших инструкций. Он удалился в лес и стал концентрироваться на внутреннем созерцании с огромной силой и прилежанием до тех пор, пока почти ничего уже не могло побеспокоить его.
Однако, он недостаточно хорошо концентрировался на необходимости в равной степени удерживать все объекты в своем сердце, и его жажда добиться успеха в своем упражнении, оказалась несколько сильнее, чем его решение вернуться в ту школу, из которой он был послан медитировать.
И так оказалось, что однажды, когда он концентрировался на своем внутреннем "Я", слабый звук достиг его слуха. Раздраженный этим, дервиш взглянул вверх на ветку дерева, с которой, казалось, доносился звук, и увидел птичку. В голове у него пронеслась мысль, что такая птичка не имеет права мешать упражнениям столь преданного своему делу человека. Как только он осознал эту мысль, птичка упала к его ногам мертвой.
Здесь следует сказать, что дервиш не был настолько далеко продвинувшимся на суфийском пути, чтобы понимать, что по всему этому пути есть испытания. Все, что он мог увидеть в тот момент, так это то, что он достиг такой силы, которой никогда не имел ранее. ОН смог убить живую тварь или, может быть, даже она была убита какой-нибудь другой силой, находящейся вне его, за то, что она помешала его самоуглублению!
Должно быть, я действительно великий суфий",- подумал дервиш.
Он поднялся и пошел к ближайшему городу. Добравшись туда, он нашел хорошенький домик и решил попросить там чего-нибудь поесть. Когда на его стук какая-то женщина открыла дверь, дервиш сказал:
Женщина, принеси мне пищи, потому что я продвинувшийся дервиш, а в том, чтобы накормить того, кто находится на пути, есть заслуга".
Так быстро, как только смогу, почтенный дервиш",- ответила дама и исчезла внутри.
Но прошло довольно долгое время, а женщина все не возвращалась. С каждой проходящей минутой дервиш становился все более и более нетерпеливым. Когда женщина вернулась, он сказал ей:
Считай себя счастливой, что я не направил на тебя ярость дервиша, потому что разве не каждый знает, что несчастье может прийти из-за непослушания избранному".
Несчастье действительно может прийти, если не способен воспрепятствовать ему через свой собственный опыт",- сказала женщина.
Как ты смеешь отвечать мне подобным образом?" - закричал дервиш.- И что ты хочешь этим сказать?"
Я только хочу сказать,- сказала женщина,- что я не птичка на лесной опушке".
При этих словах дервиш остолбенел. "Мой гнев не причиняет тебе вреда, и ты даже можешь читать мои мысли",- пробормотал он. И он попросил женщину стать его учителем. "Если ты не послушал своего собственного, первоначального учителя, то ты у меня тоже потерпишь неудачу",- сказала женщина. "Ну, по крайней мере, скажи мне, каким образом ты достигла более высокого уровня понимания, чем я",- спросил дервиш. "Слушаясь моего учителя. Он говорил мне, чтобы я внимательно относилась к его лекциям и его упражнениям, когда он вызывал меня. Во всякое остальное время я должна была рассматривать свои мирские задачи как упражнения. Таким образом, хотя я не слышала о нем по многу лет, моя внутренняя жизнь постоянно расширялась, давая мне такие силы, которые ты видел, и много других".
Дервиш вернулся в теккию (учебный центр суфие) к своему учителю, чтобы тот руководил им дальше. Мастер отказался обсуждать с ним что-либо, но просто сказал, когда тот появился: "Иди и служи под руководством такого-то мусорщика, который чистит улицы в таком-то и таком-то городе".
Поскольку дервиш рассматривал своего учителя как стоящего очень высоко, он отправился в этот город. Но когда он прибыл на место, где работал мусорщик, и увидел, как тот стоит там покрытый грязью, он не захотел приблизиться к нему и не мог даже вообразить себя его слугой. Пока он стоял там в нерешительности, мусорщик сказал, обратившись к нему по имени: "Ладжавард, какую птичку ты убьешь сегодня? Ладжавард, какая женщина может прочесть твои мысли сегодня? Ладжавард, какую неприятную обязанность возложит на тебя твой учитель завтра?"
Ладжавард спросил его: "Как ты можешь читать у меня в уме? Как может мусорщик делать такие вещи, на которые не способен благочестивый отшельник?"
Мусорщик сказал: "Некоторые благочестивые отшельники могут делать эти вещи, но они не делают их для тебя, потому что у них есть другие дела. Для тебя я выгляжу как мусорщик, потому что это мое занятие. Поскольку тебе не понравилась работа, тебе не понравился и человек. Поскольку ты воображаешь, что святость состоит в омовениях, поклонах и медитации, ты никогда не достигнешь ее. Я достиг тех способностей, которые имею сейчас, потому что я никогда не думал о святости - я думал о долге. Когда люди учат тебя долгу перед твоим Мастером или долгу перед чем-нибудь святым, они учат тебя долгу, дурак! Все, что ты можешь видеть, так это "долг перед человеком" или "долг перед храмом". Поскольку ты не можешь сконцентрироваться на долге, то ты все равно, что уже потерян".
И Ладжавард, когда он смог забыть то, что он был слугой мусорщика, и понял, что быть слугой это долг, стал человеком, которого мы знаем Просветленный, Чудотворец, Шейх Абдурразад Ладжаварди из Бадахшана.
Несколько человек принялись как-то горячо и злобно оскорблять Будду. Он слушал молча, очень спокойно. Из-за этого спокойствия им стало как-то не по себе. Возникло неловкое чувство, и один из них обратился к Будде: «В чём дело? Ты что, не понимаешь, что мы говорим?». «Ваше дело решать, оскорблять меня или нет,- ответил Будда,- А моё – принимать ваши оскорбления или нет. Я просто отказываюсь принимать их. Можете забрать их себе».
Однажды великий индийский император Акбар пришел в суд, нарисовал на стене линию и затем спросил у членов суда: "Как сделать эту линию короче, не притрагиваясь к ней?"
Все молчали. Но один человек засмеялся. Это был известный шутник Бирбал. Он поднялся, подошел к стене и нарисовал над той линией, что начертил Акбар, свою линию, большую, чем первая, и сказал : "Вот я и сделал твою линию короче, не касаясь ее, ведь величина и длина - вещи относительные".
Было три трудолюбивых монаха. Один из них избрал для себя дело - примирять ссорящихся между собой людей. Другой - посещать больных. Третий удалился безмолвствовать в пустыню. Первый, трудясь по причине ссор между людьми, не мог излечить всех, и со скорбью прийдя к посещавшему больных, нашёл его также ослабевшим и не старающимся об исполнении своего обета. Согласившись, оба они пошли к пустыннику, поведали ему печаль свою и просили сказать им, что доброго сделал он в пустыне. Немного помолчав, пустынник влил воду в чашу и говорит:
- Смотрите на воду.
А вода была мутная, так что ничего не было видно в ней. Спустя немного времени он опять говорит:
- Смотрите, теперь вода устоялась.
Как только они посмотрели в воду, то увидели свои лица, как в зеркале. Тогда он сказал им:
- Так бывает и с человеком, живущим среди людей, - от смущения он не видит грехов своих; а когда он безмолвствует, и особенно в пустыне, тогда видны его недостатки.
Львов ожидает
