Иногда мне задают вопрос чем я жив. Мимолетным людям достаточно улыбнуться в ответ. Своим же, коих практически нет, честно пытаюсь ответить, ковыряюсь в себе, но увы, и я в ответ им тоже улыбаюсь.

Я живу, двигаюсь, почему?

Чем я жив... ?

Но если спросить об этом меня сегодня вы услышите: "Как чем? Ожиданием."
И наверно я не совру.
Я позволю предугадать следующий ваш вопрос: "Ожиданием чего?", и в ответ я улыбнусь.

Становясь старше, опытнее, смелее я все меньше улыбаюсь. Неправда ли убогая закономерность?

Ааа-ха-ха-ха! Ххха-ха-ха-хаа! Аа-а-а-а-а-ха-ха-ха-хааа! ЧФЧФЧФЧФ... ХА-ХА-ХА! Ы-ы-ы-ы!!! ЫЫЫЫЫ!! ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха ха-ХА! у-у-уф-ф-ф-ф-ф! хе-хе. хе-хе хххы. ААа-ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха! Хаааааа-Аааааааааа! ха... ха.

ха-ха-ха.

мммда, фальшиво?

Я допивал, шаркая кедами по холодному асфальту, купленный в универмаге, питьевой "Даниссимо" со вкусом (и даже редкими включениями) лесных ягод.
Ко мне, по дороге домой, присоединился снег. Он только начинался и был еще редким, красивым... но снежинки, они покружив вокруг меня, нарушая законы физики, вместо того чтоб лечь мне под ноги - всплывали вверх, растворяясь в серости неба.
Где-то там, за толщей туманов, нежился под ласковым теплом весеннего солнца мой ангел-хранитель. Растянувшись на покрывале облаков, зажмурившись от удовольствия, перекатывал травинку в губах и улыбался. Сброшенные крылья уже давно пылились в потерянном уголке вселенной. И у моего ангела впереди было еще лет сто отпуска.
А тут стоял я и смотрел вверх, вслед улетающим снежинкам.
Даже снег, и тот предал.
Обида закралась в душу, и я распознав её, расстроился.
Опустив капюшон, срываясь от предательского неба, зашагал, шаркая, дальше… домой.

Кинул пустой "Даниссимо" в урну. Возле урны дежурил человек болезненного вида. Тот проводив меня взглядом, возобновил поиски чего-то калорийного, ворочая нутро этой урны. Этот человек, он родной мне. Чем он жив?
Моя пустая банка, не удовлетворив неограниченных потребностей человека, полетела, загремев, прочь.
Снег улетал, тишина накрывала продуваемый сырыми ветрами город. Где-то в этом мгновении осознал - это падаю я.
Небо и снег были оправданы.
А я падал, кружил вокруг снегопада, оставляя в одиночестве стаи снежинок, опускался все ниже и ниже, в асфальтовую бездну... Темнело.

Осознание себя – убивает счастье.
Это не добровольный обмен!
Пусть заново сдают карты!

Лужи мерзли.
Все чаще, последнее время, снег улетает обратно, в небо.
Это не хорошая весна.
И что они там подмешивают в эти йогурты? Химия!

Все это начинало меня раздражать.

* * *

Город, тушит, утро,
Под звуки дождя,
И я.
В стаях тумана,
С крыши ползу на дно, оставляя
Тонны тел,
Этажей,
Кто узнать не хотел,
Не успел,
Но!
Ты - мне
В глаза говори!
О дороге, пути, мечтах…
Мне - ты
В глаза говори!
О диковинных островах…
Где Богу, в душевных беседах,
Мозги подправить я б смог,
Чтоб... :

Тихим утром город тушил
Тонны тел, и в туманах,
Крыши сползали у тех кто хотел
Богу сказать о главном.

