Исповедь одного сердца

Понедельник, 23 Августа 2010 г. 12:05 + в цитатник

Рейтинг: NC-17

Глава 16

- Гуляем, пацаны!!!

Автобус болезненно крякнул амортизаторами, когда 14 очумевших от близости безудержного загула парней, со слоновьим топотом прошлись по его салону.

«Гуляем!»

Впереди соблазнительно маячила двух месячная свобода, а за плечами остался первый курс Эдинбургского Университета. Несмотря на то, что многим из нашей компании еще предстояли серьезные экзамены, настроение у каждого в эту минуту было более чем радостное. Ребята живо переговаривались надрывая связки и строили планы на вечер, не стесняясь даже нескольких преподавателей, ехавших видимо с работы домой в том же автобусе, что и мы. Вечер предстоял стать чем то фееричным и ярким, только одному человеку во всем этом безбашенном собрании, было не до праздника.

Подталкиваемый друзьями, я вошел в автобус и сразу же отправился в самый дальний угол. С дальнего ряда я мог прекрасно видеть всю свою компанию, сам при этом сильно не бросаясь в глаза. Не плохая была у меня дислокация, хотя и ее быстро вычислили.

Том плюхнулся в кресло рядом со мной и пихнул локтем под ребра:

- Какого черта у тебя морда такая?

- Какая? - раздраженно буркнул я.

- Будто ты на похороны едешь! - заржал друг.

- Зато ты светишься как новогодняя гирлянда.

- Ну, это естественно, - парировал как ни в чем небывало Том, - Я уже давно похоронил все свои заморочки. Пусть земля им будет пухом!

Я бросил на друга осуждающий взгляд и отвернулся к окну, давая понять этому острослову, что разговаривать не в настроении. Но Том отличался жуткой непонятливостью и поэтому я не удивился, что меня упрямо дернули за руку и плохо скрываемым шопотом сообщили:

- Хевет, кстати, с тебя глаз не сводит.

- Кстати? - я резко развернулся и уткнулся взглядом в карие, хитро прищуренные, глаза.

- Ну, да, - слегка изумился моей реакции Том.

- Смею заметить, что это совсем не кстати, - рыкнул я, но машинально начал искать в толпе взбудораженных друзей любимую фигуру, - У меня лично вобще нет настроения с ним пересекаться.

Конечно же я соврал. Снова соврал своему другу, хоть и давал обещание делиться с ним «почти» всем. Но это ведь совершенно не значит, что мои душевные метания входят в список обязательных дружеских откровений? А, не важно! Главное, что Нейтон все еще хочет вернуть меня, иначе не бросал бы при каждом удобном случае в мою сторону таких откровенно жадных взглядов.

- Ну и придурок, - с долей жалости отметил Том, - Поговорил бы с парнем, а то не вооруженным глазом же видно, что ему хреново.

- Слушай, миротворец! Шел бы ты знаешь куда?!..

- Знаю-знаю, только щас компас захвачу, - устало выдохнул друг, снова нарываясь на мою неприступную стену из упрямства и дурости, - И вообще, делай как знаешь! Я же как лучше хотел...

Я ничего не ответил, только смерил затравленным взглядом Тома и снова отвернулся к окну.

Тем временем, автобус дернулся и медленно покатил вперед, обещая доставить нашу безбашенную компашку к месту развлечений. Я подтянул одну ногу к груди и спрятавшись за ней от своих шумных друзей, наблюдал за быстро бегущим пейзажем. Залитый зеленью парк, сменился рядами аккуратных коттеджей, за одинаковыми, коричневой черепицы, крышами которых, алело солнце, медленно садящееся за горизонт. Почему то в этот момент мне вспомнились родители и сердечко в груди радостно скакнуло, напоминая о скорой нашей встрече. Все-таки как ни была бы сладка свобода, в душе каждый из нас стремится быть поближе к родным. В особенные моменты лишь они способны дать некое успокоение, чтобы затем вернуться в бушующий мир уверенным в себе и в своих силах человеком.

Путешествие наше, к слову, было не долгим, но очень нервным. Стоило мне расслабиться, представляя, как вернусь в родные пинаты, как мой любезный товарищ тут же ломал эту до боли приятную картину каким нибудь идиотским вопросом. Том задергал меня так, что когда мы сошли на остановке, я уже обдумывал план убийства этого мерзкого прилипалы. И что за блажь врезалась ему в голову о нашем с Нейтом примирении? Он меня спросил, хочу ли я его помощи? Что я сам не смогу решить эту проблему?

