Первопричина мира: тюменский ученый Роберт Бембель о планете и жизни после нефти

10:03  04.06.2013

Один из немногих тюменских неординарно мыслящих ученых, Роберт Бембель рассказал о том, почему вращается наша планета, как будет жить Тюмень, когда закончится нефть, и о том, на что в мире нет ответов.







Роберт Михайлович Бембель встречает нас в своем кабиВВ­нете, где он вместе с ассиВВ­стентом сейчас работает над выпуском масштабной монографии «Как Земля с Вселенной говорит. Эфир-геосолитонная концепция». Ожидаемая обстановка для рабочего места проВВ­фессора ТюмГНГУ — ничего лишнего: компьютер, стол и книги… много книг. Ученый предлагает расположиться по-удобнее, настраиваясь на обстоятельВВ­ный разговор, и сразу погружает в мир своих идей. Оказываясь в потоке его мысВВ­лей, вы сначала пытаетесь ухватиться за те знания и представления, с помощью которых всю жизнь понимали и объясняВВ­ли законы Вселенной, но после следуете течению, и что-то действительно меВВ­няется в вашем мироощущении.







«Тюмень»: Что стало отправной точкой, толчком для вашего главного открытия?







Роберт Бембель: Все началось с того, что около 30 лет тому наВВ­зад мы пытались разгадать тайну возникновения огромных местоВВ­рождений Баженовской свиты1. В официальной науке она до сих пор считается неразгаданной. Я же полагаю, что у нас это получилось. Мы искали нефть, а открыли более серьезные, глубокие закономерноВВ­сти Земли, всего мироздания, что-то такое, что не могли увидеть друВВ­гие. Но началось все не с пустого места. Именно благодаря тому, что мы жили в Тюмени и занимались нефтью, у нас появились мощные финансовые возможности, ведь материальная база, на которой мы работали, была одной из лучших в мире. Это первый фактор.







Второй — мы трудились на ЗападВВ­но-Сибирской равнине. Она отлиВВ­чается от других мест — это подарок судьбы. В чем отличие прозрачной воды от мутной, — представляют все. Такая же ассоциация возникает при решении вопроса: а можно ли увидеть внутреннее строение плаВВ­неты? Эта среда тоже может быть грязной, а возможно, и достаточно чистой. Нам повезло в том, что мы живем и работаем в одном из самых «прозрачных» мест на нашей плаВВ­нете.







И третий фактор — мы сами предВВ­ставляем собой определенную ценВВ­ность.







Кто в тот момент оказался рядом с вами?







Увидел это не я, а мой друг ВикВВ­тор Исаевич Белкин. Спустя много лет он взял с меня слово: «То, что мы нашли, — чрезвычайно важно для человечества. Я тебя об одном прошу: ты этим должен заниматься до конца жизни». Прошло 22 года, и сейчас я пишу большую монограВВ­фию: «Как Земля с Вселенной говоВВ­рит. Эфир-геосолитонная концепВВ­ция». Слово сдержал.







Пришлось, наверное, доказывать, объяснять?







На международной конференции в Тюмени мы представили красочВВ­ные карты-картины, на которых показали выходы геосолитонов из земли. Мы не использовали цветную печать, а раскрашивали вручную огромные, во всю стену, разрезы. И такая «раскраска» помогала всем понять идею. Мы сами осознали, что, например, если скважину пробурим здесь, то получим тысячу тонн нефВВ­ти в сутки, а сместимся буквально на 100–200 метров — и ничего не будет. В рамках старых парадигм знаний и концепций это было невозможно объяснить. Но факты у нас имелись. Позднее такой разрез я продемонВВ­стрировал на одной из встреч в ХанВВ­ты-Мансийске, где присутствовало большое количество чиновников из министерств. Они выпросили у меня эту картину, а затем рассказали, что повесили ее при входе в фойе МиниВВ­стерства геологии России.







Эта идея вас полностью поглотила?







Сегодня я уже вышел на другой уровень, очень увлечен проблеВВ­мами во всей Вселенной: черные дыры, галактики, Солнечная систеВВ­ма, катастрофы. Мы обнаружили это явление в земле, но потом я поВВ­чувствовал, что это закономерно не только для нашей планеты. И когда я начал выступать на тему планетоВВ­логии, космологии, это вызвало у людей определенное раздражение. Просто у нас привыкли: если ты узВВ­кий специалист — в другие сферы не лезь! Мы вырвались из этого фрагВВ­мента, который называется «нефтяВВ­ная геология», и вышли на целостВВ­ное естествознание Вселенной.