____За окном, через мутное грязное стекло, по серому небу плыли серые полосы облаков, сливаясь на горизонте с бескрайней чернотой зимней воды. К вечеру штормило. Ветер мощными порывами выдувал волны, окатывающие заледеневший песочный берег, и сквозь щели окна, обозначенные набухшей и потрескавшейся серой краской, моя кожа отмечала мурашками его прикосновения.
____У окна стоял я. Далекий одинокий гудок, принесенный ветром с моря, выцепил меня из бессознательного. Тяжелые темные волны катали на своих гребнях, в дали, на горизонте, точку - человека. Заплыв так далеко он подписал себе приговор, и он знал об этом. Зимняя вода уже наверно свела его мышцы, и тот тонул. Бессмысленны были эмоции и действия, для этого человека они уже не решали ничего.
____Стоя у окна, я думал о таких людях, что нашли истину, догадываясь о том или нет, осознали глупость движения, суеты, жизни. Ведь любого из нас спроси смысл существования и на озадаченном вопросом лице прочитаешь: в худшем случае - пошлость на тему продолжения рода, любви, и воле господа, или же в лучшем – глупость про не случайность событий, в том числе, и не случайность собственного существования.
____И я вдруг подумал о том, как было бы интересно поговорить с этим человеком, который знает правду, который сейчас тонет в колючей воде, который счастлив. Иначе – тупик.

____Глубоко вздохнув – бегу.
____Главное не тормозить, не думать. Выбивая дверь, со всей скорости несусь к берегу. Ветер такой силы, что я чуть не падаю пытаясь бежать против него. Главное не останавливаться, не думать. Пригнувшись, ломая пятками корку льда у воды на песке, влетаю в воду. Кажется, что я чувствую как расширяются мои зрачки от боли. Все тело ноет от тянущей разрывающей боли. Главное плыть, истошно перебирая конечностями черную воду в море боли,… и не думать.

____Когда сил уже не было, волшебным образом, одинокий гудок, где то над головой, выцепил меня из бессознательного. Качаясь на волнах, синими губами жадно и часто глотал воздух, и смотрел на берег. Уже были бессмысленными эмоции и движения.
____Отсюда казалось, что волны черной воды с каждым вздохом становятся все выше и выше… и, словно Утопающий потерявший рассудок от близости смерти, затягивают с собой, на дно, спасительную полоску коричневого берега и одинокий домик на нем, с крошечным окошком, где сейчас за мутным грязным стеклом стоял, и о чем-то думал, я.

13.01.08.

Дети, мда... детишки :) Знакомая принесла мне записку сына (9 лет) Деду Морозу, не поленился, отсканил:

Пункт А: Резанув ножом по пальцу, он зажмурился, присел на табуретку, затем потянулся за солонкой и еще около минуты, до белой горстки укрывающей кровь, посыпал его. Смешно было в этот момент только дождю за окном и коту, который с интересом наблюдал за происходящим, и улыбался из своего нагретого и сытого угла.
С не плачущими, пустыми глазами этому человеку подумалось вдруг, что можно было бы втопить себе в голову этот нож по самую ручку и с треском дробящегося черепа провернуть его, и еще раз провернуть, и еще р-раз… и еще!
Но он положил нож на стол и, промыв палец под теплой водой, пошел, шаркая стертыми до дыр шлепками, за пластырем, к себе, в соседнюю комнату...

Дорога: "Без границ смысл таял, растворялся. Часто сглатывая сухую боль в горле, он говорил, повторял, что нет других путей как путь в вере через преграды меркантильных желаний, пустых, сточных желаний, алчных, серых… и глаза намокали, под тяжестью зевак собравшейся на зов, плюющихся слюной в эти глаза поднятые на них, так необходимой для жизнедеятельности их… И никто из них не пойдет, не дойдет, не услышит, а значит, уже сейчас, можно сказать, что они потеряны, их нет."

Правда: В четвертой среде марта месяца никому ненужного года плыл странный человек, и он думал, мыслил и размышлял… он сомневался, а значит был. Он почти догадался… почти. Это было весело! эй ты, это говорим мы – те, кого нет!