Я обвел взглядом толпу друзей и незамедлительно наткнулся на своего брюнета, широко улыбающегося какой то очередной пошлости Майкла. Как и всегда Хевет великолепно выглядел и будто сиял изнутри белыми лучиками. Парень явно доволен жизнью и, вполне возможно, моей заслуги в этом его состоянии нет. Внутри стало противно липко и тошнота подкатила к горлу, как напоминание о своем затянутом косяке. Конечно, намерение «поговорить» я не отбросил за ненадобностью, ибо мне то было совершенно не до радости. Что-то не верилось, что Нейтон может обладать такой силой воли, что когда в пору крушить все на своем пути от лютой злости на своего слабоумного парня, он растягивается в лыбе, которая выглядит очень убедительно и правдоподобно. Я, например, никогда не умел рисовать на своем лице улыбку, если на душе стая котов оставила свой неизгладимый след. Однако, мысль о том, что стоило бы научиться подобному трюку, дабы использовать его в особо нужных моментах, осела в моей голове, но основательно подумать об этом я решил завтра, а может и послезавтра, ну, словом, на днях...

Понятия не имею куда решила в конечном итоге отправиться наша гудящая толпа, но я исправно плелся где-то в конце этой процессии, иногда подгоняемый Томом. Я упустил и тот момент, когда Энди с Аланом принесли откуда-то три немаленьких таких пакета, до верху наполненных пивом. В принципе, ничего удивительного в этом не было, не смотря на то, что вся наша компания состояла сплошь из несовершеннолетних ребят. За год обучения в Универе, я уже привык и к поддельным правам и к по волшебству появляющемуся пиву, причем почти в неиссякаемых количествах.

Энди Шелли был у нас незаменимым добытчиком горячительного, ибо выглядел он старше своих истиных лет. Возраст высокого, широкоплечего, с рыжей щетиной на лице, англичанина ни разу не подвергся сомнению ни у одного продавца Супермаркета, ибо меньше двадцати пяти лет дать ему было просто не возможно. В нашей компании даже прижилась шутка о «вечном студенте Энди Шелли», которой верил каждый новичок. Впрочем сам Энди ни капли не обижался на нее и даже наоборот, всячески поддерживал этот имидж. Видимо кажущаяся взрослость придавала Шелли определенного пафоса.

Так вот, получив на руки по бутылке пива, прежде замаскировав каждую в бумажный пакет, так как стать арестантами местного отделения полиции в наши планы не входило, мы отправились в город. В голове не отпечаталось маршрута, по которому пролегала наша прогулка. Толи алкоголь дал такой приятно-тормозной эффект, толи слишком активное общение между собой не давало сосредоточиться на каком либо отрезке пути. Неважно. Но одно место запомнится мне на долго! И это сомнению не подлежит.

На улице уже совсем стемнело, что затрудняло определение примерного времени, но могу сказать, что было это между тем, как Стивен изъявил желание что-нибудь съесть и тем, как... А впрочем, все по порядку.

После занудного нытья Стивена, кто-то из ребят быстро сориентировался и вот уже минуты через две, мы заваливались в довольно приятное Кафе, одно из тех, где фирменным блюдом считался огромный гамбургер с пережареным в многоразовом растительном масле фри. Но разве у студентов не лужоные желудки? Я уверен, что во все времена после трех бутылок пива, каждый студент на сто процентов способен переварить хоть килограмм гвоздей. Так что, особо не заморачиваясь сервисом и выбором блюд, мы удобно расположились в этом заведении за большим столиком, находящемся в дальнем уголке и продолжили приятное общение.

Помню как сейчас, что Энди запоем рассказывал, как он со своим старшим братом прошлым летом ездил в Рим и как по приезде его брат вылакал весь минибар в номере Отеля, а потом всю ночь обнимался с белым другом, а в перерывах орал матерные песни в окно.

Я сидел рядом с Томом и Кевином, однокурсником моего друга. И если последний мне не причинял неудобств, то Том!.. До сих пор поражаюсь, как он не проткнул меня локтями, пытаясь привлечь мое внимание к Хевету! Вобщем на моменте, когда карабинеры уговаривали Энди открыть дверь гостиничного номера, дабы усмирить его брата, я уже составил отличную матерную речь в адрес Тома, а в слух высказал желание удалиться не на долго в туалет, чтобы в тишине помещения кабинки выстроить отобранные мной словечки в стройную, но очень убедительную линию. Кевин оперативно подвинулся, выпуская меня из-за стола и даже не удостоил меня многозначительным хитрющим взглядом с откровенным подтекстом, что естественно неприминул сделать Том.