Чем объяснить то, что вы смогли дисВВ­танцироваться от существующей наВВ­учной парадигмы и разработать свою неординарную теорию?







Слово «теория» я считаю нескольВВ­ко затасканным, утратившим свое былое значение. Теориями сейчас называют всякого рода шарлатанВВ­ство. Мои же учителя восходят к Древней Греции, Древнему КиВВ­таю, Средневековью, дореволюВВ­ционной России. У нас был такой гений, как Владимир Вернадский2.Я не уверен, что все о нем знают. Сейчас даже провожу тест среди студентов: «Поднимите руку те, кто слышал имя Вернадского». И полВВ­группы молчит… Я просто боюсь: что с нами стало? Мы не знаем не просто гениев, а наших русских геВВ­ниев!







Владимир Иванович — один из основоположников моей концепВВ­ции. Гении этим и отличаются, что опережают время. Иногда на неВВ­сколько столетий вперед. Пишут не в стол, а в будущее! Идея геоВВ­солитонов, которые мы открыли, была предсказана им более ста лет тому назад.







Моя концепция имеет глубокие корни — прорастает через века, тыВВ­сячелетия. В этом ее сила. Ее не так просто сбросить со счетов — у нее мощная корневая система, в отлиВВ­чие от многих теорий, являющихся фактически «бескорневыми».







То есть сила вашей концепции в ее целостности?







Так получилось, что уже приВВ­мерно лет 18 веду курс «Концепция целостного естествознания». Его смысл как раз в том, чтобы ломать междисциплинарные барьеры. Этот предмет всегда был в истории челоВВ­вечества одним из самых главных. Опыт позволил составить учебниВВ­ки, по которым я сегодня преподаю. Мои звезды, видимо, сложились так: в то время Министерство высВВ­шего образования без причины реВВ­шило ввести эту дисциплину. А кто может преподавать?







Не было преподавателей?







Наша и мировая системы работаВВ­ют фрагментарно. Меня однажды спросили: «Вы кто по специальноВВ­сти? Геолог! И читаете концепцию целостного естествознания? У нас в Москве этот курс преподают только те, кто раньше читал историю КПСС и марксистско-ленинскую теорию». Можно представить, под какой отВВ­кос они пустили идею курса.







Но идею целостности естествознаВВ­ния, по-видимому, не все разделяют?







Было высказано мнение, что целостВВ­ное естествознание — это лженаука. Кто на базаре громче всех орет: «Держи вора!»? Кто украл — тот и кричит!







Сегодня одна из самых серьезных проблем — восстановление целостной науки естествознания. Все остальные дисциплины — это вырезки, обрывки, поделенные на маленькие кусочки, в которых каждый работает. ВозникаВВ­ют междисциплинарные барьеры. Но нельзя получить эффект, позволяюВВ­щий человеку жить лучше, невозможно укрепить экономику до тех пор, пока мы сидим в этих дебрях. Стоит объедиВВ­нить две дисциплины, и сразу появляВВ­ются какие-то открытия. А три? Еще больше! А все? Это трудно, нет специВВ­алистов. Никто их не готовит. Они одаренные одиночки. Я не стесняюсь — у меня просто дар. Еще в школе мне учителя говорили: «Тебя не поймешь: кем ты станешь?» А я просто любил все предметы: и литературу, и историю, и физику, и химию. А по географии воВВ­обще считался городским вундеркинВВ­дом — так я с детства был влюблен в Землю. Поэтому передо мной не стоВВ­яло выбора — конечно, я буду заниВВ­маться нашей планетой! А что еще есть интереснее на Земле, кроме нее самой?







Но это свойственно истории развиВВ­тия науки. Хорошая идея должна отлеВВ­жаться?