18.03.200X

"Она стояла в этом промерзшем «Икарусе»... то и дело её забрасывало выше чем этот автобус на выбоинах... а Она стояла в затасканном сером пальто, топила саму себя... но и здесь, в себе, достигали ЕЕ встречные взгляды, кинутых с холодных кресел, посеревших от долгой зимы лиц людей на негативе... и было очевидно, это холод, он шел от них, а не от трещин потрескавшейся резины дверей автобуса... Так было всегда... Она терпела холод... постоянно... и очередь глаз, преодолевая непостижимое опасение, наблюдала за нею... "Идите к дьяволу!"- внезапно она закричала хриплым голосом, откалывающимся, в том мгновении, когда они смущенно начали втягивать взгляды, собирать их в кучку и прятать обратно под куртки и шапки... побежала к дверям... конвульсивно жала на кнопку выхода... пульс стучал в голове... горячо... душно... на льду автобус, тормозил долго... пойманный льдом он не мог остановиться... двери открылись... выбежав на улицу ей стало теплее... нагревание света солнечного нисходящим потоком ложилось на человека, на неё... теплый летний ветерок зажег слезы... Она присела на траву... поджала ноги... и заплакала... и плакала под свиристели ласточек июньского вечера... а взгляды холодных людей прилипших к окнам удаляющегося Икаруса тихим дымком уголька стыли на негативе."

- Уже?… - подумал проснувшись он в глухой ночи, вспомнил день, – Как же было все плоско и … и… и как-то до смешного уродливо.

Картина была следующая: в одиноком ночном холодном коридоре больничного корпуса, на подоконнике одного из голых, без занавесок, окон, сидел, поджав ноги, Бог. Серая, в розовую полоску пижама валялась на кафельной плитке пола рядом, и Бог был гол. Так было легче и проще.

- Оп-па! Здорово! – шепотом выдал он, когда заметил одного из своих, там… в других землях, где было ветренее. Но блик на карте мира посветился еще буквально секунду и исчез из видимости. Бог улыбнулся, – Везет же некоторым… - и неподвижно продолжил наблюдать в окно привычный мир… ждать своих.
Всю ночь.

- Доброе утро, Виталий Семенович. – подскочила Сестричка Людочка, - лекарства на тумбочке и ваш завтрак там же. Уже почти восемь, надо вставать. – сверкнула улыбкой и побежала дальше, к больным этой желтой больницы, будить счастливых в забвении пациентов.
Хотелось спать, хотелось быстрее к своим. Виталий Семенович, все же, сделав над собой усилие, скинул одеяло и встал с кровати… и пошел умываться.
Начинался день… который раз опять этот день, где надо было быть «правильным», играть по правилам «этих», прикидываться «этим» и быть логичным, крайне логичным.

И быстро стемнело потому, что он так захотел. Сестричка Людочка уже убежала домой пораньше, сегодня её маме день рождения. Больные люди разошлись по палатам. Отключили электричество на ночь.
Дождавшись когда окончательно все утихнет Виталий Семенович выглянул в коридор. Одним широким шагом на цыпочках прыгнул к окну, скинул с себя пижаму и залез на подоконник.

Сегодня он, впрочем, как и обычно, задержался с пациентами. Давно уже ему глав.врачем любезно была выделена эта комнатушка, для переночевок, так как Виталий Семенович был прославленным трудоголиком и подчас оставался в больнице дотемна, наблюдая больных. В квартире его, в городе, никто не ждал, и вообще никто в его мире его самого не ждал.

В одиноком ночном холодном коридоре больничного корпуса, на подоконнике одного из голых, без занавесок, окон, сидел, поджав ноги, Бог. … ждал своих.


02.11.06.

В субботнюю ночь думал написать 2-3 предложения о себе и/или создаваемом блоге, но было лень печатать и волшебным образом (Ctrl + C) скопировал надпись: (Сtrl + V) "Напишите, пожалуйста, 2-3 предложения о себе и/или создаваемом блоге."