Все еще мысленно ругая Тома на чем свет стоит, я направился по запланированному адресу, чувствуя, как становится легче дышать, хоть и к атмосфере туалета это не слишком применимо. Мысли путались как распущенный клубок ниток и виной этому был не только алкоголь, выпитый кстати не в малом количестве. Мимолетные взгляды Хевета и настойчивые действия Тома, выбили меня из колеи окончательно. В какой-то момент мне даже показалось, что это Нейт натравил на меня моего соседа, чтобы ускорить наше с ним воссоединени. Вот же гад! Хотя теория немыслимая... С очень сильной натяжкой можно было предположить, что Нейтон Хевет, считающийся среди первокурсниц завидным бойфрендом, а по слухам и старшие девочки уже во всю интересовались его персоной, вдруг разоткровенничался с таким балаболом как Дюранд на тему своего «нетрадиционного» увлечения. Да, я и сам уже было начал жалеть о своем признании Тому и тысячу раз проклял свой благородный порыв и желание быть честным с другом, как за спиной ненавящиво скрипнула дверь и в зеркало я увидел вошедшего.

Знаете, однажды я прочел в каком-то научном издании о материализации мысли. Суть была в том, что любая мысль или идея это некая энергия, которая способна воплощаться в материальном мире во что-то реальное, и даже осязаемое. Ведь как известно энергия не возникает из ниоткуда и не исчезает в никуда. Но все это было настолько бездоказательно и относительно, что в тот момент вся эта статья показалась мне обычным пустым звоном, из которого некие псевдоученые решили сделать сверхъоткрытие, чтобы выторговать на свои исследования побольше денег у спонсоров. Но, только сейчас, когда в зеркале я лицезрел своего брюнета, спокойно стоящего за моей спиной, расплываясь в многообещающей улыбке, я мог поверить во что угодно, даже в детские страшилки и Каспера. Всеми силами стараясь не столбенеть от горящего стального взгляда, я не переставал пялиться на Нейта, который видимо даже не думал заморачиваться каким-либо мыслительным процессом и в два шага приблизился ко мне.

- Соскучился? – горячий выдох в шею и земля под моими ногами покачнулась, заставляя беспомощно цеплять пальцами воздух в поисках какой-либо опоры.

Сильные руки обвили талию и стиснули в жестких объятиях, позволяя телу расслабиться и отдаться на волю захватчика. Сердце же скакнуло в груди так сильно, что мне на мгновение показалось, оно оборвет все фиксирующие его мышцы и рухнет в бездонную пропасть. Я закрыл глаза и попытался втянуть носом воздух, вдруг ставший на столько густым, что тянулся будто смола, заполняя вязким волнением все мое существо. Как же мучительно сильно хотелось ответить отрицательно. Просто, как и всегда, хотелось прыснуть ядом в ответ на удивительно элементарный вопрос. Тысячи самых отборных ругательств вновь закружились в голове, проходя тщательный кастинг, но ничего из того, что мне нравилось не хотелось произносить сейчас вслух.

- Даа... - тихо выдохнул я, когда теплая ладонь скользнула с моего живота под ремень джинс и губы проложили влажную дорожку на шее.

- Сегодня особенный день? - продолжался этот странный допрос с пристрастием за спиной, а я ничего не мог ответить, чувствуя как вырывается из черепной коробки мозг от безумного желания, - Ты забыл, как язвить? - снова, толи вопрос, толи констатация факта, а мне плевать, я просто тащусь от нетерпеливых ласк его рук, фривольно блуждающих по моему дрожащему телу, - И куда делся твой отвратительный характер? - сильный укус в основание шеи и жаркая ладонь на моем паху, вообще лишили меня дара речи и заставили лишь сдавленно простонать в ответ, - Может его в твоих трусиках поискать? - бесцеремонно пальцы Хевета расстегнули пряжку ремня и уверенно обхватили мой член, откровенно выпирающий из распахнутой ширинки, - Ну же, Котик, давай! Напомни мне, какой сволочью ты можешь быть! - сильный захват рукой поперек груди сдавил легкие стальным обручем и новый укус, сменившийся жадным вылизыванием, вырвал из нее что-то похожее на фразу, сказанную на чужом, не понятном никому, языке.