Да. Например, гравитация. Ее природу до сих пор никто не может объяснить, даже Эйнштейн. Может, Исаак Ньютон знал, но был очень осторожным и в то время побоялся высказать смелую гипотезу. ПрироВВ­да гравитации имеет эфирное происВВ­хождение. Но эфир отменил госпоВВ­дин Эйнштейн и его последователи. Поэтому то, что мы разрабатываВВ­ем, входит в острые противоречия с сегодняшними общепринятыми представлениями. Я привык к трудВВ­ностям, они не пугают. Это среда, в которой я всю жизнь живу.







Это закаляет?







Я научился использовать своВВ­их противников. Чем острее идут дискуссии, споры, тем это сильнее стимулирует меня. Раздражители заставляют двигаться дальше.







Какие тайны Земли может помочь расВВ­крыть ваша геосолитонная концепция?







Многие процессы, которые нас сегодня интересуют: апокалипсисы, падение метеоритов и астероидов — это то, чем я и занимаюсь. Все они связаны взаимодействием Вселенной с Землей. Эти законы наводят поряВВ­док и составляют основы безопасВВ­ности во Вселенной. Отчего бывают землетрясения, вулканы, резкие изВВ­менения погоды? «Корневая система» ответов у нас глубоко в земле. ВелиВВ­кий Вернадский говорил: чтобы поВВ­нять, как устроена Вселенная, надо сначала понять, как устроена Земля. Почему? Потому что законы одни и те же. Его слова: «Земля — это наша лаборатория, в которой мы можем все изучить». И тогда я, хорошо изучив это в Земле, захожу в сферу деятельВВ­ности тех, кто занимается, например, морями, океанами, атмосферой.







Но иногда доходит до смешного. Так, американцы всем внушили, что торнадо бывает только у них, при этом говоря, что они падают с неба. Я поВВ­казываю своим нынешним студентам картинки тюменских торнадо, объВВ­ясняю, что все они поднимаются из земли. Это и есть одно из проявлений выхода геосолитонов из ядра Земли.







Законы нашей планеты связаны с Солнцем. Приведу пример: почему в Антарктиде очень мощные ледники толщиной до 4, 5 км, а на другом поВВ­люсе, где Арктика, на ШпицбергеВВ­не, — меньше метра? Сегодня говорят о глобальном потеплении. Тогда поВВ­чему Антарктида не тает? Мы знаем; процесс этот наступает при достижеВВ­нии уровня выше нуля градусов. В АнВВ­тарктиде температура до таких поВВ­казателей никогда не поднимается. А лед все равно «ползет»! Все потому, что в Антарктиде его много как проВВ­дукта взаимодействия химических элементов Земли и Солнца. Водород в основном летит с Солнца — знамеВВ­нитый солнечный ветер. Когда он попадает в нашу магнитную сферу, Южный полюс Земли притягивает протоны, а Северный — только элекВВ­троны. Из последних ничего нельзя сделать, а вот когда протон влетает в атмосферу, он начинает взаимоВВ­действовать с кислородом, озоном. Почему там, кстати, озоновая дыра! Образуется вода, замерзает в верхВВ­них слоях и уже в виде льда сыплется круглый год. С огромной скоростью. И гора растет. Она может стать еще больше, но нам здесь помогает приВВ­рода: гора под действием собственВВ­ного веса начинает оползать. Так и получаются айсберги.







И землетрясения, и вулканы, и наши нефтяные объекты создают мощный выход энергии вещества. А реактивВВ­ная сила, то есть своеобразная отВВ­дача (третий закон Ньютона: всегда сила действия равна силе противоВВ­действия), направлена в центр ЗемВВ­ли к ядру. И она создает вращающий момент. Поэтому Земля и вертится. А иначе кто ее вертит? Именно геосоВВ­литонный механизм вращает планету вокруг оси, корректирует ее расстоВВ­яние от Солнца, скорость вращения вокруг звезды, меняет наклон оси.







То есть геосолитоны — это выход энергии?







Это ошибка Эйнштейна и многих наших физиков. Не только энергии. Это всегда выход энергии и вещеВВ­ства. Последнее — носитель энергии!







В данном случае вещество — это водород?







Да. Водород — это один протон и один электрон, которые в рамках наВВ­шей эфир-геосолитонной концепции состоят из вихрей, в какие закручена материя. А сам вихрь, энергия матеВВ­рии, — это эфир. То есть эфир порожВВ­дает протоны и электроны, из них состоят все наши химические элеВВ­менты. Перенос же вещества в особо крупных размерах тоже всегда происВВ­ходит в форме вихря. Вспомните, как утекает вода из ванны, когда вы выВВ­таскиваете пробку. Небольшой переВВ­пад. А если давление в миллионы раз выше, чем у вас в ванне? Когда этот вихрь идет через 3000 километров плотных пород, какую нужно иметь энергию вращения? Они просверлиВВ­вают «дырки», по которым потом и выходит все наше богатство.







Человечеству остается только наВВ­блюдать и констатировать убытки? От нас ничего не зависит?







Практически нет. Мы часто слыВВ­шим, что якобы человек что-то там сильно напортил, поэтому у нас и потепление, и землетрясения, и цуВВ­нами. Но у Земли есть «защита от дуВВ­рака». Она все исправит. Крику было, что мы в Западной Сибири нефтью всю воду испортим и рыбу отравим. Лет пять назад я оказался на рыбалке: рыбы было столько, что хоть сачком лови. Тогда я спросил: «Почему так?» Местные ответили: «Так сказали же, что рыбы нет, ликвидировали рыбоВВ­ловецкие бригады — вот никто и не ловит». И вода чистая. Кто это сдеВВ­лал? Люди? Палец о палец… Сама Земля все делает, самоочищается.







Или, например, на Севере возВВ­никла паника, будто землетрясения в Сургуте и Нижневартовске проВВ­изошли из-за того, что выкачали всю нефть. Какая глупость! У меня в шеВВ­стом классе был хороший учитель, и я еще тогда знал, что природа не терВВ­пит пустоты. Это фраза знаменитого итальянского физика Торричелли3. Каким бы насосом ни выкачивали нефть — в том месте никогда не обВВ­разуется пустоты. Мы извлекаем только ту часть углеводорода, котоВВ­рая дает избыточное давление.







В чем тогда ошибка нефтяников? Ведь запасы истощаются.







На лекциях для студентов, будущих добывающих нефтяников, я не могу развеять заблуждение. Спрашиваю: «Какой главный вопрос, который вы должны будете решить?» И их ответ: «Как повысить коэффициент извлеВВ­чения нефти». Перед ними поставВВ­лена такая задача! То есть извлекать по максимуму. Но это наигрубейшая ошибка, связанная с невежеством, неВВ­знанием тех процессов, которые идут в Земле и во Вселенной! На самом деле нефть восстанавливается. Но надо знать, где это происходит. И мы нашли эти точки, та же Баженовская свита. Этот факт проверен много раз. Начинают добывать нефть на участВВ­ке в 100 метров, применяют мощные насосы, и потом — все, не идет! КонВВ­чилась? Через три месяца нужно проВВ­бовать снова, и повторять так каждый квартал. И таким образом несколько тысяч лет. В сумме можно выкачать гораздо больше. Просто надо войти в баланс с естественным процессом. Это все равно что от коровы требоВВ­вать в сутки 60 литров молока, когда она больше 10-ти давать не может. А ты ее корми, ласкай, бери от нее по 10 литров… Повезет тебе на другой корове — будет 60. Вот так надо отноВВ­ситься к миру, в котором мы живем.











На практике вашу концепцию уже применяют? В это уже поверили наши нефтяники?







Больное место. Ее начали примеВВ­нять. Сейчас интенсивно внедряют в Великобритании, Азербайджане, начинают в США. А у нас… Нет пророка в своем отечестве.







Сегодня азербайджанцы работают только с моей идеей геосолитонных трубок. А ведущие английские специВВ­алисты во главе с Ричардом Кларком, шефом исследовательского отдела компании British Petroleum, озадачиВВ­лись этим вопросом еще в 1992 году. За восемь месяцев они меня предупреВВ­дили, потом приехали, и я двое суток обучал их геосолитонной концепции. А потом увидел, что они начали приВВ­менять эти идеи. Но всегда есть больВВ­шие риски. Все наверняка слышали про мексиканскую скважину. Я провел анаВВ­лиз и понял, что в Мексиканском залиВВ­ве был выбран очень яркий пример геоВВ­солитонной трубки: бурили, получали по 17 000 тонн нефти в сутки — это два полновесных состава. Однако нужно понимать, что геосолитоны играют роль в планетарном масштабе. С одВВ­ной стороны, нам неплохо туда подВВ­цепляться, но с другой — геосолитоны могут и «пыхнуть» газом. Земля очень похожа по физиологическому строВВ­ению на живые организмы. Поэтому выброс был такой силы, что мы с челоВВ­веческими возможностями просто не в состоянии были справиться.







За границей быстрее могут разглядеть очевидную пользу даже самых невероятных теорий. Вы никогда не задумывались переВВ­браться, например, в Силиконовую долину?







В России никогда утечки мозгов не было, сплавлялось все ненужное стране. В 1922 году Вернадский вместе с сыном отступал с армией Деникина на юг. В Симферополе они успели созВВ­дать Крымский университет. Когда же бежали на кораблях, сын уплыл, а Вернадский остался. Ему было очень трудно, фактически его лишили праВВ­ва чтения лекций. Публикации стали появляться только сейчас.







Идеи Вернадского уже прошли проверВВ­ку временем?







Конечно, например, дегазация Земли — открытие Вернадского. В 1967 году я обнаружил, что УренВВ­гой стоит на очень мощной системе геосолитонных трубок, и этим смог помочь Николаю Ростовцеву, первоВВ­открывателю сибирской нефти. БлаВВ­годаря микроземлетрясениям, котоВВ­рых в миллионы раз больше, чем мы фиксируем, газ пробивает себе канаВВ­лы. Если бы он ушел, то там не было бы никаких месторождений. Но окаВВ­зывается, при дегазации Земли метан поднимается наверх и замораживает воду, она замерзает и при расширеВВ­нии закупоривает все эти каналы. И только из-за этого мы имеем самые большие месторождения газа.







На знаменитом Приобском местоВВ­рождении все богатые залежи с хороВВ­шими дебитами лежат точно только на каналах дегазации. Тот, кто эксВВ­плуатирует этот участок, до сих пор не знает об этом или не хочет знать.







Дегазация — одна из главных приВВ­чин катастроф: например, авария в Чернобыле. Станция была построВВ­ена на геосолитонной трубке по одВВ­ной причине — так экономичнее. Вот сколько стоит эта экономия. Нужно же было закладывать фундамент под блок, а там везде гранитный массив. Копать в камне — тяжелая работа. Неожиданно обнаружили место, где оказалась рыхлая земля. Но образоваВВ­лась она из-за постоянно выходящих там геосолитонов. Когда произошло очередное землетрясение, все содерВВ­жимое реактора вылетело в верхние слои атмосферы. А это значит, ниВВ­какой саркофаг строить там не было необходимости. И отправлять туда ребят тоже не стоило. Через три года решили при помощи спецоборудоВВ­вания посмотреть, что же осталось. Ведь, закрывая, они думали, что спаВВ­сают от большого количества радиоВВ­активного вещества… Но оказалось, что там только четкий цилиндричеВВ­ской формы бездонный колодец. А ряВВ­дом в 10 метрах стоит высокая каменВВ­ная труба — абсолютно целая. Был не взрыв, а чисто геологический выброс.







Физически геосолитоны можно обнаВВ­ружить?







Очень просто. На Севере я был главным геофизиком самого крупВВ­ного геофизического объединения «Ямалгеофизика». Там, в ЛабытнанВВ­гах, мы заметили интересную законоВВ­мерность: геосолитоны выходят вмеВВ­сте с газом — ему легче подняться. Но газы тоже разные: тощие, толстые, жирные. Водород — самый тощий газ. А при вращении внутри атома происВВ­ходит разделение протона и электроВВ­нов и образуются трещины толщиВВ­ной в 10–15. Вот почему геосолитоны работают даже в самых твердых среВВ­дах: на Земле, Солнце.







По геосолитонным трубкам идет водород. Это главный химический элемент, который присутствует в воде, нефти, газе. Геофизика рабоВВ­тает, и выход водорода найти очень просто. Потом, в зависимости от обВВ­стоятельств, можно выбирать необхоВВ­димое вещество: воду, нефть или газ.







Эта активность везде одинакова?







Она находится в балансе. ГеосолитоВВ­ны играют значительную роль в баланВВ­сировке планеты. Когда наш водород выходит в космос, он опять распадаетВВ­ся до эфира. Последний под действием гравитации втягивается обратно. Еще Ломоносов говорил, что гравитация — это задержанное движение эфира. Чтобы тело сильнее притягивалось, на него должен сильнее давить поток эфира. Это, например, объясняет приВВ­роду приливов и отливов. Когда Луна закрывает нас от космического эфира, то под проекцией Луны меньше его давление на морскую воду.







Еще одна проблема, которую решаВВ­ют геосолитоны: Земля и Солнце поВВ­стоянно растут, но если бы при этом расстояние не изменялось, то рано или поздно это все закончилось бы каВВ­тастрофой. Оказывается, существует закономерность. Геосолитоны всегда будут выходить во все стороны неравВВ­номерно — сильнее в ту, где меньше даВВ­вит эфир. На экваторе их выходу споВВ­собствует еще и центробежная сила Земли. Поэтому и Луна отходит от Земли — закономерности одинаковые. Все предусмотрено. Такой порядок веВВ­щей делает мою концепцию жизнеутВВ­верждающей. Мы уже устали от криков бездарностей, пугающих людей страВВ­шилками. Если человечество с умом подойдет к этим закономерностям, можно будет замечательно жить.







А что у нас кроме нефти?







От нефти мы никуда не денемся. Мы живем в нефтяном регионе. РазВВ­ве есть альтернатива той нефтяной «игле», на которой мы сидим? Пока у нас конкуренцию составляют только автоматы Калашникова.







Сейчас в Тюмени при проведении детального химического анализа того, что выходит из земли, мы обнаружиВВ­ли, что там практически вся таблица Менделеева: и ртуть, и молибден, и сеВВ­ребро, и лантаниды, и радиоактивные элементы. Думали, что нужно было за ними ехать на Кавказ, а оказалось, что все в наших тюменских болотах рождеВВ­но геосолитонным процессом.







Судя по запасам полезных ископаемых в ЗаВВ­падной Сибири, мы буквально живем на геоВВ­солитонных трубках. А так ли это хорошо — иметь под ногами подобную активность?







Я думаю, это нормально. НаприВВ­мер, на геосолитонных трубках в Тихом океане, в Атлантике живут миВВ­кроорганизмы, там жизнь буйствует. Или те же коралловые рифы…







Западная Сибирь — настоящая кладовая Земли. Ломоносовское утверждение о том, что «российское могущество прирастать буВВ­дет Сибирью», на ваш взгляд, еще актуально?







Конечно. Но под мощью пониВВ­маются не только богатства наших недр, а главное — люди!







Часто вспоминаю баснописца КрыВВ­лова, который сказал: «Услужливый дурак опасней хитрого врага». Я преВВ­подаю с 1965 года, всю жизнь, и читаю то, чего не было никогда в учебных программах. Приходит новый план, а он уже устарел 20 лет тому назад. СпаВВ­сти дело могут только люди. В ТюмеВВ­ни, в Сибири меня уважают, цитируВВ­ют, но в Москве давно бы «скушали».







У Тюмени, по вашему мнению, есть шанс на бурное, «революционное» развиВВ­тие? И может ли она стать настоящим городом будущего?







Несомненно. Я очень доволен, что у нас на Севере создана прекрасная инфраструктура. Я помню, когда в 1950-х годах на Севере не было никаВВ­ких дорог. Летали самолетом Ан-2. А теперь. Благодаря этим достижеВВ­ниям и геосолитонной концепции можно еще столько месторождений открыть… Но к этому придем только на другом интеллектуальном уровне. Поэтому студентам своим говорю: «Вы пойдете работать. Вы будете умВВ­нее своих отцов. У вас будет точнее и лучше выходить ваша работа».







Спасибо за интересную и необычную беседу.







Вам спасибо, и удачи вашему журналу.







Свой первый роман Жюль Верн написал в 1863 году, и почти сразу автора начали называть выдумщиком. Он нафантазироВВ­вал подводные лодки, вертолеты, электро-автомобили, ракеты, телевизоры — их тогВВ­да не было, и никто не хотел в них верить. Но жизнь такова, что спустя 100 лет, иноВВ­гда всего 20, фантазеры оказываются более правыми, чем реалисты. А история имеет свойство повторяться …











Текст: Вячеслав Зуенок







Фото: Владимир Семенов