Я захлебнулся словами, которые беспорядочно посыпались сквозь закушенные до боли губы. Но что-то нужно было сказать, оттолкнуть в конце концов, сделать грозное лицо, сжигать Нейта яростным взглядом, заставить просить прощения за все, что он совершил в своей жизни с момента своего рождения. И не важно, что в последнем инцеденте мы были оба виноваты. Скорее даже я один. Не важно, что вот уже неделю я чуть ли не стучусь головой об стену, пытаясь не дать здравому смыслу отчетливо осознать что я первый и, похоже, единственный идиот на планете, добровольно отказавшийся от столь сладкого приза, как Хевет. Какая-то бабская дурь втемяшилась основательно в мою голову и я упрямо хотел винить во всех смертных грехах своего парня, не пытаясь здраво рассуждать, но все еще испытывая сильнейшее желание поговорить, с целью окончательно убедить Нейта в том, что кроме него в нашей ссоре виноватых нет и быть не может. Да, знаю — я кретин, каких поискать, но разве не простителен мне этот бред? Разве сильному партнеру не свойственно брать на себя все капризы слабого? На столько ли я отличаюсь от пустоголовых барышен, старающихся глупым нытьем и необоснованными действиями стать для своего мужчины самой главной фигурой в жизни? О черт! Только не это!!!

- Сукааа!.. - заныл я, делая ударение на последней букве.

Трудно было не почувствовать, как возбуждение Нейта однозначно упералось в мою задницу и с какой животной страстью он вылизывал мою шею, не пытаясь развернуть меня к себе лицом и перенести эти ласки на губы. А еще, я чувствовал как сознание отчаянно барахтается где-то в глубине души, пытаясь не захлебнуться хлынувшим из неоткуда потоком удовольствия. Ведь мало находиться в объятиях своего мужчины, основным мозговыносом является то, что тебя безумно хотят. И не просто один разочек натянуть, а с завидным постоянством, так, что спать не можешь от боли внизу живота, возникающей при одной только мысли о желаемом. А подобные мыслишки, как на зло, теперь преследуют мое больное сознание постоянно.

Ужасно стыдно признавать, но сейчас мне хотелось быть слабым, хотелось подчиняться своему настойчивому брюнету, при этом не произнося ни слова, дабы не разрушить своими высказываниями по истине волшебные ощущения близости, которыми я бредил вот уже неделю. Хевет, к слову, оправдал мои надежды и поспешил взять ситуацию, как и самого меня, в свои руки, с упоением покусывая мои плечи и массируя сквозь трусы ноющий от возбуждения член.

- Наконец-то мой мальчик вернулся, - он запечатлел на моем плече внушительный засос и резко развернул меня к себе лицом, задавая наиглупейший, по моему мнению, вопрос, - Хочешь меня?

- Ты пьян, - определил я, замечая как стальные глаза напряженно следят за моими губами.

- Ты тоже, - усмехнулся он и протяжно лизнул меня в висок.

- И мы в туалете, - напомнил я, похабно потираясь своей эрекцией о его.

- Мне похеру, - блаженно закатывая глаза, высказался он.

- Да я всегда знал, что твоему кобелизму все равно где проявляться, - брезгливо фыркнул я, однако, прижимаясь плотнее к взбудораженному парню, и удовлетворенно наблюдая, как он нервно облизывает губы.

- Что значит — кобелизму? - безучастно поинтересовался брюнет, так как его явно не интересовал ответ, а просто до умопомрачения возбуждал наш диалог.

- Только то, что ты готов трахать все, что движется и желательно не сходя с места, - выдохнул я Нейту в шею, с улыбкой замечая как еле заметный пушок на его коже встает дыбом.

- Ну, ты... Это... Поосторожнее в выражениях, Котик, - посоветовал мне Хевет, нагло запуская свои руки мне в трусы и откровенно тиская мою задницу, - Я ведь и отомстить могу...

«Ох, блин! Мсти! Я хочу этого! Хочу так, что яйца сводит от одних только фантазий на тему нашего с тобой траха! И к черту сомнения и запланированный разбор полетов! Я сейчас как никогда готов стать виноватым во всех смертных грехах, лишь бы поскорее почувствовать тебя в себе! Да, я всеми фибрами души и тела жажду затушить близостью пламя гнева, которое почти сожрало меня, пока я был один! Сейчас ты, Хевет, мой Бог и Дьявол в одном лице и можешь повеливать мной как тебе захочется, но только не проси все это произносить в слух. Я все равно не скажу и лишь испорчу так жарко начавшиеся ласки...»

Пока я находился в процессе умственных признаний не понятно кому, Хевет уверенно затолкал меня в кабинку, предусмотрительно запер дверь на хлипкую щеколду и приступил к главному действу, ловко справляясь с ремнем на моих джинсах.

Если бы в тот момент мне рассказали, что секс в общественном туалете, всегда рассматривался как нечто грязное как минимум и экстремальное как максимум, я не поверил бы. Ибо для меня это было не просто банальным обменом жидкостями, а много, много больше. Каждой клеточкой своего тела я отдавался Нейту. Скорее даже я отрывал самое ценное от себя и бросал своему парню на растерзание то, что сдерживало меня до этого момента, мешало расслабиться, забивая мозг глупыми рассуждениями. Для меня стало откровением то, что я вдруг почувствовал своего любовника так, что практически предугадывал его желания. Хевет, бедный, видимо не ожидал от меня такой повышенной чувствительности, не смотря на то, что имел меня на сухую и каким-то краем сознания наверняка понимал, что мне должно быть страшно больно. Но в противовес я только неосознанно выл и сладко всхлипывал, завороженно выкрикивая иногда какие-то фразы, из которых можно было разобрать лишь имя моего возлюбленного и самозабвенно ловил его движения, усиливая их полной доступностью своего тела. Что такое физическая боль по сравнению с внутренним восторгом, в котором я находился? Уверяю вас, что лучшего наркоза не придумал еще ни один фармацевт в мире! Я весь как будто превратился в сплошное удовольствие, слишком расточительно выплескивавшееся через край при каждом глубоком проникновении в меня члена любимого. Жгучая боль медленно, но верно смешалась с блаженством и белым светом ударила по глазам. Я зажмурился так сильно, что тысяча крошечных молоточков отчаяно застучала в висках, и в тоже мгновение я безнадежно забился в оглушительном оргазме обмякая в руках своего парня.

- Б*яааа!.. - рвано дыша мне в плечо, подал до неприличия охрипший голос Нейт, - Ты больной, Кайл! У меня такое чувство, будто это ты меня сейчас имел. Или я чего то не допонял?

- Ну... Не все же тебе рулить, - не изменяя своему гадостному характеру, ехидно хмыкнул я.

- Да вобще-то я к другой роли и не стремлюсь, но зато, мы сегодня кое-что выяснили, - не к месту умозаключил Нейт, чем вызвал у меня зинтересованный, но в тоже время настороженный взгляд.

- И что же это, если не секрет?

- Из тебя получилась бы славная шлюшка, сладкий! - Хевет задорно шлепнул меня по голой заднице, а я поперхнулся воздухом от возмущения, однако, брюнет продолжил добивать меня открытиями, сделанными в процессе нашего незабываемого секса, - Но, знаешь что?

- Даже боюсь спрашивать.

- Я тебя никому не отдам! Мало того, - брюнет игриво погрозил пальцем моему носу и вкрадчиво прошептал, - Если узнаю, что трешься с кем-то, кроме меня, глаз на жопу натяну, понял.

- Капец, как романтично, - отметил я, состроив крайне недовольную мину.

И вот так с самого начала наших отношений. Стоит одному открыть рот с целью просто поболтать, как второй тут же превращает любую фразу в нечто гнусное и наше общение принимает форму откровенной издевки друг над другом.

В тот вечер никто из нас не проронил ни слова о недавней ссоре. Мы оба грамотно делали вид, что ничего не произошло, но в каждом слове сквозила недосказанность, будто объяснения сами просились сорваться с языка, вот только никак не могли выбрать для этого нужный момент. Меня, если честно, так и перло распахнуть свою варежку и оглушить таки Нейта фразой типа «Мы должны поговорить». Но мой брюнет так лучезарно улыбался, а его глаза, наполненные озорным огоньком, так ярко горели, что мне просто не хватило духу испоганить ему, и себе за одно, это возвышенное состояние пусть и призрачного, но такого нужного нам обоим, счастья.

«Какого черта я постоянно порчу всем праздник? Да нахрен все!» - решил я окончательно, когда Хевет более или менее утихомирился и перестал меня лапать, а мне таки удалось натянуть на задницу джинсы и даже заправить в них майку.

Взъерошенные и удовлетворенные, мы вывалились из кабинки и, перекидываясь откровенно-похотливыми взглядами, вернулись к своей компании.

Продолжение